путать с хозяйственными  нуждами.
Конечно, свое добро надо беречь, но если вовремя не поделиться с друзьями,
то придут враги и отберут все.
     Борис усмехнулся и поблагодарил Мартына за то, что он сравнил  его  с
домашней утварью, на что Мартын попросил не толковать его слова превратно.
Дело в том, продолжил он, что в последние дни, перед тем  как  его  тысяча
вышла  из  Казани,  были  задержаны  туранские   лазутчики.   На   допросе
переусердствовали, а то и нарочно их придушили, чтобы  не  сболтнули  чего
лишнего. Вокруг Сафара сейчас много людей толпится, и сколько из них на юг
поглядывают, неизвестно. И неизвестно, кстати, что там,  в  Средней  Азии,
делается. А ну как подтвердятся старые страхи?
     У Верховного мага неприятно дернулась щека. Виктор догадался,  о  чем
тот подумал. В прошлом году много разведчиков послали  в  те  пределы,  но
сгинули, пропали, исчезли  они.  Вернулся  только  один,  оглохший,  почти
слепой и повредившийся в уме.  Твердил  непонятное:  "сухой  огонь,  сухой
огонь", а потом началась у него горячка, и он умер. Виктор сообщил об этом
Борису. Он помнил, как вдруг  разволновался  маг,  объявил  Большой  Круг,
собрались почти все маги, а через  пару  дней  повеселевший  Борис  сказал
Виктору, что тревога, как он  надеется,  ложная,  и  хоть  много  сил  они
потратили, но одно ясно - до ближайших морей во все стороны ни одного мага
нет, все здесь. Виктор представил себе ночное бдение  магов,  их  поначалу
медленное, а затем убыстряющееся кружение, бесконечный хоровод, сходящийся
и расходящийся, а в центре извивающихся колец стоит один, всматривается  и
видит. Или не видит.
     - Что маршал скажет? - спросил Сармат.
     Виктор не знал, чью сторону принять. И Борис прав,  и  Мартын.  Можно
найти  тропу  посередине,  но  надо  подумать.  Он  хотел  было  попросить
перенести Сбор на вечер, но тут заметил, что Сармат расплылся в  улыбке  и
смотрит куда-то ему за спину. Легкий скрип двери. Даже не повернув головы,
Виктор понял, что вошла Ксения.
     Борис  равнодушно  осведомился  у  Сармата,  можно  ли  считать  Сбор
свободным, на что Сармат ответил, что нет, а вход сюда никому не  заказан,
любой - будь то дружинник или горожанин - может явиться и сказать  дельное
слово. Ну разве что так, скривился Борис в неожиданной улыбке.
     Немного погодя Виктор позволил себе обернуться.
     Она стояла у дверей. Длинное синее  платье,  волосы  схвачены  желтой
лентой. Исчезни сейчас все вокруг,  Виктор,  наверно,  так  и  остался  бы
сидеть, глядя на нее, а потом  они  вместе  долго  молчали  бы  у  камина.
Смутные образы мелькнули у него в голове, но тут он увидел глаза Мартына и
стряхнул с себя теплое оцепенение.
     Мартын словно окаменел. Он  медленно  ворочал  зрачками,  попеременно
разглядывал то Ксению, то  Сармата.  Глаза  налились  кровью,  он  шевелил
губами, пытаясь сказать что-то, но Сармат уже поднялся с места и,  подойдя
к Ксении, ласково предложил ей сесть, а потом, обращаясь ко всем, заметил,
что Борис, конечно же, прав, вечером Сбор  будет  продолжен,  а  пока  все
свободны.
