- не тревожь страстями Лес - по этим возмущениям и находят тебя каратели.
     - Совет хорош, - одобрил Герд. - Главное, простой.
     Дан пожал широкими плечами:
     - Мне это средство помогает безотказно.
     Секунду  Герд   разглядывал   холеное   лицо   этого   потомственного
трехбуквенного, непонятно почему навязывающего ему свою дружбу.
     - За этим ты и пришел - советовать?
     Дан ухмыльнулся, качнул головой.
     - Мог я соскучиться? - спросил  он  негромко.  -  Или  даже  захотеть
помочь?
     - С чего вдруг? Здесь каждый - за себя.
     На смирном лике Дана вновь мелькнула усмешка.
     - Отгородился от всех стеной и считаешь  -  обезопасился?  А  ну  как
проломят ее?.. Впрочем, вижу, - Дан  кивнул  на  Уэ,  -  монолит  уже  дал
трещину. Ты не пробовал ужиться с туземцами?
     Пробовать-то Герд пробовал, но быстро понял, что жизнь на  виду,  без
стен и штор, не для него. А затем начались набеги карателей, и подставлять
диланов под их удары было бы подло.
     - Занятный народец, - сказал  Дан,  запуская  руку  в  свою  походную
сумку. - Пока мы рвали друг другу глотки, они  совершенствовались.  -  Дан
извлек горсть ягод и стал кидать их по одной себе в рот. - Ты не слышал их
песни?
     Если  ЭТО  можно  назвать  было  песнями.  Время  от   времени,   под
настроение, Уэ угощала Герда порцией  завораживающих  гармонией  звуков  и
движений - под аккомпанемент лесного оркестра. И тогда к  горлу  подступал
комок, грудь распирала невнятная тоска, и  хотелось  тут  же,  немедленно,
сделаться добрее и чище. И огнем жгли грехи.
     - Между прочим, диланы на диво жизнестойки, - продолжал  Дан,  смакуя
ягоды. - Состояние их психики всегда адекватно обстановке - они  абсолютно
естественны. Нам это кажется инфантильностью, а на самом деле  они  просто
лишены нашей инерции - это высшая ступень психоорганизации!
     - И потому они мрут, как мухи? - сумрачно спросил Герд. - Чего  стоит
их совершенство, если они не способны вышвырнуть нас вон? Да  если  бы  не
Лес!.. - Он заставил себя замолчать.
     - Диланы раздавили бы нас за сутки, если бы смогли переступить  через
мораль.
     - Именно - они сами загнали себя в тупик!
     - Диланы - сознание Леса, его совесть, и потому они  так  уязвимы,  -
сказал Дан. - Но будь они иными, с кем бы  ты  был  сейчас,  Герд?  -  Дан
хохотнул, будто всхлипнул. - Веками мы мечтали о  рае,  и  вот  дорвались,
загадили мечту, надругались над святостью...
     - Кажется, туземцы произвели на тебя впечатление, - усмехнулся Герд.
     - Как и на тебя, - спокойно парировал Дан, бросив взгляд на  диланку.
- Кстати, не пора ли тебе определиться?
     - Это в чем?
     - Пассивная оборона неэффективна, Герд. Когда-нибудь тебе не повезет.
Или же тебя доконают кошмары, и ты разучишься убивать.
     У Герда сузились глаза:
     - Что, у тебя тоже?
     - А ты и здесь хотел быть исключением? - засмеялся Дан. - И ведь  что
обидно, Герд: первыми сдают люди с воображением!
     - Раз так, попробую сойти за кретина.
     - Герд, да ты ли это! Столько смирения - откуда?
     - А чего ты хотел? - раздраженно спросил Герд. -  Натравить  меня  на
армию? Или я действительно похож на идиота? Это же  система  -  громадная,
отлично налаженная, несокрушимая -  пережить  такое!..  И  люди  в  ней  -
безликие шестерни, коим положено крутиться, не раздумывая.
     - Например, как это делаешь ты?
     - У меня веская причина, - возразил Герд хмуро. - А у других?
     - Любой системе можно противопоставить другую, помощней. Разве ты  не
ощущаешь Леса, Герд? Ведь это не простой набор деревьев, это  организм,  и
каждый  агрессор,  даже  голый,  как  младенец,  для   него   -   источник
болезненности. Пока Лес терпит, но не вечно же его терпение.
     - У него иные ритмы - пробуждение может затянуться на годы.
     - Ну так надо его ускорить! Или тебе не дорога Уэ?
     Герд подобрался, хищно оскалился, но устрашить Дана было  непросто  -
он только благодушно улыбнулся в ответ.
