т мельком видел, как Юнис подпрыгивала на сиденье -  вся  сияющая,  в
огненно-красном плаще  поверх  тончайшего  платья  из  палевого  шелка.  В
половине двенадцатого, когда Бэббиты легли спать,  Юнис  с  Тедом  еще  не
возвращались. Поздно ночью, неизвестно в котором  часу,  Бэббита  разбудил
телефонный звонок, и он, рассердившись,  неохотно  поплелся  вниз.  Звонил
Говард Литтлфилд.
   - Джордж, Юни еще не вернулась. А Тед?
   - Нет... во всяком случае, дверь в его комнату открыта.
   - Пора бы им вернуться. Юнис сказала, что вечеринка кончится  не  позже
двенадцати. Как фамилия людей, к которым они поехали?
   - Ей-богу, Говард,  по  правде  говоря,  я  и  сам  не  знаю.  Какой-то
одноклассник Теда в Девон-Вудсе. Что ж  тут  делать?  Погодите,  я  побегу
спрошу Майру, может быть, она знает, к кому они поехали.
   Бэббит зажег свет в  комнате  Теда.  Это  была  настоящая  мальчишеская
комната - беспорядок  в  шкафу,  беспорядочно  разбросанные  вещи,  старые
книжки,  спортивный  вымпел  средней  школы,  фотографии  баскетбольных  и
бейсбольных команд. Но Теда там и в помине не было.
   Когда Бэббит разбудил жену, та  с  раздражением  сказала,  что  никаких
знакомых Теда она не знает, и сейчас поздно, что Говард  Литтлфилд  просто
врожденный  идиот,  а  она  хочет  спать.  Но  она  не  заснула  и   очень
беспокоилась, а Бэббит у себя  на  веранде  пытался  снова  задремать  под
неумолчное,  как  дождь,  журчание  ее  голоса.  Уже  рассвело,  когда  он
проснулся оттого, что она трясла его, испуганно повторяя:
   - Джордж! Джордж!
   - Что... что такое?
   - Скорее, скорее, иди посмотри! Только тихо!
   Она повела его по коридору к комнате Теда и осторожно приоткрыла дверь.
На потертом коричневом ковре легкой пеной розовел шифон сброшенного белья,
на солидном кожаном кресле блестела  серебряная  девичья  туфелька.  А  на
подушке рядом лежали две сонные головы - Теда и Юнис.
   Тед проснулся и, улыбнувшись, пробормотал неуверенно, хотя и с вызовом:
   - Доброе утро! Разрешите представить мою  супругу  -  уважаемую  миссис
Теодор Рузвельт Юнис Литтлфилд Бэббит.
   - Боже правый! - воскликнул Бэббит, а его жена простонала:
   - Как, вы уже...
   - Да, мы уже вчера вечером поженились. Жена! Сядь  и  скажи  хорошенько
"доброе утро" свекрови!
   Но  Юнис  спрятала  плечи  и  очаровательно  растрепанную  головку  под
подушку.
   К девяти часам Теда и Юнис в гостиной Бэббитов окружил  целый  синклит,
включая мистера и миссис Джордж Бэббит, мистера и миссис Говард Литтлфилд,
мистера и миссис Кеннет Эскетт, мистера и миссис Генри Т.Томпсон, а  также
Тинку Бэббит - единственного члена инквизиционной  коллегии,  который  был
очень доволен.
   Вся комната была полна взволнованных голосов:
   - В их возрасте...
   - Надо аннулировать...
   - В жизни не слыхала про такое...
   - Оба виноваты...
   - Главное, чтоб не попало в газеты!..
   - Отправить в школу...
   - Надо что-то предпринять и, по-моему...
   - Отодрать бы их по старинке!
   Больше всех возмущалась Верона:
   -  Тед!  Ты  _обязан_  понять,  тебе  надо  _внушить_,  насколько   это
_серьезно_, и нечего стоять как _пень_ с дурацкой _улыбкой_ на лице!
   Он возмутился:
   - Фу-ты пропасть! Рона! Да ты сама только что вышла замуж!
