рукав. Виктор увидел прихваченную к кисти и
локтю стальную полосу. Два щелчка, поворот рукояти, и в  руках  у  Сармата
оказался широкий меч.
     - Все назад, - сказал он.
     Снизу поднялись два человека, они под руки вели третьего, у  которого
лицо было в крови.
     Грохнул еще один взрыв, остатки дверного косяка сдуло, по ступеням  и
стенам чиркнули осколки, бак качнулся, но  Сармат  удержал  его  свободной
рукой.
     Виктор заметил,  с  каким  восторгом  смотрит  на  Сармата  невысокий
коренастый парень, пристроившийся рядом с ним, он  даже  выпустил  из  рук
карабин, и тот повис на ремне.
     И в тот миг, когда в развороченный  дверной  проем  с  улицы  полезли
невнятно вопящие рожи, Сармат толкнул им навстречу бак, а когда  атакующие
на секунду застряли, пропуская грохочущее чудовище, прыгнул на них.
     Через минуту все было кончено. Кто-то успел пару  раз  пальнуть,  две
или три тени выметнулись с воем на улицу. Виктор слышал только свист  меча
и глухие удары, а в копошении тел внизу ничего нельзя было разглядеть.
     А потом снаружи громко закричали, зацокали копыта, откуда-то издалека
затрещал пулемет, но тут же захлебнулся.
     - Сармат, ты цел?
     В дверном проеме возникла крупная фигура.
     - Что со мной может случиться,  Мартын?  -  донесся  спокойный  голос
Сармата.
     Виктор увидел, как Сармат стряхнул с  себя  чье-то  тело,  подошел  к
Мартыну и обнял его.
     - Спасибо, что опоздал! Я немного поразмялся.
     - Выпороть бы тебя, лезешь, куда не надо!
     Они вышли на улицу,  и  голоса  стихли.  Виктор  подождал  немного  и
спросил - "Что дальше?"
     Но парень не отвечал. Он привалился головой к тонким перилам, шапка с
широким козырьком съехала набок и прут острым ребром  уперся  ему  в  лоб.
Тонкая струйка крови стекала из виска на грязные ступени.
     Час спустя Виктор сидел в штабе дружины. Он доедал  тушеное  мясо  из
пакета и прислушивался к рокочущему голосу  Сармата,  идущему  из  дальних
комнат - там прощались с погибшими дружинниками.
     Волокнистое мясо вязло в зубах. Дрянная еда.  Пора  уносить  ноги  из
местной заварухи. Что он люто  ненавидел,  так  это  политические  склоки.
Здесь, в Саратове, судя по всему, густой расклад. Самое умное - быстро  на
станцию и отсидеться пару недель в своем кунцевском убежище.
     На брошенную дачу он набрел три года назад, прячась от шальных лупил,
которым вздумалось крутануть его. Тогда он носил заплечный найф и  оставил
двоих лежать на снегу. Лупилы притихли. Только ненадолго: кто-то  из  этой
чумной  братии  выследил  его  и  пошла  беготня.  Уходя,  он  набрел   на
спрятавшуюся в лесу дачу. Долго бродил по необъятным  помещениям,  дивился
мраморному полу и фигурному паркету, а когда случайно нашел вход в  подвал
и задействовал дизель-генератор, то ахнул. Запасов еды хватило бы  человек
на десять и не на один год. Часть пакетов, правда, рассыпалась в труху, но
густо  смазанные  банки  блестели  в  ярком  свете   прожекторной   лампы,
подвешенной к потолку. Роскошный драп диванов, к сожалению, истлел.
     Здесь он зимовал и отсиживался после трудных ходок.
     Вот и сейчас ему  хотелось  отложить  вилку  и  тихонечко  исчезнуть.
Получил он немало. Да и так накопилось порядочно чонов, хватит надолго.  С
чеками ООН никакие кордоны не страшны. Но каждый раз, несмотря на страшные
клятвы плюнуть на ходки и зажить по-человечески,  его  бросало  из  одного
края в другой, с гнилой неблагополучной территории в места совсем жуткие.
