мили одна от другой. Троица  встретилась
в крытом переходе шириной и  высотой  в  тридцать  футов,  возле  входа  в
таверну. Было восемь часов вечера и результаты голосования  заполнили  все
экраны новостей в городе. Семь  миллионов  триста  тысяч  сто  одиннадцать
голосов было подано за  снижение  уровня  наблюдения.  Приблизительно  три
миллиона граждан голосовали против этой меры.
     В этом районе итоги опроса, по  всей  видимости,  пришлись  по  вкусу
всем. Люди, казалось, опьянели от веселья и радости, а теперь двигались  к
таверне, чтобы опьянеть и от вина.
     Троица прошла через широкий  вход  в  огромный  зал,  разделенный  на
четыре отсека перегородками в половину высоты до потолка. В центре каждого
отсека  располагался  большой  бар  в  форме  цветка  клевера  с  четырьмя
лепестками,  окруженный  танцевальной  площадкой.  Вдоль  стен  по   кругу
размещались  столы  и  кабинки.  Между  ними  повсюду  огромные  горшки  с
великолепными  искусственными  пималиями.  Стены  почти   сплошь   закрыты
экранами, на которых показывали новости и разнообразные  шоу.  Хотя  из-за
гама неслышно было даже голосов дикторов, никому до этого не было дела.
     - Они сходят с ума, предчувствуя свободу, - заметила Сник. - Свободу,
которой они никогда не знали и  никогда  не  увидели  бы,  если  бы  кучка
радикалов не преподнесла ее им.
     Все трое пробирались через толпу, направляясь к одному из столиков  у
стены.
     Кэбтэб, очевидно, не слышал ее слов.
     Дункан был к ней ближе.
     - Вы рассуждаете как полицейский, - сказал он.
     - Ничего подобного.  Просто  стараюсь  мыслить  трезво.  Неужели  это
свойственно только органикам?
     Они сели.
     - По-моему, нам  удалось  захватить  последний  свободный  столик,  -
прогремел Кэбтэб.
     Дункан взглянул на экран.
     - Осталось двадцать минут.
     Падре наклонился так, что губы его почти прикоснулись к его уху.
     - Думаете, она придет? По-моему, это место ни к черту не годится  для
ниспровергательных бесед. Тут надо орать  во  все  горло,  чтобы  услышать
самого себя.
     -  Лучше  места  просто  не  придумаешь.  Ну  кто  здесь  может   нас
подслушать? - возразил Дункан.
     Изнывающая от жары и усталости официантка подошла к ним только  через
десять минут.
     - Извините, друзья, - сказала она. - Сегодня у нас такой бедлам.
     Сник заказала  минеральной  воды,  Кэбтэб  пива,  а  Дункан  попросил
принести ему бурбон. Официантка исчезла в воплях и водовороте. Когда через
двадцать минут она появилась снова, выскочив из толпы, словно  семечко  из
грейпфрута, вид у нее был еще более раздраженный. Она уже подходила  к  их
столику,  как  вдруг  кто-то  толкнул   ее.   Поднос   упал,   и   напитки
расплескались.  Официантка,   извергая   проклятия,   подхватила   поднос,
повернулась и со всего маху ударила стоявшего рядом  мужчину  подносом  по
голове. Тот с криками о своей  невиновности  ударил  официантку  в  живот.
Кэбтэб заревел, вскочил со стула и бросился на мужчину. Какая-то женщина с
воплем повалилась на  официантку;  та,  стоя  на  четвереньках,  судорожно
хватала ртом воздух.
     Дункан не успел толком понять, что произошло после  этого.  Казалось,
вся таверна взорвалась, ввязавшись в  драку.  Люди  царапались,  вопили  и
выкрикивали угрозы,  кто-то  звал  на  помощь.  Дункан  как  благоразумный
человек, которому  нечего  делать  в  подобной  потасовке,  почти  ползком
пробрался мимо дерущихся к стене.  Он  дополз  до  стены  и  спрятался  за
перевернутым столом, прикрывшись им как  щитом.  Он  ожидал,  что  и  Сник
присоединится к нему, однако к удивлению своему увидел, что она  изо  всех
сил бьет какого-то мужчину ребром ладони по шее.  Затем  она  скрылась  из
виду: отнюдь не худенькая женщина прыгнула на нее  сзади,  придавив  своим
телом. Один из мужчин, получив чувствительный подарок в челюсть, попятился
назад и ударился спиной о стол, за которым укрылся Дункан, придавив его  к
стене. Когда Дункану удалось столом оттолкнуть  мужчину,  его  компаньонов
уже не было видно. Только  где-то  в  стороне  среди  гиканья  и  грохота,
перекрывая шум, падре угрожал кого-то покалечить.
