мой  лучшей
броне, но не стоят они того, чтоб стенами от них отгораживаться.
   Серко летел дальше, выбивая копытами глухую ритмичную дробь.  Славный
конек, очень славный. Не чета, конечно, почившему от  старости  Крылану,
однако за неимением лучшего...
   Крылан был из Большого мира. Из-за гор. А этот - дитя здешних скудных
земель.
   И новая застава. Солнце уже сместилось, светило чуть сбоку,  так  что
разглядели  издали.  Не  пришлось  даже  сбавлять  ход,   пролетели   не
задерживаясь. Здесь  помимо  братьев-сержантов  дежурил  конный  рыцарь.
Артур машинально кивнул, завидев нашивки.  Получил  ответный  поклон.  И
промчался.
   Монахи и здесь наличествовали. Числом трое.
   Зачем?
   Что толку от них на заставе? Драться они не могут. Им убивать нельзя.
Никого. Даже нечисть. Демонов гонять будут?..
   Артур подскочил в седле. Натянул повод. Не  ожидавший  такой  выходки
Серко недовольно замотал головой, чуть поддал задом.
   - Уймись! - Рыцарь заставил скакуна идти  ровным  шагом,  в  зародыше
подавляя попытки бунта.
   Демоны? Но демонов не бывает. То есть, тьфу, бывают, конечно, сам  не
раз встречал, и с Альбертом вдвоем. И гонять демонов случалось в хвост и
в гриву, и самим убегать. Но то  демоны  привычные,  опасные  более  для
тела, нежели для души. Даже суккубы...
   Епископская церковь имеет дело совсем с другими.
   Другие, они тоже где-то есть, где-то, наверное, даже  близко,  потому
что  людям  враждебны   и   пользуются   любой   возможностью   устроить
какую-нибудь пакость, но... это тонкие материи,  заумь,  которую  только
чернорясые книжники и могут понять.
   А если эти самые книжники ошиваются на боевых постах храмовников?
   - Я ведь туп, как  дерево,  -  напомнил  Артур  то  ли  себе,  то  ли
недовольному жеребцу, - даже не как дерево. Я туп, как тамплиер,  верно?
Делать выводы - не моя работа. У меня ума не хватит  сделать  правильные
выводы. Значит, что? Значит, я  ошибаюсь.  Это,  правда,  тоже  вывод...
Парадокс, мать его через коленку.
   Он позволил Серко пойти ровной, размашистой рысью. Хотелось закурить,
но не хотелось возиться с трубкой.
   Демоны? Так близко к людям?
   Похоже, разбудили их с Альбертом не просто потому, что  какой-то  там
Золотой Витязь заговорил с кем не следует. Что за жизнь  такая  поганая?
Лучше б вообще не будили.

***

   О том, что брат уехал в Сегед, Альберт  вспомнил  лишь  на  следующий
день, когда проснулся. А проснулся он, по обыкновению, поздно. То есть о
Сегеде Альберт не забывал, а вот то, что дом профессора  расположен  там
же, поблизости, как-то вылетело из головы.  Ленясь  вставать,  юный  маг
беззлобно обругал себя за недомыслие, полюбовался на лучики  света,  что
пронизывали пыльные окна, прикрыл глаза и потянулся к Артуру:
   - Братец...
   Удивительно, но и на сей  раз  обошлось  без  женщин.  Зато  Альберту
представилась  возможность  критически  оценить  некоего  Серко,  нового
Артурова коня, и сравнить его стати со скакунами заставы... Заставы?
   - Что у тебя? - поинтересовался рыцарь.
   - Ты где?
   - На дороге. - Кажется,  Артур  улыбнулся.  -  А  вы,  господин  маг,
проснуться изволили? Дело к вечеру.
   - Врешь ты все, - обиделся Альберт, -  еще  и  полдень  не  наступил.
Слушай, я тут подумал, нам ведь к профессору надо.
   - Правда?
