ствии усопших и прочих этических вопросах.
     - Сожалею, но я вам действительно откажу. Мне не хотелось бы портить отношения с вашей церковью и другими ее преданными вассалами, которые, скорее всего, истолкуют назначение моих чар совсем по-иному. Некому убирать урожай - наймите батраков! Придется раскошелиться, но ничего, думаю, ваша бездонная казна выдержит потерю нескольких десятков динаров. А сейчас прошу простить стариковскую бестактность, мой юный друг, но меня ждут дела. Я не успел завершить пару важных экспериментов для герцога Уильфорда.
     Маг откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, давая понять пронырливому феодалу, что разговор завершен. Наконец-то услышав долгожданный скрип тяжелой скамьи и тяжелую поступь удаляющихся шагов, маг снова открыл глаза. Некромант достал из потаенного шкафа со снадобьями и приворотными зельями небольшой хрустальный шар и начал быстро тереть его, тихо бормоча непонятные заклинания. Шар засверкал, по гладкой поверхности побежали голубоватые искры, послышался какой-то странный булькающе-шуршащий шум.
     Осторожно положив шар на стол, маг подвинул поближе кресло, сел в него и, закрыв глаза, начал монотонно повторять один и тот же загадочный призыв: "Люпус, отзовись!" Так прошло минут пять, а может быть, десять, прежде чем шуршание в шаре прекратилось, и до мага донесся тихий, но отчетливый голос: "Если это ты мне, то с каких это пор, ершь твою медь, я стал Люпусом?!" Маг открыл глаза и облегченно вздохнул. Не удававшийся в течение последней недели сеанс наконец-то состоялся.
     - Уже давно, с тех пор, как ты пропал, а у моих добрых соседей-магов появилась дурная привычка без устали болтать по переговорным каналам. Спасу нет, какой белиберды только не наслушаешься. Некоторые бездельники торчат там целыми сутками, так что давай говорить осторожно, без имен и конкретных фактов.
     - И как же мне тебя величать: Ваше могущество, великий и ужасный, или еще как?
     - Да как хочешь, лишь бы никто ничего не понял.
     - Ну, тогда будешь "Фабулес"...
     - А это еще почему?
     - Трепаться уж больно любишь, сказки рассказывать, да морды загадочные строить, пока настоящие мужики делом заняты и по лесам комарье кормят.
     Неясно, что так сильно разозлило мага в вольных речах его собеседника, наверное, замечание о комарах, но тон беседы сразу перестал быть дружеским. Насупившись и по-детски оттопырив нижнюю губу, маг раскраснелся как рак и заорал в шар, потряхивая при каждом вздохе щуплой козлиной бородкой:
     - Эй ты, мужик деловой! Совсем обнаглел? Чем сам месяц назад занимался, гад?! По борделям мотался да собутыльникам рожи от скуки бил, дармоед, пока я тут в поте лица зельями травился, деньги зарабатывая!
     - Ух ты, ух ты, как разошелся. Жаль не видно, поди, и пар из ушей уж валит, и морда от натуги красная?!
     Маг посмотрел в зеркало и с ужасом заметил, что полностью, за исключением пара, соответствует описанию. Тем временем собеседник продолжил:
     - Ну чо, остыл, что ли, говорить-то можно? Палку-то не перегибай, я свое дело знаю... и делаю. А что насчет борделей, так да - мотаюсь. Я человек простой, приходится общественными, так сказать, девками пользоваться. Это вы, Ваше могущество, с герцогами да баронами якшаетесь и от них баб в дар принимаете. Сколько у тя там сейчас в гареме? Десять али двадцать?
     - Не важно. Ладно, давай к делу, потом наши облики моральные сравним.
     - Ну к делу, так к делу.
     - Надеюсь, ты с ним?
     Возникшая в разговоре пауза, казалось, тянулась целую вечность.
     - Я знаю, где он и с кем он, знаю, куда и зачем идет. Пока что все складывается хорошо.
     - Ты что, обалдел? Неужели с ним еще не говорил?
     - Пока нет, еще рано.
     - Люпус, у нас мало времени. Колесо уже завертелось, я почувствовал. Скоро дойдет до тебя и остальных. У нас очень мало времени!!!
