ешно  атаковать
морского  дракона,  изумленного  столь   странным   поведением   добычи.
Крохотный  мозг  ларса  был  в  затруднении:  ему  еще   не   доводилось
сталкиваться с существами, которые не только не бросались бы  в  бегство
при его приближении, но даже пытались нападать на него сами. Разумеется,
чудовище не было испугано. Рептилия не знала, что такое страх, и все  же
поведение людей ее чрезвычайно озадачило.
   Воспользовавшись этим, Тонгор ринулся к поручню,  на  котором  лежала
гигантская  когтистая   лапа   дракона,   и,   поустойчивее   встав   на
вздрагивавшей, ходившей ходуном палубе, со свистом опустил тяжелый  меч,
вложив в этот удар все свои недюжие силы. Мускулы  его  могучих  плеч  и
широкой груди вздулись, напряглись, как туго натянутые канаты,  готовые,
казалось, вот-вот  лопнуть  от  невероятного  напряжения,  и  отточенное
лезвие обрушилось на запястье  ларса,  толщиной  напоминавшее  небольшую
бочку. Движимый силой железных мускулов Тонгора, широкий  клинок  рассек
костяные пластинки чешуи, жесткие мышцы и холодное  мясо  рептилии,  как
щепки перерубил кости, и правая лапа дракона упала на палубу.
   Вздыбившись от боли, ларе оглушительно взревел. Отрубленная когтистая
лапа, судорожно дергаясь, заплясала по палубе, из культи  ударил  фонтан
черной крови, мгновенно перепачкавшей Тонгора  с  головы  до  пят.  Карм
Карвус застыл с широко открытым ртом: никогда в жизни ему не приходилось
видеть столь сокрушительного удара, и сейчас он едва верил своим глазам.
   Потеряв равновесие, ларе с  громким  всплеском  соскользнул  в  море.
Черный вал захлестнул "Немедис", и  тот  поплыл  вперед,  подталкиваемый
волнами, вскипевшими под ударами чудовища. Рептилия отчаянно била лапами
по воде, пытаясь заглушить сводившую с ума боль.
   - Скорее к пульту управления! - приказал Тонгор, хватая Карма Карвуса
за руку. - Мы должны запустить двигатель! Если это дрянное суденышко  не
может лететь, то пусть хотя бы плывет к берегу!
   Карм Карвус скрылся в кабине, а Тонгор обернулся к морскому чудовищу,
в глазах которого читался смертный приговор ничтожным букашкам, сумевшим
причинить ему столь ужасную боль.
   Воин застыл на краю палубы с обнаженным мечом. Он сознавал, что у них
почти нет шансов уцелеть в битве с такой громадной тварью, но Тонгор  не
знал слова "невозможно". До тех пор, пока в нем  оставалась  хоть  капля
крови и теплилась хотя бы малая искра жизни, он будет драться с  врагом,
какого бы роста и силы тот ни был.
   Двигатель с  жалобным  визгом  начал  набирать  обороты,  и  летающий
корабль, содрогаясь, стал медленно удаляться от ларса. Нос судна вспенил
черную воду, но дракон -  истинный  владыка  морских  пучин  -  двигался
гораздо быстрее.
   Вспышки молнии казались столь же яркими, сколь оглушительным был  рев
устремившегося за "Немедисом" чудовища.
   Тонгору  показалось,  что  еще  миг  -  и  когти  рептилии   разорвут
беззащитное суденышко. В бессильной ярости варвар сжал челюсти, пожалев,
что не может вызвать на бой того, кто мечет  с  небес  огненные  стрелы.
Впрочем, когда Воинственные девы унесут его дух и  он  предстанет  перед
троном Отца Горма, тому будет не в чем упрекнуть воина, чей меч не часто
отдыхал в ножнах...
   Но нет, огненная смерть и на сей раз миновала их, а с ларсом они  еще
померяются силами.
