рая пока еще сдерживала бурные морские волны.  Но  как  он  -  один,
будучи лишь человеком, а не богом, разрушит этот монолит?
   Во время экскурсии по  адским  лабораториям  Тонгору  показали  серый
порошок, появившийся в результате тысячи экспериментов. В  каждой  сухой
грануле невинного на вид порошка. таилась сила,  которая  могла  вызвать
землетрясение. Это взрывчатое вещество, как объяснили пленнику, обладало
таким могуществом, что горсть порошка способна разрушить гранитную стену
в девять футов толщиной.
   Тонгор мечтал избавиться от своего конвоя,  вернуться  по  извилистым
коридорам в лабораторию, набрать порошка и взорвать морскую  стену,  так
чтобы океанские волны поглотили Черный город.., и пусть он сам при  этом
погибнет.
   В голове валькара все время звучал  один  и  тот  же  вопрос:  может,
именно из-за взрывчатого порошка и привели его боги в это жуткое место?
   Еще Тонгор думал о своей любимой жене, которую  не  видел  уже  много
дней. Никогда больше не обнимет он ее нежное тело!
   Никогда больше не посмотрит в ясные глаза своего сына, не увидит, как
растет и крепнет его мальчик!
   Но какую судьбу уготовили  ему  боги?  Разрушить  город,  пожертвовав
жизнью? Или они хранят валькара для какой-нибудь  более  великой,  более
значительной цели... Откуда ему знать?
   Однако какая цель может оказаться важнее, чем уничтожение Заара?
   Занятый такими мыслями, Тонгор не обращал  внимания,  куда  вели  его
колдуны. Теперь, когда они остановились, пленник поднял голову и  увидел
огромную дверь, покрытую золотом и украшенную замысловатым узором.
   Марданакс указал рукой вперед.
   - Пришел час,  о  Тонгор  из  Патанги,  предстать  тебе  перед  судом
повелителей Заара.., и узнать о каре, ждущей тебя!
   И кровь валькара похолодела, когда он услышал злорадный тон  Великого
Черного хранителя.
   Что это за кара, вызывающая столь радостное  предвкушение  у  Черного
колдуна? Какая участь ждет Тонгора в Зале Девяти тронов?
   Очень скоро он должен это узнать и испить горькую чашу отчаяния...
 
Глава 15 
 
НОЖ В ТЕМНОТЕ 
 
   Коварства и страха обитель! Напрасно твое торжество,
   И больше тебе не придется вершить свое черное зло,
   Конец ненасытной власти стучится в твои врата,
   И гулкая поступь Тонгора - это твоя судьба.
   Уже молодой князь джегга в тени твоих каменных плит
   Бродит по улочкам узким, и Небо его хранит.
   Он ищет пропавшего друга. Великий Заар, берегись!
   Оставь свои грязные игры, небесного гнева страшись!
   Сага о Тонгоре, XVII, 23, 24
 
   Шангот плыл в черной ледяной воде, не имея никакого  представления  о
правильности  выбранного  направления.  Каждый  раз,  когда  он  пытался
вынырнуть на  поверхность  бурной  реки,  голова  его  касалась  низкого
потолка! Могучие легкие рохала разрывались от недостатка воздуха. Мощное
сердце работало как перегруженная,  готовая  сломаться  паровая  машина.
Если он не найдет  выхода  из  подземного  туннеля  (и  притом  в  самое
ближайшее время), бурный ледяной поток понесет дальше лишь  безжизненное
тело.
   Большую часть запаса воздуха кочевник потратил, выламывая решетку под
аркой. Он тогда очень  долго  боролся  с  толстыми  железными  прутьями.
Кусочки ржавчины впились в мозолистые руки варвара. На  спине  и  мощных
плечах рохала вздувались и играли мускулы. Наконец, истратив  почти  все
силы, князь джегга раскачал один из ржавых  прутьев  и  вытащил  его  из
гнезда. Шангот проплыл сквозь образовавшийся проход в мир, где были лишь
темнота и бурлящая вода - и отсутствовал воздух! Если в самое  ближайшее
время он не вдохнет кислорода, ему все равно  придется  разжать  губы  в
предсмертной агонии, а потом он сгинет в черных водах адской реки...
   Свет!
   Впереди сквозь мутную воду откуда-то сверху шел тусклый свет!  Собрав
последние крупицы сил, Шангот напрягся и вынырнул на поверхность.
   Легкие рохала с хрипом втянули спасительный кислород, и у  него  даже
голова закружилась от наслаждения. Никогда еще  воздух  не  казался  ему
столь сладким.
