абыть о собственной безопасности.
   Девушка сделала выбор. С человеком,  которого  она  любит,  стряслось
несчастье, и она должна поспешить  к  нему  на  помощь.  Поэтому  Соомия
вскочила на ноги и оправила на себе  одеяние,  почти  не  скрывавшее  ее
гибкое тело цвета слоновой кости.  Захватив  украшенный  драгоценностями
кинжал, она, не глядя на Карма Карвуса, двинулась к джунглям.
   - Принцесса, образумься! Ты должна дожидаться Тонгора здесь! Ведь  он
сказал... - попытался остановить девушку дворянин,  но  она  нетерпеливо
оборвала его;
   - Тонгор поручил тебе оберегать меня. Но он не говорил, что я  должна
сидеть сложа руки, когда его, быть  может,  убивают,  когда  ему  грозит
неминуемая гибель! Если ты намерен помочь мне, так пойдем  и  попытаемся
вместе отыскать его.
   Карм Карвус невольно усмехнулся.  Он  восхищался  девушкой,  страстно
желавшей разыскать  и  спасти  Тонгора  от  неведомой  опасности.  В  ее
рассуждениях определенно был смысл -  не  век  же  им  торчать  на  этом
берегу! К тому же, если она твердо решила идти за своим  милым,  ему  не
остается ничего иного, как последовать за  ней.  Карм  Карвус  перекинул
через  плечо  тяжелый  алый  плащ  валькара  и,   вооружившись   саблей,
последовал за принцессой.
   - Ну что ж, идем, если тебе  невтерпеж!  Надеюсь,  когда-нибудь  и  я
встречу женщину, которая полюбит меня так, как ты своего северянина.
   Соомия благодарно улыбнулась ему, и  они  вместе  вступили  под  сень
джунглей.
   Некоторое время путники двигались между деревьями  в  полной  тишине.
Они не знали, куда направился Тонгор,  но  долгое  ожидание  так  сильно
угнетало их, что любой путь казался теперь предпочтительней  дальнейшего
пребывания на прежнем месте. С каждым шагом путешественники уходили  все
дальше от берега, однако направление, выбранное ими наугад, нисколько не
соответствовало тому, в котором ушел валькар.
   Ни Карм Карвус, ни Соомия не подозревали,  что  за  каждым  их  шагом
наблюдает пара внимательных глаз следующего за ними по  пятам  лохматого
существа, вооруженного увесистой деревянной дубинкой и каменным ножом.
   Пробираясь между толстыми стволами  деревьев,  друзья  тщетно  искали
оставленные Тонгором следы.  Карм  Карвус  время  от  времени  делал  на
деревьях зарубки,  отмечая  дорогу.  Сейчас  он  особенно  остро  ощутил
недостаток опыта, позволявшего северянину чувствовать  себя  в  джунглях
как дома, и предпринимал все от него зависящее, чтобы не заблудиться.
   Постепенно лес начал редеть, стволы деревьев - утоныпаться, и  вскоре
путники вышли на поляну, заросшую высокой  травой.  Приятно  было  после
зеленых сумерек джунглей вновь очутиться на открытом  пространстве,  под
ласковыми лучами солнца. Из высокой травы на поляне торчали с  полдюжины
растений весьма необычного вида. Бочкообразные стволы их достигали шести
футов и заканчивались восемью свешивавшимися чуть не до  земли  толстыми
лианами, между которыми  Виднелись  обрывки  паутины.  Ничего  подобного
Карму Карвусу до сих пор видеть не приходилось.
   - Не пора ли нам сделать привал? -  спросила  Соомия,  прислоняясь  к
стволу одного из бочкообразных растений.
