ка блеснула в глазах.
     - А  вот  какой  идее!  -  возвысил  голос  Мартын.  -  Сомкнуться  с
регулярами, подключить дружины  Балашова,  Аткарска.  Затем  спуститься  к
Камышину, они что-то давно  молчат.  Я  готов  лично  пройти  за  Волгу  и
посмотреть, что за дела в Ершове. Объединенными  силами  прочесать  все  в
пределах досягаемости,  комнату  за  комнатой,  дом  за  домом,  город  за
городом, все леса, фермы, выбить из нор всю мерзь и пусть  самоуправление,
наконец, заработает нормально.
     - Отлично. А потом?
     - Потом? Потом... - Мартын оглянулся на Месропа.
     - Ага, - сказал  Сармат,  -  на  этом  кончается  тактика.  Послушаем
стратегическую разработку.
     - Не такая уж и стратегическая, - улыбнулся  в  бороду  Месроп.  -  Я
согласен с Мартыном: чем дольше  топчемся  на  этом  пятачке,  тем  меньше
шансов навести порядок даже на нем. Тесно, нет пространства  для  маневра,
превращаемся в унылую жандармерию. Идея Мартына дает выход на  оперативный
простор. Люди  ждут  от  нас  решительных  мер,  от  фермеров  опять  была
делегация, в лесах снова появились негодяи, сожгли и разграбили  несколько
ферм. У милиции руки не доходят, а в дружине людей не хватает,  да  и  нет
четкой структуры. Ребята у нас один к одному, но все равно вольница,  куда
нам до регуляров...
     - Понял, - восхитился Сармат, - вы  предлагаете  создать  армию.  Ну,
генералы-полковники, отцы-командиры!..
     - Смеяться  будешь,  когда  лупилы  сговорятся  с  бандами,  а  те  с
лесовиками, и возьмут город. Какая армия в наши времена, когда каждый  сам
по себе! До армии нам еще знаешь сколько размножаться?! Да и не прокормить
армию. Зачем нам армия, когда есть дружина. Кстати, ты знаешь, как тебя за
глаза называют дружинники? Виктор, скажи ему.
     - Князь, - сказал Виктор, - Князем его зовут...
     Он увидел взгляд Сармата и осекся. Тяжелый мрачный взгляд,  темный  в
отчаянной безнадежности. Но на миг, не больше, полыхнула в нем и гордость.
     Действительно, молодые  дружинники  между  собой  звали  его  Князем,
сначала с добродушной усмешкой, а потом привыкли,  кличка  прижилась  и  у
дружинников постарше.
     - Магия старых имен еще жива, - вкрадчиво  сказал  Месроп.  -  Смешно
сказать, но народная дружина - это обыденно, а  княжеская  -  звучит,  а?!
Что-то просыпается далекое, забытое, но очень  романтичное  и  красивое  -
князь на белом коне, в сияющих доспехах, за ним ратники, мечи  сверкают...
Жаль, что твой меч пропал.
     - Жаль, - вздохнул Сармат.
     - Нечего, теперь ты сам будешь мечом!
     Мартын с довольным видом  поглаживал  усы,  Сармат  опустил  веки,  а
Виктор смотрел на них и знал - от того, чем закончится  разговор,  зависит
его судьба. Он вспомнил Ксению, Митю, деда Эжена и даже Борова и  подумал,
что, возможно, не только его  судьба  решается  этой  ночью.  Густые  дела
заворачиваются, и он стоит у истоков дел.
     - Вот как вышло, - негромко  сказал  Сармат.  -  Права  оказалась  та
ведьма, быть тебе князем, сказала она. Сбылось первое проклятье. Значит, и
остальные сбудутся. Э, да чего там... - Голос  его  наполнил  комнату,  он
поднялся во весь рост, глаза грозно сверкнули. - Что будет, то и будет!
     А потом он сел и попросил Виктора:
     - Плесни-ка мне немного!
