и трое выглядели вполне безобидно,  и  Дункан
всегда был уверен, что способен с первого взгляда  отличить  органиков  по
выражению их лиц, непроизвольно излучавших власть и превосходство.  И  все
же он мог ошибиться. Так зачем зря рисковать?
     - Я не знал, что у тебя есть любовница, - сказал он.
     - Я не стал бы так называть эту женщину,  -  ответил  Кэбтэб.  -  Она
привлекательная  и  очень  интересуется  моей  теорией   и   практическими
аспектами теологии. Они ведь охватывают все явления и проникают  буквально
повсюду. Я подозреваю, что более всего ее прельщает моя большая  квартира.
И обилие кредиток, не говоря уже о моих сексуальных  доблестях  -  в  этом
отношении я, можно сказать, просто Самсон.
     - Что это с тобой случилось? - спросил Дункан. - Не хочу обидеть,  но
мне казалось, что твое большое эго несовместимо с таким самоуничижением  и
внутренними сомнениями.
     - Разве я так эгоистичен?! - воскликнул Кэбтэб. - Просто я реалист  и
вижу вещи такими, какие они есть на самом деле. Но я всего лишь человек  и
полностью завишу от той среды, в которой живу. В  здоровом  теле  здоровый
дух - помнишь такую пословицу? Моя душа расцветает только тогда,  когда  я
ем сколько хочу. Но когда это общество  -  скопище  презренных  пигмеев  -
вынуждает меня сесть на дурацкую диету, я начинаю страдать. Мой  вес,  моя
мощь - это мое оружие, оно для меня не менее важно, чем панцирь для краба.
Я чахну, слабею, сохну. Тело мое теряет силу, вместе с  ним  изнемогает  и
душа. Пища - мое солнце, а разве без солнца бывает тень? Тень -  это  душа
моя и...
     Несмотря на предупреждающие жесты Дункана, Кэбтэб разошелся и говорил
очень громко. Пара, сидевшая рядом, без сомнения, дышала его. Хотя в речах
гиганта не было  ничего  предосудительного,  мысли  его  могли  показаться
посторонним весьма странными. Простое выражение недовольства  властями  не
считалось чем-то противозаконным, но органики докладывали наверх обо всем,
что   могло   рассматриваться   даже   как   потенциальный    ропот    или
эксцентричность. Положение  же  Кэбтэба,  впрочем,  как  и  обстоятельства
Дункана, было таково, что он вряд ли выдержал бы серьезное расследование.
     Дункан схватил гиганта за руку и негромко сказал:
     - Ешь. У нас не так уж много времени.
     Кэбтэб подмигнул ему и встряхнул головой.
     - Мне следует  поучиться  быть  более  почтительным.  Тогда  и  Боги,
наверно, охотнее прислушаются к моим словам.
     "Господи! - подумал Дункан. - Примитивный политеист. Это  в  таком-то
возрасте!"
     Набив рот творогом, Кэбтэб сказал:
     - Я бы извинился, если бы считал, что это  действительно  необходимо.
Но я прежде всего священник, проповедник.  Ты  даже  представить  себе  не
можешь, насколько мне  тяжело  отступиться  от  данного  мне  от  рождения
желания нести людям Правду и пытаться наставить их на путь истинный.
     - Пора идти. Она направляется в туалет. - Дункан переводил  взгляд  с
восхитительной Пантеи Сник - в груди у него щемило, когда  он  смотрел  на
нее - на Боулброук и обратно. Сник беззаботно болтала с  сослуживцами,  не
сводя, однако, глаз с Боулброук. Она поднялась из-за стола одновременно  с
Дунканом. Непринужденной походкой они направились в туалет. Не успели  они
еще дойти до входа, как копна  золотисто-каштановых  волос  их  намеченной
жертвы исчезла из виду. Дункан по коридору прошел  в  просторную  комнату.
Двое мужчин стояли у настенных писсуаров. Бросив  быстрый  взгляд  понизу,
вдоль откидных дверей кабинок, он заметил, что женские ноги видны только в
одной из них. Двери, в которые вошла Боулброук, продолжали качаться.
     Дункан встал перед писсуаром и, отвлекая  внимание  мужчин,  принялся
отпускать комментарии по поводу предстоящих выборов. Сник без  промедления
вошла в кабинку Боулброук, на ходу вытаскивая из сумки баллончик. Операция
прошла бесшумно, по крайней мере никаких  звуков  сопротивления  Боулброук
Дункан не услышал. Оба мужчины вышли,  однако  почти  сразу  появился  еще
один.  Дункан  деловито  стоял  рядом  с  писсуаром,  произнося  что-то  о
неприятности с простатой у  мужчин.  Неплохой  предлог  для  затянувшегося
пребывания в туалете.
