казался пустынным и вымершим!
   - Взгляни-ка,  похоже,  там  что-то  случилось!  Не  можешь  ты  туда
подлететь?
   Тонгор проследил за движением руки Элда  Турмиса.  На  северо-востоке
города небо заволокли тучи не то пыли, не то дыма.
   Валькар  коснулся  приборной  панели,  и  маленькая  летающая  лодка,
разрезая раскаленный от жара  полуденного  солнца  воздух,  рванулась  в
указанном направлении.
   - Вроде бы там что-то горит? - предположил наемник.
   - Нет, облако висит слишком низко, - возразил Тонгор. - Горячий дым в
теплом воздухе поднимается на  большую  высоту,  а  эта  мгла  почему-то
низкая и длинная.
   - Что бы это могло быть?
   Они получили ответ на этот вопрос, когда "Немедис"  достиг  источника
странного явления.
   - Да это же армия на марше! - воскликнул Элд Турмис.
   Валькар фыркнул. Как же он раньше не догадался, что это облако  -  не
что иное, как туча пыли, поднятая колесницами и тысячами  движущихся  по
дороге воинов.
   - Их ведет Фал Турид? Он сам двинул свои войска на Патангу или послал
кого-то другого?
   Острые глаза Тонгора, с малолетства приученные все  замечать,  видели
гораздо дальше,  чем  это  доступно  горожанину.  От  остроты  зрения  и
внимательности зависит удачливость охотника, а жителю  пустынных  земель
тем паче необходимо уметь различить старый след на камнях  или  примятую
зверем траву.
   Чтобы выжить в мире, где родился Тонгор, надо было иметь очень зоркие
глаза: легкая рябь на воде могла  оказаться  признаком  движения  поа  -
смертоносного речного дракона, а мелькание черной тени, едва  различимое
в сумраке джунглей, предупредить о встрече с прожорливым вандаром...
   Пролетая над тучами пыли  и  пристально  вглядываясь  в  топающее  по
дороге войско, Тонгор  без  труда  удовлетворил  свое  любопытство.  Над
головной  частью  огромной  рати  он  заметил  развевающееся  по   ветру
черно-алое знамя с изображением Дракона Турдиса,  свидетельствовавшее  о
том, что сам Фал Турид ведет  войско  к  Патанге.  Разглядел  валькар  и
зеленый с серебром стяг, принадлежащий Арзангу Науме -  жестокому  сарку
Шембиса, присоединившемуся к одержимому манией завоевания сарку Турдиса.
При виде марширующих легионов золотистые глаза северянина сузились, а на
губах появилась холодная улыбка, обнажившая его белые  зубы  в  тигрином
оскале. Счет его к Фалу Туриду вырос  до  небес,  и  Тонгор  намеревался
получить по нему сполна.
   Несколько  позже  он  заметил  в   просветах   между   клубами   пыли
огненно-золотистый флаг Соомии - саркайи  Патанги.  Тот  развевался  над
закрытым  паланкином,  установленным  на  спине  могучего  зампа.  Глаза
валькара вспыхнули. Выходит, они  зря  парили  над  куполами  и  башнями
Турдиса, готовясь к ночной вылазке во дворец, где рассчитывали  отыскать
принцессу. Найти ее оказалось гораздо проще - она ехала прямо под  ними!
В мозгу Тонгора один за другим стали возникать планы спасения Соомии, но
он отвергал их один за другим. В самом деле, как, не  привлекая  к  себе
взоры всей армии, извлечь принцессу из ее паланкина?
   Пока еще, к счастью, никто не заметил парящий над дорогой  "Немедис",
но обнаружить их могут в любой момент - не так уж  сложно  разглядеть  в
лазурном небе серебристое судно.  Конечно,  они  могли  рискнуть  и  без
особых затей снизиться и спустить лестницу, по которой он добрался бы до
паланкина...
   - Тонгор!
   Валькар обернулся к Элду Турмису, чтобы узнать, что  встревожило  его
товарища.
   - Корабль движется! Он движется сам по себе, без нашего участия!
   Все было именно так, как говорил наемник. Медленно, как будто  против
воли, "Немедис" скользил  прочь  от  армии,  огромной  сверкающей  змеей
извивавшейся между низкими зелеными холмами.
   Тонгор взглянул на панель управления. Двигатель работал, но "Немедис"
продолжал удаляться от войска Фала Турида.
   Причем, если верить остальным приборам, корабль неподвижно висел  над
землей!
