и разноголосо. Серко недвусмысленно дал понять, что
ему заранее нравится здешняя конюшня. В общем, выбирать не приходилось.
   А сто лет назад здесь не было ни гостиницы, ни, кстати,  перекрестка.
Сто лет назад дорога, далеко огибая озеро Балатон, вела на юго-восток, к
Сегеду, на севере же, там, куда уходила новая асфальтовая полоса, искать
было нечего. Пустоши там, на севере. И Развалины. Плохие места. Или  Его
Высочество  герцог  согласился  наконец  с  необходимостью  проложить  к
Развалинам торный путь? Хорошо, если так.

***

   Уже темнело, когда  Альберт  добрался  до  "Звезденя".  Он  прошел  в
обеденный зал, скользнул  взглядом  по  вечернему  многолюдству,  жестом
остановил поспешившего навстречу Милрада:
   - Ветка где?
   -  Сейчас  позову,  -  с  готовностью  отозвался  трактирщик,  -  вас
музыкантик искал.
   - Да, - Альберт поморщился, - он здесь сейчас?
   - А куда б ему деться?  Вон  их  компания,  на  дальнем  краю  стола.
Позвать?
   - Вот его звать не надо. - Маг разглядел наконец  в  чадной  полутьме
Безымянного, оживленно беседующего с какими-то своими  приятелями.  -  С
тебя ужин и Ветка.
   - Комнату я за вами оставил.
   - Это напрасно.
   Альберт прошел к их с Артуром столу, тому самому, над которым  висела
дурацкая  табличка,  что,  мол,  сто  лет  назад  за  этим  столом  имел
обыкновение  сиживать  Миротворец,  отчего  место  это  стало   каким-то
особенным. Брехня безбожная. Во-первых, потому что  Миротворцем  старший
зовет свой топор, а тот, естественно, сидеть не может.  Во-вторых,  стол
был другой. На том столе Альберт, пробуя подаренный Артуром нож, вырезал
красивую надпись: "Арчи - дурак". Глубоко вырезал. Чтоб не соскоблили. А
здесь надписи никакой нет. Вот люди! Стараешься для них, а они...
   Ветка подлетела почти  сразу.  Поставила  на  стол  кружку  с  пивом,
тарелку с толсто нарезанным окороком. Улыбнулась.
   Альберт улыбнулся в ответ. Нарочитая суровость таяла, не удержать.
   - Садись, - он кивнул на скамейку. - Есть хочешь?
   - Хочу. - Ветка уселась рядышком. Взяла  кусок  мяса.  -  А  ты  что,
больше здесь жить не будешь?
   Она была так  откровенно  расстроена,  что  Альберт  даже  растерялся
слегка. Артур в  таких  ситуациях  никогда  не  терялся.  Он  и  сейчас,
наверное, сообщил бы девице что-нибудь вроде:
   - Здесь не буду. И ты сегодня  не  здесь  будешь,  -  после  чего  со
спокойной душой увел бы Ветку туда, куда счел нужным.
   У молчуна-рыцаря всегда было что сказать женщине. И всегда то, что он
говорил, оказывалось к месту. Альберт так не  умел.  Поэтому  он  сделал
вид, что занят окороком. И  лишь  после  паузы,  набравшись  нахальства,
произнес:
   - Здесь не буду. У меня дом в городе. Я собирался тебя пригласить.  В
гости.
   - Когда? - улыбнулись серые глаза.
   - Сейчас.
   Странно с ней. Еще вчера все было понятно и ясно. Ветка сама пошла за
ним в комнату. И осталась. А  сегодня  приходится  набираться  смелости,
чтобы снова... В присутствии старшего  Альберт  подобных  сложностей  не
испытывал. И, надо сказать, с некоторых пор  это  начало  раздражать.  С
некоторых пор - это сто лет назад,  но  кажется,  что  все  было  совсем
недавно. Сколько можно вести себя так, будто в первый  раз  заговорил  с
женщиной? Достаточно того, что до знакомства с Артуром Альберт  Северный
- тогда еще просто Альберт - вообще не особо задумывался о том, для чего
Творец, кем бы он ни был, разделил людей  на  два  пола.  Других  мыслей
хватало. И дел других. И, как это ни прискорбно, но столь важный  аспект
бытия, как плотская любовь, оставался где-то за скобками. Вроде  и  есть
он. А вроде и ни к чему.
