сной буквы. Два других - Светлая Ярость  и  Санкрист  -  существуют
внутри миров, между собой они могут жить в мире,  могут  воевать,  могут
нападать или защищаться, в зависимости  от  того,  кто  стал  владельцем
Меча. А он - кстати, его зовут Звездный  -  всегда  приходит  извне.  Он
умеет лишь убивать. Уничтожать! - произнесла Тори отчетливо и холодно. -
И он уничтожает. Чистое разрушение, ходячая энтропия, ему не место среди
живых. Поэтому случаи,  когда  Звездный  являлся  в  миры  лично,  можно
пересчитать по пальцам. Обычно же он отыскивает себе  подходящий  объект
для воплощения. И в твоем мире он нашел Артура.
   - Я правильно понял, - осторожно уточнил сэр Герман, - что весь  этот
бред строится только на том основании, что  сэр  Артур  Северный  уцелел
после поединка с Зако?
   - Ты еще напомни мне, что я не знаю, состоялся ли  поединок!  -  Тори
сверкнула глазами. - Говорю тебе, Герман:  инициация  началась.  Светлая
Ярость признала Зако хозяином. Ему... им нужна была  кровь.  И  если  ты
уверен, что Артур жив, значит, он - один из  Мечей.  Он  не  может  быть
Санкристом (тот, кто должен был  стать  Санкристом,  предпочел  сгореть,
кретин!). Остается Звездный. Он здесь, Мастиф.  Он  воплотился  в  твоем
синеглазом мальчишке. И если ты не убьешь его, он убьет всех.
   Сэр Герман лишь покачал  головой.  Он  не  поверил.  И  не  собирался
верить. И странное дело: сколько раз сам думал о том, что  неплохо  было
бы избавиться от слишком опасного, слишком непонятного своего рыцаря для
особых поручений, а когда услышал то же  самое  от  Тори,  воспротивился
всей душой. Он больше не хотел убивать Артура. И не собирался  позволять
кому бы то ни было причинять мальчику  вред.  А  то,  что  Зако  Золотой
Витязь найден мертвым, - всего лишь глупое, хотя и  очень  нежелательное
совпадение. Зако зарубили мечом: длинным, архаичным двуручником.  Мечом!
Артур же не расстается с Миротворцем.
   - Ты скажешь, он  не  изменился?  -  игнорируя  его  жест,  напористо
сказала Тори. - Скажешь, что не замечал никаких  странностей,  что  этот
синеглазый остается собой и не появилось в нем ничего необычного?
   - Видишь ли, - произнес командор с облегчением и легкой насмешкой,  -
я за всю жизнь не встречал никого более странного и необычного, чем брат
Артур. Включая нашу семейку.
   - Виртуозное владение оружием,  -  загнула  палец  Тори,  -  приступы
ясновидения; неуязвимость; разного рода чудеса,  необъяснимые  даже  для
магов, - ты это имеешь в виду?
   - Не только. - Смеяться вдруг расхотелось.
   - Что мы гадаем? - чуть мягче заметила госпожа де  Крис.  -  Все  это
легко проверить. Разумеется, твой мальчик и сам по себе непрост,  потому
что воплощения Звездного сродни инициации Светлой Ярости: абы кто ему не
подходит, случается, он и вовсе не находит  достойного.  А  кроме  того,
воплощение - это все-таки не одержимость. То, что делает  Артур,  делает
Артур. Он неуклонно ведет твои земли к гибели, к войне или катастрофе, к
чему-то фатальному, но делает это сам. Просто...  ну,  обстоятельства  и
все такое. Судьба. Звездный вмешивается лишь в самом крайнем  случае,  в
таком, когда человеческих сил не хватает. Он пальцем о палец не  ударит,
если твоего парня убьют в обычном бою, ругнется и будет  искать  другого
носителя, но во время поединка со Светлой Яростью  он  наверняка  дал  о
себе знать. Ты просто, когда  увидишь  Артура,  вели  ему  рассказать  о
поединке во всех подробностях Он верит тебе?