   Хотя погодите-ка, а это еще что?..  Громоподобный  рев  разнесся  над
морем! И издал его не раненый морской дракон, вынырнувший близ летающего
корабля. В нескольких сотнях локтей из воды появилась голова еще  одного
ларса! По-видимому, вновь прибывшая рептилия,  заслышав  вопли  раненого
соплеменника,  решила  позариться  на  чужую  добычу.  Тонгор   задержал
дыхание. Один жаждущий их крови ларе - уже неплохо, но два!..
   Услышав жуткий рык, раненое чудовище, забыв о  корабле,  стремительно
развернулось и поплыло навстречу пришельцу.
   Несмотря на увечье, оно готово было  сражаться  с  чужаком  за  право
охотиться в этих водах и, дабы подтвердить  это,  в  свой  черед  издало
гневный вопль, вызывая сородича на бой.  Вытягивая  шеи  и  оглушительно
рыча, свирепые твари двигались навстречу друг другу.
   Тонгор вернулся в кабину и сразу  попал  в  объятия  поджидавшей  его
Соомии.
   - Я думала, ты  погибнешь  в  этих  ужасных  волнах!  -  взволнованно
прошептала девушка.
   Валькар поцеловал ее и со смехом ответил:
   - Клянусь Гормом, принцесса, купание пошло мне только  на  пользу!  А
чтобы доконать меня, нужен кто-то посерьезнее этой милой зверюшки! -  Он
подошел к Карму Карвусу и хлопнул его по спине:
   - Дружище, постарайся выжать из этой посудины все, что возможно! Вряд
ли этим гадам понадобится много времени, чтобы выяснить отношения,  и  к
тому моменту, Когда победитель вспомнит об упущенной  добыче,  нам  надо
успеть убраться отсюда как можно дальше.
   Наблюдавшая за морем Соомия стиснула руку Тонгора:
   - Смотри, они встретились!
   Драконы столкнулись с глухим стуком. Они  молотили  и  царапали  друг
друга лапами, хвосты их взбивали клокочущую, побелевшую от пены воду.
   Поднятая схваткой чудовищ волна, подхватив корабль, швырнула  его  на
добрую сотню локтей вперед. Соскользнув с  гребня  волны,  "Немедис"  на
мгновение завис в воздухе, а затем ходовые винты с новой силой врезались
в воду. Следивший  за  приборами  Карм  Карвус  отметил,  что  двигатели
наращивают обороты.
   Тонгор между тем не сводил глаз с морских гигантов.  Жизнь  его  была
богата всевозможными приключениями,  но  до  сих  пор  ничего  подобного
видеть ему не доводилось. Вспышки алых молний придавали разыгравшейся на
его  глазах  сцене  что-то  демоническое.  Наполовину   поднявшиеся   из
бушующего моря драконы сражались с неистовой яростью. Их лапы взлетали и
падали, подобно огромным  шипастым  булавам,  нанося  глубокие,  обильно
кровоточащие раны. Рога, словно тараны, вонзались  в  тела  противников,
ужасные когти разрывали чешуйчатую кожу, челюсти с ядовитыми  изогнутыми
зубами вырывали огромные куски мяса.
   Гиганты вздымали стены воды, обрушивая друг на друга каскады  кипящей
пены. Пронзительные зловещие крики их перемежались глухими ударами. Едва
ли кто-нибудь из людей становился когда-либо  свидетелем  столь  жуткого
поединка.
   Со временем, однако, стало ясно, что  исход  этого  боя  решит  удар,
нанесенный мечом Тонгора первому чудовищу. Изувеченному валькаром  ларсу
явно недоставало отрубленной лапы - вместе с  хлещущей  из  раны  кровью
уходили и его силы. Движения дракона замедлились, утратили точность.  Он
перешел к обороне, но и тут  ему  все  с  меньшей  и  меньшей  легкостью
удавалось сдерживать натиск неутомимого пришельца. И вот наконец  настал
момент, когда раненый ларе не  смог  отбить  очередной  удар  соперника.