   - О чем задумался? - спросила Ветка, заглядывая в лицо. - Ты кушай. А
я горячее принесу, - она вскочила на ноги, - уже, наверное, готово.
   И сейчас Артур поймал бы ее за  руку.  Усадил  рядом.  А  трактирщик,
понимая все без слов, сам забегал бы с подносами и кувшинами.
   Ветка уже отошла от стола, когда Альберт остановил ее:
   - Пусть хозяин побегает. Может, жир растрясет. А тебе поесть надо.
   - Как скажешь, - послушно согласилась Ветка, опуская свои невероятные
ресницы.
   Не так уж это и сложно, оказывается. И, в общем, не так уж страшно. И
сегодня вечером эта девочка с удивительными  медными  кудрями  пойдет  с
ним. Не за деньги пойдет. Не потому, что ее принуждают. А потому, что ей
самой хочется уйти, хочется провести с ним еще одну ночь.
   Женщина! Удивительное дело,  как  получается  у  них  подчиняться,  и
выворачивать все так, будто это они решают? И черт с ними,  с  женщинами
вообще, но что касается Ветки... Интересно, а если бы речь шла не о ней,
а, скажем, вон о той, высокой... как ее зовут? Артур наверняка  знает...
Да, так вот, о Ветке и, кстати, об Артуре... если бы речь шла  о  другой
женщине, толкнуло бы раздражение по поводу собственной застенчивости  на
новые подвиги? Набирался бы ты смелости,  господин  маг,  если  б  хотел
пригласить в гости не рыженькую кроху с серыми глазами, а  любую  другую
девицу? Вон их сколько в зале!
   Альберт поразмыслил над этим, глядя, как Милрад самолично расставляет
на столе тарелки с ужином, и пришел к определенным выводам.
   Выводы, надо заметить, слегка озадачили. Выходило, что  невзрачная  -
глаза да кудри - худышка Ветка зацепила чем-то. Именно из-за нее,  а  не
для того, чтобы  выглядеть  самостоятельным,  явился  он  в  "Звездень".
Может, девчонка не просто так себе? Может, она ведьма? Просто скрывается
хорошо? Может...
   - Не хочу  вам  мешать,  -  громко  заявил  Безымянный,  плюхаясь  на
скамейку рядом с Веткой и улыбаясь во все зубы, - но Варг сказал, что ты
теперь главный. Сказал, ты знаешь, что дальше делать.
   - Гуляй пока, - процедил Альберт, поднимая на музыканта глаза.
   Что увидел тот в его взгляде, осталось для самого Альберта  загадкой,
но улыбка разом угасла. Менестрель молча кивнул и исчез. Секундой  позже
его голос послышался уже из другого конца зала.
   - Эк его сдуло! - рассмеялась Ветка. - Слушай, вы с ним дела какие-то
затеяли, да?
   - А что?
   - Да ничего, - она расправила передник, - просто не обижай  его  зря,
ладно? Блаженный он, это все знают. Давно бы мог при воеводе  каком  или
даже при князе зажить как сыр в масле. Его, говорят, и герцог  приглашал
в музыканты придворные, а он все бродит. Песни поет. Странные.  Говорят,
он и в Пустошах был, в Сером лесу  эльфийском  королю  пел,  на  Триглав
поднимался...
   - На Триглав?
   - Это говорят так. - Ветка подняла брови, хлопнула  ресницами.  -  Ты
спроси у него, он расскажет.
