огрских традиций. А ведь нынешнее  падение  нравов  зашло  настолько
далеко, что некоторые модницы обнажали перед совершенно и только густо его
раскрашивали.
     - И во что вы опять вырядились? -  продолжала  наседать  Дита.  -  Да
разве можно в таком виде являться во Дворец!..
     - Драгоценная, но у меня нет другого, - вяло отбрыкнулся Эрик.  -  За
мной ведь не стоит род, как у большинства, - вы забыли?
     - Будь вы мужчиной, давно бы нашли способ выдвинуться!
     - О Духи, зачем? Мне это неинтересно.
     - Конечно,  ведь  вы  посвятили  себя  служению!  -  чересчур  громко
возмутилась Дита и сама же обеспокоенно оглянулась. -  Говорят,  вас  даже
перевели во внутренний Круг, - продолжала она, понизив голос, -  и  теперь
вы  вольны  любоваться  Ею  вблизи?  Но  вы  же  пальцем  не  посмеете  Ее
коснуться!..
     Что Дита умела, так это находить уязвимые точки - у знакомых.  Чем  и
распугала вокруг себя всех.
     - Моя радость,  с  таким  характером  вам  следует  быть  поумней,  -
раздражаясь, огрызнулся Эрик. - Недаром же вас никто не покупает!
     - Это потому, что я не продаюсь дешево! - взъярилась и  Дита.  -  Вот
вы, гордец непроходимый и безнадежный, сможете содержать меня как должно?
     - Может, вас еще и удочерить?
     Из толпы вдруг вынырнул Биер и принялся что-то  нашептывать  Дите  на
ухо, искусительно  улыбаясь.  Не  сразу,  но  отвернулась  она  от  Эрика,
благосклонно  вслушиваясь,  и  тот  поспешил  ретироваться,   растроганный
самоотверженностью приятеля. Послужить громоотводом - на такое  не  каждый
решится... Но с чего Дита взяла, будто я такой уж гордец?
     Публика гудела сегодня громче обычного. Пробираясь через толпу,  Эрик
время от времени  выхватывал  из  гомона  фразы,  прежде  показавшиеся  бы
самоубийственными. Похоже, трепет перед  императором  теперь  пересиливали
иные страхи - интересно, какие?
     Ловко лавируя между  придворными,  путь  Эрику  пересекла  коренастая
фигура Эста, нацеленная будто на охоте.
     - Слышали? - на ходу бросил он Эрику. - Волнения в  войсках,  раскрыт
новый заговор, в секторах Низких все больше ночных убийств -  не  к  добру
все это, клянусь Горой!.. - И снова затерялся в толпе.
     Пожав плечами, Эрик двинулся было  дальше,  но  тут  же  притормозил,
зацепившись взглядом за странный и смутно знакомый  ему  знак,  украшавший
капюшон  премилого  создания,  хотя  и  чересчур  закутанного.   На   виду
оставалось только строгое смуглое лицо с глазами ясными и наивными, однако
под пышными складками Эрик разглядел безупречно стройную фигуру с  прямыми
плечами и чуть узковатыми бедрами - сложение, предпочитаемое  юношей  всем
остальным.
     Осторожно, чтобы не спугнуть, Эрик пробрался к девушке  за  спину,  и
тут  протяжный  сигнал  возвестил  наконец  о  появлении  императора.  Все
привычно повалились на колени,  а  затем  и  на  локти,  упершись  лбом  в
прозрачный пол. Глаза при этом надлежало держать закрытыми, однако Эрик  и
здесь пренебрегал этикетом,  пользуясь  случаем  поглазеть  на  подпольный
спектакль без помех.  Несколько  артистов-рабов  уже  лежали  бездыханными
между камней, и под их изувеченными телами растекалась кровь; а неподалеку
терзал женщину приземистый грузный зверь, сплошь в панцирных щитках, но  к
нему как раз подбирались охотники, вооруженные метательными дротиками.
     Эрик слегка приподнял лицо и обомлел: руками он почти касался изящных
голых ступней, застенчиво выглядывавших из-под широкого платья, а над ними
соблазнительно  оттопыривался  округлый  задок,   целиком   выдвинутый   в
ошеломляющий разрез, и в тени упругих ягодиц наливался  соками  прелестный
розовый цветок.  С  трудом  Эрик  оторвал  от  него  взгляд  и  за  широко
раздвинутыми бедрами увидел  свисавшие,  будто  спелые  плоды,  аккуратные
груди, а чуть дальше - зазывно улыбавшуюся мордашку.