   Карм Карвус не успел ответить. Ему показалось, что поблизости  кто-то
издал тихое предостерегающее восклицание,  и  воин  почувствовал  легкий
укол в затылок. Лицо его перекосила судорога, по телу прокатилась  волна
дрожи,  вызвав  неприятное   ощущение   нависшей   опасности.   Тревожно
оглядевшись по  сторонам,  аристократ  Тсаргола  не  обнаружил,  однако,
никаких причин для беспокойства. В мирном небе не видно было даже намека
на присутствие гракков - свирепых тварей, похожих на  помесь  ястреба  с
ящерицей, только гигантского размера. Обступившие поляну джунгли замерли
под горячими солнечными лучами. Карм Карвус недоуменно пожал плечами: ни
ветра, ни зверей - и все же тени  от  лиан,  свисающих  с  бочкообразных
растений, почему-то шевелятся.
   Извиваются, словно звери!
   - Принцесса, осторожно! Сзади! - крикнул он, обнажая саблю.
   Соомия взвизгнула. Лианы, свисавшие с ближайшего растения, неожиданно
оплели принцессу, словно щупальца кракена Северного моря. Одна  из  лиан
обвилась вокруг левой руки девушки, другая вокруг ее талии.  Третья,  не
давая дышать, удавкой захлестнула горло.
   Лианы напряглись, пытаясь оторвать Соомию от земли.
   Издав  воинственный  клич,  Карм  Карвус  принялся   рубить   зеленое
щупальце, обвивавшее руку принцессы. Его сабля была острой,  как  лезвие
бритвы, и хотя лиана оказалась не только жесткой, но и упругой, ему  все
же удалось рассечь ее в нескольких местах. Из порезов,  будто  кровь  из
ран, хлынул древесный сок.
   Вновь и вновь падал клинок, и  все  же  результаты  оставляли  желать
лучшего. Не успел Карвус расправиться с одной лианой, как следующая  уже
оплела девушку, извивающуюся  в  отчаянных  попытках  освободиться.  Пот
заливал лицо  аристократа  и  жег  глаза.  Растение  между  тем  подняло
принцессу  и  начало  подтягивать  к  открывшемуся  у   основания   лиан
отверстию. Медленно  распахнувшись,  оно  стало  походить  на  громадную
пасть,  поблескивавшую  похожей  на  слюну  влагой.  Воздух   наполнился
зловонием - так пахнет гниющее мясо и разлагающаяся кровь.
   Карм Карвус сделал шаг, выбирая место  для  следующей  атаки,  и  тут
что-то  покатилось  у  него  из-под  ног.  Он  опустил  глаза  и  увидел
скалящийся на него из густой  травы  череп,  поверхность  которого  была
изъедена какой-то дрянью.
   Дворянин  содрогнулся  от  страшной  догадки:   они   столкнулись   с
деревьями-людоедами Ковии.
   В Тсарголе  и  его  окрестностях  рассказывали  ужасные  истории  про
растущие в джунглях Ковии  плотоядные  деревья,  и  теперь  Карм  Карвус
убедился, что слышанные им  страшные  сказки  являются  чистой  правдой.
Осознав это, он  пожалел,  что  в  руках  у  него  легкая  сабля,  а  не
всесокрушающий меч северянина,  ибо  встреча  с  деревом-людоедом  могла
кончиться трагически. Доведется ли ему  еще  раз  увидеть  Тонгора?  Как
сможет  он  взглянуть  в  золотистые  глаза  варвара,  если  с   Соомией
что-нибудь случится?
   Карм Карвус расставил пошире ноги и, собрав все силы, яростно обрушил
саблю на лианы, увлекающие принцессу все выше и  выше.  Он  бил  и  бил,
рубил и рубил, и вот, наконец, тело девушки упало наземь. Клинок  рассек
лиану, обвившуюся вокруг шеи  Соомии,  принцесса  глубоко  вздохнула  и,
устремив  округлившиеся  от  страха  глаза  за  спину   Карма   Карвуса,
вскрикнула:
   - Обернись, взгляни назад!