   - Как его хоть зовут-то?  -  спросил  Альберт.  Между  тонких  бровей
залегла  чуть  заметная  морщинка.   Прозрачные   глаза   сосредоточенно
потемнели...
   - Слушай, а я не помню. - Ветка моргнула,  на  сей  раз  без  всякого
кокетства, просто от растерянности. - Вот вертится где-то тут...  -  она
покрутила рукой возле уха, - а поймать - никак. Да ты у него и спроси. И
про Триглав, и про имя.
   - Спрошу, - кивнул Альберт, - обязательно спрошу.
   А уборку Ветка не оценила.
   Когда Альберт распахнул дверь дома, она вошла  в  полутемный  холл  и
остановилась, оглядываясь:
   - Фу, какой свинарник...
   - Почему это свинарник? - обиделся маг. - Я прибрался,  подмел,  даже
полы вымыл.
   - И стены заодно, - фыркнула Ветка, - одной и той же тряпкой, да?
   Альберт  пожал  плечами,  не  желая  уточнять,  что  тряпкой  он   не
пользовался вовсе.
   - Тут простой уборкой не обойдешься! - Ветка прошлась  по  мозаичному
полу. - Посмотри только: пол побит, шпалеры выцвели, а здесь вон и вовсе
клочьями висят. И светильник, - она подняла голову, разглядывая  древнюю
лампу под потолком, - непонятный какой-то.
   - Волшебный, - объяснил Альберт и уточнил торопливо:
   - разрешение есть.
   - А зажигается как? - спросила Ветка. Маг  нашарил  на  стене  тонкий
резной рычажок. Повернул. Просторный холл залило мягким светом.
   - Ну и свинарник! -  Ветка  рассмеялась.  Волосы  ее  светились,  как
начищенная медь. - Менять тут все надо, господин Альберт. А дом хороший,
- она открыла дверь в зеркальную залу, заглянула, прошла к другой двери,
- когда-то здесь красиво было. Если б не храмовники, давно уже занял  бы
кто-нибудь. Повезло вам с братом.
   - Здесь туалетных комнат аж четыре, - похвастался Альберт.
   - Каких? - Ветка удивленно обернулась.
   - Туалетных. Ну  там  души,  ванны  и...  всякое  разное.  Даже  вода
горячая. И все  работает.  Разрешение  есть,  -  добавил  он,  предваряя
вопросы.
   - Ванны? - повторила Ветка. - Вода горячая... Это мыться чтобы?
   - Да.
   - А деньги?
   Альберт лишь улыбнулся.
   - Твой брат - храмовник, - вспомнила Ветка, огляделась вокруг:
   - Надо же, как бывает. Слушай, они все такие богатые?
   - Не знаю. - Альберт порадовался тому, что еще днем  не  поленился  и
снова подключил дом к городскому водопроводу, а заодно почистил  и,  где
надо было, поменял трубы. Тут же подумал, что Артур по поводу этих самых
"подключил", "почистил" и "поменял" прошелся бы нелестным  словом.  Мол,
"мы пахали, сказала муха, слетая с быка". Но ведь сделал же!  В  смысле,
распорядился, чтобы воду провели, и насчет труб, и...  -  Пойдем,  -  он
взял Ветку за руку, - покажу тебе спальню.
   - А ванну?
   Странно, днем ее глаза казались  серыми,  а  сейчас,  как  и  прошлой
ночью, Альберт мог поклясться, что они зеленые, как горошины в  стручке,
как небо на закате...
   - Ванну - это обязательно, - кивнул он,  обнимая  девушку  за  талию.
Удивительно приятным было ощущение. Не от талии, хотя, конечно,  не  без
того - от осознания себя настоящим волшебником. Без  всякой  там  магии,
без ничего... Маленькое чудо. Показать этой зеленоглазой  совсем  другую
жизнь, чем та, к которой она привыкла.
   Рассохшиеся двери неприятно скрипели от сквозняков, но право же,  эти
досадные звуки были полностью искуплены роскошью,  что  предстала  перед
Веткой, когда Альберт с поклоном открыл перед ней дверь ванной комнаты.