     Забывшись, Эрик качнулся вперед, коснувшись нежных лепестков  губами,
но тут певучий звук поднял всех с  колен  и  притянул  взгляды  к  вершине
"Горы", где  на  разукрашенном  троне  уже  восседал  огромный  и  грузный
император  Ун  из  рода  Спрутов  -  Ун  Благоразумный,  по   официальному
определению, или Толстяк Ун, как его прозвали Стражи. По  правую  руку  от
него помещалась  любимая  жена  Ли,  признанная  красавица  и  искуснейшая
любовница, по левую - начальник Дворцовой стражи Лот, преданность которого
император ценил настолько, что иногда  не  жалел  для  него  и  самой  Ли.
передавая  во  временное  пользование.  А  на  разновысоких  балконах  еще
возникали из скальных недр и рассаживались, строго по ранжиру, Избранные.
     Когда балконы заполнились, "Гора" тяжело вздрогнула и стала  медленно
раскручиваться - дабы император не обделил вниманием никого из придворных,
а заодно смог бы охватить взглядом всю панораму подземного действа. Тотчас
вся толпа слаженно двинулась к центру, занимая  места  снаружи  громадного
стола, кольцом огибавшего "Гору" и только сейчас спущенного с  потолка  на
жестких тросах. Его поверхность  густо  покрывали  разнообразные  блюда  и
емкости, а по внутреннему краю уже извивались танцорки  в  одних  сетчатых
комбинезонах.
     Опомнясь, Эрик оттер плечом шустрого  хлыща,  нахально  попытавшегося
его обскакать, и увлек свою новую подружку к столу. Они  заняли  сдвоенное
кресло, прямо перед одной из танцорок, и хотя  эти  места  предназначались
трехбуквенным, никто не решился потревожить Тигра.
     По здешнему угощению можно было изучать географию Империи: были тут и
странные рыбы из озер  далекого  Загорья;  и  огромные  мясистые  тритоны,
отловленные в притоках полноводной  Южной  реки;  и  отменная  оленина  из
холодной, но приветливой Тиберии; и богатейшие россыпи ягод,  поставляемых
жутковатыми обитателями болот в обмен на мечи, которыми  затем  они  очень
ловко дырявили имперских солдат;  и  даже  кое-что  из  страшной  Огранды,
прародины огров, - однако куда больше заинтересовал  Эрика  живой  десерт,
осторожно переступавший  маленькими  ногами  среди  этого  изобилия.  Лицо
танцорки было чуть широковато по меркам Истинных, а кожа немного  светлее,
чем допускалось, однако после трапезы юноша охотно  уединился  бы  с  этой
полукровкой, если бы ему так не повезло сегодня. Эрик  покосился  на  свою
очаровательную соседку и изумленно вскинул брови: та взирала на  полуголую
танцорку с таким отвращением, будто  с  бедняжки  содрали  кожу.  Вот  так
скромница! - подумал он в легкой панике.  Уж  не  привиделось  ли  мне  то
божественное оконце?
     - Прелесть моя, как же вас зовут?  -  шепнул  Эрик  незнакомке.  -  И
почему я не видел вас прежде?
     - Я - Бэла из рода Мант, - прошептала она  в  ответ  и  чуть  заметно
кивнула на танцорку. - А хороша, верно? Ты хотел бы ее?
     Вот так скромница! - снова подумал Эрик и с облегчением рассмеялся.
     Дождавшись высочайшего  позволения,  гости  дружно  атаковали  завалы
съестной экзотики, изредка поглядывая вниз, где  нагие  охотники  все-таки
забили зверя, хотя это стоило им многих увечий, и  теперь  тоже  пировали,
вгрызаясь в  тушу  с  разных  сторон.  От  них  не  отставали  подоспевшие
подружки, причем расплачиваться за угощение им приходилось прямо здесь же,
среди объедков. Впрочем, скоро поднялся ветер,  засыпая  снегом  камни,  и
голышам пришлось срочно расползаться по щелям,  волоча  за  собой  остатки
туши.
     Случайно Эрик взглянул вверх и застыл с куском во рту, впервые увидев
четвертое  кресло  занятым.  За  фигурным  столиком   императора   укромно
расположился  Верховный  Хранитель  Ат   -   небольшой   изящный   человек
неопределенного возраста и пола. Показывал он себя публике не часто, а его
появление на императорской вечеринке было вообще из ряда вон. Не многовато
ли сюрпризов для одного дня?
