а три! Глупый у него будет вид!
     Месроп пожал плечами и вошел в комнату,  Виктор  последовал  за  ним.
Один из громил мимоходом провел рукой по их одежде.
     В любимом  кресле  Виктора  прямо  напротив  экрана  сидел  немолодой
человек в светлом костюме и внимательно смотрел на вошедших. Из-за их спин
появился широкоплечий и выложил на стол пакеты с едой.  Немолодой  раскрыл
один из пакетов.
     - Обожаю помидоры, - сказал он. - Рад, что у нас общие вкусы.
     Он посмотрел на широкоплечего, и тот исчез. Показал на кресла. Месроп
сел, а Виктор остался стоять.
     - Вы тоже садитесь, молодой человек, - обратился к нему незнакомец. -
Вы ведь Виктор, так? Видите, Месроп уже сидит.
     Слова незнакомца очень  не  понравились  Виктору.  Месропу,  судя  по
кислой улыбке, еще меньше. Никто здесь не знал их имен. Хозяйке они как-то
назвались и тут же забыли, а пасс вообще  был  на  предъявителя.  Судя  по
тому, как Месроп кусал губы и щурился, в голове у него шла бешеная  работа
- он явно перебирал в памяти, с кем встречался, о чем говорил и кто мог их
раскрыть. А потом Виктор увидел на миг  вспыхнувшую  в  его  глазах  искру
торжества, хорошо ему знакомую, и понял, что  все  не  так  просто  и  еще
неизвестно, кто оказался в западне. "Гудок в тумане" сработал.
     - Давайте знакомиться. Меня можно называть Адам. Мистер, герр, сеньор
или пан -  на  ваше  усмотрение.  Считайте,  что  я  принес  извинения  за
бесцеремонное вторжение  в  ваше  жилище.  В  случае,  если  мы  придем  к
соглашению, наши извинения приобретут более ощутимый характер. Надеюсь,  я
понятно излагаю?
     - Да, да, нечто в этом роде я и  предполагал,  -  невпопад  отозвался
Месроп.
     Виктор, не отвечая, сел напротив пана,  сеньора,  герра  или  мистера
Адама  и  бесцеремонно  уставился  на  него.  Не  был  похож  Адам  ни  на
англосакса, ни на поляка, ни, конечно, на  итальянца.  Чем  дольше  Виктор
вглядывался в жесткие усы, чуть припухшие веки и короткий ежик волос,  тем
больше убеждался, что есть польза даже  от  самых  бездарных  исторических
боевиков про ниндзя. Несмотря на матовую бледность гостя,  его  правильнее
было бы называть Адам-сан, если, конечно,  дети  богини  Аматерасу  вправе
себя числить потомками ветхого днями праотца.
     - Я знаю, что вы здесь делаете, - продолжал Адам. -  Заметьте,  я  не
говорю "мы". Не намерен представлять ни одну организацию  или  территорию.
Только от своего имени. Вы и  я,  больше  нам  никто  не  нужен.  Меня  не
интересует Сармат, вас не касаются мои интересы. За это время вы ничего не
добились. Так. Не скрою, у нас, извините, у меня успехи аналогичные.
     - Ага, вы предлагаете сотрудничество? - поднял брови Месроп.
     Адам опустил веки.
     - Рассчитывал на ваше понимание. Рад. Еще раз извините за  вторжение.
Вынужден.
     Короткая,  отрывистая  манера  говорить  озадачила  Виктора.   Может,
все-таки не японец? Немец, что ли?
     - Мы найдем общий язык, - удовлетворенно сказал Адам. - Уже нашли. Мы
помогаем  вам  людьми,  техникой,  деньгами.  Вы  достаете  то,  что   вас
интересует. Делаете копию. Одну.  Вручаете  нам.  Все.  Вознаграждения  не
предлагаю. Оригинал ваш - это и есть вознаграждение. Я не прав?