   Пальцы  валькара  легли  на  панель  управления,  увеличивая  обороты
двигателя, и хотя лопасти со  свистом  взрезали  воздух,  это  никак  не
повлияло на направление полета. Воздушный корабль  продолжал  плыть  над
зелеными холмами, улетая все дальше  и  дальше  от  дороги,  по  которой
маршировали легионы Турдиса. Скорость и направление полета не изменились
- "Немедис" словно не замечал, что двигатель включен!  Тонгор  уставился
на заключенную в стеклянную сферу стрелку компаса, рыскающую из  стороны
в сторону,  как  потерявшая  след  собака.  Потом,  словно  устыдившись,
серебристая  игла  начала  сокращать  амплитуду  колебаний  и,  наконец,
застыла. Однако указывала она при этом не  на  север,  а  на  юго-запад.
Чудно! Тонгор нахмурил брови, подумав, что,  пожалуй,  рано  уверовал  в
благосклонность Богини Удачи.
   Под днищем "Немедиса"  поплыли  непроходимые  джунгли  Куша,  похожие
сверху на толстый ковер. Серебряная лента Чаверна, ослепительно  сверкая
на солнце, вилась среди темно-зеленых зарослей, а далеко на  севере,  на
самой границе видимости, вздымались в небо багровые пики  гор  Моммурии,
тянувшиеся с востока на запад  через  всю  Лемурию,  образуя  гигантский
хребет   древнего   континента.   Если   "Немедис"   будет    продолжать
придерживаться выбранного направления, им придется пролететь сотню  лиг,
прежде чем они достигнут Кадорны - первого лежащего на их  пути  города,
за которым катит свои грозные валы Яхен-зеб-Чун - Южное море.
   Попытавшись разобраться, в чем  же  причина  столь  целенаправленного
движения "Немедиса", Тонгор пришел к выводу, что объяснить  это  явление
могло лишь одно: их летающий корабль попал во власть какой-то  неведомой
силы. И поскольку двигатель  корабля  работал  на  полную  мощность  без
ощутимых результатов, оставалось признать, что захватившая его  сила  во
много раз превосходит все, с чем до  сих  пор  приходилось  сталкиваться
валькару.
   Тонгор в отчаянии сжал кулаки и бросил мрачный  взгляд  назад,  туда,
где уже почти исчезли тучи пыли, поднятые  войском  повелителя  Турдиса.
Как сможет  он  помочь  Соомии,  если  неведомое  и  невидимое  небесное
чудовище завладело "Немедисом" и тащит его в свое логово, расположенное,
по-видимому,  где-то  в  самом  сердце  непроходимых  джунглей  Лемурии?
Постояв в задумчивости,  северянин  изо  всех  сил  потянулся,  так  что
захрустели суставы его могучего тела. Покинув место  пилота,  он  скинул
сапоги, снял перевязь с мечом и опустился на койку.
   - Позволь узнать, что это ты собираешься делать?  -  полюбопытствовал
Элд Турмис.
   - Спать.
   - Спать? Сейчас? - Элд Турмис вытаращил глаза от удивления.
   - Почему бы и нет? Последние дни я  трудился  как  проклятый,  а  вот
поспать все как-то не  удавалось.  К  тому  же  нам  ничего  другого  не
остается. Поверь, в скором времени все изменится к лучшему. Но даже если
я не прав и будущее сулит нам одни неприятности,  подумать  о  том,  как
избежать их, у нас еще будет время. А сейчас я хочу спать, и если ты  не
имеешь ничего против...
   Не закончив фразу, Тонгор  смежил  веки,  и  вскоре  по  его  ровному
дыханию Элд Турмис понял, что валькар и в самом  деле  заснул.  Что  это
было:  самоуверенность,   беспечность   или   полнейшее   равнодушие   к
собственной судьбе? Элд Турмис  довольно  долго  размышлял  над  этим  и
понял,  что  при  сложившихся  обстоятельствах  поведение   Тонгорабыло,
безусловно, единственно правильным. Придя к такому выводу, воин с легким
сердцем  устроился  поудобнее  на  другой  койке  и  последовал  примеру
товарища.
   Друзья крепко спали, а влекомый неведомой  силой  "Немедис"  летел  и
летел над джунглями Куша, в которые до сих пор не ступала нога человека.
Солнце давно перевалило зенит, а  бескрайние  леса  все  плыли  и  плыли
навстречу. Многие лиги джунглей отделяли воздушный корабль  от  Кадорны,
за которым расстилалось далекое Южное море...
