нему,  взял  за  ноги  и  потащил
обратно. Виктор мгновенно сообразил, где будет спрятано тело. Один взгляд,
и он метнулся  за  пирамиды  ведер,  лег  прямо  на  грязный  пол.  Голова
упиралась  в  шланг  пылесоса,  было  страшно  неудобно,  но  выбирать  не
приходилось - если Широкоплечий обнаружит его, то как  свидетеля  отправит
вслед за худым. И,  как  на  грех,  с  собой  нет  ни  ствола,  ни  лезвия
паршивого!
     Войдя в кладовку, Широкоплечий на миг  замер,  повел  глазами  из-под
очков по сторонам и отпустил свою ношу. Ноги  худого  глухо  ударились  об
пол. Снова издав продолжительный  чмок,  Широкоплечий  вышел,  погасив  за
собой свет.
     Выждав несколько минут, Виктор осторожно выбрался из своего  укрытия.
Приоткрыл дверь - в коридоре никого не было.  Тонкая  темная  линия  прямо
посередине пола вела к  кладовке.  Надо  было  спешить,  в  любой  миг  на
кровавый след могли выйти обитатели дома. И если  они  решат,  что  Виктор
разделался с худым... Что  тогда?  Месроп,  кажется,  ничего  не  говорил,
всепрощенцы ли они или, наоборот, практикуют жертвоприношения.
     Но что привело его в кладовку, зачем он вернулся сюда? Вот оно!
     На  противоположной   стене   тонкая   светящаяся   нить   очерчивала
прямоугольник. Еще одна дверь.
     Не зажигая света и чуть не наступив на покойника, он подошел к  стене
и осторожно припал ухом к двери. Тихо. Надавил справа,  слева  и  даже  не
удивился, когда прямоугольник подался, открывая проход в  ярко  освещенный
коридор.
     Помешались  на  коридорах,  подумал  Виктор,  прямо  как  в  доме  на
Тверской. Да пропади они все вдребезги, решил он,  пора  домой,  поесть  и
поспать немного. Снова накатила сонливость. Виктор  с  опаской  глянул  по
сторонам, нет ли поблизости коварных лестниц.
     Одна из дверей открылась, вышел высокий мужчина в странном  полосатом
халате. На голове криво сидел грязный колпак из пестрой свернутой  тряпки.
В руке он держал деревянный  сундучок.  Медленно,  полуприкрыв  глаза,  он
прошел мимо Виктора, распахнул ногой дверь в следующую комнату и вошел.
     Через несколько секунд дверь опять распахнулась, мужчина в  полосатом
халате, прижимая к  груди  сундучок,  вылетел  оттуда  большой  неопрятной
птицей, а вслед несся такой отборный мат, что у Виктора сразу потеплело на
сердце и он решительно двинулся в сторону источника родных звуков.
     Войдя в комнату, он в изумлении застыл. Стол, заваленный банками пива
и большими жестяными флягами, никак не вязался с местной атмосферой мелких
тайн и мистерий. А вскрытые и нетронутые консервные банки,  валяющиеся  на
столе и под столом, завершали картину восхитительного бардака.
     Молодой человек сидел за столом, уронив голову на руки. Резко  двинув
локтем, смахнул на пол несколько банок. Поднял голову и уставил на Виктора
мутные глаза.
     - А, это ты... - и снова уронил голову.
     Виктор узнал его, и раздражение поднялось в  нем.  Не  так  давно  он
желал, чтобы этот парень не появлялся как  можно  дольше,  но  теперь  ему
стало просто обидно. Пока они с Месропом, как дешевые гаврилки, бродят  по
дурацкому дому, шпигуя дурацкой техникой комнаты, Петро навалился на  жрач
и плевать ему, что он, Виктор, каждый день шляется на площадь  Кальвина  и
ждет, когда он явится с подарочком для доктора Мальстрема.
     Не говоря ни слова, он подошел к столу, взял банку с пивом, открыл и,
выцедив до капли, смял в кулаке, а смятый ком запустил в стену.
     Петро вздрогнул и поднялся с  места.  Прошел,  держась  за  стену,  к
встроенному шкафу, сорвал с вешалки пиджак и с минуту о чем-то  размышлял,
держа его перед собой на вытянутой руке. Потом пробормотал "Ага", полез  в
карман  и  достал  оттуда  небольшой  белый  прямоугольник.   Пошатываясь,
вернулся  к  столу  и,  положив  перед  собой  прямоугольник,   пристально
посмотрел на Виктора. Кивнул, снова поднялся и пошел тем же маршрутом.
     Виктор взял прямоугольник и чуть  не  выругался  вслух.  Вот  свиньи.
Вернется  в  Москву  и  даст  в  морду  негодяю,  снабдившему  Петра   его
фотографией. И неважно, чья это затея, диспетчера или доктора! Раз-два  по
рогам, а там пусть соображают, можно ли фотографировать гонца без спроса!