     Месроп, не отвечая, поднялся и  медленно  пошел  к  двери.  В  проеме
мгновенно возник широкоплечий.
     - В холодильнике есть пиво и коньяк, - небрежно сказал Месроп, -  ну,
и там закуски поищите.
     Короткий взгляд на Адама, кивок  головы,  и  через  минуту  на  столе
возникли бутылки, банки, тарелки и  прочие  атрибуты  хорошего  вечера.  К
удивлению Виктора,  Месроп,  разлив  коньяк,  сам  взялся  за  пиво.  Адам
пригубил, оценивающе пошевелил губами и допил бокал. Виктор не притронулся
к выпивке и налег на овощи.
     После второй рюмки  Адам  ослабил  узел  галстука,  а  после  третьей
повесил пиджак на спинку кресла. Погрозил пальцем Месропу  и  сказал,  что
ценит такой подвиг, зная его любовь к хорошему коньяку. Месроп хмыкнул, но
продолжал тянуть из банки.
     - Вы можете мне не верить, - продолжал Адам, - но я  с  вами  отдыхаю
душой и телом. Здесь все свои. Не надо врать, выкручиваться,  прибегать  к
силовым акциям. Мы поймем  друг  друга  с  полуслова.  Это  так  хорошо  -
понимать друг друга с полуслова! Когда все кончится, и  мы  разъедемся  по
домам, я буду вспоминать эти часы...
     - Я тоже, - сказал Месроп, - если, конечно, вы дадите  нам  вернуться
домой.
     - Не говорите так,  -  укоризненно  воскликнул  Адам.  -  Вы,  старый
опытный сотрудник ООН, объявились здесь, да еще прихватили с собой невесть
зачем юношу - и не прикрыли тылы? У вас нет отходного варианта? Вы что, не
профессионал?
     Месроп кивнул.
     - Охотно верю. Разумеется, в моих интересах  немедленно  вас  убрать,
получив искомое. Вам это не понравится. Сделаем так: вы берете то, что вам
нужно и, не делая копий, возвращаетесь в Саратов. Там мы встретимся...
     - К этому времени у вас не будет нужды в копиях, - сказал  Месроп.  -
Еще вопрос, сумеем ли мы добраться до Саратова.
     "Вот это пусть тебя не волнует", - подумал Виктор. Адам, кажется,  не
знает, что Виктор гонец. Они следили только за Месропом.
     - Вы недоверчивы, - констатировал Адам. - Конечно, вы мне не  верите.
Но я даю шанс. А так - нет шанса. Есть из чего выбирать - с нами и  шансом
или без нас и без шанса. Зачем мне несговорчивые конкуренты?
     - М-да, - только и протянул Месроп.
     - Не принимайте близко к сердцу,  -  посоветовал  Адам.  -  Вы  здесь
недавно, а я - четвертый месяц. Вам проще. Если я не успею, мне - вот так,
- он провел ребром ладони по горлу. - Правда, - добавил он, -  если  я  не
успею, вам тоже будет плохо.
     - Ну хорошо, - сказал Месроп. - Давайте по пунктам.
     - Момент!
     Адам поднялся  с  места,  качнулся,  ухватившись  за  спинку  кресла,
пробормотал что-то непонятное и вышел из комнаты. Через минуту вернулся  с
чемоданчиком. "Скоро  чонами  можно  будет  стены  оклеивать",  -  подумал
Виктор.
     Но денег там не  оказалось.  Адам  извлек  из  чемоданчика  небольшую
коробку и положил ее на стол.
     - Тут кое-какие полезные мелочи, - сказал он, - но это потом.
     Откинулся в кресле и прикрыл глаза рукой.
     - Вы проделали большую работу. Мы с  восхищением  следили  за  вашими
перемещениями по городу. За неделю вы  обошли  всех,  кого  в  свое  время
обошел я. Мне потребовалось два месяца.  Вам  -  неделя.  Браво.  Я  очень
надеялся, что пропустил кого-то, и вы наведете на поводыря.  Увы.  Но  мне
лестно, значит, я чисто работал. Правда, в моем списке не было  профессора
Хорвата. Но и он - пустой номер, не так ли?