     Несколько раз он приходил  на  развалины  дома.  Медленно  заселяемая
Москва сюда еще не добралась, руины оплыли, поросли кустарником. Он уходил
оттуда, бормоча  "я  найду  ее",  и  снова  поезда,  платформы,  долгие  и
утомительные дороги...
     Десять лет его мучило ощущение внутренней неполноты, двух людей он не
мог забыть.  И  вот  одного  встретил  -  случайно  или  неизбежно.  Боров
рассчитался за свой должок. Теперь пора платить по долгам Виктору. Если бы
не встреча с дедом Эженом и Ксенией, ему недолго было жить. Подлость  мира
и страшная обида на всех толкали его в безумие. Но он удержался на  плаву,
тех дней хватило, чтобы  понять  -  даже  мимолетная  доброта  спасает  от
всеобщего негодяйства.
     Для полноты бытия надо было найти Ксению. Он чувствовал: раз  на  его
пути возник Боров, то неизбежно появится Ксения.  Старый  Гонта  рассказал
ему о законе парности встреч. Узнает  ли  он  ее,  вспомнит  ли  она  его?
Неважно! Увидеть, убедиться, что жива, помочь, если надо, и все!
     Если бы ему сейчас сказали, что через  несколько  часов  он  встретит
Ксению - он бы не удивился. И не удивился бы, даже узнав, что через десять
лет проклянет эту встречу. Он был готов ко всему.
     В комнату вошел Сармат, за ним потянулись дружинники. Из  встроенного
шкафа достали тарелки, хлеб, большую бутыль с мутной жидкостью. Пока  один
вскрывал  банки  и  резал  хлеб,  второй  разлил  по  стаканам.  Остальные
расселись кто на стулья, кто на подоконник.
     - Ну, помянем, - сказал Сармат и поднял стакан.
     Виктор вовремя положил палец на стакан и ему плеснули  чуть-чуть.  Он
не любил пить во время работы. Потом, правда, неделю или две раскручивался
после густой ходки. Среди  запасов  обнаружился  целый  погреб  с  большим
набором, поражающим воображение. Он  перетащил  сверху  экран  и  огромную
видеотеку. Бывшие хозяева дачи, судя по всему, любили фильмы серьезные, но
хватало и фантов. Несколько раз ему попадались записи  странных  встреч  -
кто-то куда-то прилетал или возвращался, долго выступал и что-то  говорил,
обещал... Наверно, это был хозяин дачи. Впрочем,  дела  происходили  очень
давно, судя по одежде и обилию людей, до мора, а  то  и  вовсе  в  прошлом
веке. Платформ не было, самолеты одни и моторы на колесах.
     Самогон упал в желудок и расплескался озером лавы.  Виктор  торопливо
схватил кусок хлеба и зажевал жуткое пойло.
     Несколько минут сидели молча. Виктор смотрел  на  Сармата,  а  Сармат
опустил голову на  кулаки.  Потом  медленно  провел  ладонями  по  лицу  и
поднялся.
     - Пошли, - коротко сказал он  Виктору,  а  когда  с  места  поднялись
остальные, добавил: - Сергей и Карл с нами, остальные к  Мартыну.  Скажите
Мартыну, пусть возьмет  человек  двадцать  и  скачет  к  Хибаре.  И  пусть
захватит с собой локтевой резак.
     - Пропадем ведь в  Хибаре,  -  сказал  высокий  дружинник  и  покачал
головой.
     -  Со  мной?  -  поднял  брови  Сармат,  и  дружинник  с  облегчением
рассмеялся, удивившись своему сомнению.
     Они вышли на лестницу и поднялись  наверх.  Вход  на  чердак  охранял
дружинник с карабином. Сармат кивнул ему, спросил, где водитель. Дружинник
ткнул пальцем вверх.