   Вскоре и  дыхание,  и  сердцебиение  пришли  в  норму.  Звон  в  ушах
прекратился, и туман, застилавший взор, рассеялся. Шангот  огляделся  по
сторонам.  Он  находился  на  дне  колодца,  футов  двадцать   глубиной,
закрытого сверху решеткой. Отвесные стены  были  измазаны  всевозможными
отходами.  Какое-то  время  князь  не  мог  сориентироваться  и   понять
предназначение стока.
   Наконец  он  догадался,  что  колдуны  использовали  его  для  отвода
дождевой воды, стекающей сюда по городским каналам, а также для удаления
различного мусора. Если догадка верна,  то  прямо  над  головой  у  него
проходит одна из улиц Заара!
   Но как подняться по вертикальному двадцатифутовому колодцу? Шангот не
видел здесь ни скоб, ни  лестницы.  Черные  стены  сделаны  из  того  же
гладкого стекловидного вещества, что и крепостная  стена.  Тут  не  было
отдельных камней с зазорами между ними.
   Шангот как мог высунулся из воды и, вжавшись широкой спиной в  стену,
ногами уперся в противоположную.  Прочно  закрепившись,  он  приподнялся
чуть выше, скользя лопатками по гладкой поверхности. Потом он переставил
одну ногу и замер в этом положении.  Теперь  он  полностью  выбрался  из
воды.
   Повторяя эту операцию, Шангот поднялся на фут, потом  на  два...  Все
дальше  и  дальше  взбирался  он  по  черной  стене,  словно  чудовищная
гусеница.
   На  самом  деле  это  было  не  так  трудно,  как  может  показаться.
Восьмифутовое тело рохала почти полностью закупорило отверстие  колодца.
Единственная сложность состояла в том,  что  стены  колодца  были  очень
скользкими из-за прилипших разлагающихся отбросов, и  время  от  времени
Шангот съезжал по глянцевой поверхности вниз. Много  раз  на  протяжении
нескончаемого подъема  воину  с  трудом  удавалось  не  упасть  назад  в
бурлящую воду.
   Наконец он добрался до решетки сточного люка и с огромным облегчением
обнаружил, что та не привинчена и не приварена, а  просто  лежит  поверх
колодца. По тому количеству света,  что  просачивалось  сквозь  решетку,
князь заключил, что люк находится в  темном  переулке  или  каком-нибудь
замкнутом пространстве. Звука шагов он все равно  не  услышал  бы  из-за
гула воды внизу, и оставалось лишь надеяться, что рядом со стоком никого
не окажется и никто не увидит, как он вылезет  на  улицу.  Собравшись  с
духом, кочевник поднял решетку и, тяжело дыша, выполз на грязную вонючую
мостовую.
   Следовало поторопиться. Шангот не мог позволить себе лежать  здесь  и
блаженствовать, дав отдых измученному телу, коп да  его  могут  в  любой
момент обнаружить. Он  встал  на  колени  и  установил  тяжелую  круглую
решетку назад в гнездо над гулким колодцем.
   Поднявшись на ноги, рохал огляделся. Узенькая кривая улочка,  где  он
очутился, была пуста. Ее тускло освещал странный, бледно светящийся шар,
висящий в воздухе на углу  улицы.  Неподалеку  кочевник  заметил  темные
ворота и бросился туда. Здесь он чувствовал себя в большей безопасности,
чем посреди мостовой.
   Шангот осмотрел себя. Если не считать ноющих мышц, нескольких  ссадин
в тех местах, где стены колодца  ободрали  грубую  кожу,  рохал  остался
невредим, но всего его с ног до головы покрывала зловонная жидкая грязь.
Пряжки и бляхи отсутствовали, а ядовитая вода разъела  позолоту  кожаных
ремней.
   Из всего снаряжения сохранились лишь большой боевой топор и кинжал  с
тонким лезвием.
   Оказавшись в городе, полном врагов, воин племени джегга понимал,  что
ему надо соблюдать величайшую осторожность.
   Один неверный шаг может выдать его.  И  конечно,  у  любого  случайно
встреченного горожанина Шангот вызовет подозрение.
   Мрачное  небо  время  от   времени   подсвечивалось   бледно-голубыми
вспышками. Моросил дождь. Рохал пожалел, что это не ливень, который омыл
бы его тело. После недолгих поисков он  обнаружил  бочку,  подставленную
под водосточный желоб и полную свежей дождевой воды. Этой  водой  Шангот
смыл с себя зловонную грязь.