   Что-то едва заметно изменилось в равномерном движении судна, и Тонгор
тут же открыл глаза.
   Он очнулся мгновенно, готовый к немедленным действиям, в то время как
горожанин Элд Турмис,  обладавший  менее  изощренной  чувствительностью,
продолжал спать как ни в чем не бывало. Северянин  стремительно  вскочил
на  ноги  и  настороженно  огляделся  по  сторонам,  одновременно  чутко
прислушиваясь к своим ощущениям. Быстрая  реакция  не  раз  спасала  ему
жизнь, а способность молниеносно оценивать ситуацию и тут  же  принимать
верные решения он считал едва ли  не  главным  своим  достоинством.  При
случае он всячески развивал в себе это врожденное умение.
   Вот и теперь ошибки не произошло -  воздушный  корабль  действительно
замедлил ход, меняя направление полета. Он опускался! Решив до  поры  до
времени  не  будить  товарища,  валькар  подошел  к  пульту  управления,
взглянул на  показания  приборов,  а  потом,  пораженный,  уставился  на
открывшийся с борта вид.
   Ночь опустилась на Лемурию. Золотая луна  сияла  на  фиолетовом  небе
гораздо ярче угасавшего зарева  в  западной  части  небосклона.  Летучий
корабль плавно опускался в глубь сумеречных чащоб, но наметанному  глазу
северянина сразу бросилось в глаза, что  перед  "Немедисом"  они  словно
расступаются, подобно тому как волны обтекают встретившиеся на  их  пути
камни. На самом-то деле джунгли, конечно, не расступались, это  летающий
корабль шел на посадку туда, где  заросли  казались  реже  и  среди  них
виднелись руины некогда великолепного города. Города, не нанесенного  ни
на одну карту, города, о котором не существовало даже легенд!
   Между тем, если судить по огромным дворцам и  храмам,  по  окружавшим
его  массивным  каменным  стенам,  он  когда-то   блистал   величием   и
богатством. Изглоданный временем, он и сейчас еще был прекрасен: высокие
изящные башни продолжали вздыматься в небо, величественные арки украшали
площади, мраморные колоннады тянулись вдоль  мощенных  цветными  плитами
улиц. Чудовищные горгульи  и  многоголовые,  многоликие  боги  и  демоны
злобно взирали с порталов, скалились с портиков  и  фронтонов  уцелевших
зданий.  Скульптуры,  барельефы  и  росписи,  украшавшие  стены   домов,
казались творениями безумца, смешавшего воедино толпы людей  и  каких-то
отвратительных  тварей:  сложные  композиции  включали  человеческие   и
нечеловеческие  лица,  змей  и  зверей,  диковинные  цветы,   незнакомые
северянину руны и символы.
   Скорее всего,  этот  город  являлся  столицей  могучей,  процветающей
державы, но время не пощадило созданное людьми диво.  Башни  покосились,
колонны во многих местах упали, кладка стен превратилась в  бесформенные
груды строительного камня,  расколотых  плит  и  щебня.  Ветер  и  дождь
изуродовали донельзя и без того безобразных каменных  демонов  и  Богов,
испещрив их тела отвратительными кавернами. Плесень, мох и  лоза  дикого
винограда покрывали их подобно  причудливым  одеждам,  пестрыми  коврами
лежали у ног статуй, растекались по ступеням лестниц и мостовым террас.
   Джунгли вошли в покинутый людьми город и стали в  нем  полновластными
хозяевами. Их медленный, но неукротимый напор  расколол  стены,  обрушил
воротные арки, пробил крыши домов. Время и растительность разрушили  то,
что не под  силу  было  бы  уничтожить  самым  жестоким  и  безжалостным
захватчикам. Лианы и плющ взобрались  по  стенам,  обрушив  своим  весом
кладку, изуродовав остатки стен вездесущими корнями.
   Они повалили изваяния,  залезли  в  проломы  крыш,  выворотили  камни
мостовых. Улицы затопили кустарники и деревья...
   Великолепный  город  превратился  в  живописные  руины.   Теперь   он
напоминал огромный  заброшенный  некрополь,  позабытые  могилы  которого
поросли сорной травой, а склепы  опутала  виноградная  лоза...  Это  был
город Смерти, в котором властвовал Авангра - Повелитель Призраков.
   Тонгор, однако, держался настороже, полагая, что кто-то  до  сих  пор
обитает  в  этих  развалинах.  Чем   ниже   спускался   "Немедис",   тем
внимательнее всматривался валькар  в  руины.  Его  пронизывающий  взгляд
скользил по храмам и дворцам, по площадям и улицам, силясь проникнуть  в
глубины оконных проемов, черневших на фоне сложенных из  светлого  камня
стен, как провалы глазниц в выбеленном ветрами черепе.