     Чуть погодя в зале потухли светильники, зато над головами  заоблачной
четверки вспыхнули  прожектора  и  поползли  лучами  по  гостевому  столу,
вынуждая придворных поочередно застывать, чтобы с вершины  их  можно  было
разглядеть. И тут Эрику  пришлось  удивиться  еще  раз,  потому  что  Бэла
немедленно и без церемоний перебралась к нему на колени. Сама по себе  эта
вольность  была  здесь  делом  обычным,  однако  по  пути  девушка,  будто
невзначай, раздвинула створки его паховой амбразуры и  накрыла  ее  -  уже
нагим задом. Высвободившийся  ствол  сразу  угодил  в  цель,  тоже  вполне
готовую к встрече, и Эрик затрепетал, ощутив их первое слияние. Застенчиво
смеясь, Бэла ерзала по его коленям,  с  каждым  движением  нанизываясь  на
чужую плоть все основательней и не забывая при этом подкармливать  себя  и
Эрика. Иногда сквозь ее смех прорывались сдавленные рыдания, но слышал их,
наверное, один Эрик - со стороны их возня выглядела совершенно невинно.  А
когда истощилось терпение, Эрик тоже постарался скрыть содрогания и  стоны
за негромким смехом.
     - Милый мой! - чуть слышно шептала Бэла, впуская его в себя до упора.
- Тебе хорошо, правда? Только тише, пожалуйста, тише...
     Их снова накрыло лучом, и запрокинув голову, Эрик разглядел  на  фоне
сияющего круга неподвижный узкий силуэт. Сквозь  навернувшиеся  слезы  ему
показалось, будто  Верховный  Хранитель  внезапно  надвинулся  на  него  и
заглянул пылающим взором в самые глаза. И что он  там  увидел,  интересно?
Несчастный скопец, где уж ему понять!..
     Силуэт заслонила обнаженная фигура танцорки, распахнутая,  как  перед
любовником, и словно раскаленная прожекторным  светом,  -  и  Эрику  вновь
почудился сторонний взгляд, только горящий уже совсем иным огнем. Выходит,
все  их  хитрости  не  обманули  профессионалку,  и   малышка   не   прочь
приобщиться? А почем нет, разве Бэла станет жадничать? А Хранители - пусть
их!..


     Развалившись в  кресле,  Горн  с  размеренностью  автомата,  один  за
другим, бросал в рот крупные твердые  орехи,  а  из-под  приспущенных  век
лениво наблюдал за происходящим в охранной комнате. Дежурство близилось  к
завершению, спустя примерно час их должны были сменить, и пока  этот  день
не отличался от многих других.
     Старший Страж Крауг по  своему  обыкновению  курсировал  вперед-назад
вблизи входной двери, скрестив руки на груди  и  не  выпуская  из  ладоней
рукояти коротких мечей, острия которых  торчали  над  его  плечами,  будто
сложенные крылья. Постоянная настороженность помогла ему пережить  десятка
полтора покушений и почти втрое превысить средний срок службы  Стражей.  В
остальном же  Крауг  ничего  примечательного  из  себя  не  представлял  -
усердный служака и религиозный фанатик, не  задающий  лишних  вопросов  ни
себе, ни другим.
     Третий постовой, Эрик, изящно восседал за пультом,  перед  просторным
экраном, и развлекал себя незримым путешествием по укромным уголкам Храма,
почему-то особенно часто попадая в покои Жриц, где с веселым  любопытством
созерцал сцены, для постороннего глаза не предназначенные. Эрик был совсем
молод и  хорош  собой  необыкновенно  -  эдакий  ходячий  идеал  имперской
аристократии:  смуглый  до  черноты,  стройный  и  плечистый,  великолепно
сложенный, с тонкими, но  безусловно  мужественными  чертами  треугольного
лица. Вдобавок он виртуозно фехтовал и  стрелял,  но  при  этом  выделялся
изысканностью манер и одежды - когда хотел. Происходил юноша из древнего и
знатного рода Тигров, увы, впавшего в немилость и утратившего влияние  еще
при прежнем императоре.
     На экране щебечущая  стайка  Жриц  впорхнула  в  душевую,  и  Эрик  с
энтузиазмом последовал  за  ними,  переключившись  на  соседний  "глазок".
Укоризненно поцокав языком, Горн проворчал:
     - И что за радость глазеть, когда нельзя пощупать?
     -  Ты  всегда  был  грубым  прагматиком,  дружище  Горн,   -   весело
откликнулся Эрик. - Ну взгляни: разве не приятно ими просто любоваться?
     - Этими худышками? - Горн с пренебрежением фыркнул. - Не мой товар. Я
привык к здоровой и обильной пище, чтоб было за что...
     - Господа, не отвлекайтесь, - нехотя вмешался Крауг. - В Храме  полно
мест и помимо спален жриц.