   - Ну. Может, ты меня в Сегеде  дождешься,  а  оттуда  вместе  поедем.
Зачем тебе лишний раз туда-сюда мотыляться?
   - В Сегеде? - странным тоном переспросил старший. - В Сегеде это вряд
ли.
   - Почему? - Альберт понял вдруг и сел на  постели.  -  Ты...  у  тебя
неприятности, да?
   - С чего ты взял? - удивился Артур. - Просто, я еще не знаю, как  там
обернется,  а  дикий  маг  в  компании  с   рыцарем   может   показаться
подозрительным, не находишь?
   - Ну вот, - расстроенно вздохнул Альберт, - а я хотел, как лучше.
   - Лучше, если ты без меня приключений искать  не  будешь,  -  отрезал
Артур, - придумал тоже, в одиночку по дорогам  шляться.  Все.  Отбой.  Я
скоро вернусь.
   Альберт  оборвал  связь,  задумчиво  выглянул   в   окно,   вздохнул,
разглядывая мертвые деревья в саду, и побрел делать зарядку. Артур  ведь
спросит,  делал  или  нет.  Можно,  конечно,   соврать.   Но   можно   и
позаниматься. Чего там! А обедать пойти не в харчевню, а в кондитерскую.
И Ветку с собой позвать.

***

   Ветку он нашел в одной из гостиных. Подоткнув юбки и закатав  рукава,
она рыжей молнией носилась по просторной зале. В распахнутые окна дышало
радостное солнце, пахло раскаленной землей и пылью. На  узорном  паркете
грудой  валялись  обрывки  истлевших  обоев.  Светильник  покинул   свое
законное место под потолком и уныло стоял в  углу.  Ветка,  вооружившись
скребком на длинной ручке, сдирала со стен остатки клея,  сбивала  узкие
резные планки. В воздухе реяла,  оседая  на  пол,  взвесь  штукатурки  с
выскобленного потолка.
   - Ф-фух, - выдохнула Ветка, заметив наконец хозяина, - не  смогла  я!
Такой дом, такой замечательный, и  такое  свинство.  Ты  возьми  меня  в
служанки, - она прислонила скребок к стене и подошла к Альберту поближе,
- я тебе из дома картиночку сделаю. Честно. Тут дел-то...  то  есть  дел
много, но я справлюсь. Одну гостиную я уже  почистила.  Эта  вторая.  За
одно утро, видишь? Ты только реши, как ты дом обставить хочешь, а я...
   - Подожди, - Альберт поймал ее руки, перепачканные  ладошки,  которые
только что с энтузиазмом указывали на стены и  потолок,  -  не  торопись
так. Ты что, сама все хочешь делать?
   - Конечно! - Ветка улыбнулась  и  фыркнула,  сдувая  упавшую  на  лоб
прядку волос, - И сделаю. Ты меня только возьми...
   - В служанки, - кивнул Альберт. -  Мало  тебе  "Звездец..",  то  есть
"Звездня", я хочу сказать? Слушай, давай сделаем так: ты будешь... -  он
задумался, вспоминая, как это называется в приличных домах, - да, будешь
экономкой. Домоправительницей. А что, по-моему,  хорошая  мысль.  Деньги
есть.  Найдем  мастеров,  они  все  сделают.  А  ты  будешь  смотреть  и
руководить.  Вот  хоть  прямо  сейчас.  Мы  с  тобой   позавтракаем,   и
приступишь.
   - Ты это взаправду? - Ветка взглянула на ладони,  потом  на  юбку.  -
Можно я руки помою?
   - Конечно, - удивился Альберт, - зачем ты спрашиваешь?
   - Так ведь вода…
   - Воды много, тебе-то уж точно хватит. Кстати, ты  же  говорила,  это
платье выходное.
   - Не это, - девушка оглядела порядком запылившуюся юбку,  -  я  же  в
другом уходила. Там клинья  шелковые  вставлены  и  вышивка.  А  лиф  из
настоящего бархата. А ты и не заметил, да?
