ое не видом впавших щек, безжизненных, тусклых глаз,  похожих  на
когти  пальцев,  а  какой-то  зловещей  аурой,  появившейся,   вероятно,
вследствие противоестественно долгой жизни. Аурой  невидимой  и  все  же
ощущаемой северянином как некое недоступное обонянию зловоние.
   Не  отводя  пронзительного  взгляда  от  стоящего  перед  его  троном
валькара, сарк сделал  знак,  повинуясь  которому  от  толпы  придворных
отделился неуклюжий коротышка в диковинно изукрашенной серебряной  броне
и, сунув нос в пергамент с изображением дракона, громко прочитал:
   - "Тонгор-валькар, сын Сумитара из племени Черных Ястребов. Вступил в
Четвертую когорту гвардии  семь  месяцев  назад  в  качестве  меченосца.
Одиннадцать раз получал взыскания за драки, неповиновение  начальству  и
пьянство..."
   - Хватит! - нетерпеливо прервал сарк чтеца. -  Все  это  служит  лишь
прологом к его главным преступлениям.
   С высоты своего трона он презрительно оглядел Тонгора с головы до пят
и, на мгновение задумавшись, продолжал:
   - Валькар! Семь месяцев назад ты пожелал вступить в гвардию  Турдиса.
Мы зачислили тебя, потому что нуждались в остром глазе, сильной  руке  и
славном мече. Мы всегда готовы принять на службу доблестного воина,  ибо
Трону  Турдиса  предназначено  судьбой  возвыситься  над  всеми  другими
тронами.
   Девятнадцать Богов постановили на  Совете  Небожителей,  что  я,  Фал
Турид Великий, буду сарконом  -  сарком  сарков,  Королем  королей  всей
Лемурии. Город за городом будут  признавать  мою  власть,  подкрепленную
мощью наших легионов. Сокровища половины мира  будут  принадлежать  нам:
золото, драгоценности, лучшие вина и роскошнейшие женщины!
   Сарк, облизнув губы, сделал  паузу,  но  Тонгор  молчал.  Глаза  Фала
Турида полыхнули фанатичным огнем, и он  продолжал,  перейдя  наконец  к
делу:
   - Ты обвиняешься во многом и прежде  всего  в  убийстве  на  поединке
отара своего отряда. За одно это полагается смерть. На  многое,  однако,
можно закрыть глаза ради достижения великой цели. Даже на то, что убитый
тобой Ялед Малх был наследником  одного  из  славнейших  Домов  Турдиса.
Можно забыть даже то, что ты сбежал из тюрьмы, куда был помещен по моему
приказу, и  похитил  летающий  корабль,  который  должен  послужить  нам
образцом для создания множества подобных  судов,  на  которых  мои  люди
промчатся над континентом, как  грозовые  тучи,  дабы  в  каждом  городе
водрузить знамя Турдиса. В божественном промысле  есть  место  памяти  и
забвению, и ради создания великой Империи можно  пожертвовать  многим  и
забыть многое. Чтобы заслужить наше прощение,  тебе  достаточно  вернуть
украденный летучий корабль.
   Алхимик наклонился вперед и, взволнованно сопя, спросил:
   - Где он? Что ты сделал с летучим кораблем? Он поврежден?
   Тонгор продолжал стоять молча, спокойно  скрестив  на  груди  могучие
руки.
   - Наши дозорные видели воздушный корабль  в  ночь,  когда  разразился
шторм. Это было южнее залива  Патанги,  -  подал  голос  Баранд  Тон.  -
Валькар и два его спутника обнаружены нами в деревне Людей Огня, лигах в
шестидесяти на юго-восток от города.
   Лицо Фала прояснилось.
   - Да.., его спутники! Мужчина - дворянин  из  Тсаргола  -  ничто,  но
девушка... Соомия Чонд - законная наследница трона  -  саркайа  Патанги!
Она будет нам полезна. Ее отец был свергнут узурпатором  Желтым  Великим
хранителем, верховным хранителем Ямата - Огненного  Бога.  Мы  с  помпой
доставим ее к стенам Патанги, когда наши легионы будут готовы к  штурму.
Используя законные притязания принцессы на трон как предлог,  мы  сможем
покорить Патангу, не заявляя во всеуслышание о наших  планах  завоевания
всей Лемурии.
   - Именно так, о  высокородный!  -  поддакнул  старый  алхимик,  -  Но
воздушный корабль! Нам необходимо вернуть его.
   Без образца я не берусь создать воздушный флот!  Говори,  варвар!  Мы
должны заставить его заговорить!
