чтобы
попасться еще раз, боги не станут больше улыбаться нам.
     Беглецы двигались молча, пока не подошли к притоку  ручья  -  справа.
Кэбтэб свернул и пошел вдоль него.
     Прошли  еще  полмили.  Большую   часть   пути   беглецов   прикрывали
переплетавшиеся ветви.  Без  их  защиты  они  прижимались  к  берегу,  где
растительность казалась более плотной и обнаружить путников было  труднее.
Преодолев  еще  около  полутора  миль  по  жидкой,  вязкой  грязи,  Кэбтэб
остановился. Он показал на берег, поднимавшийся фута на три над  водой.  В
этом месте стремилась  быстрина,  и  ручей  бурлил,  извивался,  -  словно
собираясь спрятаться под землей. Кэбтэб подтвердил это впечатление.
     - Там, под берегом, есть труба четыре фута в диаметре. В нее попадают
ил и грязь, труба забивается, и нам каждые несколько  дней  приходится  ее
чистить. Но сейчас проход открыт,  правда,  секунд  тридцать  придется  не
дышать. Иди первым.
     Очевидно Кэбтэб все еще не доверял ему. Что ж, это вполне  нормально.
Дункан на его месте вел бы себя точно так же.
     Дункан опустился на четвереньки, вода  подступила  к  самой  шее.  На
секунду  задумавшись,  он  бросился  вниз,  кончиками   пальцев   ощупывая
внутренние стенки трубы. Погрузившись в жижу,  усилием  воли  он  заставил
себя двигаться вперед на четырех, прогибаясь по-собачьи. Голова то и  дело
ударялась о трубу, которая, как ему показалось, шла под уклон.
     Неожиданно Дункан почувствовал, что наполовину освободился из трясины
и очутился в темной камере. Здесь по крайней мере можно  было  дышать.  Он
медленно встал, подняв руки, чтобы  не  удариться  головой.  Удалось  лишь
немного разогнуть спину. Только сделав  еще  десяток  шагов,  Дункан  смог
поднять голову. Труба пошла на подъем, а  затем  выпрямилась.  И  все-таки
встать в полный рост по-прежнему не удавалось. Позади тяжело дышал Кэбтэб.
Голос его загромыхал, эхом отражаясь в трубе:
     - Иди, не останавливайся. Я буду держаться сзади.
     Гладкий, мягкий пол опять  пошел  под  уклон,  и  в  какой-то  момент
вытянутая вверх рука Дункана вдруг рассталась с потолком.  За  спиной  под
ногами Кэбтэба булькала жижа, гигант тяжело дышал.
     - Иди, иди, - он пальцем подталкивал Дункана в спину.
     Дункан продолжал двигаться - не очень шустро,  -  пока  не  вышел  на
яркий свет. Он очутился в комнате футов десять в длину и восемь в  высоту;
ее стены, пол и потолок были сделаны из монолитного, бесшовного материала.
Свет исходил  прямо  из  этого  материала,  создавая  ровное,  без  теней,
освещение, к которому Дункан привык в городе. Впереди виднелась  небольшая
дверь. Никакой ручки, однако, не было.
     - Стоп! - сказал Кэбтэб.
     Дункан подчинился. Падре прошел мимо него и остановился перед дверью,
бормоча что-то себе под нос, но Дункан ничего не расслышал. Впрочем, слова
гиганта, очевидно, ему и не предназначались.
     Дверь разъехалась в стороны, исчезнув в углублениях в стене.
     Кэбтэб, все еще не в силах разогнуться, улыбнулся Дункану.
     - Материал этот, как  видишь,  новый,  но  мы  установили  его  и  на
старинных участках. В этом месте  скрывались  партизаны  в  последние  дни
покорения Соединенных Штатов. Чтобы достать такое количество  современного
материала, пришлось изрядно покопаться на свалках и даже воровать.
     Падре нырнул в дверь, и Дункан  последовал  за  ним.  Открывшийся  за
дверью довольно широкий проход тянулся футов на двадцать вперед,  а  затем
поворачивал налево. Пол под пологим углом уходил вниз.  Пройдя  еще  футов
шестьдесят, они снова оказались перед дверью, повыше, чем первая.  Кэбтэбу
все еще приходилось сгибаться, но Дункан мог теперь выпрямиться -  потолок
висел над головой примерно в двух дюймах.
     - Эти комнаты не для нас, современных людей, - сказал Кэбтэб. -  Наши
предки были прекрасными воинами, но ростом, видать, сильно нам уступали.