   - Его, возможно, убивают  прямо  сейчас,  -  холодно  проговорил  сэр
Герман.
   - Это было бы славно, - безжалостно и так же холодно ответила госпожа
де Крис, - для тебя-то уж точно лучше так, чем убивать самому.
   - Я тебе не верю.
   - Ладно, - сказала Тори, -  ты  мне  не  веришь.  Но  ты  триста  лет
нянчился с этим осколком мира, не давал ему рассыпаться окончательно,  а
сейчас   готов   пожертвовать   всем   только   потому,   что    жалеешь
одного-единственного мальчишку. Мастиф,  -  она  поморщилась,  изображая
сочувствие, - я знаю, решать всегда трудно. Но подумай еще и о том,  что
через несколько дней твой мирок вернется на  настоящую  Землю.  Вернется
вместе со Звездным! Ты представляешь, что он  устроит,  оказавшись  там?
Сколько погибнет людей?
   - Я не верю, - как можно доходчивее  повторил  сэр  Герман,  -  и  не
поверю, пока ты не предоставишь мне доказательств.
   - Можно и доказать, - неохотно признала Тори, - найти Светлую Ярость.
Но мне бы этого не хотелось.
   - Сколько человек тебе нужно?
   - Это по ситуации. - Она покусала губу,  разглядывая  край  стола.  -
Если Зако убит не Артуром...
   - Да какого... - не выдержал сэр Герман, - нет! Говорю тебе, Арчи  не
может убить человека.
   - Не мог, если Звездный не вмешался. Но тогда Зако должен  был  убить
Артура. А ты говоришь, твой синеглазый жив. Ладно-ладно, как скажешь.
   - Где твой меч?
   - Уже не мой.  Здесь,  рядом  -  в  большом  городе  на  северо-запад
отсюда... В Шопроне.  И  все-таки,  Мастиф,  если  Зако  убит...  Да  не
перебивай ты меня, ради всех богов! Так вот, если он убит не  Артуром  и
Светлую Ярость взял кто-то другой, кто-то не способный  к  инициации,  я
предпочла бы ее отнять. Так что на всякий случай дай  мне  пару  крепких
ребятишек. А то, может, сам составишь компанию?
   Шопрон? Сэр Герман задумался. Сейчас, когда дорогая бабушка  получила
наконец-то какое-никакое, а  собственное  тело,  из  Сегеда  можно  было
уезжать. Артур в столице - хочется верить, что он еще  в  столице,  -  и
командору ордена Храма, пока идут поиски, тоже  не  грех  перебраться  в
тамошние казармы.
   - Едем, - сказал он, вставая - Когда ты будешь готова?
   - Да хоть сейчас. - Тори залпом допила вино.  -  Только  распорядись,
чтобы принесли мужскую одежду. Терпеть не могу всякие амазонки.

***

   В  палатке   Галеш   нашел   удобную   койку,   застеленную   чистым,
накрахмаленным бельем. Столик с изысканным - не хуже чем герцогу  подают
- ужином. На низкой подставке стоял резной ларчик, полный золотых монет,
- плата за то, что не побоялся приехать. Разумеется,  брать  эти  деньги
Галеш не собирался: себе дороже, и к  ужину  не  притронулся.  Отодвинул
подальше золотую посуду, разложил на парчовой  скатерти  вязку  сушеного
мяса, сухари и пару яблок. Подумал и все же нацедил себе вина, рассудив,
что вино подарено людям Господом и, значит, не будет большой беды,  даже
если принять его от демона.
   Поужинав, менестрель расчехлил гитару. Тут и хозяин явился:  шелковые
стены завибрировали от густого баса:
   - Ты споешь для меня, смелый Галеш?  Или  по-прежнему  считаешь,  что
демон не достоин твоего таланта?