   Мраморная облицовка нисколько не пострадала  за  сто  лет,  и  сейчас
гладкий, полированный  камень  матово  засветился.  Бело-голубые  стены,
серо-белые пол и потолок, неглубокий полукруглый бассейн, выложенный все
той же мраморной плиткой.
   - Ух ты, - Ветка остановилась на пороге, оглядываясь  вокруг,  -  как
красиво!
   - И удобно, - добавил Альберт. -  Вот  здесь,  видишь,  рычажки?  Ими
можно регулировать температуру воздуха и влажность. А...
   - Что делать?
   - Теплее или холоднее. А вот тут, смотри, регулируется  темпера...  в
общем, вода, горячая или холодная, или теплая. Любая.
   - А за той дверью что?
   - Душ.
   - Как это?
   - Да просто вода льется сверху, а внизу утекает.
   - А там? - Девушка показала на другую дверь.
   - А там... э-э... Да вот, сама посмотри. - Апьберт открыл дверцу.
   - Это... А! Я поняла, - Ветка покачала головой, - ну совсем как у нас
в комнатах для богатых. А остальным просто дырка в полу. И не в доме,  а
на заднем дворе. Как интересно богатым быть! А это что?
   - Биде, - коротко объяснил Альберт, не зная, то ли смеяться  ему,  то
ли начинать краснеть. Определенно, прежде чем приглашать в дом  женщину,
следовало проконсультироваться у старшего, что ей  можно  показывать,  а
что нельзя. И главное, как объяснять  назначение  того,  что  показывать
можно.
   Кстати, Артур со своими женщинами обходился вообще без  экскурсий.  В
дальнейшем это тоже надо будет взять на вооружение. Наверняка ведь  есть
какая-то отработанная технология, какая-то схема, алгоритм,  безотказный
и надежный. Не может не быть. Артур ведь им пользуется. Он  увлек  Ветку
обратно в ванную комнату:
   - Там все понятно, а здесь смотри: вот это раковина, чтобы умываться.
   - Как цветок. - Ветка пальцем потрогала гладкую поверхность. - Ой!  -
Ее глаза, сейчас почему-то и вовсе голубые, распахнулись. - А это  мыло,
да? Настоящее?
   - Н-ну. - Альберт слегка озадачился, потому что понятия не имел,  что
такое "ненастоящее" мыло. - А какое еще бывает?
   - Бывает мыльный камень, - наставительно сообщила Ветка.  -  Странный
ты какой. Сразу видно, что всю жизнь  богатый.  В  лавках,  где  мыльный
камень продается, никогда, наверное, не был, да?  Туда  только  прислуга
ходит, всякое нужное для хозяйства покупать, что господам не  интересно.
Но он щиплется. Я настоящее мыло покупаю иногда. У меня и сейчас кусочек
лежит. Он так пахнет!... - Она мечтательно улыбнулась, потом снизу вверх
заглянула Альберту в лицо:
   - Тебе смешно, да?
   - Нет, - он помотал головой, - просто... я не знаю, я мыльного  камня
не видел ни разу.
   - А, ничего особенного, - Ветка махнула  рукой,  -  и  не  пахнет,  и
щиплется, и вообще им стирают, а не моются. Мне только непонятно, почему
у тебя мыла так много, да еще и разноцветного? Зачем?
   - Э-э... - Не объяснять же ей,  что  вся  эта  роскошь  предназначена
исключительно для женщин, женщин, которых  приводит  Артур.  А  старшему
везет на таких, каким и особняк в три этажа особой роскошью не  кажется.
- Ну... ну, скажем,  вот  это,  -  Альберт  показал  на  голубой,  слабо
пахнущий  не  то  листьями,  не  то  дождем  овал,  -   умываться.   Оно
тонизирует...  ну,  для   кожи   полезнее.   Вот   это,   светло-желтое,
антибактерицидное. Я тебе потом объясню, что такое  бактерии,  ладно?  А
вот здесь, - жестом фокусника он раздвинул дверцы  утопленного  в  стене
шкафчика, и Ветка ахнула снова.