   Воин Тсаргола стремительно повернулся и увидел, что  к  нему  тянутся
щупальца-лианы соседнего дерева-людоеда. Он не успел увернуться, и  одно
из них захлестнуло  руку  с  саблей,  другое,  опутав  ногу,  дернуло  и
повалило его на землю. Карм Карвус рванулся что было сил и почувствовал,
как лианы поднимают его в воздух.
   Свободной рукой он  попытался  отодрать  охватившее  грудь  щупальце.
Молча и яростно боролся Карм Карвус, напрягая все силы, но другие  лианы
уже опутали его живот и бедра. Смертоносные объятия их  становились  все
крепче и крепче...
   Меч выпал из сжатой лианой руки, и теперь дереву-людоеду уже ничто не
мешало расправиться со своей  жертвой.  Карм  Карвус  знал,  что  смерть
совсем рядом, уже дышит смрадом в лицо, но всплывший  из  глубин  памяти
клич Тонгора "Я жив!
   Я все еще жив!" заставлял его продолжать неравный бой.
 
Глава 4 
 
ПЛЕННИКИ ЗВЕРОЛЮДЕЙ 
 
   Пусть у столба, судьбу кляня,
   Они изведают огня!
   И пламя алого цветка
   Вмиг подрумянит им бока!
   Песня зверолюдей
 
   Черный лев прыгнул на выскочившего ему навстречу полуголого человека,
но  бронзовокожий  упал  прежде,  чем  его  настиг  сокрушительный  удар
когтистой лапы. Лев понял, что противник не притворяется -  из  раны  на
затылке охотника  сочилась  струйка  крови.  Бесшумно  обойдя  человека,
вандар глухо зарычал. Стальные мускулы  перекатывались  под  шелковистой
кожей хищника. Лев  ожидал,  что  охотник  вот-вот  вскочит  на  ноги  и
попытается удрать, тогда-то  он  и  сразит  его  точным  ударом,  однако
человек не подавал признаков жизни.
   Вандар  склонил  морду,  и  горячее  дыхание   его   коснулось   лица
бронзовокожего, однако и это  не  заставило  Тонгора  пошевелиться.  Лев
зарычал, черная жесткая шерсть встала дыбом,  но  никто  не  ответил  на
брошенный им вызов. Обнажив клыки в зловещей  усмешке,  вандар  еще  раз
обнюхал Тонгора. Горячая слюна капала на шею валькара, зловонное дыхание
обдавало его лицо...
   Дубинка, поразившая Тонгора, была с неимоверной силой  брошена  рукой
зверочеловека  -  существа,  отдаленно  напоминающего   человекообразную
обезьяну.  Скрываясь  в  густом  кустарнике,  растущем  между   могучими
стволами алых и пурпурных деревьев, Магшук проследил за сразившей газель
стрелой валькара. Инстинкт, повелевавший зверолюдям убивать всех, кто не
принадлежит к их племени, подсказал ему  убить  незнакомца.  Он  слишком
поздно заметил льва, иначе, конечно, не стал бы рисковать и  предоставил
вандару расправиться с пришельцем, но теперь дело было сделано. Глядя на
разверзшуюся над горлом Тонгора  пасть  льва,  Магшук  растянул  губы  в
жестокой ухмылке, и маленькие кабаньи глазки  его  блеснули  торжеством.
Если дубина и не проломила череп бронзовокожему, клыки вандара  довершат
начатое, и ему больше  не  о  чем  беспокоиться.  Удовлетворенно  поведя
мохнатыми плечами, зверочеловек бесшумно скрылся среди деревьев.
   Очнувшись, Тонгор почувствовал, что череп его раскалывается от  боли.
Тяжелая дубинка была  брошена  с  силой,  достаточной  для  того,  чтобы
треснул череп любого человека, и Тонгора спасло лишь то, что, рванувшись
навстречу льву, он частично ушел из-под смертоносного удара, смягченного
к тому же густой жесткой гривой волос, которые валькар имел  обыкновение
зачесывать назад.
