ный  кусок  мяса  и  накладывая  на  него
капустный ломтик. Прожевал. И спросил медленно, словно размышляя:
     - Фамилия Акимов тебе говорит что-нибудь?
     Она говорила мне очень многое.
     - Ну, допустим... я знаю человека, который так называется.
     - Генерала Акимова.
     - Именно его я имел в виду, - подтвердил я. - Выходит,  ты  и  с  ним
встречался? Ты знаком, похоже, со всем светом.
     - Нет, - ответил он. - Не встречался. Но должен увидеться. А сейчас у
меня найдется, конечно, рекомендация - если угодно, могу предъявить.
     Хотя сомневаюсь, чтобы тебе хватило времени ее  прочесть.  Прекрасное
мясо. А у тебя как?
     - Неплохо, - сказал я,  проглатывая  очередной  кусочек  баранины.  -
Здесь пристойно готовят. Так ты говоришь - не смогу прочесть? Она  у  тебя
что -  на  иврите?  (Вообще-то  это  не  составило  бы  для  меня  больших
затруднений. Однако у меня  были  ведь  и  другие  способы  проверить  его
полномочия. Так что я решил не нажимать чрезмерно.) - Я  переведу,  -  Изя
полез было в карман.
     - Зачем же? Поверю тебе на слово. И если помочь тебе действительно  в
моих силах...
     - Сможешь, сможешь.
     - Что же тебе требуется?
     - Приглашение на сегодняшний прием в известном тебе посольстве.
     - Ничего себе! - воскликнул я. - Губа не дура.  Может,  тебе  достать
еще и пропуск на Программный съезд партии азороссов? А еще что?
     - Пропуск не нужен, -  сказал  Изя,  явно  наслаждаясь  ситуацией.  -
Поскольку он у меня есть. Запасся. И имею  все  основания  в  этом  съезде
участвовать.  А  вот  относительно  нынешнего  приема   вовремя   не   был
информирован. И потому прошу твоего содействия.
     - А не лучше было бы уладить все через ваше посольство?
     - Если бы в запасе было еще две недели, я так и сделал бы.  Но  прием
состоится сегодня... Черт, они холодные! - это относилось уже  к  иракским
голубцам.
     - Так и полагается.
     - Мой промах... Надеюсь, на приеме не придется так опростоволоситься.
     - Значит, ты обязательно должен там быть?
     - Я обязательно должен там быть.
     - Вижу, ты сильно полюбил мусульман.
     - Фу! - Изя, казалось, чуть не подавился.
     - Сказать такое о еврее!
     - Тогда зачем? Что у Израиля общего с шейхом Абу Мансуром?
     - Может быть, больше, чем ты думаешь. - Он прищурил глаз. -  Жили  же
иудеи некогда в Хайбаре, что не так уж далеко от Медины,  крестьянствовали
вместе с арабами, что исповедовали Закон Моисея,  -  пока  халиф  Умар  не
переселил иудеев в Сирию...
     Станет он учить меня истории!
     - Рассказывают, Пророк перед смертью предупредил, что ислам и иудаизм
не могут одновременно существовать в Аравии.
     Он, однако, не смутился:
     - А мы и не собираемся в Аравию. Только этого нам не хватало! Но дело
вовсе не в наших межгосударственных отношениях. Мы ведь будем поддерживать
именно того претендента, в котором заинтересованы они -  и  ты,  по-моему,
тоже.
     - Пикантная  ситуация,  -  усмехнулся  я,  -  еврейское   государство
поддерживает происламского кандидата на российский престол.
     - Что касается моей просьбы, государство тут ни при  чем,  -  заметил
Изя.
     - Речь идет обо мне как о частном лице.
     - Да,  ты,  конечно,  лицо  в  высшей  степени  частное,  -  невольно
улыбнулся я.

     Изя уехал из страны  в  пору  последнего  Исхода  -  в  самом  начале
кратковременного    периода    Третьей    власти.    После    Первой     -
чиновничье-паханской - и после Второй - Первого Генералитета  -  наступила
Третья; ее я в отличие от большинства журналистов называю не  фашизмом,  а
нацизмом - потому что это определение, я уверен, гораздо ближе  к  истине.
