я. Она смотрит на меня долго-долго.
      - Тимур, ты подождешь меня еще пятьдесят лет? - оборачивается она
ко второму дракону. Тимур не слышит. Он идет, не оглядываясь, пока не
исчезает в тумане. Я знаю, что он ушел навсегда. Срываюсь и бегу за ним.
Но в тумане никого нет. Я кричу.
      - Джон, что с тобой? - трясет меня за плечо тетя Элли.
      Просыпаюсь.
      - Джон, что с тобой? - трясет меня за плечо Саманта.
      - Увидел вещий сон, - говорю я. - Знаешь, что такое - бремя власти?
      - Знаю. Это хуже, чем бедность. Скажи, твой сон - это насчет предания?
      - Нет. Спи, Санти, спи, милая.
      Я теперь точно знаю, что если попрошу тетю Элли остаться, она
останется. Слишком многим она мне обязана. И потеряет Тимура навсегда.
Ее судьба, ее счастье в моих руках. А мое? Бремя власти...

      Драконы улетали. Мы вышли за ворота замка проводить их. Мне было очень
тоскливо. Саманта плакала. Родители поднялись на стену и смотрели оттуда.
Тимур пожал мне руку и отошел в сторону. Тетя Элли, как раньше, толкнула
меня носом в плечо.
      - Не надо кукситься, Джон. Мы ведь не навсегда прощаемся.
      - Но ты улетаешь...
      - Один очень мудрый человек сказал: "Для друзей нет такого места
- далеко". Его звали Ричард Бах. Запомни и держи вот это. Если захочешь со
мной поговорить, жми на кнопку и говори, - она протянула мне толстый цилиндр
размером с детскую кружку. - А если попадешь в беду, отвинти дно. Там красная
кнопка, это SOS-маяк. Я, Тимур, или кто-нибудь из драконов обязательно придем
тебе на помощь.
      Драконы улетели. Я снял с Саманты ошейник и бросил в пыль. Так было
правильно. Мы взялись за руки и вошли в ворота замка. Думаете, у меня мало
дел?

      Э П И Л О Г,  в котором говорится, как приятно иметь друга дракона.

      Мы еще не раз принимали в замке леди Элану. Она прилетала каждый
раз, когда Саманте приходила пора рожать мне детей. Саманта качала на руках
дочь тети Элли. Это была такая прыткая, озорная драконочка, что мы вздыхали
с облегчением, когда она ложилась спать. Когда тяжело заболел мой младший
сын, тетя Элли прилетела незамедлительно. Я разговариваю с ней через
коммуникатор каждый месяц. А Саманта - еще чаще. Правильно сказал Ричард
Бах. Нет такого места - далеко. Но только, если твой друг - дракон.

12.05.1996 - 03.11.1997



    Павел Шумил.
    К вопросу о смысле жизни


    Как  я  хочу  женщину!  Если  б  кто знал! Еще пять лет воздержания.
Потом будет легче. Уберут спутник наблюдения, я получу свободу действий.
Двадцать  лет  этой  каторги... А все из-за маленькой ошибки. Как крот в
земле.  Входит Ольга, видит, что мне нехорошо и гладит по плечу.
   - Скоро пройдет  спутник,  и  ты  сможешь подняться наверх.
   - Зачем?
   - Хочешь, я тебе  вслух почитаю.
   - Нет.
   - Послезавтра праздник весеннего плодородия.  У нас появится новенькая.
   Делаю вид, что озабочен этой мыслью.  Отправляю Ольгу  проверить,  все  ли
подготовлено  к приему. Конечно, я все давно проверил.  И  то, что спутник
почти месяц не появится над нашим районом, тоже очень хорошо.