     Виктор налил ему, остальным, подумал секунду и наполнил свой стакан.
     - Исторический момент, - сказал без тени улыбки Мартын.
     -  Все  учителя  помешаны  на  исторических  моментах,  -  немедленно
отозвался Месроп.
     - Выпьем за историю, - неожиданно для себя сказал Виктор.
     В  компании  старших  он  обычно  помалкивал.  Сидел  тихо  и  слушал
разговоры,  рассказывал  сам,  когда  просили.  Сейчас  слова  будто  сами
выскочили.
     - Устами юноши... - Мартын поднял стакан.
     Сдвинули, дзинкнуло стекло.
     - Вот что, стратеги-тактики, - сказал через минуту  Сармат.  -  Планы
ваши хороши, да плохи. Людей я завтра наберу  -  хотите  десять  тысяч,  а
хотите - сто. Обращусь к населению города и  попрошу  помощи.  Для  их  же
защиты. Думаете, не пойдут ко мне молодые, крепкие ребята, которым надоело
слоняться без дела, ожидая подачки и распределения? Многие бы  плюнули  да
разъехались, только родители старые, а то и семьи держат. Не бросать же! А
тут и дом рядом, и дело серьезное, с фермерами договоримся, леса почистим,
они нас голодными не оставят.
     - Не оставят, Сармат, не оставят, - радостно воскликнул Мартын, -  то
есть так не оставят, что от пуза кормить и поить будут, лишь бы  тишина  и
порядок...
     - Да, друзья мои, - с непонятной улыбкой сказал Месроп,  -  хоть  все
это уже было не раз, пусть снова повторится. И ты,  Мартын,  монархистская
твоя душа, развернешься. Кто помешает сильному  князю  создать  империю  и
основать династию?
     - Эк, хватил! - пробормотал Мартын и задумался.
     Сармат посмотрел на Месропа и с горечью сказал:
     - Мне бы ваши заботы...



                                    7

     Утром Виктор проснулся  с  тяжелой  головой.  Мартын  спал  прямо  за
столом, положив голову на руки. Сармата и  Месропа  не  было.  В  соседней
комнате шумели дружинники, лилась вода, кто-то чертыхался.
     Протолкавшись к крану, он  поморщился:  вместо  воды  текла  какая-то
муть. Опять авария на насосной станции, значит, будут просить людей.
     - Саботажники чертовы, - сказал Борис,  высокий  худой  дружинник,  -
прижать бы их всех!
     - Ты прижмешь! - ответил кто-то. -  Что  их  жать,  там  все  сгнило,
менять пора.
     - Все менять пора, - буркнул Борис.
     Виктор поглядел на него, но ничего  не  сказал.  Пока  он  пробирался
между одеялами, валяющимися на полу, и сдвинутыми скамьями, его  спросили:
"Может, сбегаем на станцию, посмотрим?", а незнакомый голос ответил:  "Что
ты смотреть будешь, гумус, ты же винта от шплинта не отличишь!"
     Действительно,  вольница,  думал  Виктор,  переступая  через  лежащих
дружинников. Одни готовы лезть, куда понесет, другие спят и  будут  спать,
пока не позовут. Может, так и должно быть? У регуляров, конечно, пожестче,
но самую малость. Тоже не каждого пошлешь по делу,  при  случае  сам  тебя
пошлет.  В  дружине,  слава  богу,  порядок,  но  держится  он  на  личном
авторитете Сармата. Пока держится.
     Он вспомнил вчерашний разговор и подумал, а что  если  Сармат  впрямь
наберет несколько тысяч в дружину? Сейчас  их  три  сотни,  да  сотни  две
недавно прибывших регуляров. Уже трудно все время держать  в  голове,  кто
где, кого куда... А запутаешься - людей подставишь...