   - Это совершенно другое дело!
   - Я думаю! Меня и Юни не надо было тащить на  аркане,  чтобы  заставить
поцеловаться!
   - Эй, молодой человек, брось дерзить! - приказал старый Генри  Томпсон.
- Послушай-ка меня!
   - Послушай дедушку! - сказала Верона.
   - Да, послушай, что скажет дедушка! - подхватила миссис Бэббит.
   - Тед, послушай мистера Томпсона! - поддержал и Говард Литтлфилд.
   - Да слушаю я, слушаю, черт меня дери! - завопил Тед. - Только лучше бы
вы меня послушали! Надоело мне быть трупом  на  этом  вскрытии!  Если  вам
непременно хочется кого-нибудь угробить, идите и  бейте  пастора,  который
нас обвенчал. Содрал пять долларов, а у меня в кармане  всего  было  шесть
долларов и два цента! И перестаньте на нас орать, хватит!
   И вдруг новый голос, внушительный и громкий, перекрыл  всех.  Заговорил
сам Бэббит.
   - Да, что-то слишком много советчиков собралось! Рона,  замолчи!  Мы  с
Говардом сами сумеем отчитать, кого надо. Тед, пойдем в столовую,  мы  обо
всем поговорим.
   В столовой, плотно закрыв двери, Бэббит подошел к сыну, положил ему обе
руки на плечи:
   - Ты, в общем, прав. Слишком много они все болтают. Скажи мне, старина,
что ты собираешься делать?
   -  Да  неужто...  Папка,   неужели   ты   будешь   говорить   со   мной
по-человечески?
   - Видишь ли...  Помнишь,  ты  однажды  назвал  нас  "мужчины  семейства
Бэббитов" и сказал, что нам надо держаться друг друга! Этого-то я и  хочу.
Разумеется, это дело серьезное. При теперешнем положении  вещей,  когда  у
молодого парня не так уж много шансов устроиться, я  не  очень-то  одобряю
ранние браки. Но лучше Юнис я для тебя девушки не  знаю,  да  и  Литтлфилд
может считать себя счастливым, что ему достался в зятья Бэббит! Но что  ты
собираешься делать? Конечно, если бы ты продолжал учиться в  университете,
а когда кончишь...
   - Папа, я больше не могу! Может быть, для других  университет  -  штука
хорошая. Может, и я сам туда захочу когда-нибудь вернуться.  Но  сейчас  я
мечтаю об одном - заняться техникой.  Наверно,  из  меня  выйдет  неплохой
изобретатель. Уже сейчас один человек готов взять меня к себе на  завод  и
платить двадцать долларов в неделю!
   - Ну что ж... - Бэббит  прошелся  по  комнате,  медлительный,  грузный,
словно  сразу  постаревший.  -  Мне  всегда  хотелось,  чтобы  ты  получил
университетский диплом... - Он в раздумье еще раз прошелся из угла в угол.
- Но сам-то я никогда... только, ради Христа, не повторяй это при  матери,
не то она выдерет у меня последние волосы... сам я за всю жизнь не  сделал
ничего так, как мне хотелось. Не знаю - достиг ли я  чего-нибудь,  вернее,
просто жил, как жилось. Думаю, что из каждых возможных ста футов я  прошел
от силы четверть дюйма. Может быть, ты пойдешь дальше. Не знаю. Но в  душе
я, откровенно говоря, радуюсь, что ты твердо  знал,  чего  тебе  нужно,  и
своего добился. Теперь они все будут пытаться запугать тебя,  утихомирить.
А ты пошли их к черту! Я - за тебя. Поступай на  завод,  если  хочешь.  Не
бойся всех этих родственников! И всего Зенита не бойся!  А  главное  -  не
бойся самого себя, как я боялся. Ступай, дружище! Весь мир - твой!
   И, обняв друг друга за плечи, мужчины семейства  Бэббитов  прошагали  в
гостиную и предстали пред лицом грозно надвинувшихся на них родичей.