е заметили его приближение. И вот!..
   Гигантская каменная  плита  беззвучно  ушла  в  землю.  Перед  воином
открылась черная пасть - вход в пещеру. Карм Карвус бесстрашно шагнул во
тьму.
   Он  оказался   в   помещении   фантастическом   и   сверхъестественно
величественном.  Перед  ним  простиралась  огромная  пещера,  освещенная
странным оранжево-алым сиянием, исходившим от бассейнов дымного  пламени
и потоков шипящей лавы, струившихся вдоль стен.  Со  сводчатого  потолка
пещеры, словно клыки в пасти  какого-то  невероятного  дракона,  свисали
блестевшие от влаги сталактиты. А с пола пещеры навстречу им поднимались
пики минеральных отложений,  накопившихся  за  бессчетные  геологические
эпохи благодаря неспешно сочившимся известковым каплям воды. Карм Карвус
прошел  через  этот  лес  сталагмитов  к  отдаленной  стене,   казалось,
состоявшей из дыма, подсвеченной снизу темно-малиновым огнем, и оказался
на берегу реки живого пламени. Здесь ленивый  поток  расплавленной  лавы
прорезал  в   полу   пещеры   глубокий   канал.   Жидкий   огонь   пылал
вишнево-красными бликами. От  него  исходил  обжигающий  жар,  опаливший
полуобнаженное тело Карма Карвуса. На тусклой поверхности  лавовой  реки
плясали мерцающие желтые язычки пламени. Оттуда  поднимался  маслянистый
пар, заставивший глаза юноши слезиться.
   Через огненную преграду  выгнулся  природный  мост.  Вот  по  этой-то
каменной арке Карм Карвус и перебрался через лавовый  поток,  охранявший
вход во дворец Шарата, словно ров, наполненный вместо воды жидким огнем.
   От  основания  моста  пол  пещеры  поднимался   широкими   невысокими
ступенями к огромной двери из ржаво-красного железа,  раза  в  три  выше
человеческого роста. По обе стороны двери стояли грубые каменные грифоны
с угрожающе поднятыми лапами. Каменные клювы свирепых существ раскрылись
в  беззвучном  предупреждающем  крике.  Вставленные  в   птичьи   головы
дымчато-серые кристаллы сверкали желтыми огнями.
   Подавив  дрожь,  Карм  Карвус  задумался,  что  означало  это  желтое
мерцание  -  только  зеркальное  отражение  света  лавы  или   странную,
магическую полужизнь грифонов?
   Молодой воин поднялся по семи ступеням лестницы и  остановился  перед
большой   железной   дверью,   которая,   застонав   ржавыми    петлями,
распахнулась, словно от давления невидимых рук.
   Перед гостем открылся  длинный  зал,  вытесанный  в  сердце  горы.  В
дальнем его конце было расположено возвышение, к которому тоже вели семь
ступенек, и на нем  стояло  троноподобное  кресло  из  черного  мрамора.
Сейчас оно пустовало. От двери  к  трону  протянулся  огромный  стол  из
черного дерева, на котором возвышались  канделябры  из  чистого  золота.
Однако свечи в них не  горели,  и  удивительный  зал  заполнял  зловещий
полумрак, подсвеченный лишь пламенем, бившим из бассейна  перед  троном.
Прямо над ним парил мерцающий шар чистого белого огня размером не больше
человеческой головы.
   Волосы у Карма Карвуса встали дыбом,  он  выругался,  схватившись  за
меч.
   Странное огненное существо висело в воздухе как раз  напротив  сердца
Карма Карвуса и вибрировало в такт ему, то увеличиваясь, то уменьшаясь в
размерах. В памяти благородного дворянина вновь ожили ночные страхи,  но
потом...
   Из пульсирующего шара раздался нечеловеческий голос;
   - Не бойся, смертный! Мой господин рад видеть тебя в своем  дворце  и
просит следовать за мной в палату, где он дожидается тебя.
   - Следовать за тобой? - воскликнул Карм Карвус. - Кто ты такой? - Ему
показалось, что он услышал в этом  свистящем  голосе  намек  на  простую
человеческую насмешку.
   - Не бойся, сказано тебе... Здесь рады тебя видеть! Я лишь дух  огня,
обязанный служить волшебнику Шарату. Идем же, Карм Карвус!
