аза
Джафару, потом перевела взгляд на свои руки. Запястья девушки были
связаны и примотаны к высокой луке седла.
      - Интересные шляпки носила буржуазия, - пробормотал он любимую
поговорку Грома. Девушка вскинула на него удивленный взгляд. Джафар
попытался развязать веревки. Не получилось. Разрезал ножом. Заработал
благодарственный кивок и легкую улыбку. Девушка растерла запястья,
соскользнула с седла, помогая себе зубами отвязала небольшой тючок,
и пошла в ту сторону, откуда приехала.
      - Постой, лошадь возьми, - растерянно крикнул Джафар ей вслед.
      Девушка остановилась, подумала, взяла коня под узцы, сделала
что-то вроде книксена. Отошла метров на десять, оглянулась на Джафара,
кивнула ему еще раз, вскочила в седло, пустила коня шагом.
      Какие здесь все разговорчивые, - подумал Джафар. - Надо бы
эту сволочь похоронить.
      Осмотревшись, он выбрал место под деревом, чуть в стороне
от дороги. Перекинул тело через седло, выдернул обломок копья из
земли, подобрал другие вещи, сложил все в кучу под деревом. Используя
рыцарский меч, разметил могилу, снял дерн. Когда поднял голову,
девушка снова была здесь. Джафар попробовал рыхлить землю обломком
копья. Это оказалось удобней, чем мечом. Поискал глазами, чем бы
заменить лопату. Потом решил осмотреть багаж рыцаря. Ничего интересного,
если не считать кольчуги из овальных колец и кольчужных перчаток
тонкой работы. Грубое одеяло, кое что из одежды, немного продуктов.
Девушка все также молча с интересом наблюдала за его работой. Потом
подошла к убитому, сунула руку куда-то под доспехи, вытащила увесистый
кошель и отдала Джафару. Тот высыпал деньги на одеяло, задумался,
вспоминая стаpинные детективные pоманы. Медь убpал обратно в кошель.
Серебро разделил на глаз на две кучки, одну ссыпал ей в ладонь. Подумав,
сунул паpу серебряных монет в кошель и сказал:
      - Положи на место.
      Удивленный взгляд, поднятая бровь. Но выполнила молча,
беспрекословно. Джафар скинул куртку и принялся рыть могилу железной
пластиной, прикрывающей лоб лошади. Земля была мягкая. Когда яма
была уже по колено, девушка предостерегающе вскрикнула и указала
рукой в сторону дороги. Три всадника в черном неторопясь двигались
к ним. Джафар вылез из ямы, натянул кольчужную рубаху, перчатки,
и встал, широко расставив ноги, опираясь руками на меч.
      - Что здесь произошло? - спросил первый всадник. Одет он был
в балахон монаха, подпоясанный веревкой, но в голосе чувствовалась
властность. Меч, пристегнутый у седла, тоже наводил на размышления.
      - Поединок, - ответил Джафар не меняя позы.
      Двое других спешились, подошли к трупу, откинули забрало. Почему-то
Джафар был уверен, что под рясами у них кольчуги. Цепкий взгляд их
начальника обежал поляну, задержался на сломанном копье, разложенных
на одеяле продуктах, остановился на девушке. Та задрожала.
      - Женщина под моей защитой, - сказал Джафар.
      Все, включая девушку, удивленно посмотрели на него.
      - Это Бродяга Кид. Шея сломана, ран нет, - доложил один из монахов,
осматривавших труп. Другой вынул из-под доспехов кошель, потряс им,
протянул старшему. Джафар стоял все также неподвижно, скрестив руки
на мече и чувствовал себя полнейшим идиотом.
      - Ты мог бы сказать, что он был твоим лучшим другом и просто упал
с лошади, свернув себе шею, - сказал монах. - Для поединка нужны четыре
свидетеля.
      - Свидетель - она, - сказал Джафар, кивнув на девушку.
      Все три монаха рассмеялись. Джафар свел брови, сжал рукоятку меча.
      - Она - клятвопреступница. За ложь в зале суда ей отрезали
язык, - объяснил монах. - Ее показания не имеют силы.
      Джафар презрительно пожал плечами. Один из монахов опустился на
колени рядом с телом и забормотал под нос молитву.
      - Который конь твой? - спросил старший монах.
      - Оба.
      - А ты разговорчивый, - усмехнулся монах. - Хорошо бы тебя с
трактирщиком сонным Смитом познакомить, послушать вашу беседу.
