и  никто  не  решался  ее
потревожить.
   Я думаю, что она не столько прислушивалась к реакции публики, как  думали
окружающие, сколько просто отдыхала в темноте и приходила  в  себя  от  всей
этой суматохи. Мы попросили у нее автограф, и она укатила на прием.
   На следующий день была пресс-конференция. Страшная свалка.
   На приеме в Кремле было много нарядных актрис в длинных вечерних платьях,
красивых,  элегантных.  Только  наши  бабы  были  тусклые  и   неэлегантные.
Встретили Люду Блат и Джорджи, которые познакомили нас с Домингином и Лючией
Бозе. Он очарователен, в белом смокинге, похож на балетного.  Она  несколько
увядшая, не столь красивая, в шикарном вечернем платье с черными  кружевами.
В разговоре Лючия поведала нам, что сделала два аборта (речь зашла о  детях)
- впервые видя нас в глаза! И удалилась, шурша кружевной шалью.
   24 сентября. С 25 августа по 15 сентября отдыхал в Сочи. По возвращении:
   мама лежит с давлением и стенокардией,
   Инну приняли на работу в Институт!!!
   Суматоха предквартирная,
   Лиля упала на даче и выбила зубы,
   Майя приехала из Лондона и вставила зубы (себе).
   23 сентября умерла Пера. Я был за два  дня  до  этого  у  нее,  она  меня
узнала. Она уже заговаривалась, бредила, но были и проблески.  Я  посидел  с
нею два часа, она забылась...
   Это была замечательная женщина.
   Писать мне о ней пока трудно.

   24 декабря. Переехали на новую квартиру 10 октября. Была серия новоселий,
которая нас уконтрапупила вконец.
   Ездил в октябре-ноябре в Ужгород. Снимал там талантливую девочку 10  лет,
Юдит Левенберг. Художница, папа-мама из гетто.]
   1966
   [30 января. Новый  год  встречали  в  Доме  кино  с  Эликом,  Успенскими,
Матусовскими. Мне понравилось.

   7 марта. 5 марта умерла Ахматова.

   Были у Рошаля и Строевой на вечере памяти Вишневских. Многолюдно, вкусно,
симпатично.
   Элик купил дачу на Пахре.
   Начал делать картину о Райкине. Организуется со скрипом.  Что-то  мнется,
колеблется, мямлит. То ли боится,  что  спектакль,  перенесенный  на  экран,
примет  масштабы  атомной  бомбы,  то  ли  не  хочет  возиться,  не   пойму.
Договорились с Ромой, что она примет участие в работе.  Видел  их  спектакль
"Волшебники  живут  рядом".  Мне  очень   понравилось:   смело,   остроумно,
талантливо.

   13 мая. Вчера вернулся из Баку, где снимали Райкина. С Ленинской  премией
его - увы - прокатили. Ужасно несправедливо.
   В Баку Райкин играл "Избранные страницы". Актер он  изумительный.  Играет
каждый день с такой отдачей, как  будто  это  премьера  или  гала-спектакль.
Вдохновенно, не считаясь с усталостью. Видно, что играть любит. Я  не  видел
ни одного актера столь популярного и так любимого народом. Именно народом, а
не публикой!
   Как только он появляется, еще не говорит ни слова - просто стоит - и весь
зал уже любовно улыбается.
   Он  в  жизни  довольно  вял,  бестемпераментен,  но  на  шутку  реагирует
безошибочно. Любезен, хорошо воспитан. Замечательно элегантен. Франт.
   Рома умна, несобранна, очень радушна. Таково первое впечатление.
   Насчет "сниматься" в нашей картине - Райкин то хочет, то финтит. Но потом
выяснилось, что хочет за свой труд и талант не те тысячу, которые  мы  можем
дать, а четыре-пять тысяч.
   Я считаю, что он прав. Интересно, как посмотрит на это руководство?  Если
не согласится, то картина лопнет. Завтра начну хлопоты.
   За это время видел:
   "Берегись автомобиля" - замечательно.
   "Чистые пруды" - понравилось.
   "Гадюка" - так себе, актриса красивая.