   Но что делать с одеждой? Если кто-нибудь увидит его, то удивится, что
рохал, воин племени кочевников джегга, свободно разгуливает по улицам их
города. Надо переодеться.., и как можно скорее!
   Шангот пересек двор и обнаружил арку, выходящую на  большую  площадь,
где вырисовывался фасад какого-то дворца или особняка. С карниза  здания
на  площадь  глядели,  оскалясь  и  растопырив  когтистые  лапы,  резные
каменные химеры. Странные светящиеся  шары  отражались  в  лужах  мокрой
мостовой...
   Выглянув из тени подворотни, князь увидел множество  людей,  спешащих
по своим делам. Среди них было много рабов-рохалов, что обрадовало князя
джегга, который опасался, что, даже если он сумеет переодеться,  вызовет
подозрение само присутствие синекожего кочевника в Черном городе.
   Внимательно приглядевшись, он попытался запомнить манеру рабов ходить
и одеваться. Они носили  портупеи  из  простой  кожи,.  без  драгоценных
камней и украшений из дорогих металлов, а на бляхах можно было различить
гербы хозяев. Шангот также заметил, что рохалы  перемещались  по  городу
без всякого препятствия со стороны заарских стражников, стоящих у  входа
в роскошные здания, окружающие площадь. Стражники вообще не обращали  на
них внимания. Ни разу,  за  то  время  пока  князь  джегга  наблюдал  из
подворотни, они не остановили ни одного раба-кочевника и не  потребовали
у того ни удостоверения, ни пропуска.
   Значит, решил Шангот, ему нужна  портупея  раба,  в  которой  он  без
всяких расспросов сможет бродить среди заарцев. И  тогда  он  без  помех
найдет место, где держат его господина, Тонгора.
   Но для этого надо потерпеть, пока один из  рохалов  не  подойдет  так
близко, что его можно будет схватить и затащить в тень.
   Наконец долгое ожидание оказалось вознаграждено. Из ворот  роскошного
здания появился  высокий,  превосходно  сложенный  раб.  Он  зашагал  по
площади к темной арке, где притаился Шангот. Безжизненные глаза  и  лицо
рохала были  полностью  лишены  какого-либо  выражения,  как  и  у  всех
заарских рабов.
   Князь джегга  даже  подумал:  не  дают  ли  им  колдуны  какое-нибудь
сильнодействующее снадобье, разрушающее мозг и превращающее  человека  в
послушную машину? Обращало на себя внимание то, что  охранники  выражали
рабу-рохалу особое уважение. Шангот решил, что, очевидно, причина тому -
высокое положение его хозяина в иерархии Черного города.
   Князь джегга внимательно оглядел рохала. Одет тот был не так  просто,
как остальные рабы, носившие  лишь  простые  кожаные  портупеи.  За  его
спиной развевался просторный зеленый плащ, а на изумрудно-зеленых ремнях
лемурийскими знаками, которым Тонгор когда-то обучил  Шангота  и  других
своих телохранителей, было написано слово  "Вуал".  Имя  это  ничего  не
говорило Шанготу. Взявшись за рукоять кинжала, он  подкрался  поближе  к
выходу.
   Когда раб приблизился, молодой воин  шепотом  позвал  его,  привлекая
внимание так, чтобы не услышали стражники, стоявшие неподалеку.
   Как  он  и  ожидал,  рохал  остановился..,   повернулся   в   сторону
подворотни. Шангот еще раз позвал его шепотом и шагнул вперед, так чтобы
раб заметил его.
   - Иди сюда! - позвал он тихо.
   Будто робот, не имеющий возможности противиться приказу, могучий  раб
шагнул в тень арки и скрылся в тени.
   Он не стал ни сопротивляться, ни кричать, когда Шангот  набросился  и
пронзил его сердце кинжалом.
   Князь быстро снял с трупа портупею и надел на себя, закрепил топор за
спиной, скрыв его в складках  плаща,  а  свои  испорченные  водой  ремни
нацепил на бездыханное тело. Затем он отволок труп через  двор  назад  к
люку, ведущему к подземной реке. Вокруг, к счастью, никого не оказалось.
Лишь мгновение потребовалось сильному молодому рохалу  для  того,  чтобы
снова открыть люк, сбросить мертвое тело в темную воду и закрыть крышку.