     - А  почему  органики  до  сей  поры  не  обнаружили  эти  пещеры?  -
поинтересовался Дункан. - Ведь у них есть магнитомеры.
     - Обнаружили. Давно обнаружили, - весело ответил Кэбтэб.  -  Но  весь
этот район  начинен  подземными  полостями  и  фортами  со  времен  войны.
Органики считают, что все это давным-давно сделали солдаты и партизаны.  В
некоторые пещеры проникли археологи. Большинство  пещер  и  ходов  покрыты
слоем грязи, она накопилась в них за две тысячи лет, к тому же  надо  всем
давно вырос могучий лес. Многие проходы завалены - обрушился  потолок.  Мы
сами  ведем  тут  кое-какие  работы,  что-то  раскапываем,   разбираем   и
перестраиваем. Мы - это не только наши  современники.  Здесь  жили  многие
поколения беглых преступников.
     Гигант что-то негромко пробормотал -  дверь  разъехалась  в  стороны.
Дункан последовал за ним в другой коридор, который тоже петлял и  шел  под
уклон. Воздух здесь отличался свежестью  -  видимо,  работала  вентиляция,
хотя Дункану не удалось разглядеть никаких вентиляторов, звука  работавших
моторов тоже слышно не было.
     - Ну, вот мы  и  здесь!  -  воскликнул  Кэбтэб,  остановившись  перед
стеной, которой заканчивался туннель. - За нами, конечно, наблюдают.
     Падре пробормотал несколько  обрывочных  непонятных  слов,  очевидно,
код.
     - Меня они, естественно, знают, но тем не  менее  придется  выполнить
положенный ритуал.
     Он усмехнулся.
     - Всякое возможно. А вдруг гэнки схватили меня, а сюда прислали моего
двойника. Или в меня вселился ангел или дьявол  принял  мой  облик,  чтобы
нести добро или зло.
     Дункан не мог сказать, серьезно ли говорит гигант. Насколько он знал,
клонирование двойников запретили более ста сублет назад. Но он знал и  то,
с какой легкостью правительство преступает собственные законы,  когда  ему
выгодно. Правда, изготовление  хорошего  клона-двойника  -  дело  довольно
хлопотное, слишком много забот и расходов,  чтобы  схватить  жалкую  кучку
дэйбрейкеров. К тому же, чтобы вырастить младенца  до  нынешнего  возраста
Коба, понадобится не менее тридцати сублет, а сам гигант  к  тому  времени
состарился бы или вовсе умер. Несомненно, падре просто разыгрывал его.
     Дверь отворилась, открыв взору просторную, ярко освещенную комнату. В
проеме стояли двое - мужчина и женщина,  небольшого  роста,  черноволосая,
очень худая, молодая и довольно  красивая.  Мужчина  был  примерно  одного
роста с Дунканом, средних лет,  весьма  упитанный,  тоже  черноволосый,  с
карими глазами и большим носом. В руках у  обоих  блестели  длинные  ножи,
хотя по их виду нельзя было сказать, что они собираются пустить их в  ход.
Мужчина подошел вплотную, и Дункан невольно сморщил нос: незнакомец  давно
не мылся и не менял одежду.
     Кэбтэб представил обитателей подземелья:
     - Это недавний беглец - из тюрьмы. Нарушитель дня. Я встретил  его  и
помог скрыться. Наш гость, Вильям Сен-Джордж  Дункан.  Дунк,  это  -  Мика
Химмелдон Донг и Мелвин Ванг Кроссант.
     -  Рад  познакомиться,  -  сказал  Дункан.  Пара,   кивнув,   холодно
улыбнулась.
     - Хорошо, - сказал падре, - а сейчас пожалуйте в туманчик.
     Дункан промолчал. Он ожидал этого. Он  пошел  вслед  за  гигантом  по
коридору. Донг и Кроссант присоединились к  ним.  Они  вошли  в  небольшую
комнату, в которой почти не было мебели. Кэбтэб пригласил Дункана сесть на
складной стул.
     - Не могу предложить удобств.  Но  терпеть  придется  недолго,  минут
десять. Туман у нас тут очень разреженный.
     Вполне достаточно времени, чтобы они узнали все, что  хотят,  подумал
Дункан. Он искренне радовался тому, что  в  арсенале  беглых  преступников
оказалось такое средство как туман истины. Это вселяло уверенность: теперь
он мог не сомневаться, что в их  группе  не  найдут  убежище  предатели  и
двойные агенты, если, конечно, кто-нибудь из них подобно  ему  не  обладал
способностью лгать даже надышавшись тумана.