   12 июня. С Райкиным подписали договор на съемки за четыре с половиной. Со
мной и с Ромой подписан договор на  сценарий  за  тысячу  двести  на  двоих.
Работаю я один.
   Похоронили Перу на Новодевичьем. Рядом с Эйзенштейном.]
   14 июля. Ехали в дневном поезде целый день в Ленинград  по  "Райкину",  а
Нина Мжедлова, директор картины, рассказывала про свою коммуналку:
   - У нас живет полоумная старуха, которая приходит в кухню, включает газ и
начинает долго искать спички, иногда даже идет за ними в комнату...  Однажды
мы все взлетим на воздух из-за нее. Ну хорошо, если я буду в это время  дома
и тоже взлечу. А если нет? Что же я - за два года  до  пенсии  останусь  без
единой простыни?
   Чтобы не ударить лицом в грязь, я тоже  рассказал  какую-то  историю  про
своих бывших соседей. Но Нина выложила козырь:
   - А у вас жила, например, детская писательница, которая валит?
   - Кого валит?
   - Не кого, а что! Она подходит к уборной и если та занята, то она тут  же
и валит!
   Н-да...
   Возвращались из Ленинграда в разных купе. Утром спрашиваю:
   - Как вы спали?
   - Это вы спали, а я всю ночь дрожала от страха и думала: "Лучше в голову,
чем в позвоночник".
   Я, подавленный несообразительностью, молчу. Потом все же спрашиваю:
   - Почему в голову лучше?
   - А вам кажется, что лучше в позвоночник?
   Ничего не понимаю.  Постепенно  выясняется:  ночью  Нина  услышала  через
стенку, как в соседнем купе ссорились офицеры и один крикнул: "Я тебя сейчас
застрелю".
   - И я подумала, Вася, он  выстрелит,  промахнется,  пуля  пройдет  сквозь
стену и  попадет  в  меня.  Если  попадет  мне  в  позвоночник,  я  останусь
парализованной, такой ужас! Уж лучше в голову - и дело с концом.  Право  же,
лучше.
   Тут уж не поспоришь.
   21 сентября. Разговор с Л.Ю. о Татьяне Яковлевой; Л.Ю. интерпретирует это
так:
   "Она была красивая, высокая, звонкая. Их познакомила в Париже  Эльза.  М.
влюбился, и завязался бешеный роман.  М.  вернулся  в  Москву,  затем  снова
поехал в  Париж,  любовь  продолжается,  хотя  М.  и  видит  охлаждение,  он
"застукал ее в подворотне с этим маркизом"... Но роман  все-таки  идет,  она
даже делает аборт от М., Эльза ей в этом помогает. И вот однажды  я  получаю
письмо от Эльзы и по привычке читаю его вслух - не помню, кто сидел  у  нас,
М. был тут, он собирался в этот вечер в Ленинград. Эльза писала в  письме  о
свадьбе Яковлевой с маркизом, свадьба была в церкви - флердоранж и т.д. М. в
отчаянье выскочил из дома, обругал шофера ни с того, ни с сего (в чем  потом
извинился) и вне себя укатил в Ленинград. Утром я позвонила ему в гостиницу,
и он попросил меня приехать к нему. Я в тот же вечер  выехала,  и  мы  очень
мило там проводили время. Там был Барнет, и они много  играли  на  бильярде.
Вскоре у М. начался роман с Полонской. М. играл в это чувство  с  Яковлевой,
слова были ненастоящими... Потом Нора Полонская прочла письма М. к Яковлевой
и говорила мне, что он писал Яковлевой те же слова, что говорил Норе, те  же
мысли, обещания и т.д. Он уже был помешан на своем возрасте, на  старении  и
проверял силу своей молодости... Он, например,  звонил  Зине  Свешниковой  и
спрашивал: "Зина, поедешь со мной в Ленинград, я куплю отдельное купе..."  -
"Нет". - "Ну, я куплю вагон..." - "Нет!" - "Ну, тогда я куплю весь поезд..."
Он очень болезненно воспринимал возраст, ему казалось, что он стареет...  Он
хотел жениться на Яковлевой, она будто бы была согласна, я ему говорила: "Да
это она просто болтает, зачем ты ей - нищий!" Он даже строил квартиру, чтобы
жить рядом с нами, на этаже (мы должны были жить в том доме, где Светлов, но
потом стали жить на Арбате). Я не знаю, с кем он  собирался  там  жить  -  с
Яковлевой, с Полонской или еще с кем.
   Яковлева вышла замуж за атташе французского посольства в Польше. В  войну
он погиб. Она  вторично  вышла  замуж  за  еврея-американца,  издателя.  Она
по-прежнему моделирует шляпы. Настроена очень антисоветски. Оглохла.  Сейчас
это огромная баба, похожая на  Брюханенко,  очень  орет.  Письма  М.  к  ней
опубликовал в Америке Якобсон - с ее согласия, когда  она  увидела,  что  М.
знаменит".
   Так все это выглядит в рассказе Л.Ю.