     Сник справилась с делом быстро. Примерно через минуту она  уже  вышла
из кабинки. Дункан, застегнув брюки, последовал за ней.
     - Ну как? - спросил он.
     - Я прыснула ей в лицо как раз в тот момент, когда она раскрыла  рот.
Она отключилась тотчас же. Я спросила о кодах, и она выложила все,  словно
на экзамене.
     - Вы дали ей гипнотический посыл, чтобы она забыла все происшедшее?
     - Конечно! Она не будет ничего помнить. Решит, что  непонятно  почему
вдруг заснула. Если вообще заметит, что прошло больше чем надо времени для
туалетных дел. Я внушила ей беззаботное настроение.
     - Не сердитесь. Мой вопрос носит скорее риторический характер.
     - Я несколько нервничаю, хотя чувствую себя  прекрасно.  Так  приятно
ощущать возбуждение.
     - Точно. Мне это близко.
     Они умолкли. Сник вернулась в свою  компанию,  а  Дункан  в  общество
Кэбтэба.
     - Все прошло нормально? - спросил Кэбтэб.
     - Как касторовое масло в гусиную глотку.
     Они закончили есть, подошли к кассе, всунули свои карточки в гнездо и
вышли. Вечером Дункан, зайдя в Спортер, присел на  табурет  возле  Сник  и
спросил ее о кодах, названных Боулброук. Спустя несколько минут, изображая
из себя ухажера-неудачника, получившего отказ, он вышел  из  таверны.  Ему
хотелось провести вечер в ее обществе, а затем, прежде чем  отправиться  в
стоунер, еще немного поспать. Однако это было невозможно. Он не мог давать
кому-либо ни малейшего повода подумать, будто они хорошо знакомы.
     В десять часов, перед самим закрытием, он вошел  в  магазин  Изимова.
Как раз выходил последний покупатель. Дункан подошел к прилавку и  спросил
"Дикие мечты", одно из лекарств,  которые  было  разрешено  отпускать  без
рецепта.  Когда  Изимов,  вспотевший  больше,  чем  обычно,  протянул  ему
пузырек, Дункан назвал  ему  добытые  коды,  предполагая,  что  они  будут
записаны каким-нибудь устройством, которое  Изимов  носил  как  украшение.
Возможно - в фигурке Танцующего Будды, висевшей на цепочке у него на шее.
     Вид у Изимова был удивленный.
     - Мне говорили, что этой информации у вас не будет по крайней мере до
конца месяца.
     - Я работаю быстро, - сказал Дункан.
     -  Я  догадывался.  Вы  должны  встретиться  с  вашим  начальником  в
гимнастическом зале Ветмор в восточном блоке  завтра  в  семь  вечера.  Он
приказал мне сообщить об этом, как только вы  передадите  коды.  Он  будет
очень удивлен.
     - Скажите ему, что все прошло без задоринки. Волноваться нечего.  Она
- он поймет, о ком речь - даже не подозревает, что мы выпытали у  нее  эту
информацию.
     - Сожалею, что ничего не знаю о происходящем, - сказал Изимов.
     - И я тоже,  -  неопределенно  бросил  Дункан.  Он  взял  пузырек.  -
Увидимся еще.
     - Подождите минутку, - позвал его Изимов. -  Вы  когда-нибудь  раньше
пользовались этим средством? - он показал на пузырек.
     - Нет.
     - Тогда вам лучше ознакомиться с предупреждением на этикетке. Иногда,
к счастью, так бывает нечасто, после этого  лекарства  люди  видят  вместо
приятных снов самые  настоящие  кошмары.  Если  с  вами  произойдет  нечто
подобное, больше не принимайте и непременно свяжитесь со  мной.  Я  обязан
сообщать о подобных случаях в Бюро лекарств. Им требуется  эта  информация
для подготовки статистических обзоров.
     - Ради Бога! Я купил лекарство, чтобы  получить  повод  сообщить  вам
информацию. Я принимаю только лечебные препараты.
     Изимов вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
     - Понятно, - сказал он. - Я немного нервничаю.
     - Слишком нервничать опасно, - заметил Дункан. - Я не  имею  в  виду,
что все неприятности проистекают исключительно от органиков...