     Последняя фраза нарочно была произнесена по складам и медленно, чтобы донести до собеседника всю серьезность происходящего. Несмотря на убедительность голоса мага, его партнер "по шару" был абсолютно спокоен.
     - Знаю, мой друг, знаю, но говорить пока все равно не буду.
     - Что-то не так?
     - Возможно, пока еще не понял. Развитие чрезвычайно замедлено, никаких существенных проявлений. Он до сих пор смотрит на мир прежними глазами. Поспешное вмешательство может только все испортить, натворить много бед.
     - Ты думаешь, что он не успеет?
     - Кто знает, но нужно быть готовым к самому худшему - бороться с бедой собственными силами.
     - А может быть, все-таки рискнуть?!
     - Не иметь сильного союзника гораздо лучше, чем получить слабого, но врага. Пока не могу ничего сказать точно, буду ориентироваться по ситуации. Готовьтесь к худшему и... на связь больше не выходи, у меня тут тоже соседи не сахар...
     Связь прервалась так же неожиданно, как и началась. Мерцание шара погасло, оставив некроманта в полной темноте посреди большой пустынной зады. Где-то выл ветер, играя с оконными ставнями, как мир с человеческой судьбой. Маг чувствовал, как что-то движется и уходит из его понимания, как меняется жизнь, а он остается прежним, обреченным на вымирание. Грядущая смерть его не страшила, пугало лишь бессилие и незнание, как сопротивляться наступающим событиям. В ту ночь он впервые за пятьсот лет своей долгой жизни во сне не увидел будущего. Ему явились лишь призраки прошлого...
     Ильза крутилась по земле, конвульсивно содрогаясь от удушья. Засунутый ей в рот кляп и так уже сильно затруднил дыхание, а удары Гаврия довершили дело, приведя к спазмам дыхательных путей. Возможно, она бы совсем задохнулась, если б не молниеносная реакция Дарка, успевшего вовремя подскочить и вытащить кляп. Агония прекратилась, рот девушки жадно, глубокими шумными вдохами глотал воздух. Оклемавшись, девушка не придумала ничего лучше, как разразиться изысканной бранью, так что кляп был поспешно возвращен на свое законное место.
     Осмотр пострадавшей полностью удовлетворил даже такого опытного спеца в военной травматологии, как Дарк. На груди и животе выступали красные пятна, пара ссадин и пара отеков.
     Парни были профессионалами. Буря эмоций, бушевавшая в их сердцах из-за смерти боевого товарища, с которым они, наверное, прошли бок о бок много миль, много боев, не ввергла их в пучину безумного бешенства и не заставила выместить гнев на связанной женщине. Пара пинков и куча оскорблений не в счет, это пустяки, от этого не умирают.
     Буквально через минуту после экзекуции Гаврий уже был абсолютно спокоен. Вместе с Профессором они занялись сбором и осмотром трофеев, забыв на какое-то время об их новом спутнике.
     Предоставленный сам себе, офицер занялся самым важным, как ему тогда показалось, делом - рытьем братской могилы. К счастью, в инвентаре отряда нашлась довольно удобная лопата, и мучаться с мечом как в прошлый раз не пришлось. Когда работа была наполовину выполнена, он почувствовал на себе удивленные взгляды.
     "Эй, паря, я, конечно, понимаю, что эти заразы тебя тоже достали, но закапывать живьем, это уж слишком!" - послышался возмущенный голос Гаврия. Какое-то время они стояли и тупо смотрели друг на друга, и только потом до Дарка дошло, что его благие намерения были не правильно истолкованы. Там, где вырос он, трупы закапывали в соответствии с канонами Единой Церкви, здесь же в лесу, просто сжигали.
     Как известно, нет правил без исключений. В местном церемониале похорон их было два. Трупы закапывались, если потом их нужно переносить, например, как в случае с Зуликом, тело которого закопали и, скорее всего, на следующий день достали вновь, чтобы передать отцу. Второе исключение применялось только к трупам кровных врагов, которые специально оставлялись на съедение животным или бросались в болото.
     Ему сразу же вспомнился рассказ Кудрявого об овраге, доверху набитом телами бежавших имперских солдат. Интересно, чем беглые солдаты досадили лесным воительницам, что с ними поступили как с кровниками?