Не стану сейчас вдаваться в детали, напомню лишь, что Третья власть,  едва
утвердившись (законным, кстати, путем, как и в  свое  время  в  Германии),
начала реализовать свою предвыборную программу, чего и следовало  ожидать,
с  окончательного  решения  еврейского   вопроса,   поскольку   это   было
единственным, что  они  вообще  могли  сделать.  Решение  экономических  и
коренных политических проблем было этой шушере просто  не  под  силу:  для
этого нужен немалый  интеллект,  а  он  у  наших  нацистов  всегда  был  в
дефиците. РНСП, возникшая после слияния двух партий и одного  движения  на
самой заре века, вела себя  в  какой-то  степени  даже  цивилизованно:  не
строила крематориев и не сгоняла евреев в лагеря, просто стала отбирать  у
них  гражданство  и  предоставила  возможность  убираться  на  все  четыре
стороны, а точнее -  три:  в  Америку,  Израиль  или  Германию.  Евреи  не
сопротивлялись; вопрос отъезда уже  десятки  лет  дебатировался  в  каждой
еврейской, полуеврейской или даже на четверть еврейской семье  -  но  пока
решение зависело от них самих, российские евреи, которые давно уже были на
самом деле  более  русскими,  чем  многие  этнически  безупречные  славяне
(потому что если  уж  евреи  пускают  где-то  корни,  то  они  пускают  их
глубоко), откладывали окончательный вывод на потом, искренне надеясь,  что
все утрясется и делать его вообще не понадобится. Когда  же  их  поставили
перед необходимостью, они даже вздохнули с облегчением,  поскольку  теперь
ответственность за решение лежала не на них (а евреям свойственно ощущение
ответственности перед потомством) и все, что оставалось им делать, -"  это
уложить чемоданы.
     Разумеется, общины в самых разных странах пришли на помощь,  невзирая
на то что большинство российских евреев и понятия  не  имели  о  том,  что
такое тфилин и талит, не бывали в синагоге, не соблюдали субботы и  крепко
позабыли  о  кошруте.   Но   давно   минули   времена,   когда   еврейство
отождествлялось с иудаизмом,  оно  уже  в  двадцатом  веке  осталось  лишь
психолого-этническим феноменом, показателем происхождения, простым и  всем
понятным.
     Короче говоря, свершилось. Исход произошел  тремя  волнами  -  просто
потому, что разом  выпроводить  (да  и  принять)  около  десяти  миллионов
человек оказалось никому не под силу, а  подлежащих  депортации  оказалось
именно столько: первая волна - собственно евреи, вторая  -  половинки,  из
которых три  четверти  с  русскими,  украинскими  и  прочими  неиудейскими
фамилиями, что евреям давно уже было не в новинку,  как  в  свое  время  -
присвоение  немецких  и  польских   фамилий.   Третью   волну   составляли
четвертушки, восьмушки  и  все  те,  кто  готов  был  назваться  чертом  и
дьяволом, лишь бы где-нибудь приютили. В результате  тех,  кто  по  Закону
Моисея мог признаваться евреем, было среди выехавших хорошо если треть; но
на это всем было наплевать, хотя в результате из страны  уехала  вовсе  не
самая бесполезная часть ее населения.
     Изя Липсис попал во вторую волну. Он был половинкой по  происхождению
и военно-морским офицером по профессии, успел дослужиться до  каперанга  и
командовал достаточно крупным кораблем. Говорят,  кстати,  что  командовал
неплохо. Мы с ним и  познакомились  на  Тихоокеанском  флоте,  где  я  сам
прослужил малое время. Уезжал он со скрежетом зубовным, однако выбирать не
приходилось, потому что перед тем его все равно выгнали в  отставку,  хотя
он мог еще служить и служить. Привязанность его к Российскому  флоту  была
настолько большой, что в Израиле он и думать не стал  о  флотской  службе,
хотя пожелай он всерьез - и место нашлось бы: его  там  достаточно  хорошо
знали. Но он круто переложил руль  и  пошел  прямым  курсом  в  коммерцию;
помогли люди, знавшие его по России, но  успевшие  уехать  и  обосноваться
раньше. Тогда он и стал Изей Липсисом, потому что в России  он  именовался
капитаном первого ранга Игорем Седовым и оставил это имя прошлой  флотской
жизни, как бы умерев и родившись вторично совершенно другим уже человеком.
Возможно, в нем и на самом деле все изменилось - кроме разве что  любви  к
России.  И  когда  Третья  власть  благополучно  опочила  и  очень  быстро
промелькнула Четвертая - Интеллекратия, - он стал бывать в России довольно
часто.