   Альберт мысленно поблагодарил Артуровых дам, которым помимо цветов  и
украшений обязательно требовалась  разного  рода  дорогая  мелочь  вроде
ароматических солей, душистого жидкого мыла,  наполнителей  для  ванн  и
прочей ерунды. Они без этого не жили. Чахли и дохли. А поскольку старший
обычно  понятия  не  имел,  когда  и  с  кем  именно   заявится   домой,
требовалось, чтобы все было в лучшем виде в любой момент времени.
   Порядок есть порядок.  И  сегодня,  еще  не  зная,  что  здесь  будет
женщина, Альберт позаботился  о  том,  чтобы  шкафчики  во  всех  ванных
комнатах наполнились этими бесполезными, но  почему-то  привлекательными
для дам игрушками.
   И вот пожалуйста! Главное, объясняя Ветке, что и зачем, не запутаться
самому.
   Ванна тем временем начала наполняться  водой,  и  Ветка,  позабыв  на
время  о  других  диковинах,  присела  на  краю  бассейна,  глядя,   как
прозрачные, чуть парящие струйки льются из отверстий в стенках:
   - Слушай, вода и вправду теплая!
   - Конечно, - ответил Альберт, - она потому и потекла не сразу.  Время
нужно было, чтобы нагреться.
   - Здорово как!
   - Можно что-нибудь добавить в воду, соль или ароматизатор, или  пену.
Чего ты хочешь?
   - Я не знаю,  -  девушка  обернулась  к  нему,  -  ты  в  этом  лучше
разбираешься.
   Все верно. Все так, как должно быть.
   Альберт  разыскал  в   шкафчике   стеклянный   флакончик   совершенно
неприличной формы и высыпал в воду несколько черных,  блестящих  гранул.
Совсем немного.
   Как наяву всплыл в памяти голос старшего:
   - Скользкие они в воде. Но что-то в этом все равно есть...
   Ноздри Ветки вздрогнули, вдыхая странный, смутно знакомый аромат.
   - Это что?
   - Увидишь, - пообещал Альберт.
   Нежный пар курился над водой, поднимался вверх, к выгнутому  потолку,
предметы теряли четкость, подернулся матовой поволокой гладкий мрамор.
   - Жарко, - тихо-тихо сказала Ветка и медленно поднялась на ноги. - Ты
поможешь мне раздеться?

День Гнева

   ... Без вести пропавшего в космосе транспортника "Покровитель".
   Очень зрелищно смотрелась на экранах телевизоров выжженная  на  сотни
километров земля, черные оплавившиеся бока  скал,  о  которые  разбилось
бушевавшее пламя, серый пепел в небе - он висел  там  несколько  недель.
Те, кто, смакуя, описывал эти разрушения, ни на миг не задумались о том,
что подобное можно устроить и на Земле, а не только на  далекой,  никому
не интересной планете.
   Дитриха  официально  объявили  пропавшим  без  вести,  а  он  взял  и
вернулся. Дитрих фон Нарбэ по  прозвищу  Гот.  Славный  мальчик.  Пилот.
Мастиф относился к нему как к брату.  Младшему  братишке.  За  неимением
других... Был еще один, настоящий, сын матери и отчима,  ровесник  Гота,
но... это грустная история. Грустная и не до конца понятная.
   А мир сходит с ума. Дитрих вернулся, и однажды ночью, пьяный до такой
степени, когда все равно, кто вокруг тебя и что вокруг, важно  лишь  то,
что творится в собственной душе, вот в таком состоянии  он  рассказал...
Рассказал о другом человеке,  о  пилоте  милостью  божьей,  о  палаче  и
убийце, о нелюди, какой на земле нет места.
   Нет места.