     Похороны амазонок были короткими. Их окровавленные тела кое-как свалили в еще горевший костер, предварительно сняв амуницию и подбросив в огонь пару новых поленьев. Затем "тени" ушли в лес, откуда вскоре вернулись, осторожно неся на руках тело убитого друга. Серафима сожгли отдельно, с почестями, разложив вокруг его костровища трофеи, снятые с амазонок.
     Закончив траурный ритуал, мужчины распределили добытое продовольствие по мешкам с поклажей и тронулись в путь. Дарку досталось самое неблагодарное занятие, тащить за собой на веревке связанную Ильзу. Амазонка была норовистой, постоянно упиралась ногами в землю, моталась из стороны в сторону, яростно пытаясь освободиться от пут, в общем, доставляла начинающему конвоиру массу неудобств. Вскоре ему надоело терпеть капризное поведение пленницы. Резким рывком на себя он повалил Ильзу на землю, а затем, подойдя вплотную к пытающемуся подняться телу, сильно сдавил правой рукой ее горло.
     - Послушай, ты меня знаешь, ты меня помнишь. Я имперский офицер и остаюсь им даже в вашем богом забытом лесу. Все, что я делаю, делаю в соответствии с кодексом чести, о котором ты, скорее всего, даже и понятия-то не имеешь. Так вот, этот кодекс заставляет меня относиться к женщине, как к женщине, даже если она амазонка, а к пленному, как к пленному, то есть уважительно, коль его все-таки взяли в плен, а не вздернули на первом попавшемся суку. Если ты хочешь, чтобы я помнил о своих принципах, веди себя спокойно. Если же нет, то ты пройдешь через все, что прошел я благодаря стараниям твоих падких на издевательства подруг.
     Рука разжалась, отпустив горло. Неизвестно, подействовала ли на Ильзу пламенная речь или сила руки, сдавившей горло, но девушка больше не сопротивлялась и покорно побрела за своим хозяином.
     Находясь на "спорных" участках леса, как выражался ведущий группу Профессор, нужно было сохранять бдительность и по возможности избегать встреч, любая из которых могла оказаться последней, в особенности когда ведешь на привязи сильно помятую и растрепанную предводительницу амазонок. Нападения стоило ожидать не только со стороны воительниц, случайно наткнувшихся на разгромленную стоянку отряда и пошедших по следу обидчика, но и охотников, не любящих праздно мотающихся по их владениям чужаков.
     Естественно, в такой ситуации путники шли осторожно, внимательно осматриваясь и прислушиваясь; часто петляли, заметая следы, показывающие на истинное направление их движения. Группа кралась по дебрям леса, избегая не только попадавшихся на пути большаков, но и обычных троп. Профессор, бывавший когда-то в этих местах, весьма логично и доходчиво объяснял цель их хитроумных маневров: "Тропы называются тропами, потому что их протоптали, значит, иногда кто-нибудь по ним да бродит. Есть вероятность на этих топтателей натолкнуться, а лучший способ выиграть бой, как известно, - избежать его..." Дарк отметил, что, несмотря на свой чудаковатый вид, Профессор был совсем не глупым малым.
     Тревожное чувство подозрительности появилось сразу, как только они тронулись в путь. Мозг Дарка отошел от шока после неожиданного боя и тут же начал посылать сигналы потенциальной опасности своему беспечному хозяину. Глас рассудка бесновался в голове и громко орал: "Очнись, дурак, что ты делаешь? Ты идешь по дремучему лесу с людьми, о которых ничего не знаешь!!!" Действительно, офицер не знал ни кто его попутчики, ни зачем пришли в Лес. Цель же нападения на превосходящие в четыре раза силы амазонок вообще оставалась загадкой.
     Логичнее всего было предположить, что они обычные контрабандисты, отбившиеся от каравана, но в этом случае слишком уж много оставалось непонятных моментов. Ни Гаврий, ни Серафим, ни тем более Профессор не были похожи на тех пленных бандюг, которых он несколько раз встречал еще по дороге в охотничий лагерь. Уж больно дорогая одежда и амуниция, да к тому же оружием все трое владели как закаленные в боях, хорошо обученные наемники, а не деревенские лопухи.