Мощные  челюсти,  словно  створки  капкана,  сомкнулись  на  его  горле.
Послышался громкий хруст, но даже  и  после  этого  изувеченный  морской
дракон продолжал бой. На мгновение ярость и боль, казалось, умножили его
силы, он рванулся, силясь вывернуться из  сжимавших  его,  будто  тиски,
челюстей собрата, но попытка эта не увенчалась  успехом.  Тонгор  видел,
как плотнее и плотнее сжимаются челюсти победителя, как глубже и  глубже
погружает он свои саблевидные когти в тело побежденного.
   Пасть раненого монстра беспомощно распахивалась и  захлопывалась,  не
причиняя противнику  ни  малейшего  вреда.  Из  нее  вырывались  слабые,
прерывистые хрипы, на губах пузырилась  кровавая  пена.  Он  дернулся  в
последний раз, и лапы его в предсмертном рывке вспороли чешуйчатое брюхо
врага.  Мышцы  умирающего  продолжали   судорожно   сокращаться,   когти
раздирали  шкуру  соперника  на  кровавые  ленты,  но  тот  не  размыкал
челюстей. Вероятно, он даже не понял, что  тоже  проиграл  эту  схватку,
пока огромный хвост бывшего повелителя здешних вод не обвил его  тяжкими
тугими кольцами.
   Ошеломленные путешественники не сводили  глаз  с  драконов,  которые,
намертво сплетясь телами, начали медленно погружаться  в  бездну.  После
того как гиганты исчезли в морской пучине, к поверхности  еще  некоторое
время пробивались цепочки пузырей и сгустки кровавой пены, но победитель
так и не появился. Умирающий владыка  здешних  вод  сумел  отомстить  за
себя, хотя нельзя было исключить, что соперник его, сумев  высвободиться
из цепенеющих объятий мертвеца,  задержался  в  морских  глубинах,  дабы
насладиться плодами победы. Как  бы  то  ни  было,  чудовища  больше  не
представляли опасности для "Немедиса" и его пассажиров.
   Опустившись  на  откидную  койку,  потрясенная   Соомия   разразилась
рыданиями, и, чтобы привести принцессу в чувство, Тонгор поднес ей вина.
   - Женщины - удивительные  создания!  Только  они  способны  рыдать  и
биться в истерике, когда опасность уже миновала! - произнес он.
   Взглянув на недоумевающего северянина, Соомия улыбнулась  и  прикрыла
глаза.
   - Этот кораблик идет хорошо, - сообщил Карм Карвус. - И все же  я  бы
дорого дал, чтобы узнать, где мы находимся. Не поручусь,  что  с  каждым
мгновением мы все больше не удаляемся от берега. Если же  нас  унесет  в
открытое море...
   - Когда тучи разойдутся, я смогу сориентироваться по звездам, а  пока
держись выбранного направления, - посоветовал  Тонгор.  -  Если  летучий
корабль восстановит хотя бы часть прежних  свойств,  мы  определим  наше
местоположение по приборам - тучи для них не помеха.  Но  пока  мы  сами
должны позаботиться о себе.
   - Путешествовать с тобой представляется мне  делом  бесприбыльным,  -
рассмеялся Карм Карвус. - Если мы  выживем,  рассказам  нашим  никто  не
поверит и вряд ли сыщется поэт, который сложит песнь  о  пережитых  нами
приключениях.
   - Пусть сочиняют песни  о  чем  хотят,  -  проворчал  Тонгор.  -  Что
касается меня, то сейчас я предпочту песням кое-что иное... - Он  поднял
лежащую в углу каюты кожаную котомку, из которой прежде достал  флягу  с
вином для Соомии, и принялся изучать ее содержимое.
   - Что ты там ищешь? - поинтересовался Карм Карвус.