   Из-за пронизывающей все тело боли Тонгор, очнувшись, некоторое  время
не мог двинуть ни единым мускулом, и это вторично спасло  ему  жизнь.  С
усилием приоткрыв глаза, он увидел склонившегося над собой черного льва,
и только железная  воля  помогла  ему  не  броситься  наутек.  Оставаясь
неподвижным, северянин снова опустил веки. Лев, продолжая  подозрительно
принюхиваться, вытянув лапу, положил ее на  неподвижное  тело  и  потряс
его. Голова человека безвольно мотнулась из стороны в сторону. Кровь  из
раны на затылке окрасила траву и опавшие листья.
   Вандар  замер  в  нерешительности.  Только  молодой,  неопытный   лев
предпочтет жилистую, жесткую  человечину  сочному  и  жирному  мясу  еще
теплой  газели.  С   презрительным   сопением   вандар   отвернулся   от
распростертого  на  земле  мертвеца,  предпочитая  вкусное   съедобному.
Ухватив  тушу  газели  мощными  челюстями,  черный  лев  поволок  ее   в
кустарник. Тонгор,  продолжая  прикидываться  убитым,  лежал  совершенно
неподвижно.  Он  отчетливо   слышал   треск   кустов,   сквозь   которые
проламывался вандар, намереваясь насладиться чужой добычей в уединении.
   Когда все стихло, северянин, не произведя ни звука, вскочил на ноги.
   В голове его гудело, как от ударов молота по наковальне, все  болело,
словно от жестокого похмелья, но руки и ноги  оказались  целы  и  готовы
были служить хозяину по-прежнему. Тонгор, пошатываясь, добрел до  озерца
- совсем недавно из него пила украденная львом самка фондла - и  опустил
голову в холодную воду, чтобы промыть и очистить рану. С радостью ощутил
он легкое пощипывание  и  озноб,  вызванные  ледяной  родниковой  водой,
бившей из-под заросшего мхом камня. Почувствовав, что в голове  начинает
проясняться, северянин утолил жажду и,  преодолевая  слабость,  подобрал
меч, лук и колчан со стрелами, после чего вновь забрался на склонившееся
к воде дерево.
   Голова продолжала болеть,  но  благодаря  могучему  сложению  валькар
быстро справился с последствиями повергшего его  наземь  удара.  Человек
другого склада после пережитого потрясения решил бы, вероятно, вернуться
к летающему кораблю, но Тонгора не зря называли  северным  варваром.  Он
полагал, что если уж отправился на охоту, то  во  что  бы  то  ни  стало
должен принести свежее мясо к обеду. И потом, где-то  поблизости  таился
швырнувший дубину враг, и северянин собирался разузнать о нем как  можно
больше.
   Часа  два  Тонгор  кружил  около  водоема,  укрываясь  от   возможных
противников то на ветвях больших деревьев, то среди кустов. Но, несмотря
на тщательные поиски, он не смог обнаружить следы  неведомого  врага.  В
конце концов,  подстрелив  похожую  на  куропатку  птицу,  варвар  решил
вернуться к "Немедису". Горожанину было  бы  нелегко  отыскать  обратный
путь, но для Тонгора это не составляло особого труда.  Уложив  добычу  в
мешок, он скользнул в лесную чащу и направился к летающему  кораблю  так
уверенно, словно видел его сквозь зелень.
 
*** 
 
   Магшук - тот, чья дубина едва не  стала  причиной  гибели  Тонгора  -
стоял в дозоре, иначе говоря,  охранял  племенные  охотничьи  угодья  от
жадных до дармовой добычи чужаков. Далеко за полдень  обходя  порученный
ему участок джунглей, он неожиданно столкнулся с  целым  отрядом  весьма
похожих на Магшука  зверолюдей.  Дюжина  охотников  тащила  двух  крепко
связанных гладкокожих пленников:  полуобнаженную  девушку  и  худощавого
молодого человека в  странных,  невиданных  прежде  одеяниях.  При  виде
Магшука чужаки  опустили  свою  ношу,  и  предводитель  их  с  ворчанием
выступил вперед.