     Проснулся он, чувствуя напряжение  во  всем  теле.  Падре,  улыбаясь,
протянул ему руку и поднял его.
     - Вот это история,  сын  мой,  -  громыхал  он.  -  Немного,  правда,
загадочная. Кажется, тебе приходилось одновременно играть несколько ролей.
К тому же ты обладаешь неким секретом, и правительство ужасно боится,  что
он станет достоянием общественности.
     Мика Донг, стоявшая рядом с падре, сказала:
     - Вы представляете большую опасность для правительства, - она сделала
паузу, - а значит - и для нас. Мне кажется, они никогда не перестанут  вас
искать.
     - Я настолько  опасен  для  вас,  что  вы  не  можете  позволить  мне
остаться? - спросил Дункан,  надеясь,  что  она  успокоит  его,  уверит  в
обратном. Если они не примут его, то наверняка решат разделаться с ним: он
знает их убежище.  Его  убьют  или,  если  у  них  есть  все  необходимое,
подвергнут окаменению. В любом случае они обязаны заставить его замолчать.
     - Это не мне решать, - сказала Донг.
     - Па! - воскликнул падре Коб, выражая явное раздражение. Трудно  было
сказать, кем или чем  он  недоволен.  Он  провел  Дункана  через  коридор,
парочка последовала за ними. Они прошли  около  тридцати  футов,  а  затем
оказались  в  огромной  комнате  с  низко  нависшим  потолком.  В  комнате
выстроилась целая дюжина столов и  скамеек  из  грубо  оструганных  досок,
несколько аппаратов для дестоунирования пищи, охлаждения воды и  несколько
коек. Здесь находилась дюжина мужчин и женщин, мальчик и девочка  примерно
трех лет. Присутствие детей поразило его. "Что  за  место  для  воспитания
детей! - подумал он. - Впрочем, и взрослым здесь жить вовсе не сладко".
     - Добро пожаловать в Свободную Банду! - торжественно  произнес  падре
Коб. - Прими нас такими, какие мы есть!
     Дункану казалось, что сам гигант и есть вожак группы.  Он  был  столь
огромен и явно представлял собой сильную личность. Однако  Дункан  ошибся.
Лидером был высокий мужчина с телом пантеры, нависшим лбом и  выступающими
челюстями.
     Гигант представил его:
     - Рагнар Стенка Локс. Он решает здесь все.
     - Наденьте что-нибудь, падре, - мягким, но властным голосом  произнес
Локс. - У вас неподобающий вид.
     - Да вы просто ревнуете, - ответил, рассмеявшись, гигант, но все-таки
вышел из комнаты. Через  минуту  он  вернулся,  облачившись  в  монашескую
разноцветную полосатую сутану с капюшоном.
     Он улыбнулся Дункану:
     - Перед вами монах этой банды!
     Остальных членов группы представил сам Локс. Имен было так много, что
запомнить их всех Дункан был не в силах. В памяти остались лишь некоторые:
     Джованни Синг Сини и Альфреде Синг Бидутанг, по словам последнего они
были родными братьями, а также восхитительная блондинка Фиона Ван  Диндан,
одетая в облегающее блестящее голубое платье, и Роберт Бисмарк Корзмински,
низенький тонкий мулат с невиданно длинными пальцами.  В  целом  в  группе
было поровну мужчин и женщин. Вскоре все расселись и принялись за  еду.  В
комнату вошел еще один мужчина и что-то прошептал на ухо Локсу, после чего
главарь спокойно вышел, чуть задержав взгляд на Дункане.
     Падре, сидевший за столом рядом с Дунканом, сказал:
     - Это Хомо Эректус Вилде. Он сейчас дежурит.
     Дункан поперхнулся, кашлянул, выпил немного воды и спросил:
     - Ты что разыгрываешь меня?
     - Конечно, это не то имя, которое он носил от рождения,  -  улыбнулся
падре. - Он взял  его,  достигнув  совершеннолетия,  такое  право  есть  у
каждого гражданина. Он - наш местный  гомосексуалист.  Наверняка  надеется
сейчас, что и у тебя сходные с ним наклонности. Пусть немного потешит себя
надеждой и фантазиями на сей счет.
     Локс постучал ложкой по стакану, а когда наступила тишина, объявил:
     - Вилде сообщил, что в нашем районе наблюдается необычная  активность
органиков. Он насчитал уже двенадцать патрульных  самолетов.  Одна  группа
приземлилась и сейчас прослушивает окрестности  своими  слухачами.  Совсем
рядом с нами.