   - Жратву! - объявил  Тонгор,  и  белозубая  улыбка,  подобно  вспышке
молнии, озарила его  бронзовое  лицо,  -  Слава  Отцу  Горму,  наш  друг
волшебник уговорил меня  взять  с  собой  вот  это.  -  Он  торжествующе
встряхнул котомку. - Не думал я, что  подарок  его  нам  пригодится,  но
сейчас он придется как нельзя более кстати.
   Карм Карвус осуждающе покачал головой:
   - Не могу понять, глупец ты или герой? Как ты можешь  думать  о  еде,
когда жизнь наша висит на волоске?
   - Не надо крайностей. Я всего лишь мужчина, привыкший  утолять  голод
вне зависимости от обстановки. Ну-ка... Вот тебе  кусок  вяленого  мяса,
фиги, финики - настоящий  восточный  десерт!  Вино,  сушеные  фрукты  из
Таракуса и даже черный хлеб из Пелорма...
   Решив не будить принцессу,  варвар  и  дворянин  наскоро  перекусили,
после  чего   Карм   Карвус,   завернувшись   в   плащ,   опустился   на
импровизированное ложе на полу. Тонгор вытянулся  на  сиденье  пилота  и
тоже задремал. Валькар спал очень чутко и  собирался  время  от  времени
поглядывать, не расчистилось ли небо, но бессонная ночь и столкновение с
морским драконом истощили его неисчерпаемые, казалось бы, силы. С мыслью
о том, что рано или поздно погода переменится, он уснул,  уронив  голову
на могучую грудь.
   А бесшумно работающие двигатели продолжали гнать лодку по  бескрайним
морским просторам. Небо постепенно светлело, и  вот  уже  восточный  его
край окрасился предрассветным румянцем. На  горизонте  появилась  темная
линия,  которая  увеличивалась  по  мере  приближения   к   ней   быстро
скользившего по  волнам  "Немедиса"  и  вскоре  превратилась  в  полоску
берега, густо заросшего темно-зелеными джунглями.
   Но был ли это берег Птарты, Ковии или даже Куша? Или это  раскинулась
неизвестная земля, лежащая в неведомых северных водах? Двигатели корабля
продолжали работать, сокращая расстояние, отделявшее его от суши.
   Сон Тонгора был прерван скрежетом днища о песок. Валькар  вскочил  на
ноги, и крик его разбудил спящих товарищей, острота чувств которых  была
несколько притуплена городской жизнью.
   - Земля!  Ночной  мрак  и  подстерегавшие  нас  в  неизвестных  водах
опасности остались позади. На чужом берегу нас тоже, вероятно, поджидают
сюрпризы, но здесь мы можем хотя  бы  поохотиться  и  раздобыть  свежего
мяса. Карм Карвус, довольно прохлаждаться, вставай и помоги мне вытащить
"Немедис" на сушу!
   Тонгор не знал, что существо, затаившееся  в  густой  траве  на  краю
джунглей, тоже жаждало горячего, сочащегося кровью мяса. Лохматая тварь,
обладавшая странной и отталкивающей внешностью, не сводила красных  глаз
с мужчин, выбравшихся из металлической лодки и  принявшихся  вытаскивать
ее на берег. Некоторое время существо пристально наблюдало за действиями
незнакомцев, потом оскалилось в жестокой  ухмылке,  предвкушая  грядущее
пиршество, и исчезло в джунглях.
 
Глава 3 
 
ДЕРЕВЬЯ-ЛЮДОЕДЫ 
 
   Тьму леса взгляд зеленых глаз пронзит!
   Стрела отравленная жертву поразит!
   И стоит бдительность на миг утратить вам,
   Как ваша плоть послужит пищей нам!