   Шеи у зверолюдей почти полностью отсутствовали, тела  поросли  густой
короткой шерстью.  Нарушители  границ  сильно  смахивали  на  обезьян  -
длинные мускулистые руки, свешивавшиеся едва ли не  до  земли,  короткие
кривые ноги, мощные торсы, широкие грудь и плечи. Шеи у зверолюдей почти
полностью отсутствовали, тела поросли густой  короткой  шерстью  Красные
маленькие глазки, злобно сверкавшие из-под выступающих надбровий, словно
из глубоких пещер, еще больше усиливали сходство со свирепыми гориллами.
Дополняли картину страшные клыки, торчавшие из слюнявой пасти, и  полное
отсутствие подбородка.  Впрочем,  пришельцы  уверенно  передвигались  на
задних конечностях, сжимая  в  передних  сделанные  из  твердого  дерева
дубинки и  копья  с  каменными  наконечниками.  Этим  да,  пожалуй,  еще
обмотанными вокруг бедер обрывками шкур  и  исчерпывались  свидетельства
того, что существа, встреченные Магшуком, равно  как  и  сам  он,  имели
несколько более изощренный ум, чем обезьяны.
   Магшук обнажил желтые клыки и грозно зарычал, вызывая  противника  на
поединок. Шерсть, растущая у  него  на  затылке  и  вдоль  позвоночника,
встала дыбом. Выразительно покачивая длинными  сильными  руками,  Магшук
медленно двинулся вперед на полусогнутых, раскоряченных ногах. Маленькие
красные  глазки  его  при  этом  кровожадно  сверкали   в   предвкушении
предстоящего убийства. Вожак  пришлых  зверолюдей  вел  себя  почти  как
Магшук, с той лишь разницей, что в  руках  его  было  копье  с  каменным
наконечником и он угрожающе  размахивал  им,  пытаясь  посеять  страх  в
сердце противника. Приблизившись друг к другу, противники  остановились,
и Магшук ударил себя волосатым кулаком в еще более волосатую грудь.
   - Я Магшук! Великий воин! - прорычал он. - Я убил  много  людей!  Все
люди боятся Магшука!
   Вождь пришельцев поднял копье над головой и, сотрясая им, рявкнул:
   - Я Онгус - славный боец! Великий охотник! -  Он  оскалился,  обнажив
солидных размеров клыки. - Все в  джунглях  боятся  Онгуса!  Онгус  убил
много вандаров - черных львов! Убивал он и людей!
   Соомия  и  Карм  Карвус  внимательно  наблюдали  за  тем,   как   два
зверочеловека, странно раскорячившись, приседая на  полусогнутых  ногах,
сблизились и начали обмениваться угрозами.
   Затем, громко сопя, совсем как заправские борцы,  принялись  медленно
двигаться по кругу, не забывая в то же время запугивать противника.
   - Магшук убьет Онгуса! - ревел один.
   - Онгус убьет Магшука! - вторил ему другой.
   Магшук довольно выпрямился и снова ударил себя в грудь;
   - Магшук - Человек Огня, Онгус - Человек Огня. Зачем нам убивать друг
друга? Убьем наших врагов!
   Вождь пришельцев тоже поднялся во весь рост и возвестил:
   - Мир между Людьми Огня! Смерть нашим врагам!
   Таким образом, мир между соплеменниками, постоянно готовыми сцепиться
друг с другом без повода и  причины,  был  заключен,  и  Магшук  получил
возможность рассмотреть пленников.
   - Нашли мясо? - спросил он отрывисто.