     Верховный маг темным призраком пересек узкий солнечный луч, шедший из
бойницы, в дверях обернулся, но ничего не сказал. Тысяцкие вышли следом, а
Николай умиленно поглядел на Сармата и Ксению, благостно  сложил  руки  на
животе и замурлыкал легкомысленный мотивчик. Потом хлопнул себя по  лбу  и
со словами "все забыл, дел же  невпроворот"  быстро  удалился.  Мартын  же
сидел,  положив  на  столешницу  кулаки,  и  смотрел  перед  собой.  Резко
поднялся, чуть не опрокинув скамью,  и,  топоча  ногами,  пошел  к  двери.
Сармат, не обращая внимания, сказал Виктору, что  вечерком,  после  Сбора,
неплохо бы посидеть, вспомнить дни былые. Голос  был  просительный.  Ясное
дело, обращается и к Ксении. Виктор кивнул, соглашаясь, но Ксения  развела
руками и посетовала на хлопоты.
     - Какие еще хлопоты? - удивился Сармат.  -  Ты  только  скажи,  людей
пришлю, все сделают. Горожанок можно позвать.
     - Да нет, дядя Алан, с этим только я справлюсь, - улыбнулась Ксения.
     Тут Сармат стал ей ласково выговаривать за  то,  что  она  его  дядей
кличет, а не просто по имени, на что Ксения, продолжая улыбаться, сказала,
что если он против, то она будет звать  его  Правителем,  а  что  касается
воспоминаний, то их лучше оставить на потом, когда все великие дела  будут
свершены.
     - Еще одна державница на мою голову, - добродушно проворчал Сармат, -
вот радости-то Мартыну будет.
     Ксения промолчала, а Виктор был уже в дверях, когда  услышал  странно
изменившийся голос Сармата.
     - Так, может, я к тебе зайду?
     Он осторожно прикрыл за собой дверь и ответа не расслышал.  Да  и  не
хотел его слышать. Кровь вдруг ударила в голову, он почувствовал, что  еще
немного, и начнет орать, бесноваться, устроит дикий  скандал  из-за  того,
что факелы в  коридоре  чадят,  у  стража  копье  приставлено  к  ноге,  а
невыносимо скрипучий пол так и хрустит деревянными шашками под ногами!
     Придя к себе, он грубо оттолкнул Богдана, сунувшегося было  помочь  с
застежками, рыкнул на Ивана и  велел  им  сгинуть.  Долго  стоял  у  окна,
медленно успокаиваясь. А когда он удивился беспричинной вроде бы  вспышке,
в дверь робко заглянул Богдан  и  спросил,  не  угодно  ли  будет  маршалу
принять гостя. Виктор не успел ответить, как дверью  хранителя  отнесло  в
сторону, и в комнату ввалился Мартын.
     - Что вы тут без меня накрутили? - громогласно вопросил  он,  вздевая
руки к потолку. - Месяц всего не было...
     Оглянувшись на  застывшего  в  дверном  проеме  Богдана,  он  гаркнул
"брысь!" и, когда хранитель прикрыл за собой  дверь,  подошел  вплотную  к
Виктору, взял за пряжку ремня и чуть приподнял.
     - Ты мне скажешь, что здесь  происходит?  -  задышал  он  на  Виктора
угрожающе.
     - Если не уронишь меня, скажу, - попытался улыбнуться Виктор.
     Мартын медленно выпустил  воздух,  пробормотал  "Извини"  и  отпустил
ремень. Виктор уселся за стол и хладнокровно наблюдал,  как  гость  ерошит
свою  седеющую  шевелюру,  мечется  от  стены  к  стене.  Он  решил,   что
разбушевавшийся гигант  сейчас  расколошматит  старую  мебель.  Но  Мартын
вскоре притих и упал в кресло. Кресло хрупнуло.
     - Вина? - спросил Виктор.
     - А!.. - раскрыл рот Мартын и  с  минуту  поливал  Виктора,  Сармата,
Бориса, Ксению и всех, кого вспомнил, отборнейшей руганью. Склонив голову,
маршал с видом ценителя слушал рулады  и  загибал  пальцы,  считая  колена
хитроумно выстраиваемых матюгов, а когда  Мартын  иссяк,  наполнил  старым
подольским большой фужер. Мартын зарычал, но тут же  всосал  вино  и  утер
бороду и усы ладонью.