   "Немедис" продолжал снижаться,  держа  курс  на  высочайшую  во  всем
городе  башню,  похожую  на  высеченную  из  цельного  камня  гигантский
обелиск, исполинской стрелой  вонзавшийся  в  звездное  небо.  На  самой
верхушке  башни  валькар  разглядел  странный  механизм,  состоящий   из
переплетенных между собой  металлических  труб  и  стеклянных  шаров,  в
которых мерцали таинственные  голубые  огоньки.  Механизм  этот  венчала
сделанная  из  полированной  латуни  сфера,  диаметр  которой   превышал
человеческий рост. Торчащий из сферы штырь,  похожий  на  черное  копье,
подобно  пальцу  Смерти  указывал  прямо  на  приближающийся   воздушный
корабль. Конец штыря  окружало  тусклое  фиолетовое  сияние,  в  котором
неожиданно что-то  ярко  вспыхнуло,  словно  молния  вырвалась  из  недр
латунной сферы.
   Неведомая сила стиснула бедра Тонгора, стальным обручем сжала  грудь.
Мышцы его окаменели, с  искаженных  гримасой  губ  сорвался  болезненный
крик, а руки словно прикипели к панели управления.  Он  услышал  возглас
изумления и глухой удар: проснувшегося наконец Элда  Турмиса  сорвало  с
койки и с силой шмякнуло о стену кабины. Тонгор почувствовал, как волосы
на затылке встали дыбом, а потом его затопила пришедшая откуда-то  извне
волна ужаса.
   "Немедис" тем временем завис так низко над  башней,  что  киль  лодки
коснулся  черного  штыря,  торчащего   из   латунной   сферы.   Всполохи
фиолетового пламени пробежали по корпусу корабля, и в свете  их  валькар
внезапно увидел тех, кто управлял  силой,  завлекшей  летающее  судно  в
сердце джунглей Куша.
   Около механизма, состоящего из металлических труб и стеклянных шаров,
появилось несколько фигур в широких черных одеяниях. По  их  команде  из
недр башни выдвинулась длинная лестница, и незнакомцы, один  за  другим,
стали подниматься на палубу летающего корабля.
   Прежде всего  в  глаза  Тонгору  бросились  безвкусные  украшения  из
драгоценных камней  и  металлов,  которыми  изобиловали  черные  кожаные
туники незнакомцев,  надетые  прямо  на  голое  тело.  Но  не  блестящие
безделушки пришельцев, а их мертвенно-белые тела больше  всего  поразили
валькара - он мысленно обозвал  их  выходцами  из  могил.  Неестественно
худые, с лихорадочным блеском запавших глаз  на  бескровных  лицах,  они
казались ожившими трупами, чудом избежавшими разложения...
   Разглядывая  незнакомцев,  Тонгор  прекратил  попытки  вырваться   из
сжимавших его тело невидимых  тисков.  Безропотно  позволил  он  влажным
ледяным рукам незнакомцев  накинуть  на  свою  шею  веревочную  петлю  и
связать запястья за спиной. Сейчас  сила  была  не  на  его  стороне,  и
северянину  не  оставалось  ничего  другого,  как  временно   покориться
обстоятельствам. Он видел, как они, не издав ни  звука,  связали  громко
ругавшегося и проклинавшего все на свете Элда Турмиса. Тонгора  поразило
то, что двигались они словно в полусне, жесты их казались  скованными  и
неловкими, как будто незнакомцы выполняли  приказы  неслышимого  голоса,
пребывая в трансе.
   Связав валькару руки, пришельцы сорвали с него одежду, и  тут  же  он
ощутил, что охватившее его оцепенение стало проходить.  Не  дав  Тонгору
опомниться, его потащили к лестнице. Он бросил последний взгляд на пульт
управления  и  заметил  удивительную  вещь:  его  одежда  и  упавший  на
приборную доску меч не соскользнули  на  пол,  а  продолжали  лежать  на
наклонной поверхности, словно приклеенные.
   Валькар усмехнулся  и  позволил  ожившим  мертвецам  подвести  его  к
лестнице. Его догадка подтвердилась - именно из этой  башни,  и,  скорее
всего, из установленного на ее вершине механизма, исходила та чудовищная
сила, которая, протащив "Немедис" над джунглями Куша,  доставила  его  в
этот разрушенный город,  населенный  людьми,  похожими  на  выходцев  из
могил.