   - Онгус - великий охотник! Добыл  еду  для  племени.  Все  Люди  Огня
повеселятся этой ночью, - ответствовал вожак пришельцев, гордо выпячивая
грудь.
   Соомия и Карм Карвус обменялись красноречивыми взглядами. Неужели  их
ожидает  столь  страшная  участь?  Неужели   судьба   уберегла   их   от
деревьев-людоедов только для того, чтобы они послужили пищей зверолюдям?
   - Набить животы - великое дело. Хорошая добыча, - одобрительно кивнул
Магшук. - Где нашли мясо?
   Онгус махнул рукой:
   - На поляне Деревьев-жрущих-людей. Долго шли по лесу.
   Увидели деревья, поймавшие мясо. У нас был Огненный Цветок.
   Мы послали его на деревья, и они бросили мясо. Мы схватили их добычу,
связали веревкой, понесли в деревню. Все Люди Огня будут есть!
   Столь красноречиво описанные Онгусом события на самом деле  выглядели
следующим образом.
   Выслеживавшие Соомию и Карма Карвуса зверолюди шли за ними до  поляны
деревьев-людоедов и видели, как чужеземцы были схвачены лианами.  Помимо
примитивного оружия, зверолюди всюду таскали с собой глиняный кувшин,  в
котором хранили Огненный Цветок. Его-то они и решили использовать, чтобы
завладеть добычей деревьев-людоедов, подпалив сухую траву с  наветренной
стороны  поляны.  Хитрость  эта  увенчалась  успехом:  огонь,  мгновенно
разгоревшись, достиг хищных деревьев, и  когда  пламя  стало  лизать  их
стволы, щупальца-лианы, разжавшись, выпустили Карма Карвуса и принцессу,
которые тут же были захвачены зверолюдьми.
   Магшук осматривал пленников, одобрительно кивая и ворча, а прямо  над
его головой, в густой листве затаился внимательный и осторожный охотник.
Охотником  этим,  разумеется,  был  Тонгор,   который,   возвращаясь   к
"Немедису" по ветвям деревьев,  заметил  движущийся  по  тропинке  отряд
зверолюдей.
   Спустившись пониже, он обнаружил, что обезьяноподобные существа тащат
его связанных товарищей, и  был  немало  изумлен  этим.  Обдумывая  план
освобождения пленников, валькар наметанным глазом оценил силу зверолюдей
и значительное их численное превосходство.
   Родившийся на бесплодном побережье в северной части  Лемурии,  Тонгор
плохо знал обитателей тропических джунглей.
   Он  никогда  не  встречался  со  зверолюдьми  и  не  мог  оценить  их
бойцовские качества, так же как охотничьи  приемы,  хитрости  и  уловки.
Впрочем, если судить по широким плечам, вздувшимся на груди  мускулам  и
длинным сильным рукам, это были достойные противники.  Приобретенный  на
полях брани опыт заставил Тонгора признать, что даже ему в одиночку вряд
ли удастся одолеть дюжину  свирепых  тварей,  пленивших  его  товарищей.
Значительно разумнее, передвигаясь по деревьям, следить за  людоедами  в
ожидании подходящего момента: возможно, зверолюди разбредутся в  поисках
еще какой-либо добычи, тогда он и сразится с теми, кого оставят охранять
пленников.
   Валькар не исключал  и  встречи  с  неведомым  противником,  силачом,
метнувшим дубинку у водоема. Вооружение зверолюдей, равно как и интуиция
бывалого воина, подсказывали, что покушавшееся на его жизнь существо  не
входит в замеченный отряд.
   Появление незнакомца могло бы  существенно  облегчить  стоящую  перед
Тонгором задачу.
   Однако северянина постигло жестокое  разочарование  -  людоеды  легко
договорились -  и  теперь  ему  оставалось  лишь  продолжать  незаметное
наблюдение за  отрядом  Онгуса,  тащившего  добычу  в  деревню.  Т