   Изменение в ритуалах обряда плодородия - единственная
вольность,  которую  я  себе  позволил  на этой планете. Благодаря этому
чувствую  свою... нет, не полезность. Причастность к этому миру, что ли.
Я  долго  колебался,  решая, имею право на вмешательство, или нет. Потом
плюнул  на  все  и вмешался. Как я хочу женщину. Хоть на секунду ощутить
под  ладонью  бархатистую  перепонку ее крыла, взглянуть на гордый изгиб
шеи,  утонуть в глубине темносиних глаз. Я не случайно сел в этих горах.
Гравилокатор   показал,   что   после   подъема   плато  и  исчезновения
тектонической  напряженности здесь имеются обширные подземные пустоты. В
них-то  и  решил спрятать катер. Нужно было сразу же лечь в анабиоз. А я
от  скуки  начал  исследовать  пещеры, соединять ходами, вешать на стены
таблички  с названиями. Так и добрался до жерла потухшего вулкана. В тот
момент  в  моем  прозябании  на  этой планете появился если не смысл, то
суррогат  смысла.  Потому  что  сверху  на груду костей, устилающих пол,
упала  свежеотрубленная человеческая рука. Я присел, чтоб рассмотреть ее
получше.  Она была отрублена по самое плечо и еще кровоточила. Раздробив
чей-то  костяк,  упала  вторая  рука.  Я отступил в туннель. И правильно
сделал,  потому  что сверху упали ноги, а секундой позже тело с головой.
Это  была  молодая  девушка.  На  лице  застыла  гримасса  боли,  широко
раскрытые глаза полны ужаса. Обрубки рук и ног дернулись последний раз и
замерли.  Я хотел отнести ее на катер, но затылок был совсем мягкий. Она
повредила мозг. Я закрыл ей глаза. Это все, что мог для нее сделать. Так
я познакомился с ритуалом весеннего плодородия.

      "Обряды  весеннего  и  осеннего плодородия связаны с человеческими
жертвоприношениями.   В   обоих   случаях   в  жертву  приносят  молодую
девственницу,  тело  которой  разрубают  на части, деля между божествами
матери-земли,   солнечного   тепла,   дождевой  влаги,  ветра/воздуха  и
защитника/хранителя  урожая.  Истекающую  кровью жертву и ее отрубленные
конечности  сбрасывают  в кратер потухшего вулкана Эйгер. Обряд осеннего
плодородия  отличается  лишь  тем,  что перед расчленением жертву лишают
девственности  с помощью специального приспособления."
   Вот что вычитал я,  порывшись  в  информатории катера. Не надо думать, что
я сразу решил покончить  со  зверским  обычаем. Кто я такой, чтоб вмешиваться
в судьбу этого  мира?  Уже одно то, что я здесь, граничит с преступлением.
Потому что здесь и сейчас Элана томится в заключении в подземелье замка
Конгов.  Потому что, разыскивая ее, над планетой кружит спутник. И дело даже
не в том,  что  Элана  моя  бабушка,  о  чем она пока не знает, а в ее роли в
истории.

     Любопытство  -  моя  погибель.  Из-за  научного  любопытства я
нарушил  запрет на ведение потенциально опасных исследований. Как хорошо
теперь  понимаю  его причины. Из-за любопытства полез исследовать пещеры
вместо  того,  чтобы  залечь  в  анабиоз, поставив таймер пробуждения на
пятьдесят  лет.  Я  и сейчас мог бы залечь в анабиоз на тридцать лет, но
лучше дождаться момента, когда уберут с орбиты спутник. Если мои девушки
раньше времени выйдут в мир, это может погубить все. Хватит жалеть себя.
Двадцать  лет  продержался,  продержусь  и  еще  пять.  Поднимаюсь и иду
проверять,  все ли готово к приему новенькой. Сначала проверяю натяжение
тросов  лебедок  верхней сетки. Задача верхней сетки проста - развернуть
тело плашмя, если девушка падает, например, вниз головой. Тросы натянуты
слабо  и  легко  вытравливаются. Сама сеть располагается в двадцати пяти
метрах  от  пола.  На  высоте  десяти  метров  -  вторая сеть. Жесткая и
прочная.  Именно  она  и  затормозит  тело  после ста сорока пяти метров
свободного  падения. Почему я ловлю тело сеткой, а не антигравитационной
подушкой?  Психология.  Нескольких  первых девушек поймал мягче, чем пух
падает.  И что? Всех, кроме Ольги неделями убеждал, что они не в раю, не
в  аду,  а  живы-здоровы.  Приземление на хорошо натянутую сеть помогает
осознать реальность чудесного спасения. А то, что от этой реальности три
дня  все  косточки  болят, прогоняет из головы мысли о загробном мире.
   - Все-таки,  не  утерпел,  -  улыбается Ольга. - Негоже нарушать традицию.
Всегда  сам  лично проверял.
   - Учитель, не мучай себя. Ложись в анабиоз.
Мы  справимся,  даю  слово.  А как только уберут спутник, разбудим тебя.