     Граница была далеко на северо-востоке, дня три-четыре пути от того места, где они впервые встретились. Сейчас же, как ему удалось определить, они шли точно на север, то есть немного не в том направлении. Если его попутчики просто так сильно заплутали и теперь специально петляют, ища безопасный обратный путь, то где их поклажа? Контрабандисты обычно носят товары в обе стороны, иначе это невыгодно.... И, наконец, почему напали на лагерь и перебили амазонок, зачем тащат с собой Ильзу?
     Вопросов было много и на них нужно было получить ответы как можно скорее, желательно до наступления темноты, в которой куда легче напасть и вонзить кинжал в спину. До сих пор его попутчики вели себя дружелюбно, пожалуй, чересчур дружелюбно. Кто знает, каковы их истинные намерения?
     Как будто прочитав полные сомнений и беспокойства мысли Дарка, Гаврий неожиданно остановился и сбросил с себя поклажу на землю.
     - Ну все, Профи, хватит на сегодня, давай огонь разводить. А ты, паря, стреножь-ка принцессу, пока мы по-шустрому привал организуем. Чую по твоему озабоченному виду, поболтать хочешь. Так всяко лучше трепаться за жрачкой да выпивкой, чем на ходу, мух глотая.

***

     Гаврий оказался прав, накалившаяся атмосфера взаимного недоверия начала быстро разряжаться по мере опустошения мисок с бобовой похлебкой и трофейных кувшинов с вином. Утолив голод, спутник Дарка решил начать разговор первым.
     - Кажется, парень, тебя больше не устраивает видеть в нас случайных попутчиков, просто людей, с которыми идешь в Кодвус. Мучают сомнения, ту ли компанию ты выбрал. Ну что ж, вполне нормальная ситуация: у тебя есть вопросы, а у нас, возможно, найдутся ответы. Может, начнешь?
     - Не люблю лезть в чужие дела, Гаврий, но согласись, что пока мы вместе, они и меня касаются. Если постоянно грозит опасность, то хотелось бы знать простые, даже скажу так, элементарные вещи: кто твои попутчики, чем занимаются, что делают на чужой территории? Прикроют ли они тебе спину в бою или нет? Мне необходимо знать это, в свою очередь, тоже готов все рассказать о себе.
     - Угу, совершенно точно, расскажешь... Я хочу наконец-то услышать твое имя, остальные подробности ни для меня, ни для Профи не имеют никакого значения. Мы знаем о тебе достаточно, чтобы сидеть у одного костра и пить эту омерзительную кислятину; достаточно, чтобы не прибить тебя еще там, на стоянке; достаточно, чтобы позволить целый день идти позади нас и не оглядываться при каждом шорохе.
     На суровом, густо покрытом растительностью лице Гаврия промелькнула загадочная ухмылка, затем он весело подмигнул Дарку:
     - Хочешь послушать твою историю, паря?
     - Валяй, обожаю беседовать с прорицателями.
     - Я не прорицатель, не маг и не сумасшедший, просто сорок лет топчу эту поганую землю и порою кой-чему да учусь, например, быстро разбираться в людях. Поправь, если в чем вдруг не прав!
     Он зажмурил глаза и сидел молча минуты две-три, не более, затем быстро выпалил на одном дыхании:
     - Ты офицер имперской кавалерии, попал в Лес после недавнего поражения вашей армии, идешь в Кодвус, причем по пути успел подружиться с охотниками настолько, что они направили тебя с поручением к амазонкам. Девицам ты чем-то не понравился, и они решили тебя прикончить, но ты сбег. Все верно?
     - Но как, как ты узнал?!
     - Я бы мог, конечно, притвориться ясновидящим, колдуном и т.д., и т.д., как это делают бродячие шарлатаны различных мастей, но все просто... - Гаврий улыбнулся еще раз, - наблюдательность и никакой мистики, никакой.... Что ты имперский офицер сразу заметно по одежде, хотя она и перекрашена. Кавалерист, так как сапоги мало сбиты и ранее часто чистились, в то время как у пехтуры подошвы стерты, и пыль обычно въедается в кожу. Кроме того, во время боя заметил, что ты активно передвигаешься по полю, в то время как пехотинцы привыкли к другому стилю - драться в куче, то есть когда мало места и передвижения затруднены. Насчет Кодвуса? А куда тебе еще идти?