     "Как бы поступил в подобной ситуации Генрих V? -  подумал  Дункан.  -
Бросился бы в пекло и получил бы синяк  под  глаз,  ему  разбили  бы  нос,
сломали челюсть, проломили бы череп, переломали хребет, отбили  бы  почки?
Как поступил бы Фальстаф? Остался бы под прикрытием стола,  объясняя  свою
трусость благоразумием".
     Дункан нашел компромисс. Выбравшись  из  своего  укрытия,  он  пополз
вдоль стены к выходу. Если у Сник и Кэбтэба осталась хоть крупица  разума,
они  тоже  выберутся  отсюда.  Очень  скоро   сюда   примчатся   органики,
вооруженные заточками, какими  загоняют  скот  на  бойне,  и  парализующим
газом. Они арестуют всех подряд, а затем, чтобы отличить овец  от  козлищ,
обдадут всех подозрительных туманом истины. Хотя по закону  органики  были
обязаны ограничивать свои вопросы только  непосредственно  относящимися  к
делу, по которому были произведены аресты, они  не  всегда  придерживались
этого правила. Так или иначе, если Сник и Кэбтэба,  надышавшихся  туманом,
попросят назвать свои  имена,  они  невольно  выдадут  себя.  На  проверку
понадобится всего несколько секунд - органики имеют прямой доступ к  банку
данных полиции. И  тогда  судьбу  их  предсказать  нетрудно  -  посадят  в
стоунеры.
     Рассказы Сник и Кэбтэба неизбежно выдадут и самого Дункана.
     "Идиоты проклятые!" - пробормотал он.
     Дункан остановился: какая-то женщина, падая, ударила его  головой  по
ребрам. Ругаясь от боли, он полз изо всех сил.
     - Ничего не выйдет! - завопил какой-то  мужчина,  ударив  его  ногой.
Дункан бросился вперед, схватил мужчину за лодыжку и изо всех  сил  рванул
ногу. Мужчина, падая, свалился на тела дерущихся. Дункан выпустил его ногу
и кулаком ударил в пах, но  тот  все-таки  успел  двинуть  коленом  ему  в
челюсть. Боль ошеломила его. Несколько секунд Дункан не мог прийти в себя,
не сознавая, кто он и где находится. Затем он, немного оправившись,  снова
пополз к выходу. Вдалеке уже слышался свист  полицейских.  Скоро  органики
будут здесь.
     Дункан поднялся, оттолкнул в сторону пару переплетенных,  орущих  тел
и, прижав голову к груди, буквально нырнул  к  двери.  Замазанный  кровью,
задыхаясь, он вывалился за дверь, поднялся, и преодолев переход,  ввалился
в один из магазинов.  На  экране  над  дверью  горела  рекламная  надпись:
"Ибрагим Изимов. Сладости и разрешенные лекарства".
     Покупателей  не  было,  только  хозяин  или,  может  быть,   служащий
магазина.
     - Что, черт возьми, там происходит? - спросил незнакомец  -  высокий,
толстый, средних лет мужчина с бледной кожей, щеголяя густыми,  пурпурного
цвета, крашеными бакенбардами.
     - Идиоты бесятся, - ответил Дункан. - Здесь есть запасной выход?
     - Конечно. И не один. Подождите минутку. Я закрою магазин и  пойду  с
вами.
     Еще один Фальстаф, подумал Дункан. Ему вовсе не  хотелось  оставаться
рядом с тем местом, где органики вот-вот начнут  производить  аресты.  Его
могут притянуть как свидетеля.
     - Вы и есть Изимов? - спросил Дункан.
     - Да. А вы Бивольф?
     - Боже мой! - воскликнул Дункан. - Вы тот, кто должен встретить нас?
     - Не совсем. Мне надо передать вам инструкции. Пошли!
     - Мои друзья все еще находятся  там,  -  сказал  Дункан.  -  Если  их
арестуют...
     Толстяк подошел к двери и осмотрел оба пути к переходу,  по  которому
уже бежали мужчины и женщины в зеленой форме, дуя на ходу в свистки.  Пока
их было только пятеро, скоро появится подкрепление.