   Фал Турид кивнул:
   - Валькар не хочет говорить, но у нас достаточно способов  перебороть
его упорство. Даотар, доставь его к Черным Вратам и сдай в  руки  Талабу
Истребителю. Эти варвары часто путают глупость с  храбростью.  Упрямство
заперло его рот, но искусные руки Талаба умеют подбирать ключи к  такого
рода замкам.
   Уведите его!
   Баранд Тон побледнел так, что это стало заметно  даже  сквозь  загар.
Талаба Истребитель... Это существо, которое едва ли можно  было  назвать
человеком, давно уже стало живой легендой,  внушавшей  смертельный  ужас
обитателям Турдиса. Никто не ведал прошлого Талабы, но ходили слухи, что
он родился в лачуге бедняка, вырос среди городского отребья и  промышлял
одно время в узких и темных переулках города,  а  потом  разбойничал  на
большой дороге. Однако за время господства Фала Турида  Талаба  вошел  в
силу и стал известен как Мастер Пыток.
   Даже влиятельнейшие люди города  бледнели  при  упоминании  о  нем  и
произносили его имя не иначе как шепотом.
   Даотар отсалютовал сарку и, сделав стражам знак не спускать с Тонгора
глаз, двинулся из зала. Шагая по запутанным  коридорам  дворца,  опытный
воин нет-нет да поглядывал на  валькара,  к  которому  начал  испытывать
что-то  вроде  сочувствия.  Преступления,  совершенные  Тонгором,   были
велики: убийство, воровство, дезертирство - за все это он  действительно
заслуживал наказания, но отдать его в руки Талабы! Будучи воином, Баранд
Тон не мог не оценить должное мужество и предприимчивость Тонгора, хотя,
когда тот служил в его  когорте,  ни  одно  из  этих  качеств,  увы,  не
проявлялось в полной мере.
   Молодой, сильный, храбрый парень, а как великолепно сложен!
   Жаль, что этот прекрасный образчик человеческой породы будет изломан,
изувечен и, в конечном счете, убит в подвалах Истребителя.
   Спустившись по широкой  каменной  лестнице,  Тонгор  и  его  конвоиры
оказались перед входом  в  подземелье,  из  которого  тянуло  холодом  и
сыростью. Воины продолжали спуск с явной неохотой. Дувший из  подземелья
ветер усилился; едкий и зловонный, он пах гнилью  и  могильным  смрадом,
как и должен пахнуть ветер, дующий из ворот ада.
   Конвойные нервничали все заметнее. Обычно в  это  подземелье  входили
только тюремщики и преступники,  обреченные  никогда  больше  не  видеть
дневного света. Комнату за комнатой, зал за залом, коридор за  коридором
проходили сопровождавшие Тонгора воины, и с каждым шагом  все  тревожнее
становилось  у  них  на  душе,  все  озабоченнее  вглядывались   они   в
обступавший их со всех сторон мрак. Предназначение этих  пустых  пыльных
помещений оставалось для них загадкой, становившейся  еще  более  жуткой
оттого, что, бросая по сторонам настороженные взгляды,  воины  временами
встречались с глядящими на них из тьмы  холодными,  злобными  и  хитрыми
глазами каких-то неведомых тварей...
   Наконец, миновав очередную лестницу, процессия очутилась  в  огромном
зале и остановилась перед массивной деревянной  дверью,  высота  которой
равнялась трем человеческим ростам. Не менее семи человек  в  ряд  могли
войти в нее одновременно, однако скрепленное  большими  ржавыми  болтами
черное дерево створок выглядело изрядно попорченным сыростью и гнилью.
   Черные Врата... Баранд Тон взялся было за дверной молоток, но  потом,
передумав, опустил его и дотронулся до подвешенного к потолку  железного
колокола. Тот зазвенел, и звук его, отразившись от  стен,  сложенных  из
темного, жирно поблескивавшего камня и толстых потолочных балок, породил
многократное эхо, долго не затихавшее в мрачном подземелье.
   Дверь  отвратительно  заскрипела,  и  из-за  приоткрывшихся   створок
выглянула зловещая фигура, лицо которой прикрывал  низко  надвинутый  на
глаза капюшон, а тело  было  упрятано  под  черным  одеянием.  При  этом
скрюченный  и  тощий   привратник   казался   вдвое   ниже   нормального
человеческого роста.
   - Зачем пожаловали? - пронзительным шепотом поинтересовался карлик.
   - Этот человек скрывает тайну, которая интересует сарка.
   Высокородный желает  знать  местонахождение  летучей  лодки,  которую
украл  у  него  этот  негодяй.  Мне  приказано   передать   его   Талабу
Истребителю, - сказал даотар.