     - И вопрос пустой! - сердито сказал Месроп.
     - Да, да,  -  сочувственно  кивнул  Адам,  -  у  меня  просто  сердце
разрывалось, глядя, как вы носитесь, весь в мыле. Честное  слово,  я  даже
хотел остановить вас на улице и поговорить прямо там...
     - Что же не остановили?
     - Я в этот миг вспоминал, как входил в известную вам дверь  на  улице
Занаду, как шел по этажам и коридорам, как заглядывал в комнаты и в  залы,
как  разговаривал  с  вежливыми  людьми,  готовыми  часами  рассуждать   о
воплощенном логосе. И как я  чувствовал  себя  сплошным,  то  есть  полным
дураком...
     - Круглым!
     - Приношу извинения?
     - Дураки преимущественно  круглые,  -  мстительно  сказал  Месроп.  -
Полным, если угодно, будете балбесом. Идиотом тоже можно.
     - Великолепно! - восхитился Адам. - Учту. Благодарен.  Последний  раз
по-русски  говорил  четыре  года  назад.  Но,  признайтесь,  вы  тоже   не
чувствовали себя мудрецом в круглом зале или на музыкальных лестницах?
     Месроп хмыкнул, кашлянул, но ничего не ответил.
     Собрав пустые банки, Виктор прошел на кухню. Широкоплечий  приветливо
взглянул на него из-под очков, улыбнулся и отложил газету. Один из  гостей
дремал, положив голову на руки, второй доедал салат и бдительно  уставился
на Виктора.
     -  Два  дня  и  две  ночи  не  спали,  -  с  легким  акцентом  сказал
Широкоплечий.
     Виктор пожал плечами и  достал  из  холодильника  полдюжины  банок  с
пивом. Что-то в последнее время ему  часто  попадаются  дремлющие  стражи,
неожиданно подумал он. Старый Гонта, наверно, сказал бы, что таким образом
мир  воспроизводит  себя  через  повторяющееся  событие,   коим   является
дремлющий страж.
     Вернувшись в  комнату,  он  обнаружил,  что  обстановка  там  немного
изменилась. Коробка  была  распакована.  Адам  разложил  на  столе  мелкую
электронику и, тыча в нее пальцем, озабоченно говорил Месропу:
     - Семь-восемь часов - и все! Питание садится полностью, микроволновая
подпитка не доходит. Мы полагали - экранировка. Ничего подобного. Стены  -
как стекло, но все глохнет, как в вате. Плутониевая батарейка  села  через
сутки. Вы понимаете?
     - Нет.
     - Я тоже, - сокрушенно сказал Адам. - Никто не  понимает,  как  может
сесть батарейка, срок службы которой не  менее  трех  лет!  Да  это  и  не
батарейка  вовсе,   а   очень   хитрое   устройство,   раньше   такие   на
спутниках-убийцах ставили.
     - Это все вампиры, -  небрежно  сказал  Виктор,  с  хлопком  открывая
банку.
     Месроп и Адам вздрогнули от резкого звука и уставились на него.
     - Какие вампиры? - спросил Месроп.
     - Мало ли какие! - ответил Виктор. - Всякие бывают.
     - Бред собачий...
     - Хорошо, если бред, - сказал  Адам.  -  Но  если  эти  сказки  вдруг
подтвердятся... Магия на ядерном уровне  -  после  этого  просто  жить  не
хочется, даже если дадут.
     - М-да, дадут жизни, - задумчиво протянул Месроп.
     И снова знакомая искра в глазах.
     - Любая аппаратура у них разваливается в считанные  дни.  Вы  знаете,
как это связано с ростом глобальной нестабильности сложных систем? Я  тоже
не  знаю.  Догадываюсь,  что  есть  взаимосвязь.  Конечно,  велик  соблазн
раздавить это клопиное гнездо, но мы с вами люди маленькие...