     Разогрев чай, он растолкал Мартына и, пока тот с хрустом  потягивался
и зевал, мелко нарезал помидоры,  огурцы,  накрошил  луку,  полил  постным
маслом и плеснул немного скисшего вина за неимением уксуса.
     Мартын подозрительно нюхнул салат,  но  справился  со  своей  порцией
быстро. А после чая,  выяснив,  что  дел  на  сегодня  почти  нет,  Виктор
поделился своими сомнениями относительно роста дружины.
     Мартын поднялся из-за стола и поманил Виктора за собой.
     Когда  они  вышли  на  улицу,  Мартын  присел  на  скамейку,   кивнул
стражникам, пару раз глубоко вдохнул, выдохнул и сообщил, что похмелья как
не бывало.
     - А что касается твоих сомнений, - как бы между прочим добавил он,  -
ты прав в одном. Справиться с такой оравой будет нелегко. Во  все  века...
Ну, и так далее. Сейчас в два слова объясню взаимодействие боевых  единиц.
Над солдатом ефрейтор, а над генералом маршал. Всех  дел!  Штаб,  конечно,
разрастется, ну и что? Будешь работать с парой-тройкой толковых  ребят,  у
них будут еще помощники, а остальное - не твоя  забота.  Для  того,  чтобы
обсудить важный вопрос, курултая собирать не будем. Нас четверо -  Сармат,
я, Месроп и ты.
     - Не мало ли?
     - Хватит,  -  отрезал  Мартын  и  добавил,  ухмыльнувшись.  -  Особы,
приближенные к императору.
     - Я серьезно...
     - И я не шучу, - сказал тихо Мартын. - Идея  монархии  сейчас  многим
кажется дикой, но не  так  давно  власть  на  местах  держалась  на  таких
сатрапских мордах, что хоть вешайся. Другое дело, как они себя называли  -
уполномоченный  Совета,   директор   региона,   представитель   исполкома,
председатель территории. Все это слова...  Но,  тысячу  раз  прав  Месроп,
магия старых имен не исчезла. Я помню года три назад  повесили  принародно
одного демократически избранного уездного голову. Оказался развратником  и
убийцей. Так что, знаешь, дело в людях, а не в идеях.
     - Что изменится, если злодей назовется графом?
     - Сейчас ничего. Но, видишь ли, есть такая хитрая штука,  как  кодекс
чести. С одной стороны, он ограждает аристократию от, скажем так, черни, а
с другой стороны - заставляет аристократию же держать себя в рамках. Наука
управлять - хитрая вещь. Раньше целые институты были, учили  всех.  Сейчас
есть немного специалистов по управлению,  ну,  скажем,  производством.  Но
одно дело производство, другое -  люди.  Тут  особый  дар  нужен.  Талант.
Может, врожденный. Но, согласись, именно тот,  кто  владеет  таким  даром,
может обучить других  этому  искусству.  Только  почему  это  должны  быть
чужаки, а не свое потомство? Вот тебе и преимущество династийности.  Ну  а
если вырождается линия, то приходят другие, которые  управляют  лучше  или
имеют толковых наследников. Однако из того же круга, заметь.
     - Полвека  назад  это  называлось  номенклатурой,  -  раздался  голос
Месропа.
     Он  подобрался  откуда-то  сбоку,  незамеченным.  Виктор  нахмурился,
раньше он услышал бы шаги издалека. Заслушался!
     Мартын кивнул Месропу.
     - Что вы здесь сидите? - спросил Месроп.
     - Разговариваем.
     - Почему не в доме?
     - Ушей много, - ответил Мартын.
     - Ночью вы кричали во весь голос, - не удержался Виктор.
     - Э, юноша, - назидательно  сказал  Мартын,  -  ночью  совсем  другой
расклад. Что делает ночью простой дружинник? Спит без задних.  Что  делает
простой дружинник, услышав крик  и  шум,  и  разговор?  Поворачивается  на
другой бок и спит дальше. А непростой дружинник встает,  прислушивается  и
присоединяется к разговору. А  очень  непростой  дружинник  тихо  лежит  и
слушает, а потом ведет себя сообразно услышанному  и,  к  удивлению  своих
товарищей, быстро возвышается.