   Подавив страх, молодой воин последовал за духом через одну из дверей,
выходивших в  зал.  Огненная  сфера  напомнила  ему  блуждающий  огонек,
который часто сбивает путников с дороги и заводит в зловонные  болота  и
бесплодные   пустыни.   Карм   Карвус   шагал   следом    за    странным
фосфоресцирующим шаром через  удивительные  покои,  заполненные  разными
чудесами. На  стенках  висели  гобелены,  и  вытканные  на  них  деревья
качались, гнулись под порывами магического ветра, а лица на  фресках  то
злобно скалились, то улыбались вслед юноше.  Карм  Карвус  прошел  через
дверные проемы, арки которых поддерживали бородатые змееногие кариатиды,
вырезанные из коричневого мрамора. Зрачки их  каменных  глаз  двигались,
следя за Кармом Карвусом, когда тот проходил мимо.
   Наконец юноша и его провожатый вошли в просторный  зал,  где  потолок
пересекали балки древнего дерева. С них свисали странные вещи  -  скелет
человека, части которого соединяла  золотая  проволока,  набитое  чучело
крокодила с рубинами  вместо  глаз,  пучки  и  связки  душистых  трав  и
перекрученных корней. У одной из стен в  очаге  из  блистающего  черного
мрамора горел изумрудно-зеленый магический огонь, не  нуждающийся  ни  в
угле, ни в дровах. Еще одну стену скрывали полки, где лежали стопками  и
стояли в ряд книги... Залежи, завалы книг,  больше,  чем  когда-либо  за
свою жизнь видел Карм Карвус. Некоторые из  них  были  в  переплетах  из
выделанной кожи,  другие  с  окладами  из  металла  -  золота,  серебра,
электра, язита, меди.
   Мудрость других скрывали обложки из незнакомого дерева, с вырезанными
на них странными и гротескными рунами и криптограммами,  или  же  резные
обложки  из  слоновой  кости,  усыпанные  мигающими   рубинами,   злобно
сверкающими, словно глаза змей. Часть полок заполняли  свитки  и  рулоны
пергамен тов. В  углах  и  щелях  между  прислоненными  друг  к  дружке,
лежащими  на  боку  томами  прятались  баночки  с  цветными   порошками,
бутылочки с безымянными жидкостями, амфоры  со  странными  снадобьями  и
пугающими кислотами. У третьей стены стояли длинные  низкие  столики  из
фарфора и стали. Там лежали инструменты и приборы алхимиков  -  реторты,
чашки и мензурки, причудливые перегонные кубы,  куркубиты  и  атаноры  -
непонятного для молодого воина назначения.
   Заключенный в зеркала из полированного серебра, словно зеленая  тень,
колыхался призрак из пламени. Плавающий в туманной жидкости хрустального
чана человеческий мозг  пульсировал  ужасным  подобием  жизни.  Но  Карм
Карвус почти не замечал всего этого. Его взгляд был прикован к  старику,
сидевшему в большом, с высокой  спинкой,  кресле  из  пурпурного  дерева
яннибар, придвинутого к  огромному  столу  из  бледно-зеленого  нефрита.
Перед стариком лежала раскрытая  книга,  пергаментные  страницы  которой
покрывали пиктограммы, нарисованные ало-черно-золотыми чернилами.
   - Великий Шарат.., что вы делаете? - воскликнул юноша.
   Старик, улыбаясь, поднял сухопарую руку, бледность которой делала  ее
почти прозрачной.
   - Я умираю, Карм Карвус, - ответил он мягким, спокойным голосом.
   Воистину прожитые годы сказались на нем. Его фигура  выглядела  такой
изможденной, его серая мантия с длинными рукавами,  казалось,  укутывала
скелет, а не живого человека. Большая борода и грива волос стали белыми,
как девственный снег, закутавший  горные  пики.  Его  усталое,  бледное,
восковое лицо покрылось морщинами, как и его исхудалые руки. Но в черных
магнетических глазах все еще горела жизнь.  За  ними  скрывался  неуемно
любопытный разум и  могучий  интеллект  самого  грозного  мага  во  всей
Лемурии. Карм Карвус в отчаянии покачал головой.
   - Только не вы, величайший волшебник!
   - А почему бы и не я? Разве я не человек? - мягко осведомился старик.
- Верно, с помощью магии я продлил свою жизнь на много  веков,  но  если
дождь и ветер даже вечную гору, в конце  концов,  превращают  в  прах...
Даже вечные звезды после  долгих  циклов  эпох  стареют  и  гаснут,  как
уголья. Сначала они мерцают и тлеют,  а  потом  превращаются  в  мертвый
пепел....
   Так почему бы Смерти не предъявить права на меня, Шарата?