     - Теперь рассказывай, - спокойно сказал он.
     - О чем рассказывать?
     - Как - о чем? Этому старому хрычу бес в ребро ударил,  а  вы  ему  и
слова поперек не скажете! Знал бы, что так обернется, ни минуты  в  Казани
торчать бы не стал! А Борис хорош! Глазами только хлопает,  ну...  -  Залп
брани сотряс воздух.
     Виктор опустил голову, чтобы гость не заметил его смущения. Вот и  до
Мартына дошли разговоры о брачных потугах Правителя, и Мартын  потуги  эти
не только не одобряет, но и категорически против.
     Мелькнула даже мысль, что  если  Мартын  крепко  отругает  Сармата  и
посоветует выбросить блажь  из  головы,  то  Правитель  может  послушаться
советника. Но мысль  эта  исчезла  быстрее,  чем  пришла.  Старик  завелся
всерьез! В глубине души Виктор понимал, что сейчас ему не о чем говорить с
Ксенией, пять, а то и шесть лет - громадный срок, сколько за это  время  у
него было женщин, он и не вспомнит, да и  она  вряд  ли  коротала  ночи  в
одиночестве. Хотя почему-то тешила его байка дружинников о том, что  якобы
Ксения к себе мужиков не подпускает,  вроде  как  обет  дала.  Сейчас  его
неотвязно влекло к ней, хотя временами он даже удивлялся: что он  нашел  в
этой немолодой женщине? Однако стоило  увидеть  ее,  как  начинало  ломить
бровь, и тревожное ожидание неких неизбежных событий  томило  его.  Может,
околдовала, подумал  однажды  всерьез,  но  голова  вдруг  так  невыносимо
разболелась, что впредь подобные мысли он гнал сразу.
     Ему были неприятны неуклюжие заходы Сармата.  То,  что  Мартын  пошел
вразрез, - обрадовало. Тем не менее он невинно спросил Мартына:
     - Что ты гноишься? Хорошая партия, с такой Правительницей можно  идти
дальше земли воевать, она двух или трех сотен магов  стоит.  Если  у  тебя
есть другие  невесты,  так  ты  скажи  Сармату,  объясни  ему,  что  такое
династический брак.
     - Та-ак! - смежил веки Мартын и с минуту  молчал.  -  Как  же  это  я
забыл! У тебя ведь с ней в Саратове... Ладно, все, ничего не  было.  -  Он
поднял ладонь, осаживая вскочившего из-за стола Виктора. - А  ты  молодец.
Кто тебе говорил о династических браках?
     - Да ты и рассказывал, - сердито ответил Виктор. - В Саратове.
     - А-га! - значительно протянул Мартын.
     Он  покосился  на  дверь,  на  портьеры,  нахмурился   и,   громыхнув
табуретом, поднялся.
     -  Вот  что,  -  он  прищелкнул  пальцами,  -  а   пошли-ка   немного
прогуляемся.
     - Сейчас велю коней...
     - Не надо! Наверх пойдем.
     В прихожей Богдан чистил меч. Искоса взглянув на маршала и его гостя,
продолжал орудовать тряпкой  с  наждаком.  Пыль  летела  во  все  стороны.
Заметив, что Виктор собирается выходить, он отложил клинок и выскочил.
     - Останься, - коротко сказал Виктор. - А где Иван?
     - Вышел, сказал - ненадолго.
     "Побежал  Борису  докладывать  о  Мартыне",  -  неприязненно  подумал
Виктор.
     На лестничной клетке Мартын почесал бороду и двинулся  вверх.  Виктор
следовал за ним. Через  каждые  два  пролета  на  площадках  под  плошками
светильников стояли стражники. Никто  даже  для  виду  не  спросил  слова.