     Он выпил еще одну рюмку, глаза заблестели и голос стал ниже.
     - Я тоже не профессионал. Это вон те, -  шепотом,  -  что  на  кухне,
профессионалы. Я исследователь, которого обстоятельства загнали в  сыщики.
Нет, в шпионы. Вы думаете, я один в цейтноте? Все в цейтноте. Если  мы  не
заполучим их формулы или там не знаю, заклятия, заговоры - крышка. Сначала
им, потом нам.
     - Даже так!
     - Так.  Они  давно  под  прицелом.  И  если  бы  не  важные  господа,
надеющиеся заполучить формулы, их бы давно сожгли. Одна секунда и  -  пшш!
Огонь придет с неба и испепелит нечестивцев...
     Адам захихикал.
     Старые люди, внезапно подумал Виктор. Месроп  держится  молодцом,  за
бородой и не поймешь, сколько лет, да и Адам крепкий  такой,  гладкий,  но
все равно - старые оба. Раскалились из-за ерунды, плетут друг другу  сети,
а всех дел пойти и спросить прямо, а если не скажут, вытрясти.  Он  вскрыл
очередную банку пива, хлебнул и негромко посоветовал взять  любого  жителя
дома на Занаду и слегка потрясти его.
     Месроп пару раз сморгнул и ничего не сказал, а Адам вытаращил глаза:
     - Вы большой оригинал, молодой человек. На моих глазах один  из  тех,
кого вы советуете трясти, раздавил в руке титановую трехдюймовую трубу.  А
потом разорвал ее на несколько кусков.
     Зазвенела упавшая банка, ее выронил Месроп. Виктор не понял, при  чем
здесь труба.  Даже  если  в  секте  одни  силачи,  есть  способы  скрутить
тепленьким любого богатыря и развязать ему язык!
     Взяв со стола тонкий цилиндрик, Адам принялся объяснять Месропу,  как
включить камеру, куда ее лучше пристроить, а вот эти, - он провел  пальцем
над ровным рядком таких же  цилиндриков,  стоящих  на  пустой  тарелке,  -
перекрывают тепловой и световой диапазоны.
     - Почему вы сами не ставите? - неожиданно спросил Месроп.
     - Хороший вопрос, - сказал  Адам.  -  Ответа  не  будет.  Хотя...  А,
плевать! С каждым разом время работы сокращается наполовину.  Все  мы  там
были  по  нескольку  раз.  У  человека,  зашедшего  впервые,  работает  по
максимуму, то есть жалкие семь-восемь часов.
     - Радиация? - поднял брови Месроп.
     - Никакой. Но мы становимся мечеными. А людей у нас мало.  Почти  все
здесь.
     - Я там был несколько раз.
     - Да, но без аппаратуры.
     - Действительно... - задумчиво сказал Месроп.
     - Вот видите! Даже если это и магия, то какая-то странная. Как бы это
сказать... Научная? Нет. Последовательная? Не  то.  Есть  в  ней  система.
Близко, но не то. Забыл термин.
     - Избирательная?
     - Похоже, но... Впрочем, неважно.
     Адам задумчиво повертел  рюмку,  положил  ее  на  стол.  Сказал,  что
разговорчики  про  магию  -  ерунда.  Достаточно  нарушить  второй   закон
термодинамики или, еще лучше, причинно-следственный детерминизм, а  тогда,
пожалуйста,  все  что  хотите!  Месроп  кивал,  соглашаясь,  потом   вдруг
прищурился и спросил, не встречались ли они  случайно  лет  пять  назад  в
Лозанне, на диспуте по металогии? А когда  собеседник,  улыбнувшись,  стал
перечислять все выпитое и  съеденное  на  диспуте,  Месроп  рассердился  и
спросил, какого же черта он полез в это дерьмо. Виктор задремал в  кресле,
но и сквозь дрему слышал, как Адам объяснял Месропу,  в  какую  клешню  он
попал, а потом возник еще один голос - Виктор приоткрыл глаза и  обнаружил
в комнате очкастого Широкоплечего. Широкоплечий говорил что-то о  долге  и
чести. Виктор понял, что это и есть главный профессионал, и заснул.