   Я не сожалею об этом, Карм Карвус, ибо за жизнь  свою  повидал  много
чудес... Мое искусство позволило мне побывать в  тех  потаенных  местах,
где Время и Боги спрятали  ключи  своей  мудрости.  Из  этих  источников
довелось узнать мне о том, что когда-то должно будет произойти!
   Онемев от печали, Карм Карвус склонил голову.
   - Но полно, давай не будем тратить понапрасну те немногие  часы,  что
остались у меня... Ты ведь наверняка  явился  сюда  с  каким-то  мрачным
заданием или по срочной нужде. Говори!
   Как там поживает мой добрый друг Тонгор и его прекрасная жена?
   Быстро, не тратя лишних слов, Карм Карвус рассказал  колдуну  о  том,
что случилось. Когда он закончил, Шарат  посмотрел  на  него  серьезным,
печальным взглядом.
   - Я попробую узнать,  что  происходит,  но  сейчас  на  время  оставь
меня... Проследуй вон за тем  огненным  духом  в  покои  для  гостей.  Я
прикажу, чтобы тебе туда подали поесть и выпить.
   Освежись и отдохни, а потом я сам призову тебя.
 
*** 
 
   Когда над древней Лемурией взошла золотая  луна,  Карм  Карвус  вновь
явился к  колдуну.  Старик  предложил  ему  присесть  на  скамью.  Шарат
пристально вглядывался в тени, закрывавшие дальний конец комнаты.
   - Своими тайными средствами я открыл вот что; враг ваш - твой  родной
город Тсаргол, где Нимадак Квел, Хайяш Тор и Арзанг Пауме столковались с
Красным Великим хранителем.
   Они хотят  развязать  войну  с  Патангой.  Но  прежде  они  направили
тсарголийского вора похитить  саркайю  Соомию.  Однако  их  планы  пошли
наперекосяк, и воля случая унесла королеву далеко на восток,  где  ее  и
отправившегося следом за ней Тонгора поджидают необыкновенные опасности.
   - Тсаргол! - воскликнул Карм Карвус. - Мэл так и предполагал! Значит,
Тонгор и Соомия по-прежнему живы и.., в безопасности?
   Шарат задумался.
   - Живы.., но не в безопасности. Среди незнакомых народов  востока  им
грозят новые беды. Ты не можешь им помочь, Карм  Карвус,  но  ты  должен
оставаться настороже и сделать все  возможное  для  того,  чтобы  войска
Тсаргола не осадили Патангу.
   - Я тотчас же вернусь в Патангу и поведу воздушный флот на Тсаргол!
   - Да. Будет разумнее ударить сейчас, пока враг не  подготовился...  И
все же я предвижу какую-то опасность.  У  Хайяша  Тора  появилось  новое
оружие, достаточно мощное, чтобы уничтожить ваш флот... Что  это  такое,
мое искусство пока выяснить не может. Поэтому берегись и будь настороже!
   - Обязательно, великий Шарат. Спасибо тебе за предупреждение.
   Воин встал, собираясь уйти.
   - Задержись еще на мгновение, Карм Карвус! - Старый  чародей  показал
слабеющей  рукой  на  большую  пергаментную  книгу  в  изумрудно-зеленом
переплете из шкуры дракона. - Возможно, мне никогда больше не  доведется
увидеть ни тебя, ни остальных моих друзей.  Поэтому  возьми  с  собой  в
Патангу мой гримуар и помести его среди главных сокровищ королевства. Во
времена грядущие и века, еще не рожденные, эта книга  очень  понадобится
одному из принцев Лемурии - во  всяком  случае,  так  я  прочел  смутные
видения грядущего!
   - Я так и сделаю, - пообещал воин.
   - И еще одно, мой юный друг, - сказал Шарат, проведя слабой рукой  по
лбу. - Во всем этом деле как-то замешаны черные хранители, поклоняющиеся
Тамунгазоту, Темному  Повелителю  Лагии.  Это  черное  братство  обитает
далеко-далеко на востоке, в Зааре, Городе Магов. Возможно, опасность  со
стороны далекого Заара еще не угрожает, но в будущем... Мои глаза стары,
зрение становится все  слабее...  Я  боюсь,  что  на  восточных  небесах
собирается темная, ужасная тень, которая может задушить  своими  черными
крыльями светлую Патангу. Из Заара явился я в  эту  пещеру  много  веков
назад, так  как  взбунтовался  против  власти  Черных  хранителей  и  их
нечестивого желания править всем миром.  Когда  снова  увидишь  Тонгора,
посоветуй ему опасаться Черного  города..,  и  запомни,  когда  угрожает
Тьма, рассеять ее может только одна сила...
