ь получить  за
это чаевые. Но у  Васи  в  кармане  всегда  был  только  один  рубль,  чтобы
добраться на метро до своей "Вороньей слободки" на Разгуляе. Между  хозяином
шубы и гардеробщиком начиналась борьба. Ведь  если  Вася  позволил  бы  себе
вдеть руки в рукава шубы, любезно протянутой служителем вешалки, он вынужден
был  бы  топать  до  дому  пешком.  Эта  перспектива  не   улыбалась   вечно
недоедавшему студенту, и он упорно вырывал шубу из рук гардеробщика.  Тот  в
надежде схлопотать рубль не уступал. Они дергали пальто изо всех сил, каждый
к себе. Дорогой, но почтенного возраста мех трещал и рвался. Иногда побеждал
Вася, но иной раз  гардеробщик  оказывался  сильнее,  и  тогда  Вася,  делая
хорошую мину  при  плохой  игре,  изображал  из  себя  барина.  У  него  это
получалось артистично, а далее он брел до дому через всю Москву пехом.
   Вася жил в Доброслободском  переулке  на  Разгуляе  напротив  Московского
инженерно-строительного института. В одноэтажном особняке  обреталось  около
десяти  семей.  Это  была  Коммуналка  Коммуналковна  Коммуналова.  "Воронью
слободку" из "Золотого теленка" я представляю именно так.  Вася  жил  там  с
мамой Галиной Дмитриевной. О Васиной  маме  надо  сказать  особо.  Она  была
энергичной, веселой, остроумнейшей женщиной, хотя жизнь на  ее  долю  выпала
тяжелая. В 1938 году ее оставил Васин отец, уйдя к Лиле Брик. Чем только  не
занималась Галина Дмитриевна, чтобы выжить, прокормить себя и  сына.  Она  и
выступала на концертах, где пела цыганские романсы, и работала  машинисткой,
и сдавала половину комнаты жильцам - у них были две смежные комнаты, одну из
которых перегородили. Я думаю, что Вася свой легкий характер унаследовал  от
мамы. Отношения между матерью и сыном были  по  форме  приятельскими,  а  по
содержанию - они глубоко любили друг друга.
   Студенческие  вечеринки  мы  всегда  устраивали  у  Катанянов.  Это   был
гостеприимный дом с очаровательной компанейской хозяйкой.  Мы  относились  к
Галине Дмитриевне как к старшей подруге, с кем можно было поделиться личными
секретами, неудачами, успехами. Она была  мудра,  афористична  в  оценках  и
всегда очень доброжелательна. Хотя язычок у нее был острый.
   Однажды на рассвете, часиков эдак в шесть,  мы  после  веселого  застолья
покидали Васину квартиру. Вася  довольно  сильно  наклюкался  и  привязал  к
своему поясу веревку. Другой конец веревки был привязан к ручке  таза.  Вася
объяснил нам, что если ему станет нехорошо, то таз у него тут же, под рукой.
Мы гурьбой прошли большой коридор и высыпали на крыльцо. Вася помахал нам  и
заявил, что отправляется в уборную. На улице мы встретили Галину Дмитриевну,
которая возвращалась домой из гостей. Мы объяснили ей, что Вася с  тазом  на
привязи ушел в туалет. Галина Дмитриевна прошла  в  комнату,  где  стол  был
завален  грязной  посудой.  Минут  через  десять  Вася  не  появился.  Мама,
обеспокоенная, направилась к уборной и дернула дверь. Было заперто изнутри.
   - Ты долго еще будешь там сидеть? - спросила мама.
   Из уборной ответа не последовало.
   - Ты что, совсем с ума сошел? - поинтересовалась Галина Дмитриевна.
   Вася  не  отвечал.  Тогда  мама  начала  барабанить  в  дверь  и  честить
сына-пьяницу почем зря. В уборной царило молчание.
   - Я тебе покажу! - вскрикнула мама.
   В  это  время  дверь  открылась,  и  из  туалета  вышел  сосед.  А  Вася,
оказывается, уже давно плескался в коммунальной ванной.
   Вообще-то с ванной в этой квартире существовали проблемы. Горячей воды не
было, ибо дровяная колонка от старости  разрушилась.  И  Вася,  не  любивший
баню, шлялся по друзьям, у которых были ванные комнаты, где и мылся.  Помню,
он даже умудрился помыться на нашей с Зоей Фоминой свадьбе.  И  в  три  часа
ночи из ванной нашей коммуналки раздавались Васины восклицания:
   - Какая замечательная  свадьба!  И  вкусно,  и  выпивки  полно,  и  можно
помыться!
   Как-то раз, уходя  с  компанией  гостей  после  моего  дня  рождения,  он
остановился у булочной, где из хлебного фургона, как обычно поздно  вечером,
хлеб подавался в квадратное отверстие в стене магазина.
   Вася неожиданно для всех быстро забрался  в  хлебный  фургон,  улегся  на
пустые нары из-под лотков и свернулся клубком.
   Когда его стали стыдить и выгонять, он кротко объяснил:
   - Не трогайте меня! Я городская булочка!
   Читатель может решить, что мой друг был алкоголиком, пьянчужкой,  но  это
не совсем так. Однако выпить на праздник и в  гостях  любил  и  был  в  этом
состоянии очарователен...