     На  плоской  крыше  дома  стояла  большая  шестиместная  платформа  с
откинутым верхом. Водитель перегнулся через кресло и смотрел за борт.
     - Быстро в машину! - сказал Сармат.
     Человек в кресле водителя обернулся.
     - Ты кто, парень?  -  Рука  Сармата  метнулась  к  кобуре,  а  Виктор
настороженно замер.
     Широкий раструб в руке "водителя"  дернулся,  в  лицо  ударила  тугая
волна и стала душить, душить...



                                    2

     Резкая нашатырная вонь щекотала ноздри,  потом  так  едко  ударила  в
макушку, что Виктор чихнул и открыл глаза. Минуту или две  все  плавало  в
тумане, потом прояснилось, и он обнаружил себя  в  кресле.  Пошевелился  -
руки, ноги целы и свободны. Это странно, поскольку  Сармат,  что  сидел  в
кресле напротив, был примотан к спинке веревками.
     Огромная комната, и много людей. Они подходили к  Сармату,  смеялись,
тыча в него пальцем, с  опасливым  любопытством  разглядывали  лежащий  на
столе полуразобранный меч.
     Виктор огляделся. На  ободранных  стенах  висели  портреты  мужчин  и
женщин в старинной одежде. В углу стояло желтое знамя с черным орлом. Окна
занавешены тяжелой плотной материей. В одном  месте  ткань  отошла,  видны
доски, которыми забиты окна.
     Шум и гомон стихли. К Сармату подошел невысокий, коротко  остриженный
человек с большими рыжими усами, закрученными кверху.
     - Ну, что, Сармат?  -  осведомился  он,  неприятно  улыбаясь.  -  Как
говорится - здравствуй и прощай!
     Вперед выскочил детина  с  заячьей  губой  и  замахнулся  штык-ножом.
Сармат даже не сморгнул. Рыжеусый отвел руку с ножом.
     - Это мы успеем. За всех наших мальчиков ответит! Разве мы  звери?  -
Голос его задрожал, он провел рукой по усам. - У меня не было на тебя зла.
Отдал бы вещь, принадлежащую нам по праву, - и мир! Мы не совались в  твои
дела. Зачем ты влез в наши?
     Сармат ничего не отвечал, прикрыв глаза.
     - Что же ты молчишь?
     - Я с покойниками не разговариваю,  -  пророкотал  Сармат.  -  Можешь
заказывать себе мешок, Дубасов.
     - Ах, вот оно как, - протянул Дубасов. - Ладно. Молодой человек, - он
небрежно ткнул пальцем в Виктора, - как я понимаю, ни при чем. Гонец он  и
есть гонец. Мы его  отпустим.  Чуть  попозже.  А  тебя,  Сармат,  закопаем
живьем, если не скажешь, где реликвия. Скажешь, тоже закопаем, но мертвым.
Оценил мое великодушие?
     От злости Виктор чуть не  задохнулся.  Дубасов  знал  о  его  миссии.
Плохо. Из гонца можно вытрясти связи, каналы, ходки  и  много  всякого.  А
главное - коды-рекомендации, сущая находка  для  авантюриста.  Откуда  они
узнали, что я гонец, - задумался Виктор, но  тут  все  стало  ясно.  Из-за
спины Дубасова появился хмурый Михаил.
     - Я бы на вашем месте проявил благоразумие, - сказал он Сармату.
     Сармат с любопытством посмотрел на него:
     - Давно я не видел предателей.
     - Я не предатель, - с достоинством ответил Михаил. - Ротмистр Жуков к
вашим услугам.
     - Эти ваши игры... - пробормотал Сармат.
     До сих пор Виктору было все равно, как повернется  дело.  Выплыть,  а
здесь пусть разбираются сами. Гонец, вмешивающийся в чужие дела, долго  не
живет. Впрочем, добавлял обычно старый  Гонта,  и  не  вмешивающийся  себе
жизни не прибавляет. Виктора распирала злоба. Подлый  выверт  и  подставка
хмурого представителя ООН, случившегося местным бандюгой, меняли  расклад.