   Песня зверолюдей
 
   Вытащив летучий корабль  на  берег,  путешественники  убедились,  что
урилиум все еще не восстановил левитационные свойства, утраченные  после
удара молнии. Тем не менее, Тонгор и Карм Карвус спрятали "Немедис"  под
густой листвой и для большей  надежности  привязали  к  дереву  канатом,
сплетенным из срезанных поблизости виноградных лоз.
   Соомия развела маленький костер из  сухих  веток  и  трав,  собранных
Кармом Карвусом на краю джунглей. Тонгор,  вооружившись  крепким  луком,
собирался отправиться на охоту.
   - Полагаю, мне следует пойти с тобой, - обратился к нему Карм Карвус.
   Но валькар отрицательно покачал  головой,  увенчанной  гривой  черных
волос:
   - Ни  к  чему.  Охотиться  я  предпочитаю  в  одиночку.  Оставайся  с
принцессой и присмотри за ней. Я вернусь через час.
   - А если не вернешься? Вдруг что-нибудь случится.  Ты  же  совсем  не
знаешь  этих  мест?  -  спросила  Соомия,  глядя  на  Тонгора  огромными
сверкающими глазами.
   Валькар  улыбнулся  и  ободряюще  коснулся  ее  белой  руки  сильными
пальцами.
   - Я вернусь, - пообещал валькар и,  не  произнеся  больше  ни  слова,
бесшумно скрылся в джунглях.
   Сделав несколько десятков шагов, варвар очутился  в  совершенно  ином
мире. Яркий солнечный свет сменился таинственными сумерками, сквозь  них
лишь изредка прорывались золотые лучи, которым  удалось  найти  щелку  в
тяжелом изумрудном пологе, образованном густой листвой.
   Алые и пурпурные стволы деревьев выступали из темно-зеленого сумрака,
словно  колонны  грандиозного  храма.  Прекрасные  цветы  сияли,  словно
драгоценные  камни.  Дремотный  лотос   распространял   густой   аромат,
способный усыпить  любого  неосторожно  приблизившегося  к  нему  зверя.
Тиралонсы -  зеленые  розы  древней  Лемурии  -  нежно  светились  среди
глянцевитых листьев, усеянных по краям ядовитыми колючками.  Виноградные
лозы, украшенные красными, оранжевыми и бледно-желтыми  гроздьями  ягод,
причудливыми сетями оплетали деревья и кусты.
   Тонгор двигался спокойно  и  уверенно,  как  король,  обходящий  свои
владения, как вандар - черный лев, гроза здешних джунглей. Длинный меч в
ножнах из черной кожи валькар закинул  за  спину,  чтобы  тот  не  мешал
продираться сквозь кусты, а изготовленный к стрельбе лук держал в  левой
руке.
   Валькар прежде не странствовал в  северных  джунглях,  но  и  скудных
познаний о них хватало, чтобы понимать: опасности подстерегают здесь  на
каждом шагу. В этом мире  зеленого  полумрака  царствовала  фос  -  алая
летучая мышь-вампир, чьи коготки содержали страшный яд, от  которого  не
было спасения.
   Еще в джунглях обитала офе - огромная змея с бледной чешуей.
   Хребет ее был  украшен  остроконечным  гребнем,  а  мускулы  обладали
чудовищной силой. Кости человека,  сдавленного  кольцами  офы,  начинали
трещать так же  быстро,  как  скорлупа  лесного  ореха,  зажатого  между
пальцами. Однако истинным повелителем этой земли,  самым  могущественным
существом Лемурийского континента считался  ужасный  деодас  -  свирепый
драконокот. По преданиям, он имел три головы, жил  практически  вечно  и
обладал удивительной неуязвимостью. Тонгор  слышал,  что  даже  огромный
дварк из  джунглей  Куша,  достигавший  тысячу  шагов  в  длину,  боялся
непобедимого деодаса.
   Впрочем, валькар пришел сюда за дичью, а не за трофеями.