     - Давайте перейдем в соседнюю комнату, - тихо сказал Широкоплечий,  -
молодой человек спит.
     Месроп и Адам глянули на Виктора, поднялись, при этом Адам  опрокинул
свой бокал, виновато улыбнулся, и они вышли.
     В соседней комнате Широкоплечий сказал, что все, о чем договорились с
Адамом, остается в силе, мало того, он лично обещает поддержку. И ушел  на
кухню.
     - Негодяй, - прошипел ему вслед Адам, - все они негодяи. И  мы  тоже,
потому что работаем на негодяев.
     Он сел на диван и подогнул под себя ноги. Раскачиваясь из  стороны  в
сторону, совершенно пьяными глазами таращился на Месропа,  потом  икнул  и
повалился набок.
     Месроп никак не мог вспомнить его фамилию, да и  звали  раньше  Адама
иначе. Веселый крупный мужчина, полбутылки коньяку для  него  что  глоток.
Ослаб, годы...
     Он с отвращением понюхал пиво и бросил  банку  под  диван.  Отхлебнул
коньяк прямо из горлышка. Адам открыл один глаз и томным голосом сказал:
     - Совсем другое дело, не правда ли? Я же помню, что в Лозанне  ты  от
пива бегал, как черт от ладана.
     Со стоном оторвав свое тело от дивана,  он  сел,  озабоченно  пощупал
живот и со вздохом сообщил:
     - Мне вообще нельзя пить, но как  же  не  пить,  когда  все  летит  к
дьяволу! Одно хорошо - минут пять полежу, сразу  как  огурчик...  Да?  Или
огурец?
     Месроп пожал плечами.
     - Понимаю вас, - продолжал Адам, - ученый в  роли  шпиона  -  зрелище
недостойное. Но вы тоже не на диспут приехали. Не терпится запустить  руки
в секреты этих психопатов. Но! Вы работаете на вашу креатуру, а я даже  не
знаю, кто мой работодатель. Что вы на меня так смотрите? Если вашу жену  и
дочь выкрадут и спрячут, что вы будете делать? Вот я и прыгаю  здесь,  как
блоха на барабане.
     Сочувственно вздохнув, Месроп спросил, сколько лет дочке. И  в  ответ
услышал длинную тираду о том, что современные  девицы,  если  не  успевают
удрать из дома в шестнадцать лет, то становятся  источником  неприятностей
еще на такой же срок, пока в них ферменты не перебродят. Тем не  менее  он
очень любит свою дочь и  ему  безумно  жаль,  что  она  попала  в  жернова
заговора.
     - Старый мир обращается в ничто, - провозгласил он, подняв палец, - а
новый мир создают, увы, мерзавцы.
     Не услышав ни  возражения,  ни  согласия,  он  вдруг  разгорячился  и
принялся объяснять Месропу и возникшему на шум Широкоплечему,  почему  все
великие люди неизбежно преступники, даже лучшие  из  них.  В  силу  своего
величия они же великие нарушители этики своей  эпохи,  и  поэтому  создают
свою  мораль,  свою  этику.  И,  пройдя  через  огонь,   воду,   распятие,
мученичество и победу, они как бы осеняют благодатью свое преступление,  а
общество рано или поздно воспринимает их мораль. Но не становится  ли  оно
тогда обществом мерзавцев?
     Широкоплечий  неожиданно  вмешался   в   разговор   и   заявил,   что
преступность - имманентное свойство человека, ни на что больше  в  природе
не годного. Он выламывается из вечного цикла обновления своей неистребимой
склонностью к разрушению и саморазрушению.