   5 ноября. Были в "Иллюзионе" на вечере памяти Эйзенштейна, где показывали
и мою картину. Первое, что мы увидели, была Вера Павловна  Строева,  которая
почему-то принимала гостей, как хозяйка вечера.  Выступил  Кулешов,  сказав,
что, говоря о Сергее Михайловиче, он испытывает такое волнение, что вынужден
читать по бумажке. И, вздев очки, прочел что-то очень правильное,  известное
и скучное. Затем Александров, как  обычно,  нес  несусветную  хлестаковщину.
Хорошо говорил Штраух. А под конец  выступил  старейший  японский  режиссер,
который безбожно говорил 40 минут, из них 35 про Валю Мильман  (журналистка,
дальняя знакомая  Эйзенштейна),  какая  она  необыкновенная  и  как  она  на
редкость хороша собой (что сильно гипертрофировано). Вознаграждены  мы  были
тем, что показали невошедшие  куски  "Ивана  Грозного",  неизвестные  съемки
самого Сергея Михайловича и запись его голоса.
   В конце октября летал в Томск  на  съемку  Университета.  В  Университете
уникальная коллекция английских гравюр и один из лучших  в  мире  гербариев.
Было очень интересно. Привез из Томска стерлядь, которую мы  ели,  по-моему,
впервые. Инна приготовила ее кольчиком, что нам показалось  скорее  явлением
русской литературы, чем деликатесом. Но, в общем, конечно вкусно.
   16 декабря. Наконец-то началась нормальная  зима:  намело  снегу  и  идет
дождь.  В  Ленинграде  в  Кировском  смотрел  "Шопениану"  (снимал   Наталью
Макарову), "Седьмую симфонию" Шостаковича и "Гаянэ".  Все  вместе  взятое  и
исполненное - страх божий (кроме Макаровой). Снимал класс солистов,  который
ведет Дудинская. Очень интересно она это делает, мила и любезна, а я  ожидал
увидеть злодейку и деспота.
   У Райкина масса старой мебели и красиво, как в квартире Пушкина на Мойке.
   Звонила Вера Павловна Строева,  которая  начала  за  здравие,  а  кончила
"Хованщиной" и буквально битый час говорила про Досифея  и  раскольников,  а
для вящей убедительности даже одну фразу пропела. Но меня  она  не  убедила,
поскольку в своей экранизации опустила "Исходила младешенька" - куда же  это
годится?