      - Знаком, - сказал Джафар, решив, что речь идет о том трактирщике,
у которого он обедал.
      - Вот как, - развесилился монах, - и сколько же слов вы сказали
друг другу?
      - Джафар поднял вверх указательный палец.
      - Одно? Только не называй его! Братья, кто отгадает, что это
было за слово?
      - Наш рыцарь сказал: "Еды" - предположил монах, нашедший кошель.
      Джафар улыбнулся и отрицательно покачал головой.
      - Тогда, значит, Смит сказал: "Плати".
      - Смит не говорит: "Плати". Он ничего не дает, пока не заплатишь.
Смит сказал: "Мало!" - прервал молитву другой монах. Джафар утвердительно
кивнул, хлопнул себя по бедру и рассмеялся вместе со всеми. Отсмеявшись,
старший монах высыпал из кошелька монеты на ладонь, рассмотрел передал
другому монаху.
      - Раздели на всех. Брат Феодор, кончай молитву, займемся
формальностями.
      Джафару надоело изображать столб. Поза, которую он подсмотрел
в историческом фильме, оказалась жутко неудобной. От контакта с
кольчугой заболели ободранные в горах плечи. Решив, что обстановка
разрядилась, он воткнул меч в землю, сбросил кольчужные рукавицы и
занялся углублением могилы. Один монах считал деньги, другой достал
лист бумаги, стило, приготовился записывать.
      - Сегодня, дата, в восьми километрах от села Мудвэй произошел
поединок между сэром Кидом Бродягой и сэром...
      - Кирилл - назвался Джафар именем Грома. Вылез из ямы, столкнул
туда тело, подумал, спустился, закрыл забрало, сложил руки на груди.
Воткнул в ногах копье обломанным концом кверху и принялся закапывать.
      - и сэром Кириллом, - продиктовал монах. - Ты что, собираешься
закопать его прямо в доспехах?
      Джафар кивнул.
      - Обратите внимание, братья, не перевелись еще на свете
благородные бескорыстные рыцари. На чем я кончил? Причиной поединка
явилось... Чего вы не поделили?
      - Он был хам и дурак. - сказал Джафар, вытирая со лба пот.
      - Причиной поединка явилось расхождение в вопросах рыцарской
чести, - продиктовал монах. - За соблюдением правил поединка наблюдали
- перечисли нас. В ходе поединка... Что у вас произошло?
      - Упал с лошади и свернул шею, - сказал Джафар.
      - В ходе поединка Сэр Кирилл выбил из седла сэра Кида. Сэр
Кид принял славную кончину, повредив шейные позвонки. Тело Сэра
Кида, облаченное в боевые доспехи, было предано земле с причитающимися
ему рыцарскими почестями в месте проведения поединка, а именно:
к югу от дороги на Литмунд, на поляне под высоким деревом в восьми
километрах от села Мудвэй. На могиле установлено преломленное в бою
копье сэра Кида. Еще раз укажи дату. Наши подписи.
      Монах, деливший деньги, наконец разложил медь на четыре кучки.
Три исчезли в кошелях монахов, четвертую он протянул Джафару. Видимо,
понятие "раздели на всех" женщин не включало.
      - Отдай ей, - сказал Джафар, кивнув на девушку и показывая
свои грязные руки.
      Монахи сели на лошадей.
      - В следующий раз перед тем, как начнешь воспитывать нахала,
постарайся найти четырех свидетелей, - крикнул, отъезжая, старший монах.
      Джафар поднял в прощанье руку и продолжил формировать холмик.
Отошел, оценил свою работу. Обломанное копье придавало могиле некую
трагическую завершенность. Джафар огляделся с мрачным удовлетворением.
Девушка беззвучно рыдала, обхватив руками дерево. Плечи ее ходили
вверх-вниз.
      - Ну что ты, маленькая, - спросил он, - Ты это из-за него?
      Она отрицательно покачала головой и кивнула в сторону отъехавших
монахов. Видимо, Джафар недооценил опасность ситуации.
      - Все уже позади. Не надо никого бояться.
      Девушка, всхлипнув, оторвалась от дерева и вымученно улыбнулась.
Потом взялась упаковывать вещи. Джафар стащил с себя кольчугу и
принялся решать тяжелую проблему - как закрепить на лошади рюкзак.
В конце концов разложил тяжелые предметы по седельным сумкам, а
мягкие, но объемные пристроил в рюкзаке, закрепив его на крупе лошади
позади седла. Тем временем девушка отмыла в ручейке шляпу, отжала, протянула
ему. Джафар придал ей форму, одел, подмигнул и вскочил в седло.