   После  этого  Шангот  попытался  придать  своему  лицу   безжизненное
выражение, чтобы не отличаться от остальных рабов его расы, и  вышел  на
тускло освещенную улицу, пытаясь подражать механической походке рабов.
   Теперь он собирался найти Тонгора, где бы ни прятали его хранители  в
своем лабиринте из черного стекла и  мрачного  камня.  Если  это  вообще
возможно...
   Всю ночь Шангот ходил по улицам Заара. Люди, которых он встречал,  не
обращали на него внимания, и если замечали вообще, то только, как  решил
воин, из уважения к рангу его хозяина - кем бы ни был этот Вуал!
   Хотя рохал много бродил по городу, стоял рядом  с  группами  горожан,
пытаясь подслушать их беседу, узнал он о повелителе Запада  очень  мало.
Некоторые жители города со злорадством в голосе обсуждали поимку Тонгора
Великого, но ни один подслушанный разговор  не  подсказал  Шанготу,  где
искать господина и друга. Много раз кочевник жалел, что не может завести
с людьми непринужденный, невинный разговор и спросить, как бы  случайно,
не знают ли они о том, где  содержат  пойманного  варвара.  Каждый  раз,
когда эта мысль приходила ему в голову, что-то удерживало его - какое-то
интуитивное чувство подсказывало, что рабы-рохалы в пределах  нависающих
стен Заара не имеют права говорить!
   Если не считать отсутствия информации о том, где держат Тонгора, трюк
Шангота с переодеванием прошел превосходно.
   Никто не удивлялся тому, что он расхаживает  по  городским  улицам  и
площадям,  никто  не  пытался  преградить  ему  путь   или   подойти   с
расспросами.
   Но вдруг все изменилось.  Перед  самым  рассветом  сквозь  окруженную
колоннадой арку, рядом с которой  бродил  Шангот,  на  быстрых  кротерах
проскакал отряд стражников. Князь джегга был потрясен: они носили одежду
того же изумрудного цвета, что и его портупея, и таинственное слово  или
имя "Вуал" было вышито у них на  капюшонах  и  на  груди  их  просторных
одежд.
   Воины потрясали  черными  жезлами,  каждый  из  которых  был  увенчан
когтистой птичьей  лапой,  сжимающей  мерцающий  таинственный  кристалл.
Шангот видел такие жезлы в руках злых шаманов своего народа еще до того,
как отец его, великий вождь  Джомдат,  изгнал  мерзких  колдунов.  Князь
джегга помнил, что легкого касания этого безобидного  на  вид  кристалла
достаточно для того, чтобы парализовать человека на несколько часов.
   Он надеялся, что стражники проедут мимо, не обращая на него внимания.
Но Тиандра явно отвернулась от него.
   Один из всадников, заметив Шангота, осадил свою  рептилию  и  крикнул
своим спутникам:
   - Эй! Вот он.  Фантар,  посади  пустоголового  на  своего  кротера..,
живее!
   Стражники на рептилиях окружили воина. По-прежнему копируя  выражение
лица и механическую походку  других  рабов,  рохал  попытался  уйти.  Не
получилось.  Один  из  стражников  схватил  князя  за   руку   и   велел
остановиться.
   - Стоять! Повелитель Вуал нуждается в тебе... Где ты пропадал столько
часов, ты, дурак безмозглый? Мы прочесываем улицы с самого Часа Кота!
   Шангот замер, не смея взглянуть на обратившегося к  нему  человека  и
благоразумно решив не отвечать.
   Другой стражник расхохотался.
   - Ты же знаешь, что они не умеют разговаривать, Ченгту.
   Давай затащим этого ходячего  мертвеца  на  кротера  и  отправимся..,
возможно, я еще успею поспать часик до рассвета!
   Не решаясь оказывать сопротивления,  окруженный  стражниками,  Шангот
позволил затащить себя в седло шипящего кротера и  поехал  по  городу  в
сопровождении стражников. Он не имел ни малейшего понятия ни о том, куда
его везут, ни о том, за кого его приняли.
   Он только сознавал, что каждый шаг теперь уводил  его  все  дальше  и
дальше от его господина.
   Очевидно, его взяли в плен и теперь везут туда, откуда он  не  сможет
вырваться и помочь Тонгору. Однако он не решался сделать что-то, чего не
делают рабы Заара. Он молча  ехал,  словно  бык  на  бойню,  и  в  своем
отчаянии не понимал, что уже вступил на путь,  который  приведет  его  к
великому подвигу...
   Над угрюмыми зиккуратами Черного  города  Заара  медленно  загоралась
заря.