     Как по команде, Горн с Эриком повернули  головы  и  с  оскорбительным
вниманием уставились на Старшего Стража. По чьему-то недосмотру или умыслу
Крауг был поставлен в странное положение: приказывать четырехбуквенным он,
в общем-то, имел право, но вот выговаривать им...
     -  Конечно,  я  нисколько  не  сомневаюсь  в  вашей   компетентности,
уважаемый Крауг, - с безукоризненной и ледяной вежливостью заговорил Эрик,
- однако позвольте напомнить, что в обязанности Стража входит и наблюдение
за персоналом Храма.
     - Я только просил не увлекаться,  -  примирительно  сказал  Крауг.  -
Низкие тоже хотят жить.
     Имелось в виду, что преждевременная кончина Божественной мгновенно  и
неотвратимо остановит сердца Жриц.
     - Фанатики везде есть, - чуть мягче возразил Эрик. - Не беспокойтесь,
господин Старший  Страж,  я  службу  знаю...  Кстати,  -  обратился  он  к
напарнику, - тебе не кажется, что охрана Божественной  поставлена  из  рук
вон?
     - Ну почему, - усмехаясь, откликнулся Горн, - мы очень стараемся.
     - Начать с того, что полусотни Стражей явно недостаточно  для  такого
громадного здания.
     - А где взять больше? - спросил Крауг. - Нас и так едва набирается на
три смены.
     - Перевелись дурни, - хмыкнул Горн. - Где былой пыл?
     - Страж Горн, я бы попросил!.. - снова не выдержал Старший.
     - А что, неправда? Кто теперь готов жертвовать карьерой  и  рисковать
шкурой ради Божественной?.. Только ленивцы вроде меня да такие чудаки, как
вы с Эриком, - из вымирающей породы шибко идейных.
     - Ну хорошо, пусть нас мало, - согласился Эрик. - А впускать  в  Храм
наемников - только предателей плодить. Но почему мы еще и  сами  осложняем
себе жизнь?
     - Например? - А разве не безопасней для Ю было бы не нисходить  самой
к Избранным, а призывать  их  к  себе,  как  это  положено  госпоже?  Ведь
большинство покушений -  да  почти  все  -  случались  именно  в  Храмовом
лабиринте, на пути Божественной в молельню или обратно.
     - Впускать нечистых в чертоги? - Горн покачал головой. - Ну, малыш!..
Кто же на это пойдет?
     - Так они будут проникать сюда сами! - сердито парировал юноша. - Вот
Крауг знает, - кивнул он на Старшего. - И  почему  до  сих  пор  никто  не
задумывался, где наши уязвимые места и как их можно укрепить?
     - А зачем? - спросил Горн.
     - То есть как? - Эрик даже растерялся. - Ну, знаешь...
     - Ладно, скажу иначе: кому это нужно? Самой богине нет дела до  таких
пустяков. А мы здесь ничего не решаем.
     - Постой, а наш Верховный?
     - Мон? Ну, этого сюда просто назначили - он и Стражем-то  никогда  не
был.
     - Горн, Горн!.. - страдающим голосом предостерег Крауг.
     - А чего? Пост не хуже других, только не надо  и  Мона  записывать  в
идейные. Вдобавок он так же боится перемен, как и все. Но  мы-то,  Стражи,
хотя бы в результате заинтересованы.
     - А мон, выходит, нет? - спросил Эрик.
     - А разве он рискует чем-нибудь, кроме поста? Случись что, головы его
не лишат, тела тоже, даже Избранность и трехбуквенность останутся при  нем
- он же ни на шаг не отступил от  заветов  предков,  от  незыблемых  наших
традиций. А вот попробуй он что-либо изменить, а затем, не приведи Духи...
     - Но ведь это же глупо! - воскликнул Эрик.
     - Вовсе  нет  -  если  поставить  собственные  интересы  чуть  повыше
божественных, - возразил Горн. - Кто же  станет  любить  в  ущерб  себе  -
сейчас это даже не модно. Думаешь, Мон один такой?
     - Ох, господа... - простонал Крауг снова.
     - Да полно вам, Старший, вы же храбрый человек, - отмахнулся Горн.  -
И разве вы думаете не так же?
     - Одно дело - думать...
     - А кого бояться - Воителей? Бросьте, сейчас  не  те  времена!..  Вам
следует почаще бывать во Дворце - теперь там и не такое услышишь.
     - Но ведь есть еще Хранители, - вмешался Эрик.  -  Или  им  тоже  все
равно?
     - Ты о чем? - слегка удивился Горн.
     - Да о Ю же!..
     - Ага. - Горн хмыкнул. - Хранители, ну  да...  А  чего  им  до  наших
проблем? Если их что и заботит по-настоящему, так это сама Истинная  Вера.