      Отъехав немного, оглянулся. Девушка ехала чуть сзади. Видимо,
считала себя трофеем Джафара. По правде сказать, такого исхода
поединка он не ожидал. Джафар принялся взвешивать плюсы и минусы
путешествия вдвоем. Плюсов было намного больше. Правда, она
клятвопреступница, надо бы разобраться с этим вопросом. С другой
стороны, тихая, нудить не будет. Надо выяснить, грамотная или нет.
Но сперва - хочет ли она со мной ехать.
      - Где твой дом? - спросил он.
      Она махнула рукой куда-то на юг.
      - Знаешь туда дорогу?
      Кивок "да".
      - Хочешь вернуться домой?
      Грустный задумчивый взгляд, покачала горовой "нет".
      - Хочешь путешествовать со мной?
      - "Да", "да", "да", - взгляд робкий, просящий, совсем не такой,
как при первой встрече.
      - И тебя совсем не интересует, куда и по каким делам я еду?
      - "Нет".
      Километра два Джафар обдумывал ее поведение и ответы. Прямой
смелый взгляд при первой встрече, робкий сейчас, откровенный страх
при виде монахов. Монахи, похоже, заменяют здесь полицию. Вооружены,
протоколы составляют, люди вот их боятся. Ну вылитые полицейские.
Да, они же о километрах говорили! Не пропал наш труд, помнят курилки!
      - Меня зовут Джафар, - представился он.
      Удивление, жест назад.
      - Им незачем было знать мое настоящее имя.
      Улыбка во весь рот.
      - Теперь выясним, как зовут тебя. Твое имя начинается на "А"?
      - "Нет".
      - Твое имя начинается на "Б"?
      - "Нет".
      К вечеру Джафар знал, что ее зовут Кора, ей 24 года, сейчас
1097-й год, что это летоисчисление как-то связано с небом, или с
чем-то пришедшим с неба (как подсчитал Джафар, лет за 35-36 до людей
с Земли). Она на самом деле дала ложную клятву в суде, пытаясь спасти
от тюрьмы любимого человека, за это ей по местным законам отрезали
язык, лишили имущества и почти всех прав. Сэр Кид захватил ее три
дня назад, заставлял надраивать доспехи, готовить еду. Использовал
для удовольствия и согревания постели.
      - Он, конечно, был сволочью, - отметил Джафар, - но спать одному
под таким одеялом - бррр.
      Кора его горячо поддержала. До сэра Кида она батрачила за
кормежку, но весной случился пожар из-за хозяйского ребенка, и все
очень голодали. Джафар выяснил, что монахов здесь зовут не монахами,
а как-то по-другому, но живут они в монастырях, устанавливают законы
и следят за их исполнением. Кора боится их до дрожи в коленках, до
щенячьего визга. Еще она боится научиться читать. Это как-то связано
с глазами (близорукости боится, что-ли?). Больше она ничего не боится,
но кое-чего опасается. Например, грозы, волков.



      Непривыкший к долгой езде верхом, Джафар решил остановиться
пораньше. Кора расседлала и спутала ноги лошадям, собрала дрова для
костра, повизгивая от восторга, изучила палатку, надувные матрасы,
спальные мешки (Джафар взял со склада для будущих помощников пять
комплектов, по 600 грамм каждый). Все было хорошо, пока Кора не
увидела окорок. Она не просила, нет, только тихонько заскулила и
отодвинулась от костра подальше, обхватив руками ствол дерева. Проследив
голодный взгляд, Джафар сделал ей толстенный бутерброд, который был
съеден за несколько секунд. Также быстро были съедены второй и третий
бутерброды. Голодный взгляд все не мог оторваться от рюкзака, а руки
опять сцепились на дереве. Распросив, Джафар выяснил что последний раз
она ела вчера (хлеб и вода), а предпоследний - позавчера. И теперь
умяла всухомятку полкило мяса и полбуханки хлеба. Джафар заставил
ее выпить фляжку воды, объяснил, что после длительной голодовки
нельзя сразу много есть, она со всем согласилась, но только крепче
вцепилась в дерево. Нарезав помельче корешки, найденные Корой,
накрошив туда же ветчины, Джафар сварил полный котелок супа. Пока
варился, а потом остывал суп, девушка мужественно страдала, вцепившись
в дерево. Наконец, Джафар нарезал хлеб и раздал ложки. Кора ни разу
не нарушила неписанные правила этикета, ни разу не зачерпнула ложкой
из котелка раньше Джафара, следила, чтоб в ее ложке было не больше,
чем у него, но... пока Джафар только подносил ложку ко рту, она
уже проглатывала свою, и ждала, когда же он снова зачерпнет. Разумеется,
после еды у нее заболел живот. Кора свернулась калачиком под своим
любимым деревом и мучилась, счастливая. Джафар прогнал ее в палатку,
расстегнул молнию на спальнике, превратив его в одеяло, и укутал
девушку. Потом вымыл в речке посуду, проверил лошадей и задумался
о будущем, глядя в красные угли костра. Еще утром он колебался
в выборе, но теперь был уверен: этот мир надо менять. Терпеливый
голодный взгляд девушки произвел на него гораздо более сильное
впечатление, чем столкновение с рыцарем. С другой стороны, стычка
показала, как просто в этом мире погибнуть от любой случайности.