   Карлик разразился холодным, вызывающим озноб хохотом и,  отсмеявшись,
шипящим шепотом произнес:
   - Отлично. Я и есть Талаба.
 
Глава 7 
 
В КАМЕРЕ ПЫТОК 
 
   В Турдиса тюрьму, где ад кромешный,
   В вотчину Талабы он попал.
   Маску Смерть сняла, и лик ужасный
   Пред глазами узника предстал.
   Сага о Тонгоре
 
   Черные Врата закрылись за Тонгором, и он оказался в темноте - один на
один с закутанным в мрачные одеяния Истребителем.
   Пользуясь тем, что руки воина охватывала цепь, Мастер Пыток, взявшись
за ее свободный конец, поволок Тонгора за собой.
   Царившую в подземелье тьму не рассеивал ни единый лучик света, и даже
острое зрение Тонгора не могло  проникнуть  сквозь  объявший  его  мрак.
Густая и плотная темнота заставляла валькара на ощупь отыскивать дорожку
из  каменных  плит,  по  которой,  шаркая  ногами,  двигался   прекрасно
ориентировавшийся в своих владениях карлик.
   - Никому не известно, кем и когда построено это подземелье. Возможно,
оно  существовало  еще  во  времена  Королей-Драконов,  правивших  этими
землями до появления людей, - проскрипел жуткий спутник Тонгора.
   Тонкий холодный голос его мало походил на человеческий.
   Он будил  в  душе  какие-то  потаенные  детские  страхи  и  напоминал
северянину то ли шипение  змеи,  то  ли  сипение  продырявленного  рога.
Вероятно, поэтому у Тонгора не возникало желания отвечать Мастеру Пыток,
но слушал  он  внимательно,  надеясь  почерпнуть  из  бормотания  своего
тюремщика какие-нибудь  полезные  сведения  о  нем  самом  или  об  этом
подземелье.
   - Тебе не страшно?.. И говорить  пока  не  хочется?..  Ничего,  скоро
заговоришь. А может, даже петь будешь под музыку, которую я  сыграю  для
тебя. - Невидимый в темноте карлик  мерзко  захихикал.  -  Много  гостей
приходило в это подземелье... Сначала они были спокойны и молчаливы,  но
потом начинали  говорить  охотно,  даже  очень  охотно...  Тебя,  верно,
интересует, почему ты заговоришь? Да потому лишь, что наш  великий,  наш
несравненный  сарк  пожелал,  чтобы  ты  не  молчал!..  О-о-о!..   Когда
могущественный сарк приказывает, все повинуются  ему,  не  так  ли?  Они
должны говорить, если он приказывает, разве я не прав?
   От  насмешливых  ноток,  звучавших  в  холодном  голосе  Истребителя,
Тонгору стало не по себе.
   - Ты не смеешься вместе со мной? Ну конечно,  ты  не  можешь  оценить
шутку, ибо не знаешь одного маленького секрета.
   Моего  секрета.  Но  это  можно   исправить.   Это   нетрудно   будет
исправить... Ты узнаешь все мои секреты... Да, я многое тебе расскажу. У
нас  состоится  долгая,  долгая  беседа,  мы  станем  с  тобой  большими
друзьями. Ты и я... Темница - подходящее место для приобретения  друзей.
И в знак  нашей  будущей  дружбы  мы  поделимся  друг  с  другом  своими
секретами. Сначала ты расскажешь мне все-все, о чем я захочу  знать.  Ты
расскажешь мне о жарком солнце и свежем воздухе, о дружбе, вкусной пище,
вине и женщинах... Особенно о женщинах!.. Не беспокойся, очень скоро  ты
перестанешь смущаться и будешь  взахлеб  говорить  о  самых  сокровенных
вещах, вот увидишь. Ведь мы же друзья? Я твой самый большой друг,  самый
лучший друг, которого  ты  когда-либо  встречал.  Но  самое  главное,  я
последний друг, которого тебе суждено приобрести  перед  смертью.  А  уж
она-то настоящий враг, самый большой враг!
   Неожиданно вокруг замерцали слабые  зеленоватые  огоньки,  и  Тонгор,
получив наконец  возможность  оглядеться  по  сторонам,  обнаружил,  что
находится в просторной тюремной камере, крошащиеся от  времени  каменные
стены которой покрывали осклизлые потеки плесени. От них исходило слабое
мерцание,  в  свете  которого  северянин  увидел  два  железных  кольца,
вмурованные в стену на уровне его плеч. Покрытые толстым слоем ржавчины,
они, тем не менее, оставались  достаточно  прочными,  и  Истребитель  не
замедлил прицепить к ним скованные кандалами руки Тонгора, так  что  тот
оказался буквально распятым на холодной влажной стене.  Прикосновение  к
отвратительной плесени вызвало у северянина дрожь омерзения, но  усилием
воли он заставил себя сохранять спокойствие.