   Мне довелось быть свидетелем со стороны жениха на  свадьбе  моего  друга.
Вася женился довольно поздно, на подходе к сороковнику. Помню,  как  он  мне
рассказывал об Инне. Инна родилась в Эстонии в еврейской семье искусствоведа
Юлиуса Генса,  знаменитого  библиофила.  Его  библиотека  славилась  на  всю
Европу. Инну воспитывали, помимо мамы, бонны и гувернантки. Ее учили,  кроме
ее первого языка - немецкого, -  французскому,  эстонскому,  английскому.  В
доме на стенах висело множество картин знаменитых художников.
   Одиннадцатилетняя Инна сидела на дереве и радостно приветствовала Красную
Армию, входившую в  Таллинн  в  сороковом  году.  По  секретному  сговору  с
Гитлером Прибалтика, как  и  часть  Польши,  отходила  к  Советскому  Союзу.
Установление советского режима принесло неисчислимые  бедствия  семье  Генс.
Дом был разорен, библиотека украдена, семья лишилась  крова,  родители  Инны
умерли.
   И вот этой аспирантке-бесприданнице (от прежней роскоши у  Инны  осталась
только одна  картина  Коровина)  Вася  предложил  свою  руку  и  сердце.  На
свадебном обеде Инна показала себя во всем блеске: такой вкусной телятины  я
не ел никогда, ни до, ни после  этого  события.  Выйдя  замуж,  Инна  как-то
утратила секрет приготовления этого  привораживающего  блюда.  Очевидно,  за
ненадобностью. Жена Васе досталась замечательная, и это еще  раз  говорит  о
его  вкусе  и  безошибочном  умении  разбираться  в  людях.   Она   готовила
превосходно,  а  помимо  этого  стала   еще   кандидатом   искусствоведения,
специалистом по японскому кино (выучила еще и этот язык), автором ряда  книг
и монографий о киноискусстве Страны восходящего солнца. Но главное, она была
любящим и преданным другом.
   Свекровь Галина Дмитриевна и свекровь in low Лиля  Брик  души  в  ней  не
чаяли.

