Марина и Сергей ДЯЧЕНКО
   МАГАМ МОЖНО ВСЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Наследственный маг Хорт зи Табор отлично знает, что магам  можно  все
Они вправе карать и миловать, предавать  и  обманывать,  играть  людьми,
будто деревянными куклами Магам можно даже любить Только пусть они потом
не жалуются

Миллион лег назад...

   Ладно, пусть не миллион лет, но все-таки  очень,  очень  давно  стоял
городок на берегу моря. Жители его  были  бедны  и  кормились  тем,  что
уступали свои дома постояльцам. Постояльцы - чужаки  -  являлись  летом,
когда море было теплым и цвела магнолия; они хотели радости, и  городок,
прилепившийся у кромки самого красивого  в  мире  парка,  давал  им  эту
радость. Миллион лет назад.
   Двери крохотного санузла были плотно закрыты, потому  что  в  комнате
спал сын; здесь, между ванной и унитазом, было очень  тесно,  квадратный
метр истертой плитки под ногами, квадратный  метр  облупленного  потолка
над самой головой, запасная вода в цинковом баке,  маленькое  зеркало  в
брызгах зубной пасты, в  зеркале  отражаются  два  лица  -  одно  против
другого, слишком близко, будто за мгновение до поцелуя,  и  собеседников
можно принять за влюбленных, если не смотреть им в глаза.
   - ...Ты понимаешь, что после этих твоих слов ничего у  нас  не  может
продолжаться? Что я никогда не смогу переступить через эти  твои  слова?
Что это конец?
   - Что я такого сказала?
   (Не оправдываться! Только не оправдываться. Это... жалко.)
   - Что ты сказала?!
   - Да, что я сказала? Почему ты... Нет ответа. Есть дверь, качнувшаяся
наружу и закрывшаяся  опять.  Есть  вода  в  цинковом  баке  и  нечистое
маленькое зеркало, отражающее теперь уже одно,  некрасивое,  красное,  в
гримасе рыданий лицо.
   Уже рассвет, но желтой лампочке под  потолком  на  это  плевать.  Как
летнему солнцу плевать на женщину, скорчившуюся на краешке ванны.  Какая
бы ни случилась катастрофа - солнце будет вставать вовремя, и, даже если
курортный городок со всеми своими жителями  однажды  обрушится  в  море,
солнце все так же будет подниматься и опускаться, миллион лет...
   Это было миллион лет назад. Теперь это не имеет никакого значения.

Глава первая

ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ГЕРАЛЬДИКА:
ЧЕРНЫЙ ХОРЕК НА ЗОЛОТОМ ПОЛЕ