     Такой была, во всяком случае, официальная версия. Его легенда. Но  не
одними  легендами  жив  человек.  И  троице,  которой  я  всегда  доверял,
состоявшей из уже названных Акимова и Салах-ад-Дина Китоби, третьим же был
я сам, - троице  этой  было  известно  об  Изе  еще  и  другое,  не  менее
интересное.
     Во всяком случае, и сам визит его, и то, что он  мне  сказал,  а  еще
больше - все, чего он не сказал, заинтересовали меня в немалой степени.
     Видимо, разговор не следовало прекращать -  так,  сразу.  Потому  что
Липсис мог оказаться именно тем человеком, которого мне следовало найти  -
ну, предположим, чтобы написать о нем очерк, - если такое  объяснение  вас
устраивает.
     Впрочем, на вашем месте я бы в такой вариант не очень верил.  "Это  -
вам!", как сказано в суре "Добыча", айяте четырнадцатом.
     - Ну а чем ты занимаешься в свободное время? Если  не  считать  этого
ленча? Стандартная программа - Bolshoy, Оружейная палата?
     - На хрена они мне сдались?  -  сказал  отставной  каперанг,  поднеся
последний голубец к самому носу, словно обнюхивая. -  Взять  десять  пудов
мелкого маку...
     Он хитрил - но как-то неубедительно, словно нарывался  на  дальнейшие
расспросы. Я не заставил себя уговаривать.
     - Все же зачем тебе сдался этот прием в Кувейтском посольстве?
     Он глянул на меня искоса снизу вверх - словно  сомневался,  стоит  ли
раскрывать мне государственные тайны; судя по его физиономии, только о них
и могла сейчас пойти речь. Но корчить рожи он умел всегда.
     - Да видишь ли, то, что творится сейчас тут, в России...
     Он снова умолк - достаточно надолго.
     - Ну, кое-что, естественно, вижу. Даже из-за рубежа.
     - Да, да... Это происходит, как ты наверняка  догадываешься,  не  без
соизволения великой державы.
     Я не стал спрашивать - какой. Великая держава все еще  была  одна,  и
находилась она не по эту сторону  океана.  Правда,  в  ее  соизволение  не
очень-то верилось.
     - Предполагалось, - продолжил он медленно, как бы тщательно  подбирая
слова, словно  говорил  под  протокол  (впрочем,  я  не  был  уверен,  что
какая-нибудь запись не ведется: им, мною, еще кем-то третьим), что Россия,
значительно укрепив свое влияние в исламском мире, сможет  если  не  сразу
пресечь, то хотя бы взять под контроль терроризм. Что это означало бы  для
мира - вряд ли нужно объяснять.
     Я кивнул. И в самом деле - комментарии тут не требовались.
     - Но в последнее время стали возникать сомнения,  -  многозначительно
проговорил Изя и на сей раз посмотрел  мне  в  глаза  прямо  и  жестко.  -
Возникло мнение, что  контроль-то  вы  установите,  но  не  с  тем,  чтобы
пресечь, но лишь чтобы использовать в своих интересах.
     - Россия - во главе мирового терроризма?  -  сказал  я  с  интонацией
огромного сомнения. - После всего, что ей пришлось от него вытерпеть?
     Я  намеренно  произнес  "ей",  чтобы  подчеркнуть,  что  я  тут  лицо
незаинтересованное и могу беспристрастно судить со стороны.  Я  знал,  что
Липсис в это не поверит, но тем не менее нужно было сказать именно так.
     - Мне тоже не очень верится, - сказал он. -  Однако  многим  из  нас,
выходцев отсюда, в Штатах не  очень-то  доверяют.  Русская  мафия,  и  все
такое.  Так  что  ветер  переменился,  и  там  будут  стараться  по   мере
возможности задробить развитие предстоящих тут событий.
     - То есть референдума  и  Избрания?  Или  точнее  -  избрания  одного
определенного претендента?
     - Ну, тебе не нужно объяснять.
     - Ладно; а при чем тут твое участие в приеме?
     - Я должен переговорить с шейхом Абу Мансу-ром.  Это  в  наших  общих
интересах, но шейх пока об этом не знает.
     - Не вижу, как ваша  беседа  сможет  изменить  развитие  событий.  Ты
хочешь сказать, что твое правительство собирается выступить против великой
державы? Своего лучшего союзника? Нелогично как-то.
     - Ну, ты всегда любил слишком  решительные  выводы.  Но  мы  намерены
всего лишь блюсти свои интересы.