     Некоторое время все сидели молча. Дети ерзали на  скамейке,  стараясь
поближе придвинуться к своим матерям.
     - Никаких поводов для беспокойства нет! - громко сказал падре Коб.  -
Они ловят  нашего  гостя,  но  им  придется  искать  повсюду.  Понадобится
обшарить довольно большой район. Почем  им  знать,  что  беглец  находится
здесь. Уверен, скоро они уйдут.
     - Падре прав, - согласился  Локс.  -  Значит,  гражданин  Дункан,  вы
утверждаете...
     Дункан как мог старался отвечать на его вопросы ясно.  Когда  трапеза
завершилась, несколько мужчин и женщин убрали со стола и унесли тарелки на
кухню. В комнату прикатили телевизор. Подождав, пока  перестанут  возиться
люди на кухне, Локс распорядился показать запись допроса Дункана в  тумане
истины, после чего на него  вновь  обрушился  град  вопросов.  Задавал  их
только Локс, остальные  внимательно  слушали.  Если  у  других  и  имелись
какие-то замечания, люди явно не решались  поделиться  ими  в  присутствии
вожака.
     Потом Дункану устроили  небольшую  экскурсию  по  всем  помещениям  и
объяснили, как следует  вести  себя  при  сигналах  опасности.  Гидом  ему
определили Мику Донг, которая подробно объясняла все певучим голоском, при
этом ни разу не улыбнувшись. Скоро Дункан пришел к выводу, что она все еще
не доверяет ему. Или он чем-то сильно  не  понравился  девушке.  А  может,
девица попросту неисправимая зануда.
     Наверно, тут проявлялся таинственный закон: в любой группе более  чем
из  семи  человек  обязательно  найдется  кто-то,  кто  будет   испытывать
неприязнь  к  одному  из  остальных.  Множество  ученых   посвятили   свои
исследования этому удивительному феномену, объясняя иго каждый  по-своему.
Данные статистики подтверждали: закон никогда не давал сбоев. Было заснято
такое огромное количество пленки - материал к исследованию другой  стороны
проблемы, а именно - мгновенно возникающей привязанности,  однако  в  этом
случае наблюдалось гораздо  большее  единодушие  в  определении  возможных
причин. Дункану это обстоятельство представлялось довольно странным,  ведь
обычно гораздо большее число людей могли объяснить мотивы своей ненависти,
чем любви.
     Он пожал плечами. Что ж, может быть, он  и  ошибается.  Скорее  всего
Мика Донг просто проявляет вполне естественную  подозрительность  ко  всем
незнакомцам.
     В  семь  часов  вечера  Дункан  отправился  в   гимнастический   зал,
представлявший собой довольно просторное помещение, которое во время войны
использовали под оружейный  склад.  Большинство  членов  группы  играли  в
баскетбол, а падре  занимался  поднятием  тяжестей.  Дункан  составил  ему
компанию, а затем, заметив фехтовальные  принадлежности,  остановился.  Он
спросил, увлекается ли  этим  кто-нибудь,  и  Локс  взялся  проверить  его
мастерство. Вожак оказался хорошим фехтовальщиком, но Дункан все же первым
нанес пять уколов, получив в ответ лишь один. В конце концов Локс,  тяжело
дыша, сдался.
     - Вы прекрасно фехтуете. Кто был ваш тренер?
     - Не помню, -  ответил  Дункан.  -  Врач  говорила,  что  я  сам  был
тренером, но я абсолютно ничего не помню. По правде сказать, и сейчас-то я
понял, что умею фехтовать, только  когда  увидел  рапиры.  Не  могу  этого
объяснить. Что-то подсказало мне. Просто захотелось взять рапиру в руки.
     Локс странно посмотрел на него, но ничего не сказал.
     В девять часов Дункан, приняв душ, лег спать. Он  чертовски  устал  -
слишком велико было нервное напряжение этого дня, да и физической нагрузки
хватило. Адреналин, который поддерживал  его  силы,  иссяк.  Хомо  Эректус
Вилде проводил его в большую комнату, уставленную койками.
     - Достаточно места, хватит на двоих,  -  улыбнулся  Вилде.  -  О,  не
волнуйтесь, я не стану приставать к  вам.  Я  вполне  уважаю  ваши  права.
Должен признаться, что, когда увидел вас впервые, то позволил себе  питать
кое-какие надежды...