   - Сколько можно  вспоминать?  -  сварливо  поинтересовался  музыкант,
подкручивая колки. - Всякий может ошибиться.
   - Я не ошибаюсь, -  сообщил  голос,  -  и  ты  не  ошибаешься,  когда
складываешь песни. Так ты споешь для меня?
   Велик  был  соблазн  сказать  "нет",  потому  что  по  всем   законам
человеческим и  христианским  недопустимо  использовать  дар  божий  для
услаждения демонов. Но ведь и демоны были когда-то ангелами. Да  к  тому
же песня просилась на волю, нетерпеливо покалывая кончики пальцев. Новая
песня. Ее нужно выпустить, иначе она может задохнуться. И умереть.
   Галеш еще думал, а струны  уже  отрывисто  звенели,  как  будто  медь
ударялась о медь. Как будто колокола на  звоннице  кафедрального  собора
решили вместо обыкновенного благовеста отбить военный марш.
   И слова, как солдаты, ровно  и  четко,  пошли  отбивать  шаг,  следуя
звонкому ритму.

   Скорей, скорей закройте двери в ваших домах!
   Вы слышите, как к горлу подступает страх
   И чьи-то тени мечутся на тех холмах,
   Что ближе прочих к травам погоста?
   И крошится туман от блеска их забрал,
   А тот, кто впереди, уже подал сигнал,
   Он движется, как входит в плоть стальной кинжал.
   Ты слышишь, как звенит его поступь?
   Идет Король Мертвых!

   "Господи!... - вздрогнул Галеш,  отбивая  пальцами  размеренно-жуткий
проигрыш. -
   Это еще что? Зачем? О ком?"

   Он призрачное воинство ведет на свет,
   Чтоб те, кто изменил, могли сдержать обет,
   И нет предела памяти, и смерти нет,
   И вера в Слово больше не фетиш!
   И небеса роняют хриплый крик ворон
   На редкие зубцы их проржавевших корон.
   Дави в своей груди непроизвольный стон:
   Ты можешь быть средь них, Ведь ты веришь, веришь:
   Идет Король Мертвых!

   Хозяин тенью на колеблющемся шелке оформился у противоположной стены.
Силуэт его плыл, терялся среди других теней, играющих со светом  неяркой
лампы, но постепенно очертания загустели, стали  объемными.  И  вот  уже
сгусток тьмы, похожий на закутанного в плащ человека, стоит напротив.

   Ярко сияют в темноте похожие на звезды глаза.
   И скован, как тиски, его холодный рот
   Тем ужасом, что стелется с гнилых болот.
   И каждому, кто знает, что настал черед,
   Его глаза распахнуты настежь!
   А в них предсмертным хохотом поет металл,
   Стирая тень проклятия с разрушенных скал.
   Лови свои зрачки в осколках битых зеркал!
   Ты можешь умереть, и ты знаешь, знаешь:
   Идет Король Мертвых!

   - ... Идет Король Мертвых... - повторил демон, и  облаком  перетек  в
центр палатки, поближе к яркой лампе. Протянул руки к свету, словно грел
озябшие пальцы. - Удивительное ты существо, смелый, маленький Галеш.  Ты
счастлив со своим Богом?
   - Зачем ты позвал меня?
   - Послушать песню. - О мимике на лике, сотканном из летучих теней, не
шло и речи, но ясные глаза улыбнулись. - Я  голоден.  Знаешь,  никак  не
могу насытиться, хотя слуги мои усердствуют, и немало крови и душ отдали
мне твои братья. Хм... и сестры. Ты не боишься?
   - Нет. -  Менестрель  обхватил  гитару  обеими  руками.  -  Чего  мне
бояться? Кто, кроме меня, согласится с тобой разговаривать?
   - Такой маленький и такой дерзкий! Ты прав.  Я  позвал  тебя  не  для
того, чтобы съесть. Мне нужна помощь, Галеш.
   - Моя?
   - Нет. Светлого рыцаря.