С Сарматом у них свои счеты. Хмурый Жуков раскрыл его, гонца. Теперь пусть
не обижается, если гонец начнет платить по счетам.
     Он поднялся, шевельнул  пальцами.  В  комнате  человек  двадцать  или
больше. Некоторые сидели за длинным столом, ели и пили, один спал прямо на
полу, двое стояли у знамени,  а  остальные  столпились  вокруг  Сармата  и
Дубасова. Подобраться к стойке с оружием и взять ствол? Толку мало, срежут
как куренка.
     Сидящий у окна мужчина с матерчатыми  нашлепками  на  плечах  вскинул
мутные глаза, бормотнул невнятно и уронил голову. Доски  к  рамам  прибиты
неплотно, сквозь щели хорошо виден двор, разбитые скамейки, мусорные баки.
Почти в таком же дворе он рассчитался с Боровом.
     На него вроде никто не обращал внимания, но двое у знамени,  стоявшие
навытяжку, сопровождали взглядами каждое его движение. Дубасов в это время
пытался что-то сказать Сармату, но  тот,  не  обращая  на  него  внимания,
медленно и веско объяснял слушателям, что с монархистами у него прекрасные
отношения, но Дубасова пусть это  не  беспокоит,  поскольку  он,  Дубасов,
мелкий самозванец и пидер гнойный, да ко всему  еще  не  сумевший  сберечь
краденое.
     Дубасова чуть удар не хватил.  Лицо  налилось  кровью,  он  забрызгал
слюной, пытаясь что-то сказать, а к Сармату  опять  подскочил  кровожадный
парень с ножом.
     - Ваш предмет у меня, - негромко сказал Виктор.
     Тишина.  Сармат  опустил  глаза.  Дубасов  бросил  острый  взгляд  на
побледневшего Жукова и поощрительно оскалил зубы.
     - Где же он?
     - Спрятан.
     - Сколько? - напрямую спросил Дубасов.
     - Пятьсот чонов!
     Кто-то присвистнул, но Дубасов расплылся в улыбке.
     - Дорогой вы мой, что же сразу  не  сказали?  Кто  вам  мешал  честно
заработать?
     "Кто бы тебе тогда  помешал  прирезать  меня,  негодяй?",  -  подумал
Виктор.
     Ротмистр пропал, но тут же  вернулся  с  плоским  стальным  ручником.
Дубасов  достал  ключ,  вставил,  повертел  колесики,  откинул  крышку  и,
повернув ее так, чтоб не было  видно  содержимого,  извлек  толстую  пачку
металлически отблескивающих чонов.
     Глаза парня с ножом алчно  полыхнули,  он  облизнулся  и  запоминающе
посмотрел на Виктора.
     "Смотри, смотри, - подумал Виктор, - я тебя тоже запомнил".
     - Итак? - спросил Дубасов,  перекладывая  чоны  в  карман  и  щелкнув
крышкой, отдал ручник Жукову.
     - Предмет не у меня.
     - Ну, еще бы, - усмехнулся Дубасов, - вас мы, пардон,  пощупали.  Так
что - отпустить, и вы, честное благородное, через пять минут принесете?
     - Зачем же так? - спокойно ответил Виктор. - Пойдем вместе. И его  не
забудьте, - кивок в сторону Сармата.
     - Это недоразумение, - внушительно сказал  Дубасов.  -  Он  останется
здесь. Мы неплохое местечко ему присмотрели...
     - Нельзя, - глядя в глаза Дубасову, строго сказал Виктор.  -  У  кого
брал, тому и должен отдать. Слово гонца свято, не слышали разве?
     Дубасов разгладил усы, кивнул.
     - Остальное, - добавил Виктор, - меня не касается.