   19 декабря. Позвонил Виктор Комиссаржевский, который написал о  Плисецкой
какую-то статью и просит  срезки  от  нашей  картины.  Я  заехал  к  нему  в
Ермоловский  театр  и,  когда  входил,  сообразил,  что  это  бывший   театр
Мейерхольда,  и  затрепетал...  Мы  сидели  в  кабинете  Мастера,  там   еще
сохранилась  лепнина  на   потолке   и   замысловатые   оконные   переплеты.
Комиссаржевский провел меня в зал - я сразу узнал его  и  вспомнил  и  узкое
фойе, по которому мы шли, а потом он показал и гримуборные и сказал, что они
почти не перестроены, и я вспомнил те незабываемые спектакли, которые  видел
мальчиком - "Ревизор" и "Горе уму". (О них я вспоминаю в записях 1946 года.)
   1967
   [11 марта. Накануне был Параджанов, который очень интересно рассказывал о
съемках своего фильма  "Киевские  фрески".  Фильм  ему  закрыли.  Теперь  он
снимает "Саят-Нова"* в  Армении.  Сергей  необыкновенно  яркий,  интересный,
самобытный, оригинальный.

   С 19 февраля по 22 февраля снимал в Ленинграде  Райкина.  Снимали  всякие
игровые вещи - специально. Днем или ночью после спектакля. Работоспособность
у него поразительная. Память тоже - все свои монологи, даже игранные  давно,
он помнит наизусть - только пхни его. Артист он удивительный.
   Был  у  Нины  Черкасовой.  Интересный  она  человек.   Рассказывала   про
Эйзенштейна и показывала его письма. Одно письмо - он пишет Нине, почему  он
хочет пригласить Н.К. на роль Грозного (перечисляет  достоинства  Ч.),  -  и
просит благословения Нины, с мнением которой, как это видно  из  письма,  он
считался.
   Вот один из ее рассказов:
   "Когда мы прочли сценарий "Александра Невского", я сказала Серг. Мих.: "А
ведь роль Александра получилась голубая, теноровая... Она повлечет за  собою
девочек-поклонниц". С.М. со мною спорил, но я осталась при своем  мнении.  И
вот мы поехали  к  Ламановой,  которая  занималась  костюмами  для  картины.
Примеряли плащ  Невского.  Он  был  ярко-синий,  бархатный.  Ламанова  очень
красиво приспособила его на Черкасове. Вошел Эйзенштейн,  посмотрел,  сделал
две-три складки, по-другому застегнул его, и сразу все  изменилось  -  плащ,
фигура стали изумительными...
   Потом С.М. стал шарить по углам  мастерской,  что-то  выискивая.  На  мой
вопрос он ответил: "Ищу, где тут поклонницы. Что-то их не видно..."
   Он помнил все, всегда".
   Понравилось в музее-квартире Некрасова.
   В Музее Бродского. Бездарный художник. Но  в  коллекции  есть  интересные
Шагал, Кустодиев.
   Сейчас мусолю рекламный "Кинофестиваль".
   Инна в Таллине.
   Элик поменял квартиру.
   Майя репетирует "Кармен".

   23 апреля. С 19 марта по 20 апреля были в Ленинграде по "Райкину". Райкин
репетирует очень ярко  -  фантазирует,  импровизирует,  меняет,  загорается,
придумывает бесконечно.
   "Мещане" у Товстоногова. Тоска смертная, но играют очень здорово.
   Концерт Лусены Теры, испанской танцовщицы. Мы в восторге.]

   8 мая. Вдруг ужасная жара - плюс 29!
   27 апреля Инуся защищала  кандидатскую  диссертацию.  Все  было  здорово,
быстро и единогласно!!! Все говорили  только  хорошее.  Потом  все  пошли  в
"Арагви" (двадцать два - двадцать четыре человека), а потом у нас дома  было
девять человек. 29-го мы устроили бал дома, где было восемнадцать человек  -
то есть, короче говоря, с нами пировало пятьдесят человек! Несколько дней мы
не могли прийти в себя!
   Смотрели у Любимова спектакль - "Послушайте - Маяковский". Потрясающе.