А она-то последнее время пошла в народе на убыль - ты  разве  не  заметил?
После того прокола Ю с десантом на Второй Материк...
     - И что же, Веру теперь сможет укрепить только очередное  воскрешение
Божественной? - в упор спросил Эрик. - К этому ты клонишь?
     - Ну, малыш, ты сегодня в ударе! - качая головой, заметил Горн. - Что
это на тебя нашло?
     - Так это правда?
     - Ты сам это сказал - не я. Но,  в  конце  концов,  почему  бы  Ю  не
пожертвовать собой снова, раз того требует  Вера?  Ведь,  если  вдуматься,
ничего серьезного  богине  не  грозит  -  ну,  поваляется  месяц-другой  в
гробнице, всего и дел.
     - Н-да, - угрюмо подтвердил юноша, - какие пустяки...  И  Хранителям,
конечно, видней. - Он покосился на  Старшего.  -  Странные  они  существа,
Крауг, вы не находите?
     - Почему? - искренне удивился тот. - Они всегда были такими.
     - Ну конечно, вы привыкли  -  за  столько-то  лет!..  Но  почему  они
бессмертны, как и богиня, хотя всего лишь ее слуги? И почему каждый год их
погибшие  воскрешают  так  же,  как  обновляется  сама  Ю?  А  можете   вы
представить себе Хранителя-ребенка? Я не спрашиваю о стариках, раз уж  они
живут вечно, но ведь откуда-то эти скопцы произошли?..
     В ответ Крауг только пожал  плечами  -  его-то  подобные  вопросы  не
заботили. Горн негромко рассмеялся, глядя на Эрика почти  с  умилением.  И
как только взросло такое чудо в здешнем гадюшнике? - подумал он. Этого  бы
малыша да в хорошие руки...
     - К дьяволу Хранителей, - проворчал Горн вслух. - А что до  обожаемой
твоей Ю, так ведь и от нас здесь кое-что зависит, разве нет? Вон Крауг,  к
примеру, готов  положить  за  нее  голову,  не  задумываясь...  Ведь  так,
старина?
     Крауг равнодушно кивнул.
     - В смысле: готов ли и я положить голову? -  Горн  ухмыльнулся.  -  А
если я хотя бы попытаюсь - это тебя устроит?
     С детской отходчивостью Эрик засмеялся, затем неожиданно зевнул - уже
не первый раз за сегодня, как будто  предыдущая  ночь  выдалась  для  него
редкостно бурной. Мечтательно улыбнувшись, словно припомнив что-то,  юноша
произнес:
     - Мне бы отлучиться денька на два-три - как думаете, Крауг, отпустят?
     - Вот это вряд ли, - взамен Старшего откликнулся Горн. - Время больно
тревожное... А что за дела?
     - Да так, - улыбка Тигра внезапно  сделалась  зловещей,  -  семейные.
Узнал я кое-что - надо бы проверить.
     - Эти мне проверки... Почему от них так часто  тянет  мертвечиной?  -
Горн брезгливо  поморщился.  -  Ладно,  когда  чуть  распогодится,  может,
прогуляемся вместе - я похлопочу.
     Из-за тяжелой портьеры возникла узкая холенная кисть с перламутровыми
ноготками. Гибкие пальцы странно переплелись  -  знак  внимания,  одно  из
немногих слов Священного языка, знакомых рядовым  Стражам.  Горн  тихонько
свистнул, привлекая взгляд Крауга.  Пальцы  Божественной  сотворили  новый
знак и исчезли.
     - Готовьтесь, - отрывисто приказал Крауг. - Выходим немедленно.
     Шагнув  к  пульту,  он  оповестил  охранный  центр,  вызвал  сменщика
мгновенно подобравшемуся Эрику.  Затем  повернулся  и  уперся  настойчивым
взглядом в Горна. Бросив в рот последнюю  порцию  орехов  -  на  этот  раз
полную горсть, тот неторопливо высвободил свое громоздкое тело из  кресла,
опустил на лицо бронещиток.
     - Вот и отлично, - кивнул Крауг. Горн молча ухмыльнулся.
     Через  минуту  они  уже  стремительно  шли   извилистыми   коридорами
Храмового Лабиринта: впереди -  Крауг;  следом  за  ним  (не  шла,  нет  -
скользила, плыла, струилась) - Божественная Ю, совершенно нагая, с изящным
мраморным телом, расцвеченным лишь розовыми мазками на губах и  сосках  да
блестками ноготков; еще чуть сзади, плечом  к  плечу,  -  Горн  с  Эриком.
Маршрут,