   - Заметил, - машинально соврал Альберт, - просто...ну...
   - Не заметил, - Ветка укоризненно покачала головой. - Мужчины  вообще
платьев не видят.  Как  будто  не  для  них  наряжаешься.  Я  с  утра  в
"Звездень" сбегала, переоделась, чтобы  за  уборку  взяться.  Ладно,  ты
подожди, я сейчас умоюсь, а потом и завтрак подам.
   - Какой завтрак?
   - Вкусный. - Она прищурилась. - Говорю же, я  в  "Звездень"  сбегала.
Заодно и еды прихватила. Здесь-то у тебя кухни пока нет, готовить негде.
Ну все, я скоро.
   Она крутнулась на пятке - только зашелестела, разлетаясь,  юбка  -  и
умчалась вверх по лестнице.
   - А теплой водой можно умыться? - донесся сверху звонкий голос.
   - Даже с мылом можно, - крикнул в ответ Альберт,  -  возьми  голубое,
оно с утра для кожи полезнее.
   - С утра? - Ветка перегнулась через перила. - Какое же  сейчас  утро?
Полдень миновал! А я - то слышала, что маги вовсе не спят.
   Не дожидаясь ответа, она умчалась в ванную.
   Альберт смотрел ей вслед и  не  замечал,  что  улыбается.  Задумчиво.
Хитро. Самоуверенно.
   "Что-то скажет Артур?" - подумалось мельком.
   Хочется  думать,  что  старший  брат  одобрит  выбор.   Почему   нет,
собственно  говоря?  Почему  бы  Альберту  не  обзавестись   собственной
постоянной женщиной? Артур вот только мечтает пока, все у  него  времени
нет, все на бегу... Старшего обставить - это да, это идея  получше,  чем
поручить Ветке заботы о доме.
   И вообще...
   Прошедшая ночь  стоила  того,  чтобы  Ветке  остаться  здесь  -  хоть
домоправительницей, хоть кем угодно. Или это зелье так подействовало? Да
нет, ночь в "Звездне" была нисколько не хуже. Просто другая. Просто...
   Лишенный деликатности  ветерок  влетел  в  открытое  окно,  поднял  с
половиц тучу штукатурки и швырнул ею в задумчивого мага.
   Альберт возмущенно чихнул, встряхнулся и отправился в спальню - ждать
обещанного завтрака. Интересно, что у старшего за  сложности  в  Сегеде?
Что там может так "не обернуться"?

***

   К ночи Артур и Серко  добрались  до  излюбленного  гонцами  и  просто
спешащими  путниками  места  стоянки.  Здесь,   что   характерно,   тоже
обнаружились перемены. Вместо  просторного  сарая,  натужно  выдававшего
себя за гостиницу, стоял у дороги приземистый каменный дом...
   "Каменный, а не деревянный, -  сообразил  Артур.  -  Это  когда  леса
кругом - хоть город строй".
   Он припомнил науку отца Лучана и отправил  удивление  в  один  уголок
разума, к демонам, а удивившую картинку - в другой, к монахам. Чувства -
к чувствам. Факты -  к  фактам.  Кусочек  за  кусочком,  и  когда-нибудь
мозаика сложится. А пока - забыть. Да, и еще забыть, что заставы у стены
были первыми постами ордена Храма за два дня пути. От самого Шопрона  не
встретилось  больше  никого  из  братьев.   Чудищ,   правда,   тоже   не
встретилось.  Может  быть,  просто  отпала   надобность   в   постоянном
патрулировании тракта и его окрестностей?
   Ну да. А стена от кого? От солнышка?
   Возле дома была коновязь, сейчас пустовавшая. Над дверями красовалась
вывеска с ярко-желтой кружкой, из которой лезла  ярко-белая  пена,  и  с
неестественных размеров курицей на соответствующем блюде. Внутри же, как
и следовало ожидать, был прохладный зал  с  узкими  окнами  и  колодцем,
обнесенным каменным бортиком.