     - Итак, -  быстро  глянув  на  своих  людей,  сказал  Дубасов,  -  вы
передаете Сармату, получаете... - тут он похлопал по своему карману,  -  и
слово гонца не нарушено. Так?
     - Так, - согласился Виктор.
     Про слово гонца он придумал сейчас.  Звучало  нежидко.  Что-то  вроде
слова рыцаря Синего Пламени. Только у  рыцаря  всегда  под  рукой  парочка
добрых огнеметов, а в последнем сериале у него огонь хлещет чуть ли не  из
ноздрей. У Виктора не было  огнеметов,  не  было  и  ножа.  Главное  -  не
сбиваться с ритма, он чувствовал, что боевое вдохновение приходит к  нему.
Немного удачи - а там поглядим!
     - Адрес помните? - небрежно спросил Дубасов  и,  словно  не  придавая
значения вопросу, повернулся к Жукову и указал на Сармата.
     - Конечно, нет, - укоризненно ответил Виктор. - Я помню  где,  а  вот
как называется?..
     Жуков рявкнул что-то. Все столпились вокруг  Сармата.  После  долгого
пыхтения и сопения они разошлись, а Сармат поднялся с кресла. Руки у  него
были скручены сзади, а к правой ноге привязали веревку, конец которой  был
в руках у парня, что пытался достать его ножом.
     В шестиместную платформу набилось восемь  человек.  Сармата  небрежно
впихнули за последнее кресло, но  он  при  этом  умудрился  поддать  ногой
хмурого ротмистра так, что тот чуть не вылетел за борт. Один из дубасовцев
заржал, но тут же осекся, встретив взгляд Жукова.
     Виктор смотрел вниз. Дом, куда их затащили, был на  склоне  горы.  Он
плохо  ориентировался,  но  когда  подошли  ближе  к  воде,  разобрался  в
сплетении улиц, несколько раз показал пальцем влево и вправо, а сам в  это
время старался ни о чем не думать.  Никогда  не  строй  планов,  -  поучал
Гонта. Крутить в голове - погубить дело. А сейчас это  значит  -  погубить
себя.
     Жуков не сводил с Виктора глаз и как бы невзначай уткнул  ему  в  бок
ствол карабина, лежащего на коленях.
     - Теперь вниз, - сказал Виктор, и платформа зависла над перекрестком.
     Прошел час, от силы  два,  с  тех  пор  как  он  расправился  в  этой
подворотне с Боровом.  Возможно,  он  там  еще  валяется,  мертвый  Боров,
тогда...
     Первым в ворота прошел ротмистр, махнул рукой,  остальные  потянулись
следом. Сармата держали в середине. Он оглядывался по сторонам,  выискивая
знакомое лицо. На улице людей было много, на их группу почти  не  обратили
внимания, только кто-то,  узнав  дубасовцев,  очевидно,  по  нашлепкам  на
плечах,  шарахнулся  в  сторону  и  негромкий  голос   сзади   проговорил:
"Перевешать бы эту шваль!"
     Жуков стоял в подворотне и настороженно вглядывался во двор.  Десятка
три старух обсели скамейки  у  подъезда.  Завидев  ротмистра  с  карабином
наизготовку, они зашумели, забормотали, тыча в него пальцами. Жуков  велел
блокировать выход, и платформа перелетела к подворотне.
     Между Виктором и мусорным баком находились двое. Рисковать нельзя.
     - Дальше? - спросил Жуков, глядя на Виктора и  поигрывая  стволом.  -
Или забыл - где?
     Виктор пожал плечами и двинулся во двор.  У  входа  в  подъезд  Жуков
обогнал его и пошел впереди. Старухи на миг замолчали, а потом  заговорили
сразу. Понять ничего нельзя было.
     Поднимаясь по  лестнице,  Виктор  слышал  за  спиной  сопение  и  мат
вполголоса. На последнем этаже постучаться в любую дверь, а потом сбить  с
ног идущего сзади и во двор. А там видно будет.