     - Предлагаешь  устроить  повторное  избиение  огров?  -  сдерживаясь,
спросил Герд. - Далеко же ты зашел, Дан!
     - Почему бы нет? Тратить жалость на Псов - вот еще!
     - В армии не только Псы.
     -  Уверяю  тебя,  Герд,  там  все  провоняло  псиной   насквозь!   Не
заблуждайся на этот счет: людей чести уцелело немного, последних  добивают
сейчас каратели. Кто не сумел ужиться с Псами - обречен,  а  об  остальных
стоит ли сожалеть?
     - Я не доверяю перевертышам, - произнес Герд, будто  случайно  уронив
руку на ложе игломета. - Дан, против своих я не пойду.
     - В самом деле? И сколько этих "своих" ты уже уложил?
     - Защищаться - не значит предавать.
     Дан помолчал, сосредоточенно шаря в сумке.  Но,  видимо,  запас  ягод
иссяк, потому что ладонь показалась наружу пустой. С сожалением  вздохнув,
Дан кивнул и легко поднялся.
     - Дозреешь - позови, - сказал он. - Думаю, ждать недолго.
     Скользнув мимо Герда, он исчез в проеме, и даже листья не зашуршали у
него на пути - наловчился ходить вельможа, хоть сейчас в разведчики!..
     Герд перевел взгляд на Уэ, заметив вдруг, как сильно девушка исхудала
- до проступивших на спине ребер. Что там толковал  Дан  о  жизнестойкости
диланов? Если это и верно, то лишь на приличном удалении  от  огров.  Наше
присутствие для них губительно, слишком  серьезно  воспринимают  они  наши
боевые игры... Ну почему Псы не оставляют  меня  в  покое,  на  что  я  им
сдался? Да был бы я один!.. Но Уэ, бедная девочка, - такая  жизнь  не  для
нее, надолго ее не хватит.
     Однако ночью и Герда ждала расплата. Снова будут  взрываться  миры  и
гибнуть планеты, звезды и целые галактики, а он - истерзанный, оглушенный,
беспомощный - будет ползти по бескрайнему хлюпающему болоту  из  трупов  и
крови, задыхаясь от смрада, вымаливая себе прощение... у кого?



                                    4

     Лес вывел Дана к ближайшей  из  пастбищных  полян,  где  по  грудь  в
высокой траве спокойно кормились могучие длинноногие лоны. Выбрав животное
покрупней, Дан взобрался на его широкую спину, устроившись вполне уютно  в
подобии глубокого  кожаного  кресла.  Затем  повернул  лона,  устанавливая
направление, и наподдал пятками. Флегматичный гигант сорвался  с  места  и
понесся, как ветер, - так же стремительно и плавно. При желании можно было
даже вздремнуть  на  скаку,  однако  спать  не  хотелось:  не  остыли  еще
впечатления от разговора с Гердом. По оценкам Дана, разведчик был близок к
перелому, следовало лишь чуть поднажать. Либо подтолкнуть.
     Спустя примерно час бешеной гонки лон вырвался на  другую  пастбищную
поляну, мало чем отличавшуюся от первой. Одним махом Дан перелетел в седло
свежего скакуна и продолжил гонку, не сбавляя скорости.
     На свою беду,  лоны  пришлись  по  вкусу  одичавшим  ограм,  и  те  с
увлечением на них охотились - если эти бойни можно  было  назвать  охотой.
Правда, находить места  их  пастбищ  становилось  все  труднее:  Лес  (или
туземцы) научился прятать этих кротких силачей, спасая их от  истребления,
а убийц - от перегрузки совести, если последнее было возможно. На Дана это
не  распространялось,  поскольку  у  него-то  хватило  ума  обратить  свой
охотничий пыл на менее полезных животин.
     К исходу  третьего  часа  Дан  достиг  наконец  пункта  назначения  и
отпустил запыхавшегося лона, третьего по счету. Прислушиваясь к Лесу,  Дан
прогулялся еще немного пешком и очутился на узкой  тропинке,  извивающейся
сквозь чащу  сравнительно  низкорослых  деревьев.  Местность  здесь  круто
поднималась, и,  чтобы  не  нарушить  единообразие  крыши,  Лесу  пришлось
верхние, ветвистые ярусы спустить чуть ли не до земли.  Дан  взобрался  на
длинную толстую ветку, протянувшуюся вдоль самой тропинки, и сел спиной  к
стволу - ждать.