   14 мая. Снимаем в Баку. Съемок не было, и вечером  пошел  я  в  Бакинский
оперный на "Лакме". В городе -  эпидемия  гриппа,  который  часто  кончается
воспалением легких. И лечат - ставят банки. Во втором  действии  -  балетный
номер. Танцуют шесть "индусов" в набедренных  повязках.  Все  тело  вымазано
морилкой - смуглые. И вот в одном месте они дружно поворачиваются  спиной  и
все видят, что пятерым из них ставили банки - они как лошади  в  яблоках,  и
никакой смуглый грим не в состоянии этого  скрыть.  На  спине  много  четких
кружков от медицинских банок. А шестой - судя по отсутствию оных - здоров.
   4 августа. Приехал я в Ленинград и остановился по приглашению Райкиных  у
них.  Сами  они  все  были  в  Москве,  и  жили  мы  в  квартире  вдвоем   с
домработницей. Потом она Роме обо мне сказала:
   - Ночевал тут пять дней, барин такой!
   - Почему барин?
   - А как же. Утром спрашиваю его: будете завтракать? Он  говорит  -  буду.
Барин такой! - Яичницу из двух или из трех яиц сделать? - Из трех,  говорит.
Барин такой!
   На банкете в честь Райкина в Германии  какой-то  военный,  подняв  бокал,
сказал:  "Дорогие  немецко-фашистские  друзья!"...  Поднялся  хохот,  и  он,
смутившись, предложил выпить "За дорогого Исаака Андреевича Райкина!"

   18 сентября. Элик рассказал про Пырьева:
   "На съемках "Кубанских казаков" привели  массовку,  снимали  в  павильоне
"Мосфильма". Он взглянул и закричал: "Почему набрали этих случайных людей, а
не наших товарищей, которые в беде? Вы что, не знаете, что закрыли Еврейский
театр и актеры остались без куска хлеба? Как же вы могли? Я отменяю  съемку!
Завтра же приведите их, этих безработных артистов!""
   И тут же я прочел у Козинцева: "Маркс  писал  о  казарменном  коммунизме.
Пырьев выстроил на экране гармошечно-ернический. Его стараниями при всеобщей
радости опять понесли с базара "Милорда глупого""*.
   Одно другому не мешало.

   21 октября. Отдыхаем в Эльве, чудесный сосновый  лес  и  красивое  озеро.
Ездили в Вильянди.  Живописные  развалины  замка  и  подвесной  мост.  Долго
обедали в ресторане, очень вкусно и  изысканно,  после  чего  Инну  два  дня
тошнило.
   [4 декабря. 11 ноября прошла пышная премьера "Райкина" в  Доме  кино.  Мы
все были нарядные. Успех был большой,  зал  битком  набит.  После  просмотра
фильма мы пировали в ресторане - Райкин с  Ромой,  Оття*,  Лена,  Шергова  с
мужем, Кассиль и Собинова, Инна и я. Угощали я и Шергова.
   Картину - еще до выхода - смотрят всякие клубы. Я несколько раз  выступал
на устных журналах. Появились рецензии, и вдруг...
   Главк говорит, что надо сократить "Юбилей".  Кто  сказал?  Намекают,  что
кто-то приказал Романову. Начинается обычная история - не дают  справку  для
выплаты денег. Сокращаю номер на 70 метров. Райкин как-то вяло реагирует  на
это. Ждут Романова. Был безобразный разговор  с  Романовым  и  еще  один,  в
присутствии Райкина... В конечном счете обещали кое-что сократить.  В  конце
разговора Романов  благодарит  Райкина  и  меня  за  картину,  говорит,  что
выпустят ее как художественную. Собираемся расходиться. И вдруг Головня:
   - Не сочтите меня перестраховщиком, но вот эту фразу  о  слабом  звене  в
цепи империализма я бы посоветовал убрать. Вы поймите меня правильно -  вашу
картину увидят миллионы, будут над  этой  репликой  хохотать.  А  потом  они
придут в Университет марксизма, в школы, услышат эту ленинскую фразу и снова
будут смеяться. Нехорошо.
   Романов, конечно, поддержал это предложение, я  начал  было  спорить,  но
Райкин тоже стал на их сторону: "Конечно,  ее  можно  вырезать.  Даже  будет
лучше..."
   А когда мы одевались внизу, он говорит: "Очень прошу, Васенька,  вставьте
обратно фразу, которую вы раньше вырезали: "В искусстве я продержался  долго
- с той поры, когда сатиру ругали, и до  той  поры,  когда  ее  вновь  стали
ругать". Умоляю. Они же никогда больше не увидят картину".]