   В сентябре 1994 года Вася позвонил мне:
   - Помнишь ли ты, что ровно пятьдесят лет назад мы с тобой встретились?
   Я помнил. Больше того, я помнил, что полвека мы с Васей дружили, ни  разу
у нас не случалось ни одной размолвки и  никакой  черной  кошке  не  удалось
пробежать между  нами.  Было  решено  отметить  нашу  золотую  дружбу.  Это,
конечно, придумал Вася. Я бы никогда до такого не дотумкал. Золотая  свадьба
редко, но бывает. Про золотую дружбу я услышал впервые. Пригласили друзей  -
повод для застолья был редкостный, из области рекордов в Книге Гиннесса...
   Особое отношение у Васи было к подаркам, которые он  обожал  дарить.  Но,
правда, иногда и отнимал обратно. Помню, на заре нашей дружбы он подарил мне
какую-то картинку, а через два года пришел, снял  эту  картину  со  стены  и
сказал:
   - Она у тебя повисела. Хватит. А теперь  я  ее  подарю  такому-то.  Пусть
повисит у него.
   Это случилось в эпоху нашей общей чудовищной бедности.
   В последние годы Катанян поступал так:
   - Ты все равно будешь делать мне подарок ко  дню  рождения.  Так  вот,  в
Краснопресненском универмаге на первом этаже направо отдел посуды. Там  есть
чайный сервиз на шесть персон за тридцать восемь рублей. Но там их два  -  в
синий горошек и желтую клетку. Так вот, возьми тот, который в синий горошек.
   Или поступали такие указания:
   - На Новом Арбате в магазине "Мелодия" в отделе классики продается альбом
оперы "Пиковая дама" за восемь рублей. Подари мне этот альбом.
   Это все он, разумеется, мог купить сам, но, заботясь о друзьях, чтобы они
не ломали головы (известно, как трудно выбрать подарок!), шел нам на помощь.
И всегда его выбор останавливался на недорогих вещах, чтобы  не  ударило  по
карману. Сам же он делал порой подарки поистине царские.  Например,  мне  он
презентовал автолитографию портрета С.М.Эйзенштейна работы Нади Леже, или же
подлинную гравюру 1813 года "Переход Наполеона через Березину", или  же,  ни
больше ни меньше, офорт Пабло Пикассо, им подписанный (не Васей, а Пикассо).
   Вася был  неистощим  в  проявлениях  дружества.  Однажды,  за  неделю  до
очередного моего дня рождения, он сказал:
   - Мне все равно придется сделать тебе подарок. Так вот, я  придумал,  что
тебе подарить. Мы с Инной снимем с тебя груз забот по этому поводу и устроим
твой день рождения в нашем доме. Ты можешь пригласить четверых гостей  (если
больше, то будет тесно), отметим это событие у нас. А мы с Инной постараемся
не ударить в грязь лицом по части угощения.
   И не  ударили!  Я,  признаюсь,  никогда  не  слышал  о  подарке  в  такой
оригинальной  форме.  Мы  замечательно  отметили  мой   день   рождения   на
катаняновской территории вместе с нашими друзьями.
   Был  шикарный  стол.  Отменные  яства,   приготовленные   заботливыми   и
талантливыми руками Инны и Васи,  таяли  во  рту  (Вася,  как  и  жена,  был
кулинар-выдумщик. В отличие от меня - обжоры, Катанян  слыл  гурманом).  Как
сама идея, так и ее воплощение  оказались  демонстрацией  дружеских  чувств.
Года через два я сплагиатничал, и мы  с  женой  Эммой  устроили  Васин  день
рождения у нас на даче. И тоже было здорово.
   Последняя  акция  такого  рода  оказалась  печальной.  Я,   несмотря   на
сопротивление Инны, устроил ему поминки. Его родные и друзья собрались после
похорон в ресторане Дома актера.  Но  наше  траурное  сборище  оказалось  на
редкость, как это ни кощунственно звучит,  веселым.  Конечно,  все  застолье
было окрашено скорбью,  нежностью  и  теплом.  Но  при  этом  присутствующие
вспоминали смешные, анекдотические, забавные случаи  и  истории,  виновником
которых был наш общий незабвенный друг. Думаю, Вася остался бы доволен.
   И потом, в первый день его рождения после кончины, и в  первую  годовщину
смерти, которые отмечала Инна, наши дружеские застолья  проходили  так,  как
будто Вася сидел рядом за столом: шутки, остроты, каламбуры царили  в  нашей
компании. Духовное влияние Васи было таково, что он продолжал жить  в  наших
душах и сердцах.
   Вообще умерший человек продолжает жить после смерти до тех пор, пока  его
помнят  близкие,  пока  они  поверяют  свои  поступки  нравственным  мерилом
ушедшего. Эффект присутствия Катаняна в моей жизни поразителен. Мы  с  Эммой
часто говорим: "Жаль, что Вася этого не видел...", "Вася бы это одобрил...",
"Как ты  думаешь,  какое  мнение  было  бы  у  Васи?..",  "Вася  так  бы  не
поступил..." Я думаю, Вася будет жить в сознании своих друзей  до  тех  пор,
пока всех нас не станет.
   Всю жизнь Вася вел дневник. За несколько  лет  до  выхода  на  пенсию  он
принялся записывать занимательные истории, связанные  со  знаменитостями,  с
которыми его сводила судьба. Я помню его  первые  литературные  опыты.  Они,
честно говоря, не  производили  особого  впечатления.  Мне  показалось,  что
записи были  суховатыми  и  в  чем-то  ученическими.  Но  раз  от  разу  его
документальные  воспоминания  становились   все   добротнее,   мастеровитее,
талантливей. В большинстве своих новелл он опирался на  дневниковые  записи.
Поэтому во всех его мемуарах совершенно нет вранья. Правда, его  нет  еще  и
потому, что Вася не выносил приблизительности, неточности и  сочинительства,
когда речь шла о конкретных людях. С выходом  на  пенсию  он  предался  этой
своей литературной слабости  со  страшной  силой.  И  однажды  дал  почитать
довольно пухлый том своих сочинений моей жене  Эмме.  Рукопись  представляла
собой не  только  литературный  текст.  Книга  была  любовно  и  с  выдумкой
переплетена и являлась шедевром  оформительского  искусства.  Рассказы  были
снабжены и проиллюстрированы не  только  редкими,  уникальными  фотографиями
персонажей  и  героев,  но   еще   и   газетными   вырезками,   театральными
программками, пригласительными билетами, подлинными записками, адресованными
Васе, рисунками и автографами. Это производило сногсшибательное впечатление.
Эмма, которая и до чтения Васиных опусов обожала  его,  после  знакомства  с
литературными и художественными талантами  моего  друга  заобожала  его  еще
больше и сказала:
   - Это надо немедленно напечатать!
   А если Эмма что-то решила, то... Короче, она принялась за дело.
   Мемуары  получили  название  "Прикосновение   к   идолам".   И   родилась
замечательная книга, одна из самых лучших в серии "Мой 20 век".  Эту  серию,
имеющую большой читательский успех, придумал "Вагриус".
   В последние годы жизни к моему другу пришла подлинная писательская слава.
Сколько   благодарных   откликов,   добрых   писем,   проникновенных   слов,
восторженных рецензий выпало на его долю в  девяносто  седьмом  и  девяносто
восьмом годах. "Прикосновение к идолам" оказалась одной из самых раскупаемых
книг в серии "Мой 20 век". Я невероятно рад, что Вася узнал триумф,  услышал
так называемые "медные трубы". Он воспринял этот успех очень  достойно.  Но,
конечно, он был счастлив...
   У меня нет этой книги Васи с надписью  мне,  его  самому  старому  другу.
Однако в нашей семье есть экземпляр "Прикосновения к идолам". На  ней  рукой
автора написано:
   "Дорогой  Эмме  -  основоположнице,  которая,  прочитав  мою  рукопись  и
воскликнув: "Ее же надо немедленно печатать!", тут же позвонила куда надо  -
В.Григорьеву. - И вот вам результат - экземпляр № 1.
   С благодарностью и любовью В.Катанян.
   Все еще ХХ век
   Июнь 1997".