   Убедившись, что пленник надежно прикован, Истребитель вновь захихикал
и одобрительно забормотал:
   - Вот так-то лучше, значительно лучше! Теперь, друг мой, мы  можем  и
поговорить, не правда ли?
   Укутанный в темные одеяния карлик проковылял к противоположной  стене
и вернулся с трехногим табуретом, на который и опустился, поставив его в
нескольких ярдах от валькара.
   - Да,  теперь  мы  можем  говорить  и  говорить.  У  меня  есть,  что
рассказать тебе, а у тебя - мне. Ты ведь выполнишь приказ нашего  сарка?
Ты встречался с ним? Ну конечно, встречался...
   Разве не мудрый, разве не приятный он человек? Сами  боги  говорят  с
ним, ты, верно, слышал об этом?  Да,  сами  боги!  -  радостно  бормотал
Истребитель, с хихиканьем раскачиваясь на табурете. -  Может,  уже  пора
открыть тебе мой секрет? Пожалуй, пора. Ведь верно? Тогда  слушай.  Я  и
есть эти самые боги.
   Я  тот,  кто  разговаривает  с  Фалом  Туридом  по  ночам,  когда  он
погружается в сон. Ха! Для этого я добавляю ему  в  вино  одну  крупинку
порошка сонного лотоса. Он пьет вино на ночь и видит прекрасные  сны,  в
которых с  ним  беседуют  боги.  Они  говорят  ему,  что  он  великий  и
неуязвимый, что он  самый  могущественный  и  именно  ему  предначертано
судьбой возвеличить трон Турдиса. Они говорят, что  именно  ему  суждено
поднять знамя с Драконом над стенами сотен городов, а сарки и  правители
разных стран склонятся перед Троном Дракона. Но это  я,  я,  а  не  они,
рассказываю ему все это, принимая личину богов!
   И он слушает, он верит, потому что хочет верить и потому что безмерно
глуп. Ты понимаешь, он слишком глуп, чтобы быть сарком! Ведь на самом-то
деле все произойдет не совсем так...
   Карлик сгорбился, сотрясаемый жутким приступом хохота.
   - Ведь на самом-то деле настоящий сарк - это я! Фал Турид делает  то,
что я внушаю ему, пока он спит. Он повинуется мне, Талабу,  считая,  что
исполняет волю богов! Потому-то я сарк в  значительно  большей  степени,
чем ничтожный Фал Турид. Он умрет, визжа и корчась от  нестерпимых  мук,
если я не Дам ему порошок сонного лотоса. Разумеется, он может восседать
на Троне Дракона, красуясь перед знатью, но в действительности-то Корону
Дракона ношу я. Мой дорогой друг, жизнь прекрасна, ибо сарк делает  все,
что я велю ему сделать. Я советую ему  найти  старого  хитрого  алхимика
Оолима Фона, создавшего урилиум, и он находит его.  Находит  ради  того,
чтобы  мы  могли  построить  могучий  флот  летающих  кораблей,  который
приведет всю Лемурию под нашу, то есть под мою, длань.
   Внимательно  слушая  полубезумное  бормотание  Талабы,  Тонгор  начал
незаметно проверять прочность удерживавших  его  цепей.  Мышцы  медленно
набухли на его могучих плечах, он напрягся что  было  сил,  но  старания
оказались тщетными: железные кольца надежно держались в каменных блоках.
Да и поза, в которой его приковал Истребитель,  тоже  не  способствовала
успеху  попыток  обрести  свободу,  ибо  северянин  не   мог   полностью
использовать свои недюжинные силы.  Если  бы  в  его  распоряжении  было
несколько дней, он, вероятно, мог бы ослабить и разорвать  звенья  цепи,
но едва ли ему дадут на это время...
   - Не надо понапрасну тужиться и рвать оковы, - насмешливо обратился к
нему карлик. - Конечно же, я вижу твои старания - Талаба имеет отличные,
очень зоркие  глаза...  Тебе  не  суждено  выйти  отсюда.  Мне  придется
оставить тебя здесь, ведь я так одинок. Ты даже не представляешь, как  я
одинок! Но не волнуйся, мы станем друзьями, хорошими друзьями, ты и я.
   Истребитель поднялся со своего табурета и,  подобравшись  к  Тонгору,
разразился зловещим смехом.