   - Сэр рыцарь желает переночевать? Ну конечно,  что  же  я  спрашиваю,
ведь не уедет же благородный сэр на  ночь  глядя.  Вот-вот  стемнеет,  а
впереди, я могу заверить сэра рыцаря, нет  ни  единого  трактира,  кроме
вонючей дыры Ядвиги Кобылищи. Дыра она во всех  смыслах  дыра.  То  есть
даже в самом наипохабнейшем, потому что, да будет известно сэру  рыцарю,
прозвище свое Ядвига недаром получила, и...
   - Распорядись насчет коня, - велел Артур, даже не разглядев толком  в
полутьме, кто  это  подлетел  к  нему.  Да  кто  бы  ни  был,  пусть  он
разливается перед Серко, тому все равно. Надоест болтовня - укусит.
   Позже, вымывшись и отдохнув, Артур  ужинал  в  зале  с  колодцем  под
непрерывную болтовню сдуревшего от безлюдья трактирщика. Тот  наконец-то
сообразил представиться, выяснилось, что зовут  его  Захаром  Качией,  а
также что в "Пенном пиве" бывает порой яблоку упасть негде.
   Это  когда  идут  караваны  из  Добротицы,  Средеца  или  Аграма.  Но
караваны, как без сомнения должно было быть известно сэру рыцарю,  ходят
в свой срок, и все остальное время, увы, постояльцы в трактире - большая
редкость.
   Раньше Захар на время затишья просто закрывался и уезжал в Сегед,  но
с той поры, как начали заселять земли вокруг  Балатона,  нет-нет,  да  и
заглядывают  к  нему  гости  без  всяких  караванов.   Сами   по   себе.
Переселенцы, которые из Обуды или  с  Дакийского  княжества,  те  и  без
охраны путешествовать не боятся. Собираются толпой побольше да  идут  на
свой страх и риск. А чего, спрашивается,  им  не  идти,  если  последних
чудищ уже лет десять  как  на  Болота  отогнали.  Правда,  вместо  чудищ
разбойнички появились, ну так мужики, которые на Балатон идти  рискнули,
любого разбойника  в  пять  узлов  закрутят,  руки-ноги  оборвут,  спицы
вставят и плясать заставят.
   Узнал Артур, что Захар вдов, что уже  две  его  младших  жены  удачно
вышли замуж, а третью, опять-таки младшую, он взял  недавно.  Эта  самая
жена какой-то пришибленной тенью сновала по  залу,  без  нужды  протирая
столы. Что обе дочери учатся в Араде ткацкому мастерству, хотят работать
на волшебных станках, какие делают маги, а сыновья - все трое - служат в
Карцаге в войсках Недремлющих, и старший вот-вот станет рыцарем Кодекса.
   Сам Захар был родом с юга. Из деревеньки у самых Бургасовых болот. Об
этом он мог бы и не упоминать отдельно: говорить так много, так долго  и
так самозабвенно умели только южане. Впрочем, было у тамошних  уроженцев
одно несомненное достоинство: их совершенно не  беспокоило,  слушает  ли
собеседник,  или  давно  утерял  нить  разговора  и  дремлет  себе   под
непрерывную болтовню.
   Артур слушал.
   И многого не понимал.
   Ему очень хотелось  расспросить  Захара  подробно,  если  нужно  -  с
пристрастием. Да нельзя было. Подразумевалось, что он, храмовник, и  так
знает, что к чему. Стене,  например,  как  понял  Артур,  было  уже  лет
семьдесят. А застав на тракте орден Храма не держит уже  шестой  год.  И
тракт на север  проложили  давным-давно,  сразу  после  того,  как  ушел
Миротворец. Тогда почти до самой границы с Пустошами стало безопасно,  а
в медье Фейер, близ озера Вира, даже заселили какой-то город  с  длинным
названием. Но сейчас народ оттуда бежит, то ли потому, что  Балатон  все
же лучше, чем  Вира,  то  ли  правду  рассказывают,  что  чудища  совсем
озверели и никакого спасу от них не стало. Народ бежит, а  "старый  осел
Миртил безбожно наживается и даже перестроил свой клоповник", потому как
гостиница его оказалась аккурат на перекрестке.