     Он вышел. Изимов проводил его пристальным взглядом  широко  раскрытых
глаз. Без сомнения, заключительные слова Дункана еще больше  заинтриговали
его. Тот же без какой-либо задней мысли просто хотел предостеречь его,  ни
в коем случае не огорчать.  Он  сочувствовал  ему  как  человеку,  который
занимает не свое место.
     По дороге домой Дункан решил немного пробежаться трусцой.  Он  бежал,
обгоняя прохожих, некоторые опережали его. Последние автобусы, двигаясь по
переходам, подбирали людей, чтобы быстрее  доставить  их  домой  -  успеть
приготовиться к стоунированию. Мимо медленно  проехала  патрульная  машина
органиков, небольшой трехколесный электромобиль зеленого цвета без  крыши.
Сидевшие в нем мужчина и женщина бросили на него  быстрый  взгляд.  Ничего
странного, они по своему обыкновению осматривали всех.
     Дункан уже подходил к двери своей квартиры, миновав  ярко  освещенную
витрину магазина, когда услышал, как неизвестная женщина, обращаясь явно к
нему, кричала с противоположной стороны улицы:
     - Кэрд! Джеф Кэрд!
     Секунды две он не мог вспомнить, что  значат  эти  слова.  Потом  оно
прорвалось  сквозь  него,   словно   автомобиль   на   огромной   скорости
протаранивший баррикаду. Его старое имя... Имя одного из  его  персонажей,
имя главного лица, которым он был.
     Наклонив голову, он  ускорил  шаг,  стараясь  не  сбиваться  на  бег.
Остановившись у двери, Дункан просунул идентификационную карточку в щель.
     - Кэрд! - еще громче крикнула женщина.
     Дункан повернулся. Женщина шла в его сторону через  переход.  На  ней
была гражданская одежда, но по выражению лица и осанке он распознал в  ней
органика. Женщина  была  почти  одного  с  ним  роста,  худощава,  с  чуть
продолговатым,  довольно  привлекательным  лицом.  Одна  рука   незнакомки
скрывалась в складках багрянистой, отделанной серебром накидки.
     - Кэрд! Ты не помнишь меня? Манхэттен? Я  капрал  патрульной  службы.
Хатшепсут Эндрюс Руиз. Хэтти!



                                   18

     Лицо ее плыло в его мозгу подобно утке  в  тире.  Оно  поднималось  и
ныряло, поднималось и ныряло. Образ ее возникал  в  разных  точках  словно
случайные  голограммы.  Он  не  мог  вспомнить  об  этой  женщине   ничего
существенного, но не сомневался, что она хорошо знала его. Что она  делает
здесь? Приехала в гости? Иммигрировала? Впрочем, разве это имеет значение?
     Дункан непринужденно улыбнулся.
     - Сожалею, но вы ошиблись.  Мое  имя  Эндрю  Вишну  Бивольф.  Я  что,
похож... на этого Кэрда?
     Руиз, казалось, засомневалась. Остановившись в  нескольких  шагах  от
Дункана, она скосила глаза и сказала:
     - Вылитый двойник. Я была потрясена, увидев вас. Сначала  подумала...
вас же не может быть! Кэрд мертв!
     - Грустно слышать это.
     Сердце Дункана билось учащенно, а тело словно стало легче  фунтов  на
пятьдесят.  Если  так  дело  пойдет,  он,  пожалуй,  вот-вот  взлетит  над
мостовой.
     - Не стоит сожалеть. Он был предателем, заговорщиком. Он...
     Она замолчала, видимо решив, что болтает лишнее.
     Улыбка слетела с ее губ.
     - Вашу идентификационную карточку, пожалуйста.
     Дункан бросил взгляд  в  обоих  направлениях  -  вперед  и  назад  по
переходу. Рядом никого не было.
     - Конечно. Вы органик?
     Руиз кивнула и опустила руку во  внутренний  карман  шишкой  накидки.
Дункан не дал ей возможности вытащить удостоверение. Он нанес Руиз удар  в
подбородок. Женщина, шатаясь, откинулась назад, а он,  сделав  выпад,  еще
раз ударил ее, на сей  раз  ребром  ладони  в  шею.  Сна  тяжело  рухнула,
стукнувшись головой о мягкую, пружинящую стену перехода.
     Ему понадобилось всего три секунды, чтобы затащить  обмякшее  тело  в
собственную квартиру. Обыскав  Руиз,  он  обнаружил  ее  идентификационную
карточку и протонный пистолет.  Взяв  находки,  он  направился  к  личному
шкафчику и вернулся с баллончиком тумана истины, который хранил незаконно.