   "5.9.67 Сочи
   Здравствуйте, дорогой Василий Васильевич!
   Конечно, очень, очень жаль с Вами  расставаться,  и  это  первый  признак
настоящего творческого содружества, которое не должно на  этом  кончаться  -
грех! Ведь это первая - ощупью - работа и уже интересная. Вчера я говорила с
Катенькой, она мне рассказала о просмотре. Им картина очень понравилась. Она
жалеет, что рано кончается. Это сожаление только доказывает интерес, который
все  повышается  от  начала  к  концу.  Я  думаю,   что   Вам   есть   смысл
"опименизировать" дальнейшую судьбу Райкина. Мне кажется, что есть смысл.
   Мы  здесь  живем,  как  ходячие  цветы   в   оранжерее.   Нас   поливают,
подкармливают, лечат, мажут и даже подстригают. Если понадобилось бы, то нас
и окучили бы.
   На недалеком лежаке  утром  возлежит  госпожа  министерша  в  трусиках  и
бюстгальтере - костюм, в котором ее редко видят подчиненные. А когда  видят,
то находят ее бледной, худой и голенастой. Кроме того, она и здесь  недалеко
плавает. По правде сказать, мне ее стало ужасно жалко, она, очевидно,  очень
больной человек. При встрече  с  нами  она  сразу,  без  долгих  разговоров,
предложила Аркадию организовать в санатории вечер самодеятельности. "Знаете,
НАДО, Аркадий Исаакович", -  сказала  она  со  значением.  Аркадий  промычал
что-то кисло и бессмысленно. Но в душе он, конечно, был в восторге  еще  раз
продемонстрировать свое мастерство. Пока мы сидим тихо и отодвинули подальше
свои лежаки. Но, возможно, если он откажется, ему опять не  дадут  Ленинскую
премию или народного Союза. А что? Возможно, вполне возможно. Ну ладно,  все
это шуточки. А вообще - это райское место - специально для Райкина.
   Дорогой Вас. Вас.! Спасибо Вам за то, что  Вы  так  точно  и  быстро  все
сделали, как обещали.
   Целуем Вас и Инночку, большой привет Нине Алексеевне, Отте, всей  группе,
а также Галине Шерговой. Она молодец. Я думаю, Вас. Вас., что мы еще  должны
вместе работать, театр и Вы. Письмо Семину напишем, в нем выскажем пожелание
продолжать работу с Вами.
   Любящие Вас Рома и Аркадий".
   1968
   Новый год встречали у Нины Герман в соседнем подъезде,  шумно  и  весело,
был Миша Богин с польскими операторами, он снимает совместную  "Зосю".  Миша
принес польский "Экран", где проведен опрос зрителей - три  лучшие  картины.
Среди советских названы "Тени забытых предков" Сережи,  "Двое"  Миши  и  моя
"Майя Плисецкая".

   10  января.  "Аркадий  Райкин"  идет  очень  хорошо,   в   художественных
кинотеатрах. В Москве, например, на  вторую  неделю  демонстрации  увеличили
количество кинотеатров. Обычно такого не бывает,  фильм  сходит  "н