   Пришлось  аккуратно  направлять  трактирщика  в  нужную   сторону   и
просеивать его трепотню, складывая  шелуху  в  одну  кучку,  зернышки  в
другую, жемчужины, буде попадутся такие, - в третью.
   Да еще и за лицом следить. Потому что когда Захар мимоходом, как  обо
всем известном и  не  стоящем  обсуждения  факте  упоминает  об  эльфах,
регулярно штурмовавших Сегед,  очень  хочется  взять  его  за  грудки  и
рявкнуть прямо в лучащуюся радушием  морду:  "Что  еще  за  эльфы,  твою
мать?! Доложи по порядку".
   Впрочем, все и так потихоньку проясняется. Эльфы самые обычные. Живут
в Сером лесу, делят его с тамплиерами. Раньше, говорят, и людей  резали,
но, когда стену поставили, поутихли малость.
   - А что-то я вас раньше здесь не видел, сэр рыцарь. - Захар разглядел
наконец-то крылатую стрелу на рукаве Артура. -  Новый  гонец  будете?  В
столице служите небось?
   - Да, - кивнул Артур.
   Старый орденский обычай позволял отпрыскам уважаемых родов  проходить
службу в Шопроне, под началом самого командора Единой Земли.  А  теперь,
ввиду опалы... хотя какая опала? За девяносто лет все, поди,  и  забыли,
что храмовники когда-то служили в Шопроне, бок о бок с  Недремлющими.  В
общем, как бы там ни было, рыцари благородного происхождения  могли  всю
жизнь провести в столице, на этакой синекуре, пользуясь всеми орденскими
привилегиями и ничего не делая. И на пенсию  они  выходили  раньше,  чем
полевые бойцы. И седели годам к сорока. Потому что  столица  -  ядовитое
болото, где светские власти и епископская церковь следят за тобой во все
глаза, где каждый неверный шаг чреват неприятностями и для тебя,  и  для
всего ордена Храма.
   - Ну, Сегед - это, конечно,  не  Шопрон,  -  глубокомысленно  заметил
Захар.
   "Пошел бы ты", - мысленно  пожелал  ему  Артур.  Рассуждать  на  тему
"столица-провинция" ему не хотелось совершенно.  Нужно  было  переварить
свалившиеся аж за сотню лет сведения.
   Странно, почему же в Шопроне об этом ни слуху ни духу?  Или  для  них
теперь и вправду три дня верхами - другой край вселенной? Нет,  но  ведь
ходят же караваны... Стоп-стоп. Караваны.  Торговля...  Бердничек,  этот
ростовщик милостью Храма, он же вспоминал об эльфах! А я -  то,  дурень,
решил, что он о тех, мелких, которые молоко скисляют.  "Святый  Боже,  -
взмолился про себя Артур, - ну откуда бы здесь еще и эльфам  взяться?  И
так от нечисти не продохнуть!"
   Захар рассказывал  еще  что-то.  О  видах  на  урожай  в  оазисах.  О
говорящем мосте в Междуречье. О драконах... Эту трепотню Артур  привычно
почитал за словесную шелуху и больше не  вслушивался.  Говорящие  мосты,
драконы и прочие сказочные гадости он оставлял на обсуждение  таким  вот
скучающим южанам да веснушчатым девкам, которым нечем  заняться  долгими
зимними вечерами.
   Он напомнил себе, что зимы здесь не знают.
   Впрочем, это не мешало упомянутым  девкам  слушать  и  верить  всяким
разным глупостям. И вообще, хоть и веснушчатые, а встречались  иной  раз
такие...