Дункан выпустил в лицо Руиз заветное облако. По  крайней  мере  пятнадцать
минут она пробудет без сознания. У него оставалось немногим больше времени
решить, как поступить с ней.
     - Можно было попробовать одурачить ее, -  пробормотал  он.  -  Только
вряд ли она успокоилась бы. Наверняка сопоставит мою карточку  с  архивным
файлом Кэрда. И тогда - конец. Проклятье! Какими судьбами я  наткнулся  на
нее?
     И все же он находил в случившемся некоторое утешение.  Если  уж  было
суждено встретиться с ней, свидание прошло нельзя как удачно.
     Столкнись они где-нибудь в другом  месте,  вряд  ли  ему  удалось  бы
незаметно разделаться с Руиз.
     Он  подумал,  не  стоит  ли  попытаться  загипнотизировать  ее,   дав
заключительную  установку  забыть  все  случившееся.  Но  она  очнется  со
сведенной челюстью и болью в шее, что, конечно, вызовет у нее  недоумение,
затем подозрение, а потом... Потом Руиз  определенно  обратится  к  врачу,
который восстановит в ее памяти всю цепочку событий. Она вспомнит все, что
произошло перед неожиданным провалом сознания. Она узнает даже о том,  что
происходило, когда она была бесчувственна.  Врач  позаботится,  чтобы  она
вспомнила все без исключения, свои  осязания  и  звуки,  даже  будучи  под
воздействием тумана истины. Нет, он не имеет права так рисковать.  Что  же
делать с ней?
     Если Руиз исчезнет, органики начнут расследование. Она, без сомнения,
каждые полчаса докладывала о своем местонахождении, и в штабе  знают,  что
последнее сообщение поступило именно из этого района. В следующий  Вторник
окрестности дома Дункана будут более всего  походить  на  переполошившийся
муравейник. Допросят всех без исключения жильцов. Если кто-нибудь  вызовет
у органиков хоть  малейшее  подозрение,  ему  не  избежать  паров  тумана.
Конечно, Дункан будет лгать, но если гэнки  начнут  копать,  проверят  все
данные его идентификационной карточки аж до самого рождения -  иногда  эти
подонки так и поступают - они  обнаружат  много  интересного.  Последствия
предугадать нетрудно. Органики не оставят его в покое.
     Было слишком поздно, чтобы передать  сообщение  шефу  из  ВПТ.  Кроме
того, нужно быть честным: он сам попал  в  эту  передрягу,  сам  и  должен
выбираться из нее. Во-первых, необходимо разобраться, когда и где их  пути
пересекались. Нужно вытянуть из нее все, что она знает о нем и  о  чем  он
сам не ведает. Особенно о его жизни в Манхэттене.
     Руиз лежала на диване с закрытыми глазами и быстро  отвечала  на  его
вопросы. Оказывается, она служила под началом Дункана в те времена,  когда
он был детектив-капитаном Джефферсоном Сервантесом Кэрдом. Она не знала, к
какой подпольной организации он принадлежал, но участвовала в операции  по
его поимке, которая завершилась для Кэрда-Дункана тюрьмой. Руиз  принимала
участие и в охоте за ним после того,  как  ему  удалось  бежать.  Ей  было
известно, что труп Кэрда нашли в Нью-Джерси. Сведения об этом поступили  к
официальным чинам  службы  органиков  Манхэттена.  А  она  узнала  все  от
детектив-майора  Валленквиста,  поскольку   некоторое   время   была   его
любовницей.
     Валленквист. Перед глазами Дункана  проплыло  широкое,  жирное  лицо.
Валленквист был его боссом, и это все, что Дункан мог о нем вспомнить.
     Что еще сообщил  ей  этот  майор?  Задав  Руиз  несколько  осторожных
вопросов (вытягивать из нее  информацию  следовало  постепенно,  поскольку
человек в тумане истины сообщает лишь минимальные сведения  и  допрашивать
его следует умело), Дункан выведал все,  что  было  известно  Руиз.  Если,
конечно, вопросы были заданы с умом. Однажды Валленквист упомянул  Руиз  о
долголетии Кэрда. Она  попыталась  расспросить  его  подробнее,  но  майор
перевел разговор на другую тему, он даже просил ее забыть об этом, если ей
не безразлична судьба их обоих.
     -  Испугался  ли   Валленквист,   когда   сообразил,   что   случайно
проговорился о долголетии Кэрда? - спросил Дункан. - Какое,  черт  возьми,
дело органикам до того, сколько прожил Кэрд?
     - Он был огорчен, - ответила Руиз бесцветным голосом.