     Не успел еще  первый  органик,  замедляя  бег,  добраться  до  входа,
Кэбтэб, увлекая  за  собой  Сник,  выскочил  наружу.  Его  тело  левиафана
столкнулось с женщиной-органиком. Отлетев, она рухнула  на  землю.  Второй
органик - крупный мужчина - был сбит  с  ног  могучим  кулаком.  Кэбтэб  с
львиным ревом побежал по переходу, таща за собой, словно  торбу  с  овсом,
тело Сник. Ее обмякшие ноги туфлями  скребли  землю.  Подбежала  еще  одна
женщина-органик, высокая и крепкая. Она попыталась прыснуть в лицо Кэбтэба
парализующий газ. Падре, задержав дыхание, перестал вопить. Кулак его  еще
раз метнулся вперед, выбив баллон из рук женщины. Затем  следующим  ударом
он сбил ее с ног, угодив в подбородок.
     Из таверны вывалилась целая толпа, отгородившая падре от двух  других
органиков. С обеих сторон по переходу набегал зеленый рой полицейских.
     Изимов уже выключил в магазине свет. Дункан  держал  дверь  открытой,
пока Кэбтэб со Сник  не  оказались  внутри.  Он  захлопнул  дверь,  однако
закрыть ее на замок не мог. Замка здесь,  как  и  во  всех  магазинах,  не
принадлежавших государству, попросту не было.
     - Ради Бога, надо сматываться отсюда! - воскликнул Изимов и побежал к
запасному выходу. В свете, пробивавшемся через окна  из  перехода,  Дункан
рассмотрел опухшие глаза, вздутые губы Кэбтэба и Сник, кровавые царапины.
     - Ну что, вам все-таки удалось втянуть нас еще в  одну  передрягу,  -
сказал Дункан.
     - Да черт с ним! Позабавились! - невозмутимо ответил падре.
     - Мне очень жаль, - задыхаясь, сказала Сник. - Хотя удалось выпустить
немного пара. Я чувствовала такую злость. Правда, было  бы  куда  приятнее
отлупить полицейских.
     Компания поспешила  через  магазин  вслед  за  Изимовым.  В  соседнем
помещении им встретились несколько посетителей и  работников  магазина,  с
удивлением смотревших на них. Они выскочили в другой переход. На карте  он
был обозначен номером 10АВ3 и назывался Авеню Долгожданной  Колесницы.  На
нескольких экранах, висевших между магазинами, уже показывали  вспыхнувшее
бесчинство: журналисты прибыли к месту  происшествия  сразу  же  вслед  за
полицией.
     Изимов, отдуваясь и покрывшись потом, словно в  сауне,  повел  их  по
переходу. Они пробежали около сотни футов.  Там  он  заскочил  в  магазин,
затем через него в  другой,  и  они  оказались  еще  в  одном  переходе  -
полуделовой, полужилой части квартала.  Пробежав  еще  ярдов  сто,  Изимов
остановился у полированной, окрашенной во все цвета радуги, двери, которая
странным образом гармонировала с его ярких цветов одеждой. Изимов  вставил
идентификационную карточку в щель, и дверь распахнулась внутрь  помещения.
Он вошел. Сам собой зажегся свет.
     Проведя своих спутников через прихожую, он сказал:
     - Прежде всего надо избавиться от синяков и кровоподтеков.
     На это ушло не так уж много времени - лекарств в общественной аптечке
в ванной было достаточно. Через двадцать минут лица со  следами  потасовки
приобрели более-менее здоровый вид.
     - Вот вам современная медицинская наука, - сказал  Изимов,  пригласив
всех в гостиную. Он вздохнул. - Если бы мы могли излечить  все  социальные
язвы микстурой из бутылки.  -  Изимов  остановился  и  взмахнул  рукой.  -
Устраивайтесь поудобнее. Я предложил бы вам выпить, но, думаю, на  сегодня
уже достаточно.
     - Может быть, от нас и пахнет как после попойки, - отрезала  Сник,  -
только вот сделать хоть глоток мы так и не успели.
     - Все равно, я не припас спиртного,  -  с  некоторым  самодовольством
произнес Изимов. - А лазить по  личным  шкафам  людей  других  дней  я  не
привык. Так или иначе, оставаться здесь долго вам не придется. В мои планы
не входило приводить вас сюда. Я  собирался  встретиться  с  вами  в  этом
пристанище порока, в таверне, да и то только для того, чтобы передать  вам
информацию, которую мне приказали довести до вас. Я возвращаюсь в магазин.
Если магазин закроется раньше десяти, это вызовет подозрение. К  тому  же,
заметь полицейские, что он закрыт, на меня наложат штраф. Что я скажу? Что
беспокоился из-за этой свалки, не хотел, чтобы пьяные забрались ко  мне  и
все побили? И вообще...
     - Какое все это имеет значение? - сказала Сник. -  Если  надо  быстро
уходить, говорите.