   Ничего  не  отвечаю. Ольга и не ждет ответа. Все уже сказано много-много
раз.  Просто  Ольга не знает, как утолить мою печаль. Она первая из тех,
кого  я  спас.  Уже  двадцать  лет  рядом со мной. Два года назад прошла
омоложение.  Предана  мне  душой  и  телом. Я долго думал, как запретить
жрецам  расчленять  и  убивать  девушек.  Придумал  две  пиктограммы. На
первой,  перечеркнутой  крестом, расчлененная девушка. На второй - та же
девушка,  связанная  по рукам и ногам. Почему связанная? Потому что труп
связывать  не  надо. Он и так не убежит. Связывать надо ЖИВОГО. Компания
жрецов, носильщики, сама Ольга и огромная толпа увидели огненные рисунки
на помосте, на том месте, где обычно разрубали девушек. Светящиеся линии
медленно  тускнели,  пока  не  исчезли совсем, а жрецы все еще обсуждали
увиденное.  Потратив  на обсуждение около часа, они освободили руки-ноги
Ольги из захватов носилок, раздели, связали и, раскачав, бросили в жерло
вулкана.  Ольга  смеялась и плакала от счастья. Больше всего она боялась
не  смерти,  а  золоченых  мечей жрецов. Она смеялась и плакала, когда я
поднял  ее  и  унес в проход. Меня приняла за доброе божество, посланное
спасти  ее.  А  разве  такого  нужно  бояться? Ночью, чтоб показать свое
удовлетворение,  я  зажег  над Эйгером небольшое северное сияние. Теперь
это  стало  традицией  -  северное сияние в ночь после жертвоприношения.
Иногда для этого приходится разгонять облака. В другие дни в погоду я не
вмешиваюсь.

      ...  так  всех  нас  в  трусов превращает мысль... Нет, это не мой
случай.  Шекспир  писал  не  обо  мне.  От меня не требуется ни силы, ни
отваги.  Прозябание  -  вот  мой удел.
   - Учитель, спутник за горизонтом.
Отвези  нас купаться! - группа из пяти весело щебечущих девушек окружает
меня.
   -  Ножками,  ножками.
   -  Учитель!  Десять  километров по горам и
ущельям!  Это  же  никакого  удовольствия.  Вернемся потные и грязные, а
завтра  новенькую  встречать.  Ну  миленький,  ну пожалуйста... Мне и на
самом  деле  надо  размяться.
   -  Хорошо.  Быстро собирайтесь, одна нога
здесь,  другая там.
   - Ура-а! - лезут целоваться, тут же скидывают одежду
прямо  на  пол,  бесстыдницы,  достают  из сумок платья горских девушек,
вприпрыжку,  впереди  меня  бегут  к  транспортному  тоннелю.  Нуль-т  я
использовать не могу, поэтому перемещаемся старинным дедовским методом -
на  колесах.  Встречный  ветер развевает волосы девушек, уносит назад их
смех.  Конец  туннеля.  Слезаем  с  тележки,  зажигаем  экраны наружного
контроля. Никого из людей поблизости нет. Открываем ворота и выходим под
ослепительный  солнечный  свет.  Створки  ворот  задвигаются  на место и
становятся  неотличимы  от скалы. С визгом и шутками девушки залезают на
мою  спину,  ерзают,  устраиваются,  размещают  сумки.  Взлетаю, натужно
набираю  высоту.  Открывается чудесная долина. Райский уголок. Небольшое
чистое  озеро,  подпитываемое  горным ручьем. Мы летим туда.
   - Мужчинка! Смотрите,  мужчинка!