     Скоро они появились: четыре кряжистых панцирника-Пса, а между ними  -
маленький прямой дилан  со  связанными  за  спиной  руками.  Дан  не  стал
вглядываться в широкие, тупо-сосредоточенные физиономии карателей: все они
были для него на одно лицо, усредненное и невыразительное, - простые фишки
в его большой игре с таинственным антагонистом. Значение имели  только  их
физические качества, поскольку это могло повлиять на исход схватки,  но  и
здесь Псы были как на подбор - рослые и грузные, не слишком проворные,  но
с мертвой хваткой.
     Каратели торопились: день клонился к закату, а ночевка в  диком  Лесу
их не прельщала, хотя кого им было здесь опасаться, кроме  Дана?  Но  днем
Дан был для них даже опасней.
     Коротко разогнавшись Псам навстречу, Дан с силой оттолкнулся от ветви
и взмахом обеих рук закрутил тело в клубок. В точно выбранный момент резко
распрямился и выстрелил длинными ногами в головы передней  пары  Псов.  Их
разметало по сторонам, а  Дан,  приземлившись  вплотную  ко  второй  паре,
единым ударом кистей разбил карателям кадыки.
     - Оп-ля! - удовлетворенно заключил он, озирая место.
     Никто не шевелился, и не удивительно: Дан не любил рисковать напрасно
и потому бил без жалости,  насмерть.  Даже  дилан  застыл  столбом,  будто
сведенный  судорогой,  -  типичная  реакция  туземцев  на   перенапряжение
психики. Дан уже сталкивался с этим раньше и знал, что диланы  выходят  из
каталепсии сами, но тем быстрее, чем дальше отнести их от  места  насилия.
Поэтому он поднял на плечо легкое тело, более походившее сейчас на искусно
раскрашенную статую, и пружинисто зашагал вниз по тропинке - туда,  откуда
пришли каратели себе на беду.
     Дан шел, пока дилан вдруг не обмяк, расплывшись по его плечу воском и
пробормотав что-то неразборчиво. Тогда Дан опустил его на траву, прислонив
спиной к стволу, и сел напротив, терпеливо  насвистывая.  Несколько  минут
туземец не двигался, только чуть заметно покачивал головой, затем  глубоко
вздохнул, распахнул глаза и нашел взглядом Дана.
     - Очухался, малыш? - спросил Дан. На благодарность он не рассчитывал,
уверенный, что этот спасенный, как и все предыдущие, сдался карателям сам.
Эта потрясающая  жертвенность  туземцев  была  не  так  бессмысленна,  как
казалось, - своей цели они достигали, хотя для  окончательного  успеха  их
могло просто не хватить.
     - Ты убил их? - спросил дилан.
     - Надеюсь, - отозвался Дан небрежно. - Да ну их в  Подземелье!  Скажи
лучше, как себя чувствуешь?
     - Болит - здесь, -  туземец  коснулся  виска  тонким  пальцем.  Скоро
пройдет.
     - Ну извини, я хотел как лучше.
     - Да, конечно. Законов чести ты не нарушил.
     Дилан говорил с грустью, но без гнева,  даже  без  осуждения.  Каждый
идет к цели тем путем, который определила ему Природа, и можно ли  его  за
это винить? - Дан общался с  диланами  достаточно  долго,  чтобы  в  общих
чертах уяснить их позицию.
     - Я знаю, ты не боишься пыток и смерти, - сказал он. - Но теперь  это
знают и Псы. Полагаешь, у них не хватит фантазии на большее?  Когда  перед
тобою станут пытать других, может быть, самых близких тебе...
     - Нет смысла, - быстро возразил дилан. - Я умру раньше.
     - ...Или тебя заставят есть мясо...
     - Еще проще: для нас это - яд.
     - Вы горды своей косностью! - с горечью сказал Дан. -  Я  считал  вас
разумнее.
     - Может, ты торопишься? - мягко спросил дилан.  -  Подождем,  Дан,  -
время покажет.
     - Кому покажет - вам? Вы не доживете.
     Дан привстал, дотянулся до свисавшей с дерева трубки, пару раз сильно
сжал горловину и подставил рот  под  струю  свежайшего  прозрачно-голубого
нектара. Утолив жажду, спросил:
     - Ладно, какие у тебя планы теперь?
     - Конечно, я возвращаюсь.
     - Чтобы меня не огорчать? Правильно! - Дан присел на  корточки  перед
туземцем, заглянул в осунувшееся от недавнего потрясения лицо. - Послушай,
малыш, почему бы вам не предоставить ограм разбираться между собою  своими
методами?
     - Не обижайся, Дан, - осторожно ответил дилан, - но здесь ваши методы
могут не сработать.