     - Да, да, конечно, - напряженно произнес Изимов.  -  Теперь  ситуация
изменилась.  Кто  может  сказать,  к  каким  последствиям   приведет   эта
неожиданная драка? Видимо, мне придется подождать, пока со мной выйдут  на
связь.  Тот,  кто  передает  мне  информацию.  возможно,  захочет   внести
коррективы  в  наш  план.  Нужен  новый  подход,  адекватный  изменившимся
обстоятельствам. А вдруг вам теперь не следует знать,  что  я  должен  был
сообщить. Бог свидетель,  теперь,  когда  вы  привлекли  к  себе  внимание
полиции, мы все в опасности.
     Изимов достал из кармана кусок плотной бумаги и вытер лоб от пота.
     -  Все  произошло  так  быстро.  Сомневаюсь,  чтобы  органики  смогли
опознать нас, - сказал Дункан. - Ради Бога, человек! Мы так долго блуждали
впотьмах. Мы изголодались по информации и жаждем хоть что-то  сделать  для
организации.  Подумайте,  если  вы  не  выполните  приказ,  у  вас   могут
возникнуть большие  проблемы  с  начальством.  Рассказывайте.  Затем,  как
только наши синяки пройдут, мы уйдем.
     - Я совсем ничего не знаю, - уклонился Изимов.
     - Что?! - воскликнули в один голос все трое.
     - Я говорю о карточке.  Я  должен  был  передать  ее  юноше,  который
работает у меня неполный  день.  От  него  требовалось  передать  карточку
официантке и заплатить ей, чтобы  она  передала  ее  вам,  когда  принесет
выпивку. Вам надлежало прочитать ее, а потом стереть текст. Драка началась
как раз в тот момент, когда я передавал карточку юноше. Ничего не вышло. Я
приказал ему исчезнуть и...
     -  Вы  допустили,  чтобы  эта  карточка  попала  в  руки  не   членов
организации? - удивленно спросила Сник. - Не могу в это  поверить.  А  что
если бы драка началась, когда юноша уже  вошел  в  таверну,  но  не  успел
передать карточку официантке? Она сейчас валялась бы где-нибудь и,  можете
спорить со своим откормленным ишаком, - органики быстро бы нашли ее.
     - По-моему, нет необходимости в оскорблениях, - ответил  Изимов,  еще
раз осушив потный лоб. - Мне приказано не передавать вам карточку лично  и
не встречаться с  вами.  Теперь  вся  эта  затея  полетела  к  чертям.  Вы
у_з_н_а_л_и_  меня, поэтому я и не могу давать ее вам.  Уверен,  меня  все
равно не погладят по головке, хотя другого выхода из ситуации не было.
     - Что они сделают? - спросил Дункан. - Убьют вас?
     Изимов сделал большие глаза, повращал зрачками, но так  ничего  и  не
произнес.
     - Ну, скажите же, что вам грозит?
     - О, нет! Меня, конечно, не убьют. Ничего подобного не  будет,  слава
Богу!  Но  как-нибудь  накажут,  в  покое  не  оставят.  Я  не  знаю,  как
организация наказывает провинившихся. Я совершенно изолирован от других  -
всего лишь клеточка для связи с другой клеточкой. Мне даже неизвестно, кто
те люди, с которыми я контактирую. А они ничего  не  знают  про  меня.  До
сегодняшнего дня я ни разу ни с кем не встречался в своей квартире  или  в
магазине. Если бы не это происшествие!
     - Но вас должен  был  кто-то  завербовать?  -  спросила  Сник.  -  Вы
посещали  собрания?  Вас  наверняка  знакомили  с  принципами  и  задачами
организации?
     - Да, но они проходили в полумраке.  Все  были  в  масках,  а  голоса
передавались через исказитель речи.  Да  и  присутствовал  я  на  подобных
собраниях всего дважды. Оба раза  их  проводили  в  гимнастических  залах,
используемых также в качестве церквей  и  синагог.  Собрания  продолжались
полчаса. Мы давали клятву... - Изимов вытащил еще один платок.  -  Слишком
много говорю. Это стресс. Думал, смогу  лучше  с  ним  справиться.  Вы  не
выдадите меня, ну скажите?
     - Если отдадите карточку - нет, - пообещал  Дункан,  бросив  на  Сник
красноречивый взгляд, словно вопрошая: надеюсь, другие  члены  организации
сделаны из более крепкого теста?
     Изимов извлек из кармана серый прямоугольник  из  какого-то  твердого
материала.
     - Вот, возьмите.