 
Глава 16 
 
ТОНГОР В БЕЗВЫХОДНОМ ПОЛОЖЕНИИ 
 
   Тонгор, закованный в цепи, пред мрачным судом стоит,
   А в центре зала на троне верховный хранитель сидит.
   Где-то в степи замирает эхо далеких гор...
   И вот Марданакс произносит чудовищный свой приговор.
   Сага о Тонгоре, XVII, 25
 
   Тонгор и колдун остановились перед гигантскими позолоченными  дверями
с замысловатым узором,  напоминающем  языки  адского  пламени.  Один  из
стражников подошел к висящему на серебряной цепи  огромному  нефритовому
диску. Он ударил в центр диска, и раздался гулкий звон. В скрытых тенями
углах загудело эхо.
   Массивные двери начали медленно отворяться.., и  Тонгор  оказался  на
пороге  громадного  Зала  Девяти  тронов.  Нахмурившись,  он  шагнул   в
просторное, гулкое темное помещение. Двери захлопнулись за его спиной со
зловещим грохотом, будто удар колокола судьбы.
   Валькар оказался в полной темноте.
   Вдруг из центрального колодца  вырвался  фонтан  огня.  Из  неведомых
глубин с ревом взметнулся огромный язык алого пламени, разукрасив  стены
круглого зала колоннами девяти пляшущих тенями высоких тронов.
   Гигантские тени поползли по выгнутым стенам за  девятью  тронами,  на
которых искусно были нарисованы фрески, изображающие чудовищных демонов.
Какое-то время валькар разглядывал изображения могучих служителей  Хаоса
и Древней Ночи - повелителей черного ада, таких, как ужасный  Гаморий  и
Зафар Красный, Фурфур, появляющийся перед смертными  в  образе  харта  с
огненным хвостом, и темный Кхил. Здесь были чудовищный  Салеос,  который
ездит верхом на крокодрилле, Ситри с головой леопарда и крыльями грифона
и Ведет, всадник, сидящий на белом коне. Перед глазами возникали  образы
незабываемого кошмара, написанные на стенах с  невероятным  мастерством:
краски пылали и, казалось, выжигали глаза!
   Теперь, по мере того как фонтан, разбрызгивая искры,  поднимался  все
выше, алый свет залил все помещение. Стражники провели Тонгора  в  центр
гулкого зала и поставили его  рядом  с  огненным  колодцем.  И  там  они
оставили валькара, исчезнув в тени. Тонгор огляделся, осмотрел  огромные
троны из разноцветного камня, стоящие каждый на  собственном  возвышении
из полированного  мрамора,  и  огромные  фрески  с  изображением  злобно
оскалившихся  демонов.  Сыромятная  кожа   заскрипела,   когда   пленник
попробовал крепость ремней, стянувших его запястья.
   Затем со стороны золоченых дверей донесся зловещий  звон  нефритового
гонга.
   И повелители Заара начали один  за  другим  занимать  свои  места  на
тронах...
   Трон из пурпурной яшмы занял дряблый Питуматон, разодетый в роскошный
бархат и  лавандовый  шелк.  Воинственный  Малдрут,  гордо  вышагивая  в
красном плаще и латах, с  саркастической  улыбкой  на  красивом  смуглом
лице, подошел к трону из  сверкающего  алого  хрусталя.  Тихий  Сарганет
Нульдский уселся на трон из серого  гранита,  откуда  принялся  пялиться
своими бесцветными глазами на мужественную  фигуру  плененного  Тонгора.
Явился тощий, похожий на мумию Ксот-Череп, тело которого было  завернуто
в ткань цвета индиго. Ядовито-зеленые глаза Великого  Черного  хранителя
Марданакса торжествующе сверкали сквозь прорези в маске. Он  занял  свое
место  на  самом  высоком  троне  черного  мрамора.  Последним  появился
Вуал-Мозг, чье щуплое, иссохшее, детское тельце внес на руках раб-рохал.
   И когда зомби осторожно клал  своего  хозяина  на  огромный  трон  из
сверкающего зеленого нефрита, колдун злобно  взирал  маленькими  черными
глазками на молча стоящего валькара.
   Раб отступил и встал за спинкой зеленого трона,  а  заарские  колдуны
устремили свои взгляды на Тонгора, который очутился один, без друзей,  в
самом логове неприятеля, окруженный со всех  сторон  своими  величайшими
врагами.
   Мрачным тоном Марданакс принялся перечислять преступления, в  которых
обвинялся Тонгор. Он расска