     - И не прочь заручиться поддержкой у нас. Я правильно интерпретирую?
     - По-моему, желание совершенно естественное.
     - Потому-то вы и участвуете в работе партии азороссов?
     - "Мы" не участвуем. Партия не может  пользоваться  активной  помощью
из-за  границы.  Но  отдельные  лица...  я  бы  сказал...  следим   весьма
сочувственно. Не  забудь:  многие  из  нас  восстановили  гражданство  при
интеллекратах...
     Он говорил, а я слушал и верил ему ровно на одну треть. На треть -  в
том смысле, что он показывал мне именно такую часть того, что было у  него
на уме, две же трети тщательно  скрывал;  однако  у  меня  были  кое-какие
догадки по поводу того, что именно он утаивает.
     - А ты не боишься, что ваше открытое сочувствие скорее  вредит  делу,
чем способствует избранию претендента?
     - Наше сочувствие не афишируется. Никоим образом. Но, кроме  прочего,
я и об этом должен переговорить с шейхом.
     - Так, так, - проговорил я задумчиво, мысленно  расставляя  на  доске
возникшую позицию и пытаясь наскоро просчитать варианты. -  Конечно,  если
учесть, что с шейхом прибыли финансисты, которые  могут  оказаться  весьма
заинтересованными  в  деятельности  нескольких  банков,  не  столь   давно
возникших в твоей стране... Тех, что занимаются перекачкой нефтяных  денег
в Россию. Просто удивительно, как это вы перехватили такую кормушку.
     - Об этом мне ничего не известно, - прервал он меня чуть быстрее, чем
следовало бы. Но и эта поспешность могла оказаться  игрой  -  и  не  самой
бездарной.
     - Разве я сказал, что тебе что-то ведомо? Нет, ни слова.
     - Надеюсь, ты  не  откажешься  от  своего  обещания?  -  спросил  мой
собеседник так, словно положительный ответ на его  просьбу  требовал  лишь
формального подтверждения.
     - По-моему, пока я еще никому ничего не обещал, осадил его я.
     - Так пообещай: что тебе мешает?
     В этот момент я все решил.
     - Изя, мальчик, - сказал я  ласково,  -  или  ты  сейчас  же  начнешь
говорить по делу, или - клянусь Пророком - мы с  тобой  прервем  отношения
навсегда. Ты имеешь понятие, сколько стоит минута моего времени в Москве?
     Он глубоко вздохнул. И наконец отважился:
     - Ну, мне не хотелось бы говорить...
     - Что тебе хочется, чего не хочется - твое личное дело.  Но  если  ты
реально представляешь, о чем просишь...
     Он снова вздохнул - словно его принудили отдать последнее.
     - Ну ладно... Но - строго конфиденциально, сам понимаешь.
     - Мог бы и не говорить.
     - Ты слышал о проекте "Иудея"?
     Я  кивнул.  Речь  шла  о  практически  бессрочной  аренде   некоторых
ближневосточных  территорий;  на  них  заинтересованные  люди   собирались
создать второе историческое государство - Иудею, которое вместе с Израилем
составило бы федерацию. После долгих и трудных усилий "тихой дипломатии" в
принципе удалось договориться; однако вопрос о стоимости аренды все еще не
нашел разрешения. Шейх был одним из людей, чье слово  в  этих  переговорах
могло иметь значительный вес. Что же, не исключено, что Изе было нужно  от
авторитетного арабского властителя именно это - а не то, что меня занимало
куда больше. Он явно наталкивал меня на эту  версию  -  и,  следовательно,
старался отдалить от другой, куда более важной.  Ну,  пусть  будет  так  -
сделаем, что называется, поклевку.
     - Хочешь с ним поторговаться?  Изя  склонил  голову  набок  и  поднял
плечи.
     - Коммерция есть коммерция - даже в политике...
     - У тебя есть чем его заинтересовать? Шейх -  человек  восточный,  не
любит зряшных разговоров.
     Изя ухмыльнулся:
     - С пустыми руками в гости не ходим.
     - Хорошо, - пообещал я.
     - Попробую. За результат не ручаюсь.
     - И еще бью челом...
     - Аппетит приходит во время еды?
     - Отнюдь. Это тоже домашняя заготовка. Вопрос аренды, как тебе  ясно,
имеет много аспектов. Одно дело - решение на верхах,  другое  -  отношение
населения, духовенства, главным образом  низшего.  Мнение  России  сыграет
большую роль. С кем надо увидеться, чтобы обговорить этот вопрос, и как  с
ним увидеться? Ты понимаешь: речь идет не о фигурах над ширмой, а  о  тех,
кто скрыт за нею. Вот такая встреча мне  нужна.  Россия  при  этом  только
выиграет. Естественно, и ты обижен не будешь.