     Адам героически пялил глаза, но коньяк оказался сильнее.  Пробормотав
что-то о Валаамовой ослице, он упал  лицом  в  диванную  подушку  и  мерно
засопел.  Месроп  озабоченно  потрогал  его  за  плечо,  но   Широкоплечий
посоветовал не беспокоить доктора Адама, а лучше хорошенько выспаться, тем
более что завтра сложный день, времени, как ни считай, не остается.
     Вернувшись в свою комнату, Месроп обнаружил кресло с Виктором у самой
двери,  а  когда  он  на  миг  остановился,  соображая,  как  это   спящий
передвинулся из одного угла в другой, Виктор открыл глаза и подмигнул ему.
     Потом шепотом сказал, что крики Адама разбудили его. Жалко  человека,
добавил он. Жалко, так же шепотом согласился Месроп, укладываясь  прямо  в
одежде на кровать, только пять лет назад он помнит Адама, или как его там,
убежденным холостяком и о наличии жены  и  тем  более  взрослой  дочки  не
слышал от него ни слова. "Ага", - только и сказал Виктор.
     После того, как Месроп заснул, Виктор поднялся и бесшумно  подошел  к
окну. Пустая улица. Даже если кто-то засел в подъезде, по широкому карнизу
можно дойти до угла и спрыгнуть на киоск. Только зачем? Непрошенные  гости
прекрасно экипированы, и грех не воспользоваться их техникой.



                                    5

     В вестибюле его пробрал озноб. Виктору остро захотелось плюнуть прямо
на чистый кафельный пол и убежать отсюда. Но Месроп  уже  миновал  лифт  и
поднимался по лестнице. Обернулся, пробормотал что-то вроде "не робей",  и
Виктор убыстрил шаги. К своему удивлению, за коробом лифта Месропа  он  не
застал, а шаги доносились откуда-то  сверху  и  издалека.  Не  мог  же  за
несколько секунд взмыть так высоко? Виктору стало не по себе.
     - Э-эй! - негромко позвал он, а потом чуть громче. - Месроп!
     Шаги наверху смолкли на миг,  потом  застучали,  быстро  приближаясь.
Через минуту перед ним очутился запыхавшийся Месроп.
     - Что? - испуганно спросил он. - Ты как здесь оказался?
     Виктор пожал плечами.
     - Тебя не догнать! - сказал он. - Бежал по лестнице?
     - Конечно, - ответил Месроп, - услышал твой крик... Понимаешь, я  был
уверен, что ты идешь за мной...
     - Да нет, - перебил Виктор, - я поднялся сюда, а тебя уже не было,  и
шаги далеко.
     - А-а, - начал Месроп и осекся, округлив глаза.
     - Погоди, - шепотом сказал он, - кто же это тогда за мной шел?
     Они молча смотрели в глаза друг другу, и Виктор понял, что у  Месропа
такое же острое желание дать ходу отсюда и чтобы на улицу Занаду больше ни
ногой. Но тут в глазах Месропа появились знакомые искры, он упрямо набычил
голову и махнул рукой.
     - Нас на испуг не возьмешь! Подумаешь,  мелкая  чертовщина!  Я  и  не
такого навидался в...
     - Где? - спросил Виктор, глядя на внезапно замолкшего Месропа.
     - Неважно. Пошли, нам на второй этаж.
     - А ты с какого спустился?
     - М-да... - только и протянул Месроп.
     Они медленно пошли по лестнице. Виктор подобрался, ожидая  с  секунды
на секунду нападения, неприятности, словом, неожиданных событий. Но ничего
не произошло. На втором этаже двери двух квартир были  заложены  кирпичом.
Кляксы раствора прикипели к полу. Дверь третьей квартиры открыта,  вернее,
и двери никакой не было. Пройдя светлым коридором, через несколько  метров
оказались в большой комнате, пол которой был уст