     - Царедворец ты наш, - усмехнулся Месроп, - и много таких насчитал?
     - Боюсь, ни одного. Но время терпит.
     - Ну-ну. Впрочем, об этом после.  Виктор,  не  откажи  в  любезности,
сбегай за бинтом и антисептик прихвати, сам сходи, не посылай никого.
     - Что? - спросил Мартын, поднимаясь.
     - Ерунда, Сармат опять полез  в  свару,  его  по  руке  и  полоснули.
Царапина, но все же. Он просил никому не говорить.
     - Естественно, - понимающе кивнул Мартын.
     Виктор пошел на второй этаж. Почему Сармат скрывает  ранение?  Может,
оно серьезнее, чем сказал Месроп? Да нет, зачем Месропу скрывать от  него.
Просто Сармат не хочет, чтобы дружинники  знали,  что  его  можно  ранить.
Смешно, конечно, но ему видней.
     Взяв бинт и ампулу с  антисептиком,  Месроп  многозначительно  сказал
Мартыну: "Ну, теперь он слегка угомонится" - и быстро ушел. Виктор  понял,
почему не заметил его приближения: конь привязан к дереву в конце улицы, а
ухо привыкло к цокоту копыт.
     Он проводил его взглядом, посмотрел на  Мартына,  озабоченно  жующего
ус. Хитрецы, оба  большие  хитрецы,  внезапно  подумал  он.  Большую  игру
затеяли, кружат вокруг него, вокруг Сармата, и все у них давно  расписано.
Ему показалось, что они долгие годы плели свои сети, а  сейчас  начали  их
стягивать. Но ведь они встретились недавно, по крайней мере,  так  говорят
сами!
     Раньше Виктор затаил бы свои сомнения, но ежедневные заботы о других,
необходимость отвечать ударом на удар да и  уверенность  в  силе  -  сотни
бойцов за спиной! - убавили его скрытность.
     Иногда, просыпаясь ночью, он трогал свое лицо - оно  казалось  чужим.
Наконец сообразил, что раньше спал со сведенными от внутреннего напряжения
скулами, и кожа на лбу натягивалась. А сейчас он расслабился.
     - Вы давно знакомы с Месропом? - спросил он напрямую.
     Мартын с интересом посмотрел на него.
     - Нет, недавно. Думаешь, мы что-то затеваем? Ты абсолютно прав.  Мало
того, в нашей затее ты стоишь первым номером. Если бы не ты, мы продолжали
бы уныло следить  за  порядком,  гонять  дубасовцев,  словом,  киснуть.  А
задумали мы с Месропом... Эх, боюсь сглазить! Поговорим вечером.
     Один из стражников коротко свистнул, остальные залегли за  мешками  с
песком. В конце улицы показался всадник, несущийся к дому во весь опор.
     У дома он лихо спешился и  подбежал  к  Мартыну.  Стражники  опустили
стволы и вышли из укрытия.
     - Срочно людей к драмтеатру,  -  отдышавшись,  сказал  Борис,  -  там
дубасовцы...
     - Легки на помине! - Мартын выматерился. - Что там, сколько их?
     - Человек двадцать. Взяли заложниками автобус с  беженцами,  требуют,
чтобы Сармат к ним пришел. Сам.
     - Где он? - Мартын подал знак дружиннику  у  конюшни,  тот  кивнул  и
распахнул ворота.
     - У театра, в оцеплении.
     Через несколько минут Мартын умчался к  регулярам,  а  Виктор  поднял
дежурную сотню и повел к театру.
     Площадь перед каменной  коробкой  была  пуста.  Дружинники  перекрыли
улицы, выдвинули сварной щит, за ним установили пулемет. Никто не стрелял.