     Это я и так знал. Даром работают  только  любители,  а  я  к  ним  не
относился. Я, конечно,  понимал,  что  он  не  собирается  предложить  мне
деньги: игра велась по правилу "услуга за  услугу".  А  услуги  мне  могли
понадобиться, в том числе и с его стороны, вернее - со стороны  тех,  кого
он сейчас представлял. На самом деле, а не по легенде, которую он  пытался
развесить на моих ушах красивыми фестонами. Если,  разумеется,  услуги  не
понадобятся мне именно против него самого.
     - Это будет, пожалуй, потруднее,  чем  с  шейхом.  Хотя  если  бы  ты
действительно увиделся с Акимовым - он наверняка смог бы дать тебе дельный
совет.
     - Прекрасно. Вот и устрой мне встречу с ним.
     - Ну... - Я поставил на стол чашку с остатками кофе  и  поднял  брови
так высоко, как только мог. - Что я, фокусник, по-твоему?
     - Я понимаю. Но у тебя, как правило, все получается...
     Я медленно допил кофе. Потом, вздохнув, проговорил:
     - Будем надеяться. Где тебя найти? Он вытащил  из  кармана  несколько
визитных карточек, выбрал одну и протянул мне. Я  прочитал,  усмехнулся  и
спрятал ее. Судя по ней,  он  тоже,  как  и  Северин,  занимался  продажей
компьютеров и всего, что с ними связано. Ну, пусть так.
     - Надеюсь, что тебя действительно можно будет там обнаружить.
     - Буду ждать звонка, - сказал он. - А здесь неплохо готовят. Спасибо,
что навел на хорошее местечко.
     - Поесть на Руси всегда любили, - сказал я. - Ну что же - дрогнули  и
пошли?
     И в самом деле, времени у меня почти не оставалось. Я подозвал обера.
     Изя  запротестовал:  он  хотел  заплатить  сам,   я   не   стал   ему
препятствовать; пусть совершенствуется в современном российском быте.
     Пока он отсчитывал деньги, я сказал так, чтобы он понял: его слова  я
принял всерьез.
     - Ладно, положусь на твое обещание.
     Он только кивнул. Мы помолчали.
     - Хорошо, - сказал я наконец. - Подъезжай к посольству - устрою  так,
что ты  пройдешь.  А  к  тому  времени,  может  быть,  сумею  разузнать  и
относительно второй встречи. Так что не  придется  тебе  прислушиваться  к
телефону в кармане.
     - Спасибо.
     - Теперь мне пора. А ты чем займешься?
     Он пожал плечами.
     - Побездельничаю, пошляюсь по Москве. Ну, еще, может быть,  попытаюсь
найти и других старых дружков. Вот как тебя нашел. И еще кое-кого.
     - И кого же?
     - Кого? Ольгу. Ольгу-то помнишь?
     Я уже начал было подниматься, но при этих словах раздумал.
     - Нашел?
     Он кивнул:
     - Только что от нее.
     - Ну что она - на твой взгляд?
     Липсис глянул на меня одним глазом, как птица.
     - Приказано с тобою на эту тему не беседовать.
     - Ты что - сказал ей, что собираешься  ко  мне?  Он  привычно  развел
руками:
     - Случайно  выскочило.  Да  и  потом...  это   же   не   совсекретная
информация, надеюсь? Прости, но у  меня  такое  впечатление,  что  она  не
очень-то хочет тебя видеть.
     Такого  поворота  я  не  ожидал.  И   почувствовал,   как   наливаюсь
адреналином по самую горловину.
     - Вот еще новости! Отчего?..
     - Не знаю, не знаю. Так показалось - вот и все.
     - Слушай, - сказал я, - а дочку ее ты там видал? Ей сейчас - да,  лет
двадцать пять, пожалуй. С ней не разговаривал?
     Он пожал плечами.
     - А зачем? С дочкой у меня общих воспоминаний нет.
     - Да, - сказал я после паузы. -  В  этом  ты  прав,  конечно.  А  как
старик?
     Все по-старому, топорщится? Изя негромко присвистнул:
     - Эка! Старик - на Востряковском уже сколько времени.  Номера  могилы
не