   Сейчас начнется... И я должен буду уступить. Потому
что девушки не должны чувствовать себя заключенными в тюрьме. Потому что
они   молоды,   красивы,  сильны,  а  природа  требует...
   -  Миленький,хорошенький!  Ну  пожалуйста!  Ты  ведь  все  понимаешь.
   -  А  если что случится?
   - Нас пятеро, он один. Ну что может случиться. Давай сядем на
той  полянке.
   - Я спрашиваю, если случится то, о чем вы мечтаете. Вы же
вертихвостки.  Вы  ребенка  родите,  избалуете,  а  мне из него человека
делать.
   Вся пятерка, сидящая на моей спине густо краснеет.
   - Мы будем делать  все,  как  ты скажешь, учитель.
   Сейчас они готовы пообещать все,что  угодно. Еще бы, такой экземпляр не
каждый день попадается. Впервые вижу  бродячего  рыцаря  в  наших  местах.

   -  Сельма,  за старшую. Если выключишь  или  закроешь  передатчик,  я
вылезаю  из  кустов  и иду вас спасать.

   Снижаемся,  прикрываясь  складками  местности, обгоняем дикого
туриста  и  приземляемся на его пути. Девушки ссыпаются с меня, занимают
позиции,  а  я поспешно отступаю в ближайший овражик. Появление всадника
встречают  притворным  испуганным  визгом,  тут  же  окружают, гладят по
коленкам,  восторженно смотрят в глаза снизу вверх, задают с пяти сторон
по  десять вопросов одновременно. Рыцарь медленно млеет. Глупый. Я бы на
его  месте  спасался. Он еще не знает, что сейчас его изнасилуют. Готово
дело.  Он  уже слезает с коня. Корал с баклажкой в руках спешит к ручью,
остальные  усаживают  рыцаря  под дерево, достают съестное. Этот мужчина
обречен.  По глазам вижу, что он, возможно, очень неплохо позавтракал...
вчера  утром.  А  у  моих  -  полные  сумки  вкуснятинки.  Девушки,  все
вчетвером,    охаживают    и   оглаживают   его.   Возвращается   Корал.
Раскрасневшаяся  от  быстрого  бега,  и самая скромная из всей компании.
Кончаются  запасы  сыра  и  колбасы,  начинаются  рассказы  о  рыцарских
подвигах.  Появляется из ножен меч. Все изучают боевые зазубрины. Теперь
Сельма  попросит оценить ее умение фехтовать. Так и есть. Меч уже у нее.
Вырубает  две  дубинки.  Бедный  рыцарь, он не знает, с кем связался. Не
проходит  и четверти минуты, как Сельма с испуганным визгом перекидывает
его  через  себя.  Сэр  рыцарь  падает  на  спину  с изяществом набитого
картошкой  мешка.  Все  бросаются  к  нему. Сельму ругают и отталкивают.
Через  пару секунд рыцарь уже раздет по пояс, четыре головки прижимаются
к  его  широкой груди, слушают сердце. Еще секунда - и его голова уже не
на  земле,  а  на  чьих-то  мягких  коленях. Сельма со слезами на глазах
прижимает  мозолистую  лапу  к своей девичьей груди, просит извинить ее.
Девушки,  все  как одна, готовы искупить и исправить. Целуют его в губы.
Вот черт, он смотрит только на Корал. Чем ему Мира не угодила? Корал еще
по  всем  статьям  девочка.  Остальные  поднимаются  и отходят. Остаются
бродячий   рыцарь,   Корал  и  Сельма.  Корал  слегка  испугана.  Сельма
инструктирует рыцаря насчет девичьей невинности и тоже отходит за кусты.
Вызываю  ее на связь.
   - Сельма, как вы могли! Корал совсем девочка, а вы
ее  под такого кабана положили.
   - Учитель, все будет хорошо. Лучше парня
для  нее  просто  не  придумать. Он не кабан, он теленок. Только вывеска
зверская.
   Ждем. Периодически кто-то из девушек выглядывает из-за кустов
и  докладывает:
   -  Целуются.
   -  Ласкаются.
   -  Опять  целуются.
   -  Ну,наконец-то!  Разделись.
   -  Ничего  не видно. Плащем закутались.
   -  Опять целуются.
   -  Обнимаются.
   Проходит два часа. Два с половиной. Мира и Елена обгорели  на солнце.
   - Похитил! Увозит! Девушки вскакивают на мою спину.
   -  Связал,  гад!  Мы  к  нему  всей душой!