   Сквозь ночную мглу мчался  Карм  Карвус,  неся  в  Патангу  последнее
предупреждение волшебника Лемурии.
 
Глава 4 
 
ГОРА СМЕРТИ 
 
   Даже богам ужас внушает она
   Злом напоенная черного камня громада.
   Путник шальной, здесь тебя поджидает беда
   Страшная смерть твой последний удел и отрада!
   Завет Яаа
 
   Сгорбившись над пультом управления, Тонгор напряженно смотрел  сквозь
застекленное окно кабины. Его горящий взгляд следовал за летящим  далеко
впереди воздушным кораблем.  Так  кошка  из  диких  джунглей  следит  за
движением добычи. И  в  самом  деле,  черты  лица  Тонгора  поразительно
напоминали  лик  вандара,  могучего  черного   льва   древней   Лемурии:
нестриженая грива жестких черных  волос,  мрачные  неподвижные  черты  и
странные кошачьи глаза, сверкавшие золотистым пламенем.
   Все помыслы Тонгора сфокусировалось на вражеском корабле.
   В темноте пасмурной ночи сарк Патанги  лишь  смутно  различал  другое
судно, ориентируясь по слабому отблеску света,  отраженному  от  обводов
серебристого корпуса. Сердце в груди его пылало от  ярости.  Но  угрюмый
варвар не позволял страхам за любимую  жену  отвлечь  его  внимание  или
занять его мысли. Изо всех сил старался он выжать хотя  бы  один  лишний
эрг из двигателей судна.
   Казалось, он  просидел,  согнувшись  над  панелью  управления,  много
часов: тело затекло и болело от напряжения.  Тонгора  озадачил  странный
поворот удирающего судна на восток, в той части Лемурии, насколько  знал
валькар, у него не  было  никаких  врагов.  Тем  не  менее,  с  мрачным,
непоколебимым упорством он повторил маневр похитителя.
   Два корабля, воллер королевы Соомии с нею и Зандаром Зандом на борту,
и следовавшее за ним по пятам судно Тонгора,  мчались,  рассекая  черную
ночь, словно выпущенные из лука стрелы. Под ними проносились густые леса
Птарты, и вскоре они уже летели над пустынными землями Нианги. С тех пор
как Девятнадцать Богов,  которые  правят  миром,  поразили  это  Царство
проклятием, и Серый Туман Смерти уничтожил людей, очистив землю от них и
их нечестивых, кощунственных преступлений против богов, в Нианге  больше
никто не селился.
   Теперь перед  преследуемыми  и  преследователем  поднимались  подобно
массивной стене Ардатские горы. А внизу расстилался огромный район, небо
над которым затянули густые облака. Вот туда-то, в непроницаемый  туман,
и нырнул воллер, в котором королева  Соомия  старалась  перерезать  свои
путы, а вор Тсаргола лежал  не  двигаясь,  потеряв  сознание  от  удара.
Увидев, что корабль вошел в клубящуюся массу облаков, Тонгор пробормотал
проклятие. Он-то отлично понимал, насколько легко будет удирающему судну
избавиться от погони, скрывшись в непроглядной темноте. Валькар не знал,
что таинственный человек в маске больше не правит судном и что  ни  одна
живая рука не держит штурвал несущегося вперед воллера.
   Онемевшими  пальцами,  не  обращая  внимания  на  боль  в  запястьях,
перепиливала Соомия свои путы. Казалось, освободиться от них  с  помощью
острого клинка будет проще простого, но в действительности это оказалось
невероятно трудным делом. Связанная королева лишь с большим трудом могла
проводить ремни из сыромятной кожи, стягивающие ее запястья,  по  лезвию
кинжала. Освободить лодыжки ей удалось сравнительно легко, крепко сжимая
кинжал одной рукой, но когда дело дошло до перепиливания пут на руках...
Это оказалось для нее болезненным и утомительным делом. К тому же работа
шла чрезвычайно медленно, потому что кинжал то и  дело  выскальзывал  из
сжимавших его колен и падал на пол. Наконец, после долгого, мучительного
труда она почти освободилась. Между ней и свободой оставался только один
ремень из крепкой кожи... И тут она увидела, что лежавший  без  сознания
Зандар Занд пошевелился и стал подниматься!
   Машинально вцепившись в рукоятку кинжала, она окаменела  и  безвольно
смотрела, как Зандер Занд встал на ноги и провел рукой по окровавленному
лбу. На его лице возникло  выражение  удивления...  А  потом,  когда  он
увидел Соомию с ножом в руке, взгляд его неожиданно прояснился.