И тогда - прощай все. Само собой разумеется, что нужно воспитать
как можно больше учеников. Чтобы их обучить, нужны компьютерные
классы. Надо восстановить базу, думал Джафар. На это нужно время.
На воспитание учеников тоже нужно время. А его-то и нет. После
анабиоза это тело превратилось в развалину. Тогда надо вырастить
себе новое тело и пересадить туда мозг. Можно даже проще - лечь в
биованну и запрограммировать компьютер на ампутацию тела. Как Гром
рассказывал, когда Модулю голову оторвало, он схватил ее под мышку
и рванул в медцентр. Заложили в биованну, и через полгода Модуль
вернулся в отряд десантников. Нет, у меня-то другой случай. У меня
как раз мозг стареет. Вместо старого маразматика стану молодым
маразматиком. Тогда другой путь - вырастить новое тело и переписать
туда память. Но переписанная память не загружается в долговременную,
через сутки от нее один пшик остается. Что, мне тогда каждый день
по два раза память восстанавливать? Я же так за четыре года все клетки
мозга сожгу. А если спроектировать мозг, который в долговременку пишет?
На Земле об этом только спорили, потому как это - евгеника, а мне
что остается? Я же не над кем-то, над собой этот опыт поставлю.
И только в том случае, если другого варианта не придумаю. Вообще-то
грустно получается. Он будет мной, но я-то не буду им, я помру.
Можно, наверно, нескольких меня сделать. Один погибнет, другие
продолжат. Слышишь, Гром, я справлюсь. Я все сделаю, за десятеpых
pаботать буду, жизнь положу, но спpавлюсь. Именем матеpи клянусь!
      - Не говори гоп и постучи по дереву. Можешь - по лбу - откликнулся
десантник.
      Кора, закутанная в одеяло, подсела к костру рядом с ним.
Джафар обнял ее за плечи. Девушка вздрогнула, потом доверчиво прижалась
к его боку.



      Кора проснулась как всегда, с первыми лучами солнца. Удивленно
огляделась. Очень теплое, необычайно легкое одеяло, прозрачный полог
над головой, мужчина рядом. Джафар! Сердце забилось радостно и
счастливо. Сбывалось то, что нагадала ей старая цыганка, то, чего она
ждала, не веря, почти десять лет.
      Какое необычное у него лицо, - подумала девушка, - с виду
молодое, но седина в волосах, мудрость и тоска во взоре. И никого
не боится. Перед сэром Кидом шляпу не снял, даже голову не склонил.
Скользнул невидящим взглядом, как по пустому месту, и дальше пошел.
А как перед патрулем стоял! Как будто они должны были перед ним
доклад держать. Шутил с ними, смеялся. Только что простым человеком
был, кольчугу надел, и вдруг в рыцаря превратился. Словно на голову
выше стал. Спина гордая, взгляд спокойный, властный. С сэра Кида
доспехи не снял. А ведь за них несколько золотых получить можно.