Виктор решил, что все, хватит, месяц отдохнули после трудов  ратных,  а  с
завтрашнего дня он порядок наведет.
     На девятом этаже пока никто не жил, но здесь  было  чисто,  прибрано.
Часть служб ютилась в тесноте, да и женское пополнение нуждалось в удобном
жилье, не в казармы же, а к семейным тем более не годилось.
     Выйдя на этаж, Мартын первым делом плотно закрыл дверь. Затем  обошел
комнаты, стукнул кулаком по щиту, прикрывавшему шахту  лифта,  и  чуть  не
пробил его.
     Осмотрев все помещения, он вернулся к Виктору и сел рядом на  широкий
подоконник. Молча посмотрел в окно. Сквозь толстое зеленоватое стекло  был
виден город - редкие серые острова старых домов, выпиравшие из  зелени,  а
ближе  к  Хоромам  -  уверенно  тянутся   вдоль   новых   улиц   кирпичные
двух-трехэтажные дома под разноцветными крышами. Строились много,  подводы
с кирпичом день и ночь скрипели по Бутырскому  тракту.  Год  назад  зелени
было больше, подумал Виктор, а потом сообразил, что последний раз  смотрел
из окна именно год назад, когда внезапно объявился Месроп, чтобы в тот  же
день исчезнуть.
     - Я хочу знать, - начал Мартын,  -  насколько  серьезны  разговоры  о
сочетании Правителя с Ксенией. Не слухи и не предположения, их  я  сегодня
наслушался сверх меры. Скажи прямо - это правда или нет?
     - Ты же был на Сборе...
     - Стой! Не надо вкривь! Да или нет?
     - Я полагаю - да, - нехотя проронил Виктор.
     - Итак, свершилось! - медленно сказал Мартын, а Виктор  почувствовал,
что  у  него  холодеет  затылок.  Что-то  зловещее  было  в  печальном   и
одновременно торжественном голосе Мартына.
     - Колесо судьбы совершило оборот, и мы пришли к началу. Или к  концу,
- продолжал Мартын тихо. - Пророчество исполняется. Но мы  остановим  рок.
Этой свадьбе не бывать!
     - Какое пророчество? - спросил Виктор.
     - А? Старое пророчество. Сармат  как-то  спьяну  рассказал  о  нем  в
Саратове. Там много всего было,  и  почти  все  сбылось.  Во  время  своей
болезни он опять вспомнил. Тебя тогда не было, я  и  Борис...  Да,  вот  и
Борис о пророчестве знает. А может, он еще тогда знал? - бормотание  стало
неразборчивым, Мартын полузакрыл глаза и шевелил губами.
     Виктор терпеливо ждал. Саратовские времена канули в вечность, он  уже
не тот мальчишка, которого можно завести на трубный зов великих дел.
     - Итак? - прервал он молчание.
     Мартын вздрогнул и открыл глаза.
     - Да, - молвил он и торжественно  поднял  палец,  -  пророчество!  От
семени нашего Сармата некая дева с  огненными  волосами  родит  последнего
человека.
     - И что?
     - Не знаю. Если верить  предсказанию,  сей  роковой  младенец  станет
Великим Освободителем и выпустит душу вещей на волю. И тогда всему конец.
     - Бред какой-то! Ты веришь в эти сказки?
     Мартын пристально посмотрел Виктору в глаза и покачал все еще вздетым
пальцем.
     - Вот ни на столько! - показал с этими словами мизинец. - Но  тем  не
менее я сделаю все, чтобы их кровь не соединилась.  Чего  бы  это  мне  ни
стоило!
     - Сармат очень удивится, - сказал,  усмехаясь,  Виктор,  -  когда  ты
влезешь к нему на брачное ложе и примешься спихивать его с невесты.
     - Мне не смешно, - шепнул Мартын, - мне страшно.
     - Но почему? - так же шепотом спросил  Виктор,  ощутив  вдруг  легкий
озноб.