     Не выдержав наступившей после этого  паузы,  которая  показалась  ему
весьма неприятной, Дункан сказал:
     - Моя история вам известна. А почему вы стали преступником?
     - Мой любовник уговорил меня совершить  преступление.  В  отличие  от
меня у него был совершенно необузданный нрав. Он терпеть не мог постоянной
слежки за нами правительственных агентов. Вот и появились безумные идеи  о
праве на личную жизнь.  Я  пошел  за  ним,  потому  что  не  хотел  с  ним
расставаться. Никогда  мужчина  не  испытывал  более  преданной  любви.  А
потом...
     Наступила еще одна пауза, и Дункан сказал:
     - Что потом?
     - Гэнки напали на нас неожиданно. Я успел  убежать,  а  его  поймали.
Сейчас,  наверно,  из  него  сделали  каменную  статую,  которая  валяется
где-нибудь  на  правительственном  складе.  Раньше  я  надеялся,  что  его
привезут в какое-нибудь хранилище недалеко отсюда, но...
     - Сочувствую, - сказал Дункан.
     - Что проку-то...
     Вилде заплакал, а когда Дункан хотел сказать что-то ему  в  утешение,
произнес с грозным видом:
     - Не хочу больше говорить об этом! Вообще ни о  чем  не  хочу  сейчас
говорить!
     Дункан лег в постель. Несмотря на усталость, заснуть ему  удалось  не
сразу. Новые знакомства вызвали у него  столько  вопросов.  Какую  главную
цель преследует группа нарушителей дня сейчас, когда  их  со  всех  сторон
обложили органики? На что  надеются?  Может  быть,  держат  на  уме  нечто
большее, нежели просто ускользнуть от преследователей, затаившись в  своем
убежище? Что за жизнь они ведут?  Откуда  достают  пищу?  Как  выходят  из
положения, если кому-нибудь вдруг потребуется медицинская помощь?
     Раздумывая обо всем этом, он постепенно впал в  забытье,  сменившееся
кошмарными снами.



                                    5

     Первая мысль, пришедшая Дункану на ум после пробуждения, оказалась не
слишком оптимистичной. Он освободился из одной  тюрьмы  только  для  того,
чтобы угодить в другую. Органики ищут его и не оставят своих поисков очень
долго. Это означало, что  ему  придется  оставаться  здесь,  пока  они  не
прекратят поиски. Если, конечно, вообще можно надеяться  на  это.  Видимо,
изловить Дункана  действительно  представлялось  им  очень  важным  делом.
Власти определенно относятся к нему не как к  обычному  беглецу.  Если  им
удастся схватить его, то рассчитывать на повторный побег уже не  придется.
Более того, люди, которые приняли Дункана в свою компанию,  понимали,  что
правительство жаждет заполучить его. Не может  ли  это  подтолкнуть  их  к
выдаче Дункана органикам, даже если они сделают это не очень охотно.  Хотя
нет, они не могут так поступить: он знает теперь, где скрываются они сами.
Немного тумана истины - и он, Дункан, все разболтает властям.
     Вот если бы органики нашли его убитым в лесу, - это другое дело.  Они
прекратили бы поиски, а он-то уж точно ничего не открыл бы властям.
     Похоже, что это единственная логичная линия  поведения  его  нынешних
хозяев.
     "Придется бежать и отсюда, - подумал Дункан. - Сын человечий, где  то
место, где ты сможешь спокойно преклонить голову свою? Лисы в норах, птицы
в гнездах куда в большей безопасности, чем я", - сокрушался он.
     Но уже выйдя из душа, приятно удивившего его горячей водой, Дункан не
чувствовал себя подавленным. Из любой, самой тяжелой  ситуации  существует
выход, и он найдет его. Улыбаясь и негромко насвистывая, Дункан направился
в столовую, сам удивляясь охватившему его беззаботному настроению.  Логика
и дитя ее - вероятность - явно  противились  любому  оптимизму.  А  в  его
ситуации - и говорить не приходится. Но тут он вспомнил, что говорила  ему
врач во время одного из сеансов терапии.
     - Я не знаю, каким образом вам это удалось, но вы  создали  -  вернее
сказать, построили из себя - абсолютно новую личность. Мне  кажется,  что,
формируя персону Вильяма Сен-Джорджа Дункана, вы сумели отобрать только те
составляющие, которые были вам нужны, и сложили их  вместе.  У  вас  такой
неудержимый оптимизм, такая вера, что все покорится вам, что вы выберетесь
из любой, д