Со мной как с равной говорил. Коня подарил, деньгами поделился,
часть своих денег на хранение дал. Наверно, и не подумал, что конь
загнанный. Ну и что, что загнанный. Шагом ходить может, даже легкой
рысью, если не очень долго. И пахать на нем можно, надо только отдых
почаще давать. После каждой борозды. А силы у него - не то, что у
крестьянских лошадок. И, если зимой совсем плохо станет, его съесть
можно. Зачем он меня с собой взял? В таком шатре, под этим одеялом в
самую холодную ночь тепло. Как он удивился, какая я тощая. Сколько
вчера съела! И любить совсем не умею. Откуда я знала? Хозяин всегда
шипел: "Пасть закрой, услышат." Сэр Кид - тоже: "Не дергайся. Убери
лапы, не то пальцы отрублю." Я и лежала, не шелохнувшись, а он:
"Что-нибудь не так? Тебе не нравится?" Учить стал... Как много он
знает. Оказывается, это и на самом деле приятно бывает. Боже, что он
обо мне подумал... Вчера вечером сам за меня котелок мыл, Господи,
стыдно-то как! Прогонит он меня, точно прогонит, как лучшую найдет,
так и прогонит. Не такую тощую, с языком, чтоб в городе перед ним
ехала, кричала: "Дорогу сэру Джафару!" Кассандра ведь говорила, что
моя судьба - как ветвистое дерево. Какую ветвь выберу, туда судьба
всего света пойдет. А я за день все порушила.
      Девушка натянула по самые глаза одеяло и задрожала так сильно,
что Джафар проснулся. Взглянул в ее испуганные, круглые глаза, сразу
подобрался, насторожился.
      - Опасность? - спросил шопотом.
      - "Нет".
      - Приснилось что-то страшное?
      - "Да", "да", "да", "да"!
      Прижал к себе, и тут она опять задрожала, уткнулась лицом ему
в подмышку, прижалась крепко-крепко, всхлипывая, пытаясь что-то
сказать. Джафар гладил ее по волосам, успокаивал. Кора целовала
его в ладонь, костяшки пальцев, била кулаком себя в грудь. "Это
похоже на вассальную присягу" - сказал он. Она принялась кивать
убежденно, жарко. "Ну что ты, маленькая," - бормотал он - "Никому
не дам тебя в обиду, хорошая моя". "Ты мне сына родишь, и дочку,
умную, смелую, красивую, как ты". Всхлипывания постепенно затихли,
перешли во вздрагивания. Джафар целовал ее в глаза, гладил по тощим
плечам, ксилофону ребер. Кора вцепилась в его руку, прижала к себе,
водила пальцами по губам. В нем проснулось желание, он взял ее,
горячо, неистово. Ее тело трепетало под ним...



      - Ты вставать собираешься?
      - "Нет".
      - Нам далеко ехать.
      - "Да".
      - Я голодный как волк.
      Кора тут же вскочила, зашарила руками по торцу палатки, виновато
и обиженно обернулась к нему. Джафар расстегнул три молнии, откинул
в стороны дверцы. Кора, натягивая на ходу одежду, принялась собирать
дрова. Было около полудня.
      - Какая славная, - думал Джафар. - Надо скорей собрать лабораторию,
отрастить ей язык. Как ее жизнь била. Наверно, всю зиму голодала.
Кожа да кости, все ребра наружу. И вся в синяках. Свежих.
      Вскоре весело трещал костер, кипел котелок. Кора наотрез
отказывалась от бутерброда, пока Джафар не отрезал треть себе.
Поели. Пока Джафар снимал палатку, она собрала весь остальной
багаж, навьючила на лошадей. Расстегнула и показала, что кольчуга
лежит в правой седельной сумке, кольчужные рукавицы - в левой,
меч пристегнут слева, вынимается одним движением, щит - позади
седла. Джафар привязал к правой седельной сумке кобуру лазерного
пистолета, объяснил Коре, как им пользоваться, но строго-настрого
запретил трогать, пока он жив. Девушка ударила себя кулаком в грудь.
Честно говоря, пистолет годился только для устрашения. Аккумулятор
хоть и на сверхпроводимости, но все равно теряет энергию на циклотронном
излучении. Сейчас в нем оставалось на полторы секунды непрерывного
огня.



      Джафар сжал коленями лошадь.
      - Быстрей! Догоняй, Кора! Быстрей!
      - Афа! Афа!
      Он оглянулся. Конь шел размеренным шагом, но Кора привстала в
стременах, и махала ему рукой. Потом соскочила на землю и побежала
бегом. Джафар натянул поводья, лошадь остановилась.
      - Афа, Афа, - выкрикивала девушка, уцепившись за его ногу,
показывая на своего коня и проводя ладонью по горлу.
      - Ничего не понял, - сказал Джафар, поднял Кору и усадил
перед собой. - Отдышись, и повтори все с самого начала. Кора послушно
прижалась к его груди. Потом указала на своего коня, изобразила
пальцами на его