   - Как здоровье вашей совы?
   - Сова поживает прекрасно, благодарю вас...
   Моя сова околела пять  лет  назад,  но  я  ответил,  как  велела  мне
вежливость. Говорят, современный ритуал обмена любезностями берет  корни
из давно забытого наречия; в старину приветствие примерно так и звучало:
"Ком сава?"
   Гость  кивнул  так   удовлетворенно,   будто   здоровье   моей   совы
действительно вызывало у него  живейший  интерес.  Откинулся  на  спинку
замечательно  неудобного  кресла;  вздохнул,  разглядывая  меня   из-под
насупленных редких бровей.
   Для своих пятидесяти девяти он выглядел не так уж плохо. Я знал,  что
маг он не  наследственный,  а  назначенный,  что  магическое  звание  он
получил, будучи уже деревенским комиссаром,  и  что  на  аттестации  ему
завысили степень - дали третью вместо четвертой. И еще я знал, как он ко
мне относится. - А как здоровье вашей совы, господин комиссар?
   - Благодарю вас, - ответил он медленно. - Превосходно.
   Я знал, что в тот же день,  как  комиссар  был  назначен  магом,  все
окрестные охотники получили заказ на  совенка.  Немало  совьих  семейств
понесло  тогда  тяжелую   утрату;   из   нескольких   десятков   птенцов
свежеиспеченный маг выбрал одного - и теперь  мой  вопрос  и  его  ответ
наполнены были живейшим смыслом, потому что отобранная  комиссаром  сова
оказалась хилой и все время болела.
   Или он неверно за ней ухаживал?..
   Молчание затягивалось. Наконец комиссар вздохнул повторно:
   - Господин наследственный маг, от имени комиссариата и поселян я  рад
передать  вам  приглашение  на  праздник  урожая,  который  состоится  в
последний день жатвы.
   Я вежливо наклонил голову. Комиссар смотрел на меня устало  и  как-то
болезненно. Видит сова, он не хотел идти ко мне на поклон;  он  сам  изо
всех сил пытался поправить дело - последние три дня на небе  то  и  дело
случались тучки, бессильные,  бесплодные,  холостые.  Он  стоял  посреди
двора, он бормотал заученные заклинания, он даже плакал -  наверное,  от
бессилия... А потом преодолел отвращение  и  страх,  сел  в  двуколку  и
поехал ко мне. По дороге  разворачивал  оглобли  не  раз  и  не  два,  и
возвращался, и разворачивался снова  -  и  вот  сидит  теперь,  смотрит,
щурясь, мне в глаза. Чего-то ждет, наивный.
   - Весьма благодарен, - сказал я проникновенно. - Обязательно приду.
   Комиссар проглотил слюну; ему предстояло сформулировать просьбу, и  я
с удовольствием смотрел, как он мучится.
   - Господин наследственный маг... - выговорил он наконец. -  Позвольте
обратить ваше внимание на засуху.
   - Как-как? - переспросил я с ласковой улыбкой.
   - На засуху, - через силу повторил комиссар. - Вот уже почти месяц не
было дождя... между тем состояние всходов... внушает опасение.  Поселяне
боятся, что праздник урожая будет... омрачен.
   Он замолчал и уставился мне в переносицу; я улыбнулся шире:
   - Надеюсь, меня никто ни  в  чем  не  подозревает?  Комиссар  пожевал
губами:
   - Что  вы,  что  вы...  Никоим  образом.  Безусловно,  это  стихийное
бедствие имеет естественную... немагическую природу. Однако еще  немного
- и нас ожидает неурожай, сравнимый с бедствием тридцатилетней давности;
вы, наверное, не помните...
   В  последних  словах  обнаружились  тонкие  заискивающие  нотки.  Еще
немного - и он скажет мне "сынок"... или, чего доброго, "внучек"!
   - Не помню такой древности, -  признался  я  со  смехом.  -  И,  если
честно, я никогда не интересовался сельским хозяйством. До недавних  пор
мне верилось, что брюква растет на деревьях!
   Комиссар смотрел на меня с тоской; дать  бы  тебе  мотыгу,  явственно
читалось в его взгляде. Выгнать бы на поле, под палящее солнце, и  тогда
поглядеть бы на тебя, здоровенного сытого лентяя. Поглядеть бы хоть  раз
на твой поединок со свекольной грядкой!..
   В следующую секунду комиссар шумно вздохнул и прикрыл глаза.  Видимо,
картина, представлявшаяся ему, оказалась слишком яркой.
   Я оборвал смех. Помолчал, любуясь бессильной злостью визитера;  сплел
пальцы, потянулся, разминая суставы:
   - Если вы, господин маг третьей степени, не в состоянии  организовать
маленькую тучку - обратитесь к бабушкам в деревнях. Народные средства не
всегда заслуживают осмеяния...
   Он поднялся. Наверное, у него  в  запасе  остались  еще  аргументы  -
деньги, почести, обращения к моей  совести,  -  но  презрение  оказалось
сильнее.
   - Прощайте, господин наследственный  маг...  Здоровья  и  процветания
вашей сове!
   Слово "наследственный" он произнес с нескрываемым презрением.  Гордые
мы, гордые,  ничего  не  поде  лаешь,  наша  гордость  бежит  впереди  и
распихивает всех локтями...
   - Осторожнее, - сказал я заботливо. - Глядите под ноги.
   Комиссар вздрогнул.
   Про мой дом ходило в округе множество легенд: говаривали, например, о
бездонных колодцах, куда в изобилии валятся  жертвы  потайных  люков,  о
крючьях,  клочьях,  удушающих  тюлем  занавесках  и  прочих  опасностях,
подстерегающих нежелательного гостя...
   Я любил свой дом.
   Я никогда не был уверен, что знаю его до  конца.  Вот,  например,  не
исключено, что где-то среди книжного хлама до сих пор обитает  настоящая
сабая, которую мне не поймать, как ни старайся. Но, поведай я сплетникам
о сабае - они не впечатлятся, другое дело свирепый камин, перемалывающий
гостя  каменными  челюстями,  или,  скажем,  бездонный  ночной   горшок,
хранящий в круглом фарфоровом чреве смертоносные штормы...
   -  Здоровья  вашей  сове!  -  запоздало  крикнул  я  вслед  уходящему
комиссару.
   Из приоткрытого окна тянуло зноем. Я представил, как назначенный  маг
третьей степени (на самом  деле  четвертой)  выходит  на  крыльцо  -  из
прохладного полумрака прихожей вываливается в раскаленное  марево  этого
сумасшедшего лета. Как натягивает на глаза шляпу,  как  бранится  сквозь
зубы и бредет под солнцем к своей двуколке...
   Почему он меня не любит - понятно. Но почему я его не люблю?