   Все это, дорогой читатель, предисловие  к  дневникам  моего  незабвенного
друга. Он писал их больше пятидесяти лет, и писал не для печати, а для себя,
для памяти. Правда, незадолго до смерти он  начал  готовить  свои  записи  к
публикации. Эту работу закончила Инна Генс,  верный  друг,  жена,  помощница
Васи. Далеко не каждый человек способен привлечь внимание к  событиям  своей
жизни. Тем более состоят они  из  мгновенных  оценок,  мимолетных  суждений,
мыслей об увиденном, услышанном и прочитанном, из сиюминутных впечатлений  о
действительности. Эти записи могут привлечь внимание широкой публики  только
в том случае, если автор обладает зоркостью глаза, индивидуальным мышлением,
талантом изложения и кодексом чести и морали. В.В.Катанян - личность высокой
человеческой пробы. Познакомиться с его жизнью, с его душевной щедростью,  с
его уникальным юмором - счастье для читателя.
   Кстати  сказать,  читая  сегодня  его  дневники,  я  вижу,  что  описания
некоторых событий у нас с Васей не всегда совпадают.  Правда,  не  совпадают
только в деталях, что важно. Думаю, что Васина память лучше, нежели моя.  Во
всяком случае, точнее. Ведь записывал он свои впечатления в тот же день, а я
полвека спустя... Так что, дорогой читатель, пусть вас не обескураживают  те
несовпадения, которые возникнут при чтении  моего  предисловия  и  дневников
замечательного Васи.
   Вот и все. Я  благодарю  судьбу,  что  она  одарила  меня  таким  другом.
Рассказывая о Василии  Катаняне,  я  хотел  передать  собственную  любовь  и
нежность к нему и  попытаться  заставить  читателя  разделить  со  мной  эти
чувства...
   После тяжелой истребительной болезни Вася умер 30 апреля 1999 года...
   Боже! Как мне его не хватает...
   Эльдар Рязанов

   P.S. Очень часто в последнее время передо мной встает почему-то одна и та
же картина. Конец сороковых годов. Наш курс на станции  метро  "Бауманская".
Мы все веселые, немного выпившие, садимся в вагон поезда метро. Поздно,  уже
около часа ночи.  Вася,  у  которого  мы  гуляли  на  вечеринке,  пошел  нас
провожать. Поезд тронулся, и мы увидели, как на пустом перроне Вася принялся
танцевать канкан. Он танцевал лихо, задирая свои длиннущие ноги выше головы.
Его танцующая фигура удалялась и вскоре скрылась. Поезд вошел в тоннель...
   О ДНЕВНИКАХ ВАСИЛИЯ КАТАНЯНА
   Я открываю тоненькую школьную тетрадку, исписанную еще не  установившимся
детским почерком. Это - дневниковые записи  девятилетнего  Васи  Катаняна  с
соответствующими возрасту орфографией и синтаксисом.