   Дитрих убил его.
   - Убить себя мне было бы легче, - сказал  он  очень  серьезно.  И  ни
следа опьянения не было ни в голосе, ни во взгляде.
   А Мастиф молчал. Не знал,  что  сказать.  Знал  лишь,  чего  говорить
нельзя, ну никак нельзя. Он никогда не видел своего настоящего брата. Он
лишь слышал о нем. О палаче и убийце,  о  нелюди,  какой  на  земле  нет
места, о пилоте... но не божьей милостью, нет. О Боге тут и речи не шло.
   Дитрих убил его. Что ж, кто-то когда-то должен был это сделать.
   Думать об этом сейчас не время.
   Опять сквозь стену. И раньше, чем успели увидеть, раньше, чем  успели
понять, что происходит, - команда:
   - Не двигаться! Молчать!
   Обыденная работа...

***

   Каменная стена отгородила дорогу от Серого леса,  и  Артур  придержал
коня. Огляделся растерянно:
   - А это еще зачем?
   Стена уходила вдаль, насколько хватало взгляда. Дорога стелилась у ее
подножия.
   Тяжелые камни громоздились  один  на  другом,  раствор  их  удерживал
серьезный: Артур чуял в нем  магию  и  не  был  уверен,  что  магия  эта
дозволенная.
   Мрачноватая  стеночка.  Складывали  ее  от  души,  высота-то  -  двух
всадников с головой скроет.
   Солнце светило почти строго в спину, но  теплые  лучи,  отражаясь  от
камней, не делали стену более веселой. Скорее наоборот. Артур представил
себе, каково ехать под этим непонятным укреплением, когда солнце  глядит
с востока и на всю ширину дороги ложится черная, горячая тень.
   Горячая. В Долине иначе не бывает.
   Выходит, поспешил он с выводами о том,  что  ничего  за  сто  лет  не
изменилось.
   - Чудные дела творятся. - Рыцарь  похлопал  коня  по  шее.  -  Ладно,
вперед. Там разберемся.
   Довольно скоро за плавным поворотом дороги обнаружилась притулившаяся
под стеной деревянная  будочка.  Скромненькая  такая  будочка  об  одном
окошке. И  бревно  поперек  дороги,  подвешенное  на  манер  колодезного
журавля. И скучная охрана в лице двух сержантов-храмовников.
   - Стоять, - заорали они, щурясь на солнце, что нимбом сияло у  Артура
над головой.
   Повинуясь  всаднику,  Серко,  не  сбавляя  рыси,   летел   прямо   на
стражников. Артур услышал скрип арбалетных воротов. Оскалился зло. И тут
его наконец разглядели.
   Сержанты  вытянулись  в  струночку.  Закачалось  спешно   поднимаемое
бревно. Придержав коня, пока освобождали ему дорогу, Артур  увидел,  как
из будочки вышел на свет божий монах в черной рясе с веревочным  поясом.
Монах в общем-то как монах. Только  вот  непонятно,  что  делает  он  на
заставе. Пришел чернорясый донести до  братьев  слово  Божие?  Вряд  ли,
конечно. Просто сержанты  пустили  бродяжку  передохнуть  чуток.  Не  по
уставу, конечно, зато по-человечески.
   Расспрашивать  братьев  в  присутствии  рясофора  было  ниже  рыцарского  достоинства.  Тронув  Серко
пятками, Артур поехал дальше. Стена, охрана, да еще и приблудный  монах.
Все это пока что не укладывалось в голове.
   Стена защищает от Серого леса. Ну, то есть, скорее всего, так. Однако
кого бояться в лесу, если последних друидов там  повыбили  еще  сто  лет
назад? Волков, что ли?
   "Оборотней", - всплыла неприятная мысль.
   Рыцарь повел плечом. Тонкая кожа надетого поверх формы доспеха матово
блестела под солнцем.
   Оборотни. Вот они, оборотни - хорошая шкура, не уступит са