     На третьем этаже он понял, что  высоко  забираться  нельзя.  Пока  он
будет скакать по ступеням, они спокойно подойдут к окну и снимут первым же
выстрелом. Проскочить в квартиру, запереть двери  и  через  балкон?  Жуков
может опередить...
     Сейчас!
     Виктор нажал на кнопку первой же двери на лестничной клетке, а  когда
звонок не сработал, стукнул несколько раз кулаком.
     В глазке потемнело, мигнуло, а потом  дверь  распахнулась,  и  Жуков,
дернувшийся  вперед,  чтобы  не  дать  Виктору  войти  первым,  упал   как
подкошенный от удара железным прутом по голове.
     В дверях стоял Боров с замотанной головой. Наступив на ротмистра,  он
с  ревом  кинулся  на  Виктора,  тот  присел,  и   Боров   кувырнулся   на
поднимавшуюся следом команду.
     Спокойно  перепрыгнув  через  перила  на  нижний  пролет,  Виктор  не
торопясь спустился вниз, оставив за собой крики, грохот и лязг.
     Быстро пересек двор, и в подворотне метнулся к мусорному баку.
     Есть!
     Ствол, зарытый им в мусор, в  мусоре  и  оказался.  Виктор  прокрутил
барабан и вернулся во двор.
     Старухи  у  подъезда  исчезли.  Он  успел  про  себя   отметить   это
обстоятельство, и тут из двери  вывалилась  дикая  орава.  Боров  пятился,
отмахиваясь  прутом,  на  него   наседали   дубасовцы,   пытаясь   достать
прикладами, а за ними, ругаясь во весь голос,  выскочил  парень  с  ножом,
таща за собой Сармата. Сармат норовил пнуть его, но конвоир уворачивался и
оглашал двор отборным матом.
     Увидев Виктора, они на миг замерли,  только  Боров  продолжал  рубить
воздух своей железякой. Виктор не целясь выстрелил им под ноги.
     Отдача сильно ударила  в  плечо.  Огненная  линия  пересекла  двор  и
вонзилась в землю. Негромкий хлопок и визг осколков слились в  один  звук,
словно чихнул сопливый великан.
     Парень с ножом охнул, поднял руку к лицу и упал. Осколком ему начисто
срезало нос. Высокий дубасовец держался за живот, наверно, и  его  задело.
Боров бросил прут и задрал руки.
     Виктор медленно подошел. Двое выронили карабины и тоже вскинули руки.
Не отводя глаз, он присел, взял нож и на ощупь перерезал веревки Сармата.
     Сармат подобрал карабины и пошел к воротам. Виктор  пятился  за  ним.
Заметив косой взгляд Борова,  поднял  ствол,  и  живописная  группа  опять
застыла, только высокий застонал и сел на землю.
     Увидев их, дубасовец, сидевший в платформе, потянулся к кобуре.
     - Не надо, - мягко  сказал  Сармат,  и  дубасовец  спрыгнув,  сгинул,
растворился среди прохожих.



                                    3

     - Больше в такие глупые истории попадать не буду, - сказал Сармат.  -
Тысячу раз  прав  Мартын,  веду  себя  как  мальчишка.  И  зря  от  охраны
отказался.
     Платформа круто развернулась над мостом и пошла вдоль берега.
     Виктор  невнимательно  слушал  излияния  Сармата,  где  вперемешку  с
благодарностями к своему спасителю изрыгались угрозы в  адрес  Дубасова  и
все это перемежалось самобичеванием.
     Не раз и не два приходилось Виктору  вляпываться  по  уши  в  местные
завороты, но никогда еще так плотно он не врезался. Прошло несколько часов
всего, а уже успел намесить дел. И все из-за встречи с Боровом.  Стычка  в
подворотне  вывела  его  из  холодного  созерцательного  равновесия,   без
которого гонец очень