     Дункан взял карточку. Сник и Кэбтэб встали у него  за  спиной,  чтобы
тоже прочитать ее. Дункан потер большим пальцем  угол,  отмеченный  тонкой
черной линией. Поверхность карточки побелела и на ней выступили слова:
     СКОРО ВЫ БУДЕТЕ УВЕДОМЛЕНЫ.
     - Что за чепуха? - удивился Дункан. - Естественно, мы ждем  контакта.
Мы и так это знаем.
     Он выразительно посмотрел на Изимова.
     - И из-за этого мы рисковали жизнью?
     - Я ничего не знаю, - ответил тот, подавшись назад. - Я даже не  хочу
знать, что это значит. Пожалуйста, потрите карточку еще раз и  верните  ее
мне.
     Дункан выполнил его  просьбу.  Изимов  поводил  по  карточке  большим
пальцем, словно желая убедиться, что надпись уничтожена. Он бросил  взгляд
на часы - экран на стене негромко  простонал.  Оставалось  еще  пятнадцать
минут прежде, чем лица непрошеных гостей избавятся от последствий драки, и
они смогут уйти.
     - Идиотизм! - сказала Сник.  -  Ваша  организация  -  просто  скопище
идиотов!
     - Не говорите так! - испугался  Изимов,  поднимая  руку  с  вытянутой
ладонью, словно собираясь отразить ее слова как теннисной ракеткой. -  Они
очень осторожны, но все-таки решили ободрить вас, дать вам  знать,  что  о
вас помнят. Я не читал карточку, но по вашим словам догадываюсь,  что  там
было.
     Кэбтэб осторожно ощупал  кожу  вокруг  левого  глаза.  Припухлость  и
покраснение почти исчезли.
     - Наш приятель слишком нервничает, а тот, с карточкой,  не  больно-то
умен. Но это не означает, что вся группа - стадо женоподобных  идиотов,  -
сказал он. - В  любом  случае  у  нас  не  остается  другого  выхода,  как
следовать инструкциям. Мы же не можем выйти из игры. Кто бы они  ни  были,
этого они нам не позволят.
     - Можете не сомневаться! - воскликнул Изимов.
     После этого никто уже почти  не  разговаривал,  лишь  изредка  кто-то
отпускал  реплики,   смотря   новости.   На   экране   органики   пронесли
бесчувственные  тела  арестованных  в  микроавтобусы   в   уехали.   Затем
представили некоторых участников схватки уже в полицейском участке, где им
предъявили обвинения. Сам допрос  не  показали:  это  всегда  скрывали  от
публики. То, что  журналистам  позволили  вести  репортаж,  означало,  что
полиция относится к инциденту как к обычной пьяной драке. Журналистам даже
разрешили взять  интервью  у  нескольких  человек,  которых  выпустили  из
участка.
     Все напряженно слушали.
     Интервьюер: Гражданин, минутку.  Могу  я  узнать  ваше  имя  и  какое
обвинение вам предъявили?
     Гражданин: Отвяжитесь!
     Интервьюер (обращаясь к другому  мужчине):  Вы  выглядите  контактным
человеком. Не могли бы вы  рассказать  вашим  зрителям,  что  произошло  в
Спортере?
     Гражданин (улыбаясь в  смущении  разбитыми  губами):  Обвинение?  Они
просто подтасовывают факты.
     Интервьюер: Совершенно верно. Гражданин. Мы понимаем вас.  (Обращаясь
к третьему участнику событий, высокой,  широкоплечей  женщине  с  длинными
черными спутанными волосами и разодранной щекой): Гражданка, не хотите  ли
что-нибудь сказать зрителям? Им не терпится узнать подробности скандала  в
Спортере.
     Гражданка: Я там не присутствовала. Сыщики задержали меня, потому что
мы слегка ссорились с мужем неподалеку. Если хотите, могу сказать,  что  я
думаю об этом ублюдке, моем муже...
     Интервьюер: Благодарю вас. А вот  мужчина,  по  виду  которого  сразу
можно определить, что ему есть что  рассказать.  Гражданин,  не  могли  бы
вы?..
     Дункан показал на человека, проходившего мимо камеры.  Натянув  шляпу
поглубже, он низко опустил голову.
     -  Эй,  кажется,  это   профессор   Герман   Трофаллаксис   Каребара.
Человек-муравей, с которым мы ехали в поезде. Это он?
     Сник подалась вперед, широко раскрыв глаза.
     - Да, это он. Но что он там делает? Вы видели его в Спортере?
     - Нет. Он и не должен был там быть. Он же говорил, что будет  жить  в
Башне Университета.
     Сник покачала головой.
     - Думаете, он шпик? Следит за нами?
     - Не мож