***

   ЗАДАЧА ј 46: Назначенный маг третьей степени  заговорил  от  медведки
огород площадью 2 га. Поле какой площади он может заговорить от саранчи,
если известно, что энергоемкость заклинания от  саранчи  в  1,  75  раза
больше?

***

   Спустя полчаса после ухода  комиссара  колокольчик  у  входной  двери
издал негромкое, сдавленное "динь-динь". По-видимому, визитер  находился
в смятенных чувствах; некоторое время я раздумывал, что бы это могло так
смутить моего друга и соседа, и, так  и  не  предположив  ничего,  пошел
открывать.
   Гость вломился, отодвинув меня в глубь прихожей - высокородный Ил  де
Ятер имел свойство заполнять собой любое помещение, и заполнять  плотно.
В первый момент - пока не притерпишься - мне всегда становилось тесно  в
его присутствии.
   - Проклятье, с утра такая жарища...  А  у  тебя  прохладно,  будто  в
погребе, устроился, колдун, как вошь в кармане, даже завидно...
   За привычным напором и привычной спесью визитера пряталось  смятение,
то самое, что заставило хрипеть мой звонкий дверной колокольчик.  Что-то
случилось. Большое. Неприятное.
   - Мои приветствия, барон, - сказал я смиренно. - Желаете выпить?
   - Пиво есть? - отрывисто спросил высокородный Ятер.
   И через несколько секунд, ставя на стол опустевшую кружку:
   - Значит, так, Хорт. Папаша вернулся. Я налил ему еще - не рассчитал,
пена хлестнула через край.
   - Вернулся, - повторил барон удивленно, будто не веря своим словам. -
Вот такой, преблагая лягушка, номер.
   Я молчал. Гость опрокинул вторую кружку, вытер пену с  жестких  усов,
дохнул мне в лицо пивным духом:
   - Э-эх... На рассвете. Слугу, что ему открывал, я  запер  в  подвале,
там устройство хитренькое, знаешь, можно воду пустить - так  труп  потом
во рву всплывает... Или не всплывает - по желанию.
   - Раскисаешь, наследник, - сказал я с сожалением. Барон вскинулся:
   - Я?! Слуга-то живехонек пока. Просто привычка у меня  такая,  как  у
крысы, чтобы всегда второй выход был...
   Я вздохнул.
   Папаша Ила де Ятера, самодур шестидесяти двух лет, пропал  без  вести
год и восемь месяцев тому назад. Отправился в путешествие с  молоденькой
невестой  -  и  сгинул;  предполагалась   смерть   от   руки   неведомых
разбойников. Через полгода, согласно закону, наследство и титул  перешли
к старшему сыну, Илу - тому самому, что хлестал сейчас мое пиво.
   Впрочем,  если  старый  барон  вернулся...  пивом  такую  новость  не
зальешь. Потребуется напиток покрепче.
   Ил-то, выходит, самозванец. Негодный сын, получивший  наследство  при
живом отце.
   В самом лучшем случае моего дружка ждет удаленная обитель. В худшем -
труп всплывает во рву. Или не всплывает. По  желанию.  О  нраве  старика
Ятера в этих краях наслышаны даже те, кто от рожденья глух...
   - Сядь, - предложил я.
   Барон покорно опустился на козетку; еще минуту  назад  казалось,  что
комната переполнена им,  как  дрожжами.  Теперь  наваждение  схлынуло  -
посреди гостиной  сидел  некрупный  мужчина  в  щегольском,  но  изрядно
помятом платье. Даже шляпа, небрежно брошенная в угол, казалась  помятой
и обиженной на весь мир.
   - Подробности, - потребовал я, усаживаясь напротив.
   Барон-самозванец потрогал стриженые  усы  -  осторожно,  будто  боясь
уколоться:
   - На рассвете будит меня Пер,  дурень  этот,  глаза  на  лбу:  старый
хозяин, мол, изволили объявиться, изволили постучаться и пройти к  себе.
Я сперва подумал - приснилось, мне и не такое, бывало... ну,  да  ладно.
Потом гляжу - преблагая лягушка, все наяву, от Пера чесноком разит...  Я
его за шиворот - и в батюшкины комнаты, а там, знаешь, я все  переделать
велел, стену проломить, хотел охотничий зал устроить... И точно -  стоит
папаша посреди моего  охотничьего  зала,  и  глаза  уже  белые:  видать,
прошибло его от моих переделок...
   Я - бух в ноги: счастье, мол, а мы считали погибшим, то-се... Молчит,
а глаза белые! Я...
   Барон запнулся. Я не мешал ему;  горластый  и  не  знающий  сомнений,
наглый по природе и еще  более  обнаглевший  за  последние  месяцы,  мой
приятель - возможно, впервые в жизни - переживал настоящий шок.
   - Я, Хорт, струсил, честно говоря... Короче, взял я да и запер. Замок
там хороший успели  приладить,  охотничий  зал  ведь,  трофеи  ценные...
Папашу запер. Пера - в  подвал...  еле  успел.  Через  полчаса  прислуга
проснулась - и ведь чуют, подлецы, неладное. Я им сказал, что Пера услал
с поручением. Не верят!  По  глазам  вижу...  Не  верят,  что  барон  на
рассвете встал и лакею поручение придумал. И отослал - пешком,  в  одной
рубахе. И вокруг зала моего охотничьего так и крутятся... А я - к  тебе,
Хорт. Быстро думай, что делать, или  я  тебя,  Хорт,  этими  вот  руками
задушу...
   Он посмотрел на свои  маленькие  аристократические  ладошки.  Перевел
взгляд на меня, будто прикидывая. Вздохнул сквозь зубы:
   - Ну, пойдем... Пошли со мной. Надо что-то делать, Хорт... в долгу не
останусь. Слово Ятера. Ты знаешь. Я молчал. Он шумно засопел:
   - В чем дело?
   - Странный народ эти аристократы, - пробормотал я будто бы сам  себе.
- Зачем тебе второй свидетель? Я, знаешь ли, не желаю всплывать во  рву.
Не тот характер.
   Минуту он смотрел на меня, шевеля губами. Потом переменился в лице:
   - Ты... за кого меня принимаешь, колдун? За отцеубийцу?!
   Глядя в его стремительно белеющие глаза, я вдруг  понял,  что  он  не
играет. Не притворяется; в настоящий момент  его  действительно  ужасает
перспектива кровопролития: и это при том, что сам он,  не  отдавая  себе
отчета, уже совершил все необходимое для этого решительного поступка!
   Правда, его визит ко мне в схему тихого убийства не укладывается.
   - Ну что ты, Ил, - сказал я кротко. - У меня и в мыслях не  было,  ты
превратно истолковал...
   Некоторое время он смотрел на меня фамильным взглядом Ятеров -  белым
бешеным взглядом. Потом в глаза  его  постепенно  вернулось  осмысленное
выражение:
   - Ты... не шути так, Хорт.