 
Глава 10 
 
ЗАТЕРЯННЫЙ ГОРОД ОММ 
 
   ...Проклятый, утонувший в глубинах времен, погибший город еще  хранит
в своих таинственных недрах  темный  ужас,  столь  же  всепоглощающий  и
безмерный,  сколь  всепоглощающи  и  безмерны  пропасти,  лежащие  между
сияющими в небесах звездами...
   Третья Книга Псенофиса
 
   Карм Карвус испытывал сильный гнев, который ему  с  трудом  удавалось
скрывать под маской безразличия. С  тех  пор,  как  он  стал  пленником,
прошло два дня. Сначала его, разлучив с Тонгором и принцессой, поместили
в отдельную камеру. Слов нет, он не мог жаловаться на неудобства, но для
человека действия камера, даже  самая  роскошная,  все  равно  останется
ненавистным местом заточения. Заточения  бессмысленного,  поскольку  Фал
Турид не имел к нему каких-либо претензий и едва ли надеялся извлечь  из
его пленения какую-то пользу. От  Тонгора  он  хотел  узнать  кое-что  о
летающем корабле,  Соомию  мог  использовать  в  политических  интригах,
поскольку она  являлась  единственной  законной  претенденткой  на  трон
города, который сарк Турдиса  хотел  включить  в  состав  своей  будущей
Империи.
   Но какой прок был Фалу Туриду держать в  заключении  принца  Карвуса,
который, будучи изгнанником, не имел иного достояния, кроме  собственной
жизни? Разве что  повелитель  Турдиса  рассчитывал  использовать  его  в
каких-то грядущих заговорах и переворотах?..
   Как бы то ни было, пребывание в одиночной камере оказалось не долгим,
но, выйдя из нее, Карм  Карвус  всего  лишь  поменял  место  заключения.
Теперь он ехал в закрытом паланкине вслед за Соомией, появление  которой
под стенами Патанги могло заменить Фалу Туриду несколько  легионов.  Это
было понятно Карму Карвусу, но нисколько не помогало ответить на вопрос:
зачем Фал Турид приказал взять с собой и его?
   В  конце  концов  одна  догадка   показалась   дворянину   достаточно
правдоподобной. Скорее всего, Фал Турид  решил  использовать  его,  если
Соомия заупрямится и не  пожелает  стать  игрушкой  в  руках  повелителя
Турдиса. Разумеется, сарк хотел предстать перед жителями Патанги в  роли
освободителя, и если наследница трона не согласится подыграть  ему,  мог
вырвать ее согласие, пригрозив пытать, а затем и убить Карма Карвуса.
   Сердце Соомии принадлежало другому, но едва  ли  она  согласилась  бы
обречь на мучения друга...
   К вечеру войско Турдиса достигло Патанги. И людям, и животным  стоило
большого труда совершить столь длинный переход за  один  день,  но  воля
двух человек заставила их сделать это.
   Красного сарка побуждало гнать свою армию вперед тщеславие даотара  и
бесчеловечные  желания,  сжигавшие  черное  сердце  Талабы  Истребителя.
Одолев расстояние между Турдисом и Патангой за один переход,  валившиеся
с ног от усталости воины Фала  Турида  к  концу  дня  разбили  лагерь  в
полулиге от желтых стен Города Огня. Южная ночь опустилась на землю  как
всегда внезапно, но к тому времени, как окрестности Патанги  погрузились
во мрак, дрова  в  походных  кострах  уже  пылали,  а  в  котлах  кипела
похлебка. Сидя в надежно охраняемой палатке, Карм Карвус прислушивался к
долетавшим до него каркающим воплям зампов, громкому шипению кротеров  и
лязгу оружия, которое чистили и точили для завтрашнего  сражения.  Среди
негромкого гула  готовящегося  ко  сну  лагеря  выделялся  мерный  топот
множества животных, ведомых на водопой к берегу Саана.
   Карм Карвус чувствовал  себя  в  относительной  безопасности,  и  его
совершенно не волновал исход грядущей битвы. Ему  было  все  равно,  кто
победит  -  жестокий  владыка  Турдиса   стоил   кровожадного   Великого
хранителя,  завладевшего   троном   Патанги,   но   знатного   вельможу,
аристократа до мозга костей, каковым являлся Карм  Карвус,  унижало  то,
что Фал Турид держит его в  плену,  чтобы  иметь  возможность  дик