   29, IV м. апреля 1933 г. 20 в. Когда я пришол в школу нам  задали:  уроки
на дом и мы пошли в зал пение.
   Мы репетиривали одну тужи самую песню 24 р. Я так устал что не мог стоять
на ногах. потом я пришол домой и Маша сказала: иди кушать. я  сел  в  папино
кресло и увидел перед собой штук 5 или 6 гренок. Я быстро сел за еду и жадно
лопал.
   Потом я пошол  к  кати  и  стали  писать  плокат  ПРОЛЕТАРИИ  ВСЕХ  СТРАН
соединяйтесь. потом мы с катей полезли на стул и стали достовать кардон и мы
поклеили Ленина.

   30, IV 1933 г. апр. Сегодня когда я встал я вышил на двор и начал прыгать
через веревку и потом пошол пить чай и потом гулять и пошол в школу нам надо
прийти в час а я пришол в 10 и довольно много ждал два часа. потом  когда  я
пошол в зал нас учительница выгнала из зала. Была жарища и я очень вспотел и
на мне была шапка как у лечека. И мне было очень  не  приятно  потому-что  у
меня все время снимали и одевали на вшивые головы и давали мне чужие  шапки.
Наконец-то мы выстроились по групам - но не пошли в зал потому что мы стояли
плохо ну наконец нашу групу пустили в зал и мы начали  петь  песню  а  потом
играть.
   Вдруг вышла учительница по пению и вызвала 1в 1б я вскачил на сцену и мне
дали флажки.
   Потом я встал в колону  и  учительеца  открыла  стцену.  Мы  начали  петь
песнию. потом когда прешол конец песне и мы зделоли поворот на право и пошли
со стцены, потом другие групы  начали  выступать.  а  потом  когда  кончелся
утренек наша група пошла за гостинцами и нам дали по 7 печеней по 2  конфете
по 1 перожку и яблуку!!!

   Конечно, очень многие из нас начинали  вести  дневник,  и  в  детстве,  и
особенно в юности, да и в более позднем возрасте. Но  у  многих  ли  хватило
сознательного упорства вести его на протяжении  многих  лет,  на  протяжении
всей жизни?
   Все важное о своем житье-бытье абсолютно еще неграмотный мальчик  заносил
в свою первую  ученическую  тетрадочку-дневник.  А  важным  ему  в  те  годы
казалось все:

   1 января 1934 г. 20 в. у нас был такой обед: суп с клецками и  на  второе
пюре картофельное и месные котлеты...

   5 января 1934 г. 20 в. Меня вчера мыли голову шею и ноги.

   6 января 1934 г. 20 в. Я сегодня котался на котке. Котался хорошо 11  раз
упал.

   7 января 1934 г. 20 в. Сегодня я котался на котке с Сережей  Григорьевым.
Я котался очень хорошо 12 раз упал...

   11 января 1934 г. 20 в. "Сегодня у нас были гости они разбили  тарелку  и
стакан и сожрали всю ветчину и мандорины и  мне  не  оставили",  -  обиженно
свидетельствует он.
   А вот и встреча с литераторами: "22 января 1934 г. я был на утринике. Там
выступали пионеры читал книжки Чуковский Маршак и Ильинский. Ильинский читал
"Человек расеиный" "Лодыри и кот" "Мышауси и катауси". Чуковский читал  "Мой
до дыр" и читал некоторые слова детей. Так  я  познакомился  с  Чуковским  и
Маршаком".

   12 февраля 1934 г. 20 в. Сегодня я был в музее  искусств.  Мне  он  очень
понравился. Там показывали разные старинные вещи.

   20 марта 1934 г. 20 в. Я вам еще  ничего  не  расказывал  что  на  против
нашего дома  есть  КЛУБ  "строителей".  Туда  часто  ходят  ребята  смотреть
спиктакль и кино.

   21 марта 1934 г. 20 в. Сегодня я ходил в тот же клуб с Олей  и  там  были
такие номера: сначала мы все начали кричать что завещал тов.  Ленин.  Учится
учится и учится.
   Потом вышел один артист и начал играть на  пионине,  другой  на  скрипке.
Потом все вместе. Потом вышла пивица и  начала  пет  очень  плохо  (неуд)  и
припиват: люли люли потом начали танцават. Вышла барыня и начала расказывать
скаску Пушкина. Было