   В джунглях в изобилии росли плоды, любимые фондлами - серыми газелями
и злобными  зульфарами  -  лемурийскими  кабанами,  из  окорока  которых
получалось великолепное жаркое.
   Охотник   облизнулся   при   мысли   о   кабаньей   туше,    медленно
поворачивающейся на вертеле, укрепленном над  костром,  который  развела
Соомия на берегу моря.
   Немного погодя Тонгор набрел на звериную  тропу,  которая,  вероятно,
вела к какому-то водоему. Обнаружив ее, он взобрался на  дерево  с  алой
корой и  дальше  стал  осторожно  пробираться  по  ветвям,  образовавшим
верхний ярус джунглей.
   Вокруг озерца, к которому привела  тропа,  Тонгор  заметил  множество
следов фондлов. Перебравшись на огромное дерево, ветви которого нависали
над водой, он увидел и самих пришедших на водопой серых  газелей.  В  то
время как три упитанные самки утоляли жажду, огромный самец, чья  гордая
голова была увенчана короной из великолепных рогов, стоял на страже.
   Пока его чуткие ноздри  не  обнаружили  охотника,  Тонгор,  облюбовав
самую  толстую  самку,  прицелился  и  спустил  тетиву.  Длинная  стрела
пронзила сердце газели, уложив  ее  наповал.  Остальные  фондлы  убежали
прежде, чем северянин спрыгнул с дерева, чтобы завладеть добычей.
   Тонгор опустился  на  одно  колено,  намереваясь  вынуть  стрелу,  но
сделать этого не успел. Кусты перед ним раздвинулись,  и  он  встретился
взглядом с горящими глазами громадного черного льва. Вандар был голоден.
Всю ночь он бродил по джунглям, выслеживая дичь, и только  теперь  учуял
запах свежего мяса и горячей крови. Смерив голодным  взглядом  человека,
стоявшего между ним и тушей жирной газели, лев яростно хлестнул себя  по
бокам хвостом и прыгнул вперед.
   Обнажив меч, Тонгор вскочил  с  земли,  готовясь  достойно  встретить
незваного гостя,  но  в  этот  момент  брошенная  из-за  кустов  дубинка
обрушилась на его затылок. Последнее, что  он  увидел,  проваливаясь  во
тьму, были блестящие когти вандара, готовые вонзиться в горло...
 
*** 
 
   Соомия и Карм Карвус придвинулись к костру, пытаясь высушить одежду и
согреться, - дувший со стороны моря холодный ветер пробирал  до  костей.
Солнце ползло  к  зениту  -  близился  полдень,  а  Тонгор  все  еще  не
возвращался. Назначенный им срок миновал трижды,  но  варвар  так  и  не
давал знать о себе.
   Принцесса не находила места от  беспокойства  и  в  который  уже  раз
предлагала  отправиться  на  поиски  северянина,  однако   Карм   Карвус
оставался непреклонен:
   - Моя принцесса, я бы с удовольствием пошел в джунгли за Тонгором. Но
коль скоро он решил, что мы должны дожидаться его тут, то так и  следует
поступать. Он лучше нас приспособлен к жизни в лесу, и ему,  я  полагаю,
виднее, как надобно поступать.
   - Что-то нарушило  его  планы!  Он  давно  должен  был  вернуться.  Я
чувствую, я знаю - он попал в беду!
   - Возможно, и все же нам не  стоит  идти  в  джунгли.  Я  обещал  ему
оставаться здесь и не спускать с тебя глаз,  так  позволь  мне  сдержать
слово.
   Заявление это окончательно вывело Соомию из себя. Она вовсе  не  была
избалованным ребенком, порождением клонящейся к закату культуры, - племя
ее совсем недавно  вкусило  плоды  цивилизации,  и  под  внешним  лоском
принцессы скрывалась натура деятельная и сильная. Возлюбленный ее  попал
в беду: возможно, он ранен или находится на краю гибели - мысль об  этом
заставила Соомию з