     - Да потому, что она - это  новая  сила.  Трон  Правителя  тесен  для
двоих, а она не похожа на скромную спутницу жизни. Она подомнет Сармата  у
нас на глазах, а мы слова не  успеем  сказать,  -  еле  слышно  проговорил
Мартын.
     - И когда ты  это  понял?  -  со  внезапно  проснувшимся  подозрением
спросил Виктор. - Не Борис ли об этом тебе нашептал, когда ты в Казани всю
ночь провел у него в шатре?
     - О чем ты говоришь? - с досадой поморщился Мартын. - При  чем  здесь
Борис? Магов, кстати, мы еще смогли обуздать, а вот Ксения с присными  нам
не по зубам. История знает примеры, когда расцвет  империй  приходился  на
царство женщин, но меня это не устраивает. Лично  меня,  понимаешь?  Пусть
они родят самого распоследнего человека, но если воспитание наследника  не
будет совершено должным образом, то труд наш  пропадет  втуне,  расточится
прахом. А сильная женщина не сможет воспитать сильного мужчину.
     Доводы Мартына не показались Виктору убедительными. Он пожал плечами.
     - Все это очень сложно,  -  а  потом  усмехнулся  и  в  полный  голос
спросил:
     - Что это мы с тобой шепчемся, как заговорщики?
     - А мы и есть заговорщики! - с готовностью пояснил Мартын.  -  И  вот
сию минуту мы с тобой составили заговор против нашего Правителя.
     Виктор не успел переварить услышанное, как знакомый голос произнес:
     - Хорошенькими делами вы здесь занимаетесь! Третий вам не помешает?



                                    2

     Мартын не шелохнулся, а Виктор, цапнув по ремню,  вспомнил,  что  меч
остался внизу. Пальцы легли на обойму с найфами, и  он  медленно  повернул
голову к двери.
     В дверном проеме стоял Верховный маг и с приятной улыбкой  глядел  на
них. От его улыбки Виктора передернуло.
     - Нам никто не помешает, - ответил Виктор, не снимая руки с обоймы.
     Он прикинул расстояние. Дело плевое, но Борис легко отобьет найфы.  А
если подобраться ближе и заплечным наискосок по кадыку чиркнуть?
     - Не надо меня убивать, - сказал Борис. - Давайте лучше поговорим.
     И он прошел вперед. Виктор молча  обогнул  его,  осмотрел  коридор  и
соседние комнаты. Никого. Зашел магу за спину.
     - Я знаю, что тебя привело к нам, - подал голос Мартын. - Но ты скажи
сам.
     - Прежде я хотел бы  узнать,  как  ты  догадался,  что  мы  здесь?  -
потребовал Виктор. - Хранитель ушел до того,  как  мы  поднялись.  Сколько
магов следят за мною?
     - Ни одного.
     - Не серди меня, - тихо сказал Виктор.
     - Ни одного мага, - повторил Борис. - Я не хочу таить от тебя: Иван -
нерадивый соглядатай, а вернее, он вообще не следит за тобой.
     - Тогда кто? - жестко спросил Виктор.
     - Ну, ты уже  сам  догадался.  Богдан  хороший  хранитель,  но  очень
старается быть хорошим со всеми. Ты понимаешь, он не мог  отказать  мне  в
маленькой просьбе. Но я очень надеюсь, что к  нему  с  такой  просьбой  не
обращался Николай или кто другой.
     - Значит, Богдан... - только и сказал Виктор.
     Все встало на свои  места,  но  лучше  бы  не  вставало.  Иногда  ему
казалось, что он относится к хранителю, как к младшему брату, иногда - как
к сыну. Узнай неделю или месяц назад о том, что Богдан доносит  Борису,  -
выгнал бы к чертям пинками, чтоб впредь знал, кому служит, и ценил  место.
А сейчас только слабое удивление мелькнуло и ушло. Другие заботы  вызрели,
и не зря сошлись пути троих на пустом этаже.