     - Сильно огорчен? Напуган? Как бывает,  когда  человек  проболтается,
сказав нечто такое, чего не должен был говорить?
     - Да.
     - Валленквист никогда больше не упоминал о долголетии Кэрда?
     - Никогда.
     - А что вы думаете по поводу его странного предупреждения?
     - Ничего особенного. Я не вполне понимала, о чем он вообще говорил.
     -  Вам  никогда  не  приходилось  слышать,  чтобы  кто-нибудь  другой
упоминал об этом? Может, в вашем присутствии прозвучало нечто,  что  могло
бы напомнить вам о высказывании Валленквиста?
     - Нет.
     - Слышали вы что-нибудь такое, видели или читали, из  чего  следовало
бы, что Кэрд, возможно, не умер?
     - Нет.
     Вот и все. Ну и что теперь с ней делать?
     До полуночи оставалось  всего  пятнадцать  минут.  Экраны  на  стенах
мерцали ярко-оранжевым цветом и издавали негромкое  гудение,  предупреждая
граждан Вторника о необходимости  подготовиться  к  переходу  в  стоунеры.
Некоторые уже,  наверно,  включили  подачу  энергии,  собираясь  влезть  в
цилиндр до истечения контрольного времени. Как только  Дункан  задействует
свой цилиндр, это будет зафиксировано в банке  данных.  Надо  делать  это,
иначе он привлечет к себе внимание.
     Он мог, конечно, стоунировать Руиз, а потом скинуть ее тело из окна в
воды, омывающие стены башни. В такой поздний  час,  глядишь,  никто  и  не
заметит. Тело может, пролежать в грязи под водой довольно долго,  а  то  и
вообще не найдут. Нет, рискованно... Время от времени дно  залива  чистили
землечерпалки. Надо узнать, когда это произойдет в следующий раз. Ему  так
"везет" в последнее время, что, наверно, работы назначены на завтра.
     Когда в распоряжении Дункана оставалось всего пять  минут,  он  решил
отложить все до следующей недели. Дункан затащил Руиз в цилиндр  вместе  с
собой, согнул ее, придавив  ногами,  и  стал  ждать  поступления  энергии.
Секунды, пока еще сохранялось сознание,  показались  Дункану  долгими.  Он
закрыл глаза - или  так  ему  показалось...  и  вновь  открыл  их.  Дункан
выглянул в окошко цилиндра - убедиться, что в  комнате  никого  нет.  Хотя
никого  там  быть  и  не  могло,  Дункан  всегда  проявлял   осторожность.
Удостоверившись, что  все  в  порядке,  Дункан  толкнул  дверцу  стоунера,
перешагнув через Руиз, которая еще спала, подошел к экрану  на  стене.  Он
выдал компьютеру команду очистить экран, а затем назвал номер Сник.
     Сник ответила сразу же. Вид у нее был заспанный.
     - Вы одна? - спросил Дункан.
     - Нет, не одна, - ответила она. - Но он в ванной. Что случилось?
     Несколько секунд Дункан не мог произнести ни слова. Гнев охватил его,
лишив речи.  Словно  ледяная  рука  сжала  его  мозг  и  сердце,  он  весь
похолодел.
     - Вы нужны мне сейчас же, - сказал он. -  Чрезвычайная  ситуация.  Вы
можете уйти, не вызвав подозрения?
     Остатки сна слетели с ее лица,  словно  слой  воды,  испарившийся  от
жары.
     - Извините, я не могу, - сказала она.
     - Тогда я... Впрочем, ладно. Увидимся позже.
     Дункан отключил Сник и,  справившись  с  учащенным  дыханием,  вызвал
падре.
     - Кто это, черт возьми? - прокричал Кэбтэб. - Кто осмелился  оборвать
жизненно важный сон человека?
     Значит, Кэбтэб прямо из стоунера отправился в постель.
     - Чрезвычайная ситуация. Можешь прийти ко мне сейчас же?
     - Конечно, друг мой, - сказал падре, немного  смягчившись.  -  Может,
скажешь?..
     - Не могу, - ответил Дункан, выключая экран.
     Через десять минут падре, весь мокрый и опять  сердитый,  появился  в
его квартире.
     -  Будь  прокляты  эти  автоматические  поливалки  в   переходах!   -
прогромыхал он. - Ну почему они не могут поливать улицы в  полночь,  когда
все сидят дома? Ну зачем  дожидаться,  когда  начнется  Вторник?  От  этих
поливалок просто нет никакого спасения. Стреляют отовсюду  -  со  стен,  с
пола, с потолка!
     - Должен же  санитарны