     Виктор подобрался к Сармату. Сверху пальнули, пуля чиркнула по щиту.
     - Атаковать? - спросил Виктор, но Сармат покачал головой.
     - Пока пробьемся, всех перестреляют, а там,  говорят,  и  дети  есть.
Если через час я к ним не приду, грозят убивать  по  два  человека  каждые
пять минут.
     - Значит, у нас есть час.
     Сармат вздохнул.
     - Им не я нужен, а та цацка. Они не знают, что я ее...
     Вскоре появился Мартын, сказал,  что  регуляры  оцепили  квартал,  но
толку он в этом не видит, дубасовцы никуда отсюда не  собираются.  Газовых
гранат у регуляров не оказалось, по крайней мере, они так говорят.  Сармат
посмотрел на часы.
     Виктор огляделся по сторонам. Задачка не из легких - надо  попасть  в
дом, да так, чтобы эти пендюры не успели вырезать заложников.  Ну,  думай,
гонец, кто тебя остановит, если надо куда-то попасть?
     - Что за люк? - спросил он, ткнув пальцем вправо.
     Мартын пожал плечами, а Сармат не  обратил  внимания  на  его  слова,
разглядывая окна театра через узкую кривую щель. Тогда Виктор  скомандовал
дружинникам откатиться чуть назад и встать  перед  люком,  закрыв  его  от
взглядов дубасовцев.
     Дружинники взялись за приваренный брус,  щит  скрежетнул  и  медленно
пополз вбок. Дубасовцы дали очередь в их сторону.
     Крышка сидела плотно, края были забиты грязью, прикипевшей к металлу.
Орудуя ножом, Виктор расковырял, очистил паз. Тут за  люк  взялся  крепкий
широкоплечий дружинник. Он поддел люк ножнами  от  штыка,  крякнул  -  люк
слегка приподнялся, и тут Мартын ухватил его своими ручищами и  откатил  в
сторону. Под люком оказалась проржавевшая железная крышка. Она рассыпалась
от удара каблуком, обломки полетели вниз, в зловонную тьму.
     - Это шанс, - сказал Сармат. - Пошли.
     - Ты останешься здесь, - Мартын схватил его за рукав, но  Сармат  так
глянул на него, что тот молча полез за ним в дыру.
     Скобы шли одна за другой, и чем ближе раздавался плеск воды, тем гуще
спирало дух от ядовитого винта, бьющего в ноздри. Виктор  поскользнулся  и
чуть не наступил на голову Мартына. Внизу, на небольшой бетонной  площадке
с  трудом  разместились  семь  человек.  Последнему  дружиннику   пришлось
вернуться назад. Виктор крикнул вслед, чтобы тот время от времени  шевелил
щит или постреливал.
     - Огня, - приказал Сармат.
     Один из дружинников протиснулся вперед,  щелкнул  зажигалкой.  Слабый
огонек еле высветил узкий карниз, идущий  вдоль  большой  трубы,  пенистую
воду.
     Виктор  поднял  голову,   глянул   на   светлый   кружок   отверстия,
сориентировался. Ткнул пальцем в мрачный зев клоаки - "Туда".
     Они шли, держась за осклизлые стены, хватаясь порой  друг  за  друга,
чтобы не свалиться в грязную реку.
     Они были уже где-то  под  домом,  когда  дружинник  с  огнем  заметил
колодец и скобы, а рядом с ними - толстые сточные трубы. И все бы  хорошо,
да  только  впереди  вместо  карниза  торчали  из  стены  жалкие  обломки.
Обрушился карниз.
     Сармат глухо выругался. Мартын осторожно оперся ногой на один выступ,
прижался к стене, нащупал второй  и...  рухнул  в  нечистоты,  обдав  всех
брызгами.