   Галеш рассмеялся. И не хотел, да не смог удержаться. Демон,  которого
Артур и называет-то не иначе как "Тот,  с  Триглава",  вкладывая  в  эти
слова все, какое только возможно, отвращение и брезгливость, этот  демон
хочет, чтобы Миротворец помог ему. Ему! Пожирателю душ!
   Галеш смеялся, и гитара отзывалась мелодичным звоном. А облачная тень
- силуэт, лишь отдаленно напоминающий человека, -  застыла  в  молчании.
Только звезды-глаза погасли.
   Длинные зыбкие пальцы сжались в кулаки.
   И Галеш замолк.
   Осторожно сказал:
   - Прости. Я не хотел тебя обидеть.
   - Меня нельзя обидеть, - очень спокойно ответил Лунный Туман, -  меня
можно разозлить. Но сейчас я не сержусь. Я посмеялся бы вместе с  тобой,
музыкант, если бы все не было так плохо.  Люди  перестали  бояться,  ты,
наверное, и сам заметил это. Страх передо мной  и  перед  моим  Владыкой
сменился любовью к тому, кого ты назвал Королем Мертвых. Любовью чистой,
незамутненной,  искренней  и  беззаветной.  Не  правда  ли,  Галеш,  это
отвратительно?
   - Любить?
   - Жрать тех, кто любит! -  Облачный  плащ  колыхнулся,  на  мгновение
открыв усыпанное звездами небо. Настоящее небо. Только звезды иные,  чем
снаружи, над пологом палатки. - Я так надеялся, что вы придете раньше. Я
хотел попросить Флейтиста, чтобы он передал вам приглашение, но Флейтист
испугался. Да и нельзя ему. Его советы ведут к смерти, а  ведь  передать
приглашение - это тоже  совет.  Совет  зайти  в  гости.  На  Триглав.  -
Кажется, он нашел в себе силы улыбнуться, демон звезд  и  пустоты.  -  Я
звал вас, ты помнишь, Галеш? Посылал своих слуг, одного за другим, а  вы
их убивали. Остается лишь  надеяться,  что  Светлый  рыцарь  знает,  что
делает, даже когда действует по наитию. А еще на то, что Король  Мертвых
способен ошибаться.
   Он помолчал, словно собираясь с мыслями. Руки, протянутые над лампой,
вдруг  облеклись  плотью,  превратились  в  страшные   когтистые   лапы,
обтянутые складчатой кожей. Демон поднес ладони к лицу, разглядывая, как
будто увидел впервые:
   -  Красиво,  -  сказал  без  эмоций,  -  воистину  лучше   вовсе   не
воплощаться, чем любоваться подобным. Ты знаешь, мы с Артуром  враги,  и
если бы понятие "не на жизнь, а на смерть" было применимо к  таким,  как
я, или к таким, как он, оно отразило бы суть нашего противостояния.  Его
Бог победил когда-то моего Владыку;  Артур,  заручившись  помощью  силы,
чуждой нам обоим, победил меня, и никогда мы не придем не только к миру,
но даже и к перемирию. Однако сейчас опасность грозит нам обоим...  Нет,
я выразился неверно. Сейчас  опасность  грозит  и  мне,  и  миру  людей.
Человек, которому начали молиться, как Творцу или как  моему  Господину,
стал так силен, что отнял  немалую  толику  и  моей  власти.  Мне  нужна
помощь! - От тяжкого вздоха стены палатки затрепетали, и мигнул  свет  в
волшебном светильнике. - Но помощь нужна и Артуру. А  кроме  того,  надо
иметь в виду следующее: в том, что происходит сейчас, есть немалая  доля
его вины. Ведь это он, породнившись с магом, впустил в себя Нечто,  чему
я не могу найти определения. Он изгнал меня, а потом ушел сам,  и  земли
людей остались без присмотра. Именно поэтому Король Мертвых пришел к вам
со своей голодной любовью.