     - Поразительно, но остальное-то как узнал?
     - Охотники собирали имперских по всему лесу, видно, для какого-то дела, ты был в Лагере и достал свой щит там. Это, наверное, единственное место в мире, где так небрежно относятся к оружию - щит ржавел несколько месяцев, прежде чем попал к тебе. Сбежать из Лагеря, да еще с оружием ты бы никогда не смог, следовательно, тебя добровольно вооружили и отпустили. Приступов щедрости у Лесничего не бывает, значит, тебя послали с поручением к девицам. Если набрел бы на них случайно, то так глубоко на их территорию не прошел бы. С девицами ты повздорил, они тебя долго били, а потом связали.
     Дарк бросил мимолетный взгляд на свои руки. На кистях были кровоподтеки и еле заметные следы веревок.
     - Даже если не брать во внимание следы на руках, - продолжал Гаврий, деловито опрокинув очередной стакан с "кислятиной" в рот, - ...то выдает тебя, как ни странно, куртка. Она явно меняла хозяина, что возможно или при крупном проигрыше в кости, или если тебя посчитали трупом, а куртку - трофеем. Вторая версия более вероятна, поскольку в азартные игры амазонки не играют. Вряд ли ты стал бы перекрашивать обмундирование - имперские офицеры уважают свою форму, к тому же за короткие сроки и так качественно сработать мог только профессиональный ремесленник, которым ты не являешься. Достаточно или продолжать?
     Ответить Дарк не успел, внимание собеседников было внезапно привлечено чудачествами Профессора.
     Покончив с едой и уже изрядно набравшись, ученый муж уселся напротив связанной Ильзы, достал из походного мешка большую лупу с красивой, инкрустированной ручкой и начал внимательно изучать интереснейший образец "Фемина Обыкновениус", порою сопровождая осмотр восхищенными выкриками: "великолепно", "чудеснейший экземпляр", "какие длинные и ровные конечности". Чем чаще он отхлебывал из стоявшего рядом кувшина, тем изысканнее были выкрики.
     Положение объекта изучения, а если точнее, рассмотрения, явно не устраивало девушку. Злоба и ненависть сверкали в глазах. Она начала судорожно дергаться, пытаясь освободиться в порыве гнева. Попытки не удавались, и это бесило ее еще больше. В конце концов Гаврию надоело наблюдать этот странный трагифарс с лупой, и он цыкнул на своего компаньона.
     - Профессор, заткнись, надоел! И девку не трожь, она нам еще пригодится.
     - А я и не трогал, мой мозг без-емо-цио-н-анально изучает образец этого вида и раз... раз-мышляет над возможным пр-р-р-рактическим применением.
     - Я те покажу применение! Сказал, заткни пасть!
     Обидевшись, что его в очередной раз не поняли, Профессор, сопя, лег на землю, развернувшись к костру своим вторым, и, наверное, истинным лицом. Через минуту по поляне разносился мощный, богатырский храп, в унисон которому порой звучали другие, менее приятные для слуха и обоняния мелодии.
     Обсудив потенциальную опасность взрыва костра, путники отсели немного в сторону и продолжили прерванный разговор.
     - Меня зовут Дарк... Дарк Аламез, и я действительно капитан имперской кавалерии. А с кем имею честь, кто мой умудренный жизненным опытом собеседник?
     - Гаврий, а точнее, Габриель эль Сорано, бывший капитан пиратского корвета "Улыбка фортуны" и уже лет десять как старший офицер спецслужбы Кодвуса. А тот чудак, что пытается храпом да... сапом разметать костер по поляне, - продолжил Гаврий с легким оттенком грусти в голосе, - бывший лучший канонир во всех водах от мыса Мортана до Эльсоры, а ныне - мой близкий друг и помощник.
     Кодвус - загадочное, таинственное королевство - представлялся каждому стремившемуся попасть туда путнику по-своему. Некоторые, как, например, Дарк, перекладывали на пограничье привычные для них этические и социальные стереотипы общественных устоев и государственного устройства, считая, что в стране, находящейся по соседству с очагом постоянной угрозы, просто обязана быть сильная королевская власть и жесткая военная дисциплина. Другие, например, беглые каторжники - товарищи Гаврия, вспоминая темные торговые махинации с кодвусовскими контрабанди