     Дружинник с зажигалкой не смог сдержать смеха - Мартын стоял по  пояс
в исходящей пузырями жиже, ворочал глазами и,  держа  ствол  над  головой,
изрыгал такие матюги, что даже  воздух  посвежел.  Вдруг  замолчал,  хитро
улыбнулся и медленно побрел к колодцу, пару раз оглянувшись на отряд.
     - Эх, - только и сказал Сармат и полез за ним.
     Иного пути не было.
     У самого колодца их ждал неприятный сюрприз. Дно уходило  вниз,  и  к
скобам они вышли чуть ли не по шею в дерьме. Мартын взмыл наверх и  плечом
выдавил люк, а за ним остальные мигом поднялись и протиснулись в небольшое
помещение, куда сходились трубы.
     Из подвального этажа они проникли на лестничную клетку. Ну, а  потом,
озверевшие от вони и налипшей грязи, они ворвались в большой зал, где  меж
разбитых кресел сидели заложники. Дубасовцы при  виде  измазанных  вонючих
дьяволов обомлели, а когда опомнились, то уже были  покойниками  -  им  не
дали сделать ни одного выстрела и перекололи штыками прямо на сцене.
     Рассыпавшись по зданию, дружинники сняли все  огневые  точки.  Только
один дубасовец успел выстрелить и задел Сармата  в  раненую  руку.  Сармат
взревел, схватил его и шваркнул об окно. Толстое, все в  трещинах,  стекло
раскололось, и дубасовец в эскорте осколков полетел вниз.
     - Капут, - сказал Мартын, - можно выводить заложников.
     - Заложниками займутся другие. - Сармат потрогал свой локоть. -  Нет,
только царапнула, - ответил он  на  вопросительный  взгляд  Мартына.  -  А
теперь,  -  обратился  он  к  собравшемуся  вокруг  маленькому  отряду   и
улыбнулся, - теперь бегом к реке, иначе  все  решат,  что  мы  с  перепугу
обосрались.


     Теплая вода быстро  смыла  грязь.  Вычистили  оружие.  Но  с  одежкой
пришлось повозиться.  Наконец  она  чуть  подсохла,  и  они  вскарабкались
наверх, к мосту.
     Дружинники, охранявшие подступы к нему, удивились,  когда  из  кустов
вылезли один за другим Сармат, Мартын  и  остальные.  У  старшего  нашлась
фляга, и пришлась она весьма кстати.
     Человек с котомкой на  плечах  подошел  к  мосту,  долго  смотрел  на
веселящихся бойцов, а потом, разглядев среди них Сармата, окликнул его.
     - А, это ты, - сказал Сармат. - Далеко собрался?
     - Не знаю. Может, и далеко.
     Охрана моста уже вернулась под навес,  а  дружинники  ушли  к  штабу.
Мартын и Виктор оставались с Сарматом.
     - Что же. - Сармат пожал плечами. - Одним труды, другим  путешествия.
Когда вернешься,  заходи.  А  сейчас  извини,  много  дел,  вечером  новый
транспорт...
     -  Да,  да,  -  скорбно  покачал  головой  его  собеседник.  -   Живи
сегодняшним днем. А что будешь делать завтра, когда  за  беженцами  явятся
те, от кого они бегут?
     - Завтра и разберусь! - сердито ответил Сармат.  -  Буду  драться,  а
потом взорву мосты и уйду.
     - Вот, ты тоже уйдешь. А я ухожу сейчас. На Восток. Свет идет оттуда.
     - Это точно, - вмешался в разговор Мартын. - А потом свет  уходит  на
Запад.
     - Ты все сбиваешь с толку моего брата? - Незнакомец перекинул котомку
на другое плечо.
     - Его собьешь! - хмыкнул Мартын. - Ты  бы  лучше  оставался  с  нами,
каждый человек наперечет, времена трудные наступают.
     - Стар я уже для  ваших  великих  дел!  Вот  молодого  человека  еще,
пожалуй, вы обратите в свою веру. Играйте в свои игры, создавайте анклавы,
обрастайте подданными..