   Захар продолжал разливаться  соловьем,  добравшись  уже  до  каких-то
оживших покойников.
   - Достаточно, - оборвал его Артур.
   - А и то, - согласился трактирщик, - и спать  ведь  пора,  сколько  ж
можно лясы точить. Заболтались мы с вами, сэр рыцарь, заговорились,  вон
за окнами темень какая...
   В своей комнате Артур, как и ожидал, обнаружил  пришибленную  младшую
женушку. Молча сунул ей денег и выставил за порог.
   Терпеть не мог - вот так, через "не  хочу".  Терпеть  не  мог  мужей,
подкладывающих младших жен  под  каждого  мало-мальски  знатного  гостя.
Терпеть  не  мог  жен,   которые   плакали,   но   боялись   ослушаться.
По-хорошему-то следовало бы найти для нее хотя бы несколько добрых слов:
нельзя оставлять без внимания тех, кто страдает и не умеет сам побеждать
уныние, но доброта вся куда-то ушла, устала, наверное, от долгой дороги.
А на одних лишь благих намерениях далеко не уедешь.

***

   Сегед оказался обнесен новой полосой укреплений, замкнувшей в себе ту
его часть, что была когда-то посадом.
   Издалека увидел Артур яркие  флаги  на  круглых  островерхих  башнях:
гербы пяти княжеств и значки всех земель, объединенных под  властью  Его
Высочества герцога; под защитой ордена  Храма;  под  опекой  епископской
церкви.
   Красиво.
   И встретил Сегед Артура усиленной привратной стражей:  двое  рыцарей,
четверо сержантов и шестеро загадочных  чернецов,  препоясанных  вервием
простым.
   При взгляде на безобидных монахов Артура передернуло.
   Да что же такое стряслось в Долине?
   Здесь уже недостаточно было форменной одежды и  нашивок.  Остановили.
Приказали спешиться.
   Артур спрыгнул на землю. Ответил на поклоны рыцарей. Старший  из  них
попросил предъявить грамоты, удостоверяющие личность.
   От такой просьбы Артур слегка опешил. Никаких грамот у него при  себе
отродясь не водилось, а буллу, удостоверяющую его особые полномочия,  он
сдал тогдашнему командору еще сто лет назад,  перед  тем  как  уехать  к
профессору. Артур  представился.  Сказал,  что  прибыл  по  распоряжению
командора. После ссылки на начальство - пропустили. И его. И Серко.
   Город сильно разросся. За  стенами  стало  тесновато,  и  даже  вечно
загаженные, заваленные мусором рыночные площади  превратились  в  улицы.
Чистые. Узкие. С высокими многоэтажными  домами.  Орден  Храма  привечал
людей, что правда, то правда, но, пока Артур ехал к  внутренним  стенам,
отделяющим крепость от города, ему казалось, что вместе с храмовниками в
опалу попали все, кто когда-либо  принимал  таинства  из  рук  орденских
священников.
   Двуглавая церковь - извольте радоваться. Вера одна, каноны - общие, а
паству делят, как волки ягненка.
   Артур не спешил.  Серко,  которому  полагалось  бы  уже  притомиться,
напротив, рвался вперед, тянул  повод,  картинно  выгибая  длинную  шею.
Подковы его процокали сначала по асфальту, потом - ближе к центру  -  по
брусчатке.
   Артур слушал эхо подков. Многоголосое, звонкое, даже уличный  шум  не
заглушат его. Радостное такое эхо.
   Здесь, в Сегеде, было все, чего раздражающе  не  хватало  в  Шопроне:
были  почтительные  взгляды  прохожих;  настоящие,   от   души,   а   не
вынужденные, сквозьзубовные улыбки:  простолюдины  снимали  шапки  и  не
плевались через плечо, когда рыцарь скрывался из виду. Здесь  было,  как
раньше. Даже сердобольные дамы с корзинками в воротах госпиталя казались
знакомыми. И то, что  сам  госпиталь  разместился  прямо  в