***

   "ВОПРОС: Что такое магическое воздействие?
   ОТВЕТ: Это активное направленное воздействие, имеющее целью изменение
в окружающей физической среде.
   ВОПРОС: Какого рода бывают магические воздействия?
   ОТВЕТ: Бытовые, боевые, информационные, прочие.
   ВОПРОС: Какие виды бытовых магических воздействий вы знаете?
   ОТВЕТ:    Природно-бытовые    (изменения    погоды     и     климата,
сельскохозяйственные    воздействия),    социально-бытовые    (изменение
внешности своей и окружающих, то есть  оличинивание;  изменение  свойств
своих и окружающих, то есть оборотничество; изменение психологии своей и
окружающих, то есть  навеяние  (сюда  же  относятся  и  любовные  чары),
ремесленно-бытовые  (починка  либо  разрушение  одежды,  жилища,  орудий
труда, предметов искусства и быта), предметные (воздействия с  имитацией
предмета, как то: веревки, топора, факела, палки и тому подобное).
   ВОПРОС: Какие виды индивидуальных боевых воздействий вы знаете?
   ОТВЕТ: Атакующие, защитные  и  декоративные.  К  атакующим  относится
прямой удар (соответствует удару тупым металлическим предметом в  лицо),
огненный удар (соответствует направленной струе огня), имитирующий  удар
(удар с имитацией реального оружия). К защитным относятся общая защита и
адресные защиты: от железа, от дерева, от огня, от чужого взгляда и тому
подобное.  Адресные  защиты   возможно   эффективно   комбинировать.   К
декоративным воздействиям относятся салюты и фейерверки.
   ВОПРОС: Какие виды информационных воздействий вы знаете?
   ОТВЕТ: Почтовые (позволяют обмениваться  информацией  на  расстоянии,
обязательно требуют материального носителя, как то:  птица,  или  группа
насекомых, или любая поверхность, на которую наносится текст  послания),
поисковые, следящие, сторожевые, обзорные.
   ВОПРОС: Какие виды  воздействий  предпочтительнее  вам  как  будущему
назначенному магу?
   ОТВЕТ: Природно-бытовые и ремесленно-бытовые, а также некоторые  виды
информационных".