	Бесшумно поднимаюсь в воздух,
осматриваюсь.  Конь  уносит  их  галопом. Половину вещей бросили. Корал,
связанная  по  рукам  и  ногам,  перекинута  поперек седла. Во рту кляп,
привязан  платком,  чтоб  не  выплюнула. Бедный рыцарь. Девчонки на моей
спине  злы  как  фурии.  Лучше бы ему встретить стаю гарпий. Конь рыцаря
галопом  поднимается  по  склону  холма.  Очень  сильное животное. Вот и
вершина.  С  другой стороны холма, плавно и бесшумно, распахнув огромные
черные   крылья,   выпустив   страшные  когти,  поднимаюсь  я.  Девушки,
десантируются с моей спины. Слева, справа, слева, справа, берут всадника
в  клещи.  Он  выхватывает  меч.  Корал  поднимает заплаканное личико. В
глазах  отчаяние.  Сельма  с  Мирой  бросаются с разных сторон к рыцарю,
стаскивают  с коня, опрокидывают спиной на камни. Безобразно сделано, он
мог  бы  обеих зарубить. Чему я их учил? Елена и Зухра наваливаются всем
весом,  вышибают  из  руки  меч.  Рыцарь  даже  не сопротивляется. Корал
срывает  с  лица  платок,  вырывает  изо  рта  кляп,  сползает с лошади,
развязывает  ноги.  На  левой скуле у нее зреет синяк.
   - Что же ты, гад, сделал?  Мы к тебе, кобелю, всей душой, а ты, сука!
- Сельма распарывает на  рыцаре штаны. Не могу решить, что с ним делать. Он
видел меня. Лучше бы его убить. С другой стороны, он - бродячий рыцарь, а
слухи о драконах разносят  как  раз  бродячие  рыцари. Одним больше, одним
меньше... Даже если  слух  дойдет  до  Эланы, по дороге так исказится, что
никто ему не поверит. А Сельма собирается кастрировать мужика. Вот теперь он
забился.  Поздно. Зухра берет на удушающий прием. Жестокое время, жестокие
обычаи.  Им  виднее.  Я  здесь  чужой.
   - Не надо! Вы ничего не понимаете!
   Корал бросается вперед, закрывает ладошками связанных рук мужские гениталии.
   - Не  дам! Род, милый, я не дам тебя в обиду. Девочки, родные, любимые, он
любит  меня, он на мне жениться хотел. Учитель, отпусти меня. Отдай меня
Роду.  Я  молчать  буду,  молоком  матери  клянусь!
	Сельма убирает нож и вопросительно  смотрит  на  меня. Остальные
девушки тоже оглядываются.
	- Корал,  ты  же знаешь, пять лет... Не обращая
больше внимания на рыцаря, девушки  понуро  забираются  на  мою  спину.
Сельма  разрезает веревки, связывающие   руки  Корал,  подсаживает  плачущую
девушку.  Вот  и  вся видимость  свободы.  Золоченая  клетка.  Я не имею права
менять прошлое.  Элана  -  ключевая  фигура. Пока она здесь, я связан по рукам
и ногам. В эталонном варианте истории мои девушки мертвы. В моем - живы, но об
этом никто  не  должен знать. А этот рыцарь знает. Собачья жизнь. Взлетаем.
	- Род! Я люблю тебя! Ищи меня здесь через пять лет.
	- Я найду тебя, Корал! Найду!
	Беру  курс к дому. Всадник скачет за нами, но вскоре отстает.
 На спине  дружно хлюпают носами. - Холмы эльфов... -
произношу я и замедляю полет.  -  Что?  -  Холмы  эльфов. Внутри одна ночь, а
снаружи - сто лет прошло.  Корал,  твой  Род не испугается провести ночь в
холме эльфов? - Как  это?  -  Анабиозная  камера  на  пять  лет,  вот  как.
Опять слезы.  Разворачиваюсь,   ложусь   на  обратный  курс.
	-  Сельма,  отдай  Корал передатчик.
	Сельма  расстегивает  пояс  и  протягивает  Корал.
Сажусь в двадцати  метрах  перед  всадником. Корал бежит к нему, он
соскакивает с коня.  Опять  обнимаются.  Будто  других  дел  нет.  Мы  их
ждем, а они целуются.  Давно не виделись. Навожу на них уши.
	- Я не могу тебе сейчас все  объяснить.  Ты  сам  все  увидишь.
Но, когда мы выйдем, в этом мире пройдет пять лет. Ты не боишься?
	- Провести ночь среди сорока прекрасных эльфесс?
	-  Дурак!
   - Конечно, дурак. Умные люди сидят по своим домам, а
не  шляются по горам. А умные девушки выходят замуж за первых сыновей, а
не  устраивают засаду на бродячих рыцарей, все наследство которых - конь
да  меч.
   -  Мне  не  нужен  первый.  Мой отец был первым. Такой умный и
правильный,  что  я из дома убежала.
   Мы их ждем, а они биографиями будут  делиться.
   - Род! Корал! Ждем вас у ворот, - отрываюсь от земли и лечу в
противоположную  от  ворот  сторону.
   -  Учитель,  мы  куда?
   - Вещи этих растерях подобрать.