     - И все же постарайтесь нам не мешать - хотя бы с месяц. Поверь  мне,
Псы без ваших скальпов не замерзнут. В конечном итоге  наши  методы  могут
оказаться менее болезненными.
     - Мы подумаем, - после продолжительной паузы произнес дилан, - с  кем
он советовался?
     Дан задумчиво посвистел, кивнул и ушел.  За  туземца  можно  было  не
волноваться: очухавшись, тот вернется к своим, как и обещал.
     А Дан снова остался один, и это его вполне устраивало, он  чувствовал
себя великолепно. Джунгли казались непролазными, но идти по  ним  было  на
удивление  легко,  будто  вся  эта  дремучесть  была  бутафорией.   Стволы
громадных деревьев вырастали из пышного подлеска  и  исчезали  в  сплошном
переплетении  крон,  навечно  заслонивших  небо.   Гибкие   ветки   кустов
предупредительно  уступали  дорогу,  трава  пружинила  под  ногами,   душа
ликовала.  Свободен!  -  хотелось  крикнуть  Дану.   Свободен   думать   и
действовать, свободен от каменных нор и душных доспехов! Да разорви  Ветер
всех, покушающихся на эту свободу!..
     Спохватившись, Дан подавил внезапно  прорвавшееся  раздражение:  если
сглупить, Лес из друга превратится в  предателя,  и  тогда  по  его  следу
устремятся убийцы. Будем бесстрастны и рассудительны, как Божественная  Ю,
будем радоваться жизни и знаниям, будем наслаждаться каждой  минутой!..  И
будем стараться оградить себя от злобы огров и обаяния диланов, ибо такому
сочетанию трудно противостоять даже Герду.
     Щурясь от удовольствия, Дан вспомнил жесткое лицо Герда, его  колючие
пронизывающие глаза,  его  тело,  будто  сплетенное  из  стальных  пружин.
Вспоминал  и  удивлялся:  как  же  это  я   его   проглядел?   Ситуация!..
Великолепный, отлаженный механизм, разведчик  до  мозга  костей,  краса  и
гордость батальона Вепрей - и вдруг восстал, один из первых! Нет, что-то я
здесь не додумал, после  таких  поворотов  начинаешь  лучше  относиться  к
человечеству.  О  подобном  союзнике  -  неукротимом,  сметающем  на  пути
преграды, идущем до конца - можно только мечтать. Обидно будет, если  Герд
не успеет развернуться и прежние друзья всадят ему в  спину  дротик.  Увы,
существует  грань,  за   которой   человек   лишается   права   называться
соплеменником, другом, даже родичем, разве не так?
     Дан вздохнул: не просто быть бесстрастным. И это - свобода?
     Сумерки сгущались, предвещая скорую и  непроглядную  тьму,  -  только
громадноглазые диланы умели  ориентироваться  в  Лесу  ночью.  Обычно  Дан
ночевал прямо на траве,  укрывшись  для  страховки  первым  подвернувшимся
одеялом-"лекарем", но сегодняшний день выдался урожайным на  смерти,  и  о
ночлеге приходилось думать загодя: кошмары никак Дана не прельщали.
     Высмотрев поблизости дерево-"узел", Дан взобрался  по  его  шипастому
стволу наверх и отыскал  в  раскидистой  кроне  "гнездо".  С  максимальной
предупредительностью, ласково  увещевая  (не  дай  бог  обидеть!),  извлек
оттуда ворчащего мохнатого гнома и легкими шлепками направил его по  ветке
искать новое прибежище. Проводил  взглядом  нескладное  существо,  забавно
ковыляющее на кривых слабых  ножках,  пробормотал:  "Иди-иди,  разомнись!"
Затем с трудом втиснул свое громоздкое по местным меркам тело в узкую щель
"гнезда",  осторожно  погружаясь  в  сплетение  тончайших  волокон.   Нити
приходили в движение, окутывая его все плотнее, пока Дан не превратился  в
кокон, почти утратив способность двигаться. Закрыв глаза, он ждал.
     Все произошло, как и раньше. Сначала Дан перестал ощущать свое  тело,
будто границы его  безмерно  раздвинулись.  Потом  мозг  захлестнул  шквал
информации,  и  опять  в  первые  мгновения  Дан  растерялся,  потрясенный
невообразимым обилием. Пока он плохо владел искусством отбора,  и  выудить
из потоков сведений что-либо удобоваримое было  непросто,  но  по  крайней
мере здесь Дан мог отдохнуть без риска подвергнуться  психообработке.  Кто
бы ни был инициатором этого  сомнительного  благодеяния,  Дан  предпочитал
оставаться собой.