***

   Ятеры жили богато и привольно, ни в деньгах,  ни  в  развлечениях  не
стесняясь. Нас с  Илом  встретил  целый  выводок  слуг  -  от  плешивого
согбенного старца до мальчишки лет двенадцати.  Ни  единого  лица  я  не
разглядел, только макушки -  в  присутствии  хозяина  дворня  де  Ятеров
находилась в непрерывном поклоне.
   В гостиной нас встретила жена Ила - замученная хворями блондинка.  Ее
скудное личико  казалось  нарисованным  на  промасленной  бумаге  -  еще
чуть-чуть, и сквозь него проступили бы очертания комнаты.
   - Господин Хорт зи Табор пожелал осмотреть мою охотничью  залу,  -  с
неприязнью сообщил ей  барон.  -  Распорядитесь  относительно  завтрака,
дорогая.
   Серые глазки баронессы вдруг  наполнились  слезами;  ни  исчезновение
Пера, ни суета в доме, ни взвинченность в голосе супруга не укрылись  от
нее, а ранний визит "постылого колдуна" - то есть  меня  -  окончательно
поверг бедняжку в отчаяние. Но надо отдать должное  Илу  как  укротителю
жен. Баронесса присела в низком  реверансе  и,  не  проронив  ни  слова,
удалилась.
   Веер в ее руках топорщился перьями  и  оттого  похож  был  на  дохлую
птичку.
   - Идем, - хрипло сказал Ил.
   В  баронских  покоях  стояла  плотная,  слоями  слежавшаяся   духота.
Расшитый шелком платочек в руках молодого Ятера совсем раскис от пота  -
барону-самозванцу приходилось ежесекундно промокать лоб.
   Ключ от охотничьей залы - размером с ручку упитанного младенца - был,
безусловно,  шедевром  кузнечного  искусства.  Ятер   нервничал.   Дверь
поддалась не сразу; импульсивный барон даже предпринял  попытку  взлома,
хотя с первого же взгляда было ясно, что выломать  эту  дверь  под  силу
разве что бочонку с порохом.
   Наконец замок поддался. Ятер в  последний  раз  вытер  лоб  -  сперва
мокрым платочком, потом рукавом  камзола.  Обернулся  ко  мне;  грозному
барону было очень страшно  в  эту  минуту,  мне  даже  подумалось,  что,
откажись  засов  повиноваться,  наследник-самозванец   вздохнул   бы   с
облегчением...
   Я отстранил Ила с дороги, отодвинул засов и вошел в залу первым.
   Да, барон-охотничек очень спешил  стереть  всякую  память  о  папаше.
Почти ничто не напоминало о том, что помещение когда-то служило  старику
спальней и кабинетом: стена между комнатами была разрушена до основания,
мебель вынесена, пол заново покрыт керамическими плитами,  а  потолок  -
мозаикой  из  разных  сортов  дерева.  Стены  пестрели  гобеленами,  как
старинными, искусными и радующими взор, так и новыми, изготовленными  на
скорую  руку,  вдохновенно-безобразными.  Предполагалось,  что   всякий,
впервые вошедший  в  охотничью  залу,  замрет,  пораженный  великолепием
охотничьих  трофеев  (десяток  грустных  оленьих  голов,  набитые  ватой
разновеликие  пташки  и  чучело  кабана,  изготовленное   с   нарушением
технологии, отчего животное казалось в полтора раза  крупнее,  чем  было
при жизни), а также завороженный блеском  оружия  (стойка  для  копий  и
рогатин, пара арбалетов на стенах и несколько боевых клинков, к охоте не
имеющих никакого отношения).
   Я остановился на пороге. Тяжелые шторы на  окнах  удерживали  снаружи
свет летнего утра, и потому я не сразу заметил старика - тем  более  что
он одет был во все черное, будто ворон.
   За моей спиной шумно  сопел  наследник-самозванец;  скрипнула  дверь,
запираемая теперь изнутри.
   - С добрым утром, батюшка, - сказал Ил до невозможности фальшиво.
   Старик не ответил. Лицо его  оставалось  в  тени.  Повисла  пауза;  я
ощутил - впервые с момента,  когда  Ил  де  Ятер  посвятил  меня  в  эту
историю, - ощутил холодок и внутреннее неудобство, как будто груди  моей
коснулась изнутри маленьк