   Выругавшись, Зандар Занд бросился на  женщину,  выбил  кинжал  из  ее
полупарализованных рук, отшвырнул его  к  противоположной  стене  кабины
воллера. После этого он швырнул королеву на  койку,  предупредив,  чтобы
она помалкивала и не двигалась. Потом он стремглав метнулся к  штурвалу.
Сколько времени воллер мчался сквозь ночь без всякого управления?
   Насколько далеко они залетели? Где они сейчас?
   Увы,  гирокомпас  летающего   корабля   вдребезги   разбился,   когда
оглушенный вор рухнул на пульт управления. С  исчезновением  компаса  он
теперь никак не мог узнать, ни где они находятся, ни в каком направлении
летят.
   Судно вслепую мчалось в густом тумане над незнакомой местностью...
   Когда воллер с пленной королевой нырнул в плотную, напоминающую  гору
стену облаков и скрылся, Тонгора охватило отчаяние. Он отлично  понимал,
что спрятавшемуся кораблю ничего не стоит отклониться от прямого курса и
улететь в любом направлении, к  своей  тайной  цели,  а  он  даже  и  не
заподозрит об этом. При всей своей силе и находчивости Тонгор  никак  не
мог этого предотвратить.
   И ничего не мог сделать.
   Но могучий варвар не для  того  преодолел  десять  тысяч  опасностей,
чтобы  теперь  сдаться,  покорно  склонив  голову  перед   насмехавшейся
судьбой. Выдохнув дикую  молитву  Отцу  Горму,  звучавшую,  скорее,  как
брань, Тонгор направил свое суденышко. в клубящийся мрак, нырнув прямо в
туман вслед за своей дичью.
   И почти  сразу  поле  его  зрения  сузилось  до  границ  собственного
воллера. Густые облака словно опустившиеся веки закрыли  его  ястребиные
глаза, скрыли усыпанное звездами небо и огромную золотую  луну  Лемурии.
Тонгор летел дальше и дальше сквозь тьму, словно сквозь море чернил.
   В море тумана исчезла и земля. В самом деле, даже если б он помнил те
немногие карты этой местности, что изучал когда-то, он все равно не смог
бы сказать, где сейчас пролетает. Он мог лететь где угодно: над холмами,
над равнинами, над лесом или джунглями, над каменистой  пустошью  и  над
бесплодной пустыней, а то и над тяжелыми волнами  Яхен-зеб-Чуна,  Южного
моря!
   Клубящиеся испарения, вившиеся вокруг его летучего корабля,  хлестали
по прозрачным окнам, словно дымные змеи...
   Тонгор пытался  разглядеть  хотя  бы  самый  слабый  отблеск  обшивки
воллера, погоня за которым увела его так далеко от Патанги... Но  тщетно
его бешеные, золотистые, ястребиные глаза высматривали, в какую  сторону
удрала его ловкая дичь.
   Соомия, сжавшись,  лежала  на  койке,  пока  Зандар  Занд  боролся  с
управлением.  Она  следила  за  тем,   как   гибкий   молодой   человек,
наклонившись вперед, пытался  хоть  что-то  разглядеть  в  надвигающемся
мраке. Вор последними словами клял бесконечную облачную массу, в которую
нырнул его воллер, поскольку теперь потерял всякое ощущение  направления
и не знал, куда его несет  машина.  Вор  Тсаргола  не  знал  также,  что
сталось с тем кораблем, который так настойчиво гнался за  ними  все  эти
бессчетные лиги - с того  самого  часа,  как  он  увез  королеву  из  ее
златокаменного города. И теперь каждая секунда полета  могла  приближать
их к неведомому преследователю, унося все дальше и дальше от безопасного
Тсаргола. В этой темноте.., как он мог узнать?
   Когда королева увидела, что лежавший без сознания похититель очнулся,
ее парализовал ужас. Постепенно к ней вернулась  способность  мыслить...
Она осознала, что, почти освободившись  от  пут,  имела  неплохие  шансы
снова нанести удар своему  похитителю,  может,  даже  развернуть  судно,
направив его обратно в свое королевство, к надежному убежищу в  объятиях
Тонгора.  Соомия  твердо  решила  попытаться  сделать  это,   так   как,
бездействуя, все равно ничего  не  добиться.  Даже  смерть  казалась  ей
предпочтительнее плена. А  королева  знала,  что  человек  в  черном  не
с