   - Интересно ты рассуждаешь! - возмутился Галеш. - Да если бы не Артур
с Альбертом, ты б еще тогда всех сожрал.
   - О чем ты?
   - Кто помогал Козлодуйскому отшельнику?
   - Я. - Окутанные плащом плечи шевельнулись. - Это была сделка, Галеш,
и я выполнял свою часть Договора. Уверяю тебя, мне не нужно было ничего,
кроме однои-единственной души. И даже ее я не получил - спасибо Светлому
рыцарю. Впрочем, для людей это - дело прошлое, и  сейчас  важно  другое:
пока меня не было, Король Мертвых сумел поработить моих младших братьев.
Пока не было Светлого рыцаря, Король Мертвых сумел поработить  людей.  И
счел себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов нам обоим. Начал он  с
Артура, так что, пока мы с тобой беседуем здесь, на  Триглаве,  Светлого
рыцаря убивают в  подвалах  кафедрального  собора  в  Шопроне.  Подожди,
Галеш. - Страшная лапа поднялась, предупреждая все возможные вопросы.  -
То, что происходит там сейчас, - не просто убийство, это бой,  поединок,
заведомо нечестный, и результат его  уже  определен,  но  пока...  пока!
Артур сражается. И он побеждает. Король Мертвых  все  глубже  увязает  в
этой схватке, и все меньше сил остается у него на то, чтобы  следить  за
происходящим на человеческих землях, и мои младшие братья один за другим
обретают свободу. Я отозвал их: всех, кто  вышел  из-под  власти  Короля
Мертвых; я отозвал  также  и  своих  слуг,  чтобы  братья  Артура  могли
отдохнуть и подготовиться к настоящей битве. Я делаю все,  чтобы  помочь
Светлому рыцарю, и... - демон снова замолчал, -  и  я  надеюсь,  что  он
ответит добром на добро.
   Галеш молча налил себе  еще  вина,  покачал  кубок  в  ладонях.  Ждал
продолжения, не спеша напомнить хозяину, что от  демонов  можно  ожидать
лишь зла и платят им обычно той же монетой. Во всяком  случае,  Артур  -
Светлый рыцарь, Миротворец - рассуждает именно так. Иначе он не  был  бы
собой.
   - Я покажу тебе, где Король Мертвых удерживает  их  обоих,  Артура  и
Альберта. Покажу, как туда добраться. Дам тебе хорошего скакуна...
   - Не возьму.
   - Я ведь не требую ничего взамен, - негромко заметил демон.
   - Все, что ты делаешь, - зло, - не выдержал Галеш, -  и  что-то  тебе
все-таки нужно. Ты хочешь, чтобы я доложил о том, что  Артур  арестован,
показал, где его искать, что потом?
   - Потом ты должен убедить его не убивать Короля Мертвых.
   - М-м? - Галеш глотнул вина. - Ты говоришь, этот Король  -  смертный,
он человек?
   - Да.
   - Значит, Артур его и не убьет. Он же священник.
   - Он уже убил двоих, - без эмоций сообщил демон, - а раньше,  прежде,
чем стать священником, он убивал вообще без счета. Светлый рыцарь  будет
думать лишь о мести, ни о чем больше. Победит он в  бою,  который  ведет
сейчас, или окажется побежден, не имеет значения: он все равно  потеряет
брата, и потеряет себя, потому что с Альбертом они  -  одно,  он  станет
совсем другим... И чтобы остановить его, тебе придется приложить  немало
усилий. Но ты сможешь, смелый Галеш, иногда ты бываешь мудрым  и  умеешь
находить  единственно  верные  слова.  Если   же   все-таки   Артур   не
прислушается к тебе, скажи ему... - только не говори, что узнал  это  от
меня, потому что тогда он обязательно сделает  наоборот,  -  скажи  ему,
Галеш, что, убив Короля Мертвых, он сам займет  его  место.  Скажи  ему:
"Вороненый клинок, оплетка  на  рукояти  чуть  потерта,  трехпалая  лапа
сжимает шар навершия". Слово в слово, ты запомнил, Галеш?