     Борис мельком глянул вниз, отвернулся от окна и сцепил пальцы.
     - Мартын не верит в пророчества, - проговорил он. -  Напрасно.  Через
две недели соберется Большой Круг, и тогда я узнаю все.  Жалко  людей,  но
иначе не остановить.
     - Что ты собираешься останавливать? - спросил Виктор.
     Борис пожал плечами и ничего не ответил.
     - Ты что, чумной совсем! - рассердился Мартын. - Сегодня она воссядет
с Правителем, а завтра на нашем месте появятся новые советники и  маршалы.
Женского роду.
     Теперь Виктору стало все ясно. Пророчества и ужасы, конечно  же,  как
без них! Но самый обыкновенный страх потерять свое  место  был  ему  более
понятен.
     Мартын заговорил о том, как в истории всегда повторяется одно и то же
- на своем горбу одни возносят правителей на трон, а после приходят другие
и сметают старую гвардию. И еще говорил, что  так  просто  Сармата  он  не
уступит, не для того  пестовал  и  вдалбливал  в  него  свои  идеи,  чтобы
какая-то пришлая баба охомутала его и бабской суетой вывихнула мозги.
     Борис сочувственно кивал, а Виктор  подумал,  что  Мартын,  может,  и
преувеличивает неблагодарность Сармата. Но ведь и ему, Виктору,  неприятно
то внимание, которое Правитель выказывает тысяцкому Александру. Кто  знает
капризы правителей! Возьмет  и  объявит  завтра  тысяцкого  восприемником.
Впрочем, если верить пророчеству, объявится законный наследник. Правда, он
еще не родился и неизвестно, родится ли.
     Виктора  не  смущала  возможность  опалы.  Что  сейчас  загадывать  о
небылом.  Но  вот  Мартын!  Что-то  слишком  откровенно  говорит  о  своем
интересе. И глаз странный, не хитрый, но смотрит  как-то  особо.  Лукавит,
ох, лукавит! Не так ли он глядел, когда вдвоем  с  Месропом  брали  его  в
работу во времена саратовских авантюр? Да и к Ксении он никогда вражды  не
выказывал...  Темнит,  старый  интриган!  Или,  может,  все-таки  верит  в
пророчество?
     - Меня не волнует, кто будет маршалом  или  советником,  -  заговорил
Борис. - Я знаю  цену  власти.  Цена  ей  -  дерьмо.  Но  я  знаю  и  цену
пророчествам. И я боюсь  этого  нерожденного  младенца.  Лучшие  мои  люди
пытались заглянуть, что таится в новоявленной невесте,  но  ничего,  кроме
тьмы, липкой, вязкой тьмы, не увидели. Я не знаю, какие силы породили  ее,
но страх мой велик...
     - Ужас нерожденного! - хмыкнул Мартын.
     - Называй как тебе  удобно,  -  согласился  Борис.  -  Но  если  один
младенец возвестил начало новой эры, то почему бы другому не возвестить ее
конец?
     - Ах, вот оно что, - многозначительно покачав головой, сказал Мартын.
- Но что поделать! Любой младенец - это начало одной эры и  конец  другой.
Так уж повелось. Уходят старые боги, приходят новые.
     - Да, да, - грустно сказал Борис. - Все так  и  есть.  Только  ужасно
неприятно, когда сумерки богов плавно переходят в кровавый рассвет.
     - Что ты имеешь в виду? - насторожился Мартын.
     Борис  стал  пространно  излагать   свои   соображения   относительно
стервозной сущности фурий, поселившихся в Хоромах. Виктор уже слышал,  как
маг пугал Сармата. Те же слова о том, что неведомо,  какие  страсти  вдруг
вспыхнут у  этих  чертовски  опасных  бабищ.  За  что,  спрашивается,  они
устроили сущую охоту за его людьми? Кто поручится, что однажды  но