   - Погоди, я еще не раскрыл тебе мой самый главный секрет. - Затянутой
в перчатку рукой он начал срывать с себя темные  одеяния.  -  Ты  должен
увидеть меня таким, каков я есть на самом деле. Между друзьями не  может
быть секретов. Им незачем прятать друг от друга свое тело,  так?  Сейчас
ты посмотришь на Талабу,  а  затем  узнаешь,  почему  у  тебя  возникнет
непреодолимое желание говорить и рассказать мне все, о чем я хочу знать.
Смотри же!
   - Горм!
   Крик вырвался из уст Тонгора помимо его воли. Талаба  сорвал  с  себя
остатки одежды и стоял перед ним совершенно обнаженный. Его сгорбленное,
истощенное тело было изъедено какой-то страшной болезнью: кожу  покрывал
тошнотворного вида  губчатый  грибок,  сочащийся  влагой  и  к  тому  же
источавший отвратительный гнилостный запах. Он  покрывал  грудь,  спину,
плечи и даже голову карлика,  изуродовав  половину  лица  так,  что  оно
казалось застывшей в вечном оскале маской. Жуткий лишай  изуродовал  его
лысую голову и лоб до  такой  степени,  что  в  образовавшихся  кавернах
поблескивала белая черепная кость.  Глаза  Истребителя  горели  безумным
рубиновым  огнем,  еще  больше  усиливая  сходство  уродливого  лица   с
чудовищной  маской.  Невозможно  было  поверить,  что  пораженный  столь
страшной болезнью человек мог  жить,  двигаться  и  мыслить.  От  одного
своего  запаха,  вида  истекающего  гноем  тела  он   должен   был   или
окончательно сойти с ума, или покончить счеты с жизнью. Но, похоже, этот
заживо съеденный лишаем карлик,  этот  смрадный,  залитый  омерзительной
слизью непогребенный труп поддерживала какая-то потусторонняя сила, явно
преследовавшая какие-то свои, непостижимые человеческим разумом цели...
   Заметив, как побледнел Тонгор, разглядев появившуюся на лице  варвара
гримасу отвращения, которую северянин даже  не  пытался  скрыть,  карлик
удовлетворенно захихикал:
   - Ты находишь, что вид Талабы не слишком приятен?  А  ведь  когда-то,
поверь мне, он тоже был молодым, высоким и могучим! Он походил на  тебя,
друг мой! Но потом..,  потом  на  него  обрушилась  эта  болезнь,  и  он
изменился! Ну вот, - карлик зловеще улыбнулся  обезображенным  лицом,  -
теперь ты, конечно, понимаешь, почему тебе придется рассказать  ему  все
свои секреты? Да, мой дорогой друг, тебе придется раскрыть  свое  сердце
Талабе, который обнажил перед тобой свое  тело.  Ты  все  еще  не  понял
почему?
   Он  подошел  поближе,  вглядываясь  в  Тонгора   злобно   сверкающими
глазками, делавшими его уродливое лицо еще более омерзительным.
   - Потому что слабый и немощный Талаба в  состоянии  вскрыть  вену  на
твоей руке... Достаточно даже крошечной царапины! И  если  царапину  эту
смазать жидкостью, которую выделяют мои язвы,  ты,  мой  любезный  друг,
станешь со временем таким же, как Талаба.
   - О Горм! - простонал Тонгор.
   Обнаженный карлик хлопнул в ладоши и в возбуждении стал  приплясывать
на месте.
   - Да, если капля этой жидкости попадет в твою кровь, никакие снадобья
в мире не остановят болезнь, которая быстро превратит тебя  в  существо,
похожее на Талабу. Если даже ты отрубишь себе пораженную болезнью  руку,
зараза будет продолжать распространяться. Если ты убьешь себя, на  твоем
теле будет произрастать лишай, и оно станет подобием моего. Согласись, у
Талабы имеется отличный ключ, чтобы отмыкать людские уста!  Нет  секрета
более действенного, чем тот, который я открыл тебе, не так ли?
   Он приблизил к Тонгору свое  источенное  чудовищными  нарывами  лицо,
пристально вглядываясь в глаза своего узника, оглушенного  исходящим  от
Талабы зловонием.
   - Ты небось думал, что если Фал Турид послал тебя в  эти  подземелья,
то тебе предстоит перенести обычные пытки? Полагал, что тебя,  молодого,
сильного и смелого, не сломит ни  боль,  Ни  смерть?  Но  то,  что  тебе
предстоит пережить, значительно хуже смерти, не правда ли, друг мой?
   Талаба нагнулся к брошенному  на  пол