   - Это что, заклинание?
   - Нет. Это портрет. Еще скажешь, что кому-то очень нравится эта  лапа
- не птичья и  не  звериная.  Кто-то  находит  в  ней  нечто  необычное,
неожиданное, а потому красивое. Кто-то просто очень любит этот меч, свое
оружие, свое второе "я"... Кто-то,  кто  уже  приходил  однажды,  когда,
смешав кровь, братья открыли ему дорогу. Тогда он направил ваши земли  в
самую глубь Миттельмарша, а меня вынудил уйти. Он приходил вновь, совсем
недавно, когда Светлая Ярость хотела  испить  крови  Миротворца,  и  его
руками убил человека. И он придет снова, когда погибнет Король  Мертвых.
Черный меч войдет в душу Светлого рыцаря. Навсегда. Если Артур не  хочет
этого, он не должен убивать. Пусть продолжает бой. Пусть напугает Короля
Мертвых, ослабит,  загонит,  как  зверя.  Это  спасет  людей  и  поможет
освободиться всем моим братьям. А потом вы уйдете. Все. И  я  наконец-то
избавлюсь от вас, а вы от меня...
   - Это еще почему?
   - Вы возвращаетесь, Галеш. Все, больше не спрашивай ни о чем,  или  я
вспомню, что ответы требуют оплаты. Ты все запомнил?
   - Да, но ничего не понимаю.
   - Отдыхай, смелый Галеш. Завтра тебе предстоит долгий путь.

***

   В столицу они  направились  вдвоем:  сэр  Герман  и  Тори.  Вышли  из
телепорта  в  казармах,  наведя  изрядный  переполох:  когда  начальство
является неожиданно, переполох неизбежен независимо от  того,  насколько
добросовестны подчиненные.
   Сэр Герман небрежно отвечал на приветствия рыцарей и сержантов  -  не
до  них  было.  Сэру  Раду,  поспешившему  было  навстречу  с  докладом,
приказал:
   - Двух братьев с городской экипировкой!
   Обернулся к Тори:
   - Ну что?
   Та, озираясь по сторонам, ткнула рукой в направлении Огньских ворот:
   - Там. Далековато.
   - И лошадей, - дополнил приказ сэр Герман.
   - Во имя Божье, сэр!  -  по-уставному  рявкнул  сэр  Раду  и  тут  же
подозвал к себе ближайшего командора рыцарей.
   Когда сэр Герман и Тори  подошли  к  дверям  конюшни,  их  уже  ждали
оседланные лошади, и двое братьев,  вооруженных  арбалетами  и  длинными
мечами, встали навытяжку, разглядывая госпожу де Крис с плохо скрываемым
любопытством.
   Красивая женщина. Особенно красивая сейчас, когда она готова драться,
может быть, убивать. Охотничий костюм,  рукоятки  мечей  над  плечами  -
неуместные и все же отвечающие и блеску  в  глазах,  и  летящей,  мягкой
походке, - вот  такая  она,  когда  настоящая,  когда  не  притворяется,
становится собой. А ведь достойные братья  ведать  не  ведают,  что  эта
светловолосая леди - прабабушка их командора.
   Сэр Герман забрался в седло. Один  из  рыцарей  сунулся  было  помочь
Тори, но она,  одарив  непрошеного  помощника  ледяным  взглядом,  одним
движением взлетела на своего коня и крупной рысью понеслась к воротам.
   - Едем, - вздохнул сэр Герман.
   Поехали.
   Темп, заданный госпожой де  Крис,  для  городских  условий  никак  не
годился, и очень скоро это поняла даже она сама, придержала своего коня,
в очередной раз едва не столкнувшись с шелестящим по мостовой  экипажем,
дождалась, пока догонят ее командор и рыцари.
   - Черт знает... прости, Герман... хрен знает  что  такое  у  ва