      Ночью  мне  опять  снилась Волна. Кто я тогда был? Зеленый юнец. А
она?  Член  Отряда.  На  "ты"  с  Великим Драконом. Закаленная в дальних
экспедициях. Она была на Дубле Первом, только что вернулась из М 51, где
все  лишь  чудом  не  погибли.  Обязаны  были  погибнуть. Она никогда не
смотрела  на  меня сверху вниз. Познакомила со всем Отрядом. Но я сам не
мог  смотреть  на  нее  как  на  равную.  Я  должен был совершить что-то
великое,  чтоб  стать  равным ей. Я попросил у нее два года. Уложился за
год  восемь  месяцев.  Я изобрел машину времени. Выбрал тихий, спокойный
уголок  космоса  недалеко от Танты и прыгнул в прошлое на пятьдесят лет.
Все  рассчитал  точно.  Кроме  мелочи - необходимых запасов энергии. Это
была  такая  мелочь  по  сравнению с тем, что я создал... Считал в уме и
ошибся на два порядка. Смешно, правда? Застрял в прошлом из-за того, что
вместо  аккумуляторов  П7 поставил П5. Не прошло и двух часов, как канал
схлопнулся.  Вот  тогда-то  и задумался.
   Если такой щенок, как я, за год
может  изобрести  и  изготовить машину времени, то почему этого никто не
сделал?  Почему  Великий  Дракон  просил  не  вести  исследования в этой
области нуль-физики? У меня на катере есть кабина нуль-т. В любой момент
могу  уйти  на  любой  из  обитаемых  миров.  Там спросят: кто ты? Что я
отвечу?  Не берите в голову. Мираж. Приехал к бабке в гости. Правда, она
еще  в  девках  ходит.  Нет,  нет,  не спасайте ее. Пусть пока в темнице
посидит.  Ее  без  вас  спасут.  Глупо? Еще как! Но что делать, если моя
глу