                                    5

     Комфорта в хижине хватало, но она ничем не выделялась среди прочих, и
чтобы исправить  этот  недостаток,  ее  меблировали  креслами,  снятыми  с
вросших в землю вездеходов.  Да  и  традиции  следовало  блюсти,  по  мере
возможности. Хоть что-то должно же оставаться неизменным в этом суматошном
мире?
     Повернув голову, Рэй окинул насмешливым взглядом вытянувшегося  перед
ним Турга. Главный Вожак Псов был  угрюм,  как  всегда,  и  озлоблен,  что
бывало с ним часто. А кроме того,  он  боялся.  В  других  обстоятельствах
такой букет показался бы Рэю забавным, но сейчас это могло стать опасным.
     - Итак? - спросил Рэй, предвкушая ответ.
     - Он опять ускользнул, солнцеликий,  -  пробасил  Тург,  не  поднимая
глаз. - Не вернулся ни один.
     На лице Рэя не шевельнулся ни мускул, но  он  ощутил  удовлетворение:
есть еще люди в этом бедламе!
     - И это ты называешь - "ускользнуть"?  -  Рэй  одарил  Пса  леденящей
улыбкой. - Впредь будь точней в формулировках.
     Он поглядел в  окно:  кажется,  охранник  не  пренебрегал  службой  и
сторожил с должным усердием.
     - Мне нужна голова Герда, - сказал Рэй. - Его известность  становится
скандальной. Ни один отступник не должен избежать кары, а  Герд  уходит  -
раз за разом. Или я плохо вас навожу?
     - Ваша проницательность поражает, солнцеликий, - пробормотал Тург.  -
Но взамен головы изменника вы вольны взять мою, потому что Псам он  не  по
зубам.
     А если  и  в  самом  деле?  -  спросил  себя  Рэй.  Нельзя  позволять
одноклеточным привыкать к власти: слишком быстро нагуливают они аппетит.
     - Предлагаешь послать Вепрей? - спросил он.
     - Не знаю, солнцеликий. Конечно, это было бы...
     - Это было бы чревато,  Тург!  Вепри...  м-м...  непредсказуемы.  Они
полезны, но обращаться с ними следует осторожно.
     Рэй помолчал, прикидывая, как Герду воевалось бы с  Вепрями.  Вариант
заманчив, но действительно рискован. Боевое братство и все такое...  Может
быть, позже.
     - Хорошо, иди, - сказал Рэй. - В конце концов, это пустяк.
     Склонившись, Тург попятился  к  выходу.  Нет,  решил  Рэй,  рано  его
убирать. Туповат, прямодушен, хватка бульдожья.  Где  сейчас  найдешь  ему
замену?
     Рэй легко поднялся и закружил по комнате, разминая затекшие мышцы.
     А не попробовать ли самому? -  весело  подумал  он,  с  удовольствием
ощущая свою силу. А, Герд, что скажешь?.. Нет! - Рэй с  сожалением  качнул
головой. Риск необязательный и, следовательно, глупый. Не будем опускаться
до бравады, Верховному Правителю это не к лицу.
     Рей звучно хлопнул в ладоши, и в хижине стало темней:  дверной  проем
заслонила громадная  туша  Кебрика.  Пригнув  небольшую,  поросшую  густой
шерстью голову,  он  выжидательно  смотрел  на  Рэя,  от  усердия  сморщив
законченное  в  своем  уродстве  лицо.  Эта  чудовищная  груда  мышц  была
единственным существом, в преданности  которого  Рэй  не  сомневался,  ибо
гигант был слишком примитивен для предательства.
     - Охрану мне! - приказал Рэй.
     Кебрик мигнул, развернулся, и лагерь  огласил  трубный  рев.  Пригнув
голову, Рэй шагнул из хижины, и сейчас же вокруг  него  сомкнулся  плотный
строй безмолвных и настороженных телохранителей.  Стремительной  поступью,
возвышаясь над всеми, Рэй зашагал через лагерь, бросая по сторонам быстрые
взгляды, подмечая все.
     В армии многое изменилось после Крушения. Как случалось в истории  не
однажды, катастрофа показала, кто чего стоит, расставила всех  по  местам,
их достойным. В дни, когда все казалось потерянным,  Рэй  сумел  сохранить
трезвую голову, уцелеть и даже извлечь из ситуации выгоду, прорвавшись  на
самый верх и под шумок устранив прочих претендентов на пост Верховного.  И
во многом благодаря Рэю разрозненные банды Псов  смогли  организоваться  в
единую Стаю, заменившую прежние,  чересчур  самостоятельные  батальоны.  И
теперь у огров снова