     Он положил фотографию в карман. В это время Петро перестал  рыться  в
своем белье и извлек из-под груды носков, маек и трусов небольшой пакет.
     - Вот. Забирай и тикай, пока ноги не оторвали.
     - Кто же будет ноги отрывать? - осведомился Виктор.
     - А? - Петро рухнул на стул и уставился  на  Виктора.  Вскоре  вопрос
дошел до него, и он криво улыбнулся.
     - Есть тут любители ноги отрывать. Улыбаются, сучьи потрохи, и  рвут.
Улыбаются и рвут...
     - Кому?
     - Что - кому?
     - Кому рвут, спрашиваю? - терпеливо повторил Виктор.
     Раздражение быстро прошло. Он смотрел на своего пьяного собеседника и
пытался соединить увиденное и услышанное  с  этой  косо  сидящей  фигурой.
Петро не увязывался ни с  парнями,  испускающими  светящиеся  шары,  ни  с
крикунами в зале, ни, тем более, с покойником в кладовке.
     Виктор взял пакет, взвесил в руке.
     - Здесь все, - сказал Петро. - Весь учебный курс, отбор  и  остальная
хреновина. Семь дисков. Тикай хлопчик. Пропадешь!
     - Что доктору передать?
     - Кому?.. А, доктору! -  наморщив  лоб,  Петро,  зашевелил  пальцами,
потом махнул рукой. - Ничего не надо. Скажи,  все  тут  сволочи,  трусы  и
негодяи. Саркис пропал.  Нет,  ничего  не  говори.  Кишка  у  всех  тонка,
понимаешь, у них тонка, а у  меня  нет.  Нашли  дурака.  Дурак  -  это  я.
Согласился. Больше некому. Такая честь, говорят. А  сами  в  глаза  боятся
смотреть. Ученички хреновы. Так и скажи. Нет, ничего не говори!
     Он упал щекой на стол и захрапел.
     Времени раздумывать над словами Петра не было. Пакет в руках гонца, и
теперь каждая секунда на счету. Если правы Месроп и  Адам,  то  именно  за
этими дисками идет большая охота.



                                    7

     Как всегда в такие минуты, вела его память гонца: обратно он шел чуть
ли не с закрытыми глазами, и когда ноги подсказывали  -  налево,  направо,
туда и сворачивал. Сбился только дважды, но быстро выбрался из  тупиков  и
через несколько минут был на улице.
     Прошел к набережной, несколько  раз  сворачивая  в  переулки.  Никто,
кажется, за ним не следил. Даже если Адам или кто другой засек пакет, есть
немного времени, чтобы спрятать его, а  самому  залечь  в  тихом  укромном
месте и выждать, пока все стихнет.  Лучше  всего,  конечно,  не  теряя  ни
минуты, взять на ближайшей  стоянке  платформу  помощнее  и  в  три-четыре
джампа добраться до Москвы. Там уже без спешки  обдумать,  куда  дальше  с
грузом - к доктору Мальстрему или к Сармату.
     Но  бросив  Месропа  на  растерзание  Адаму,  неудобно  появляться  в
Саратове, даже размахивая дискетами. А к доктору  почему-то  не  хотелось,
правда, взятые чоны обязывали. Сделать копии? Сармату, Уле и этому  Адаму,
чтобы отвязался. Но если Адам сочтет миссию исполненной, то может, походя,
придушить его и Месропа.
     Перебирая варианты, он вышел  на  Элмункастер,  огляделся  и  свернул
налево, потом запомнившимся переулком попал на стоянку.  Он  ее  приглядел
три дня назад, на  всякий  случай.  При  любом  раскладе  исчезать  отсюда
придется с наивозможной быстротой. Кто поручится,  что,  протрезвев,  или,
наоборот, добавив, Петро не начнет говорить налево-направо о нем?
     Сидевший за конторкой пожилой, усатый, голый по пояс мужчина долго не
мог понять, чего хочет Виктор.  Наконец,  после  махания  руками,  тыкания
пальцами в платформы и прочих  жестов,  он  сообразил,  взял  блокнотик  и
нарисовал сумму залога. Потом оценивающе посмотрел на Виктора  и  прибавил
еще сотню. А когда Виктор показал ему чоны,  быстро  стер  пару  нулей  и,
преисполненный уважения, проводил к сектору, где стояли три платформы. Две
были новенькие, с иголочки, незнакомой  марки.  Рядом  с  ними  неуместной
развалиной пристроился старый обшарпанный "паккард". Виктор ткнул  в  него
пальцем,  и  хозяин,  невозмутимо  показав  ему   большой   палец,   отдал
ключ-жетон.
     Машину он посадил за киоском так, чтобы она не очень  выпирала  из-за
угла. По пути он немного погонял ее на форсаже и остался доволен:  турбины
работали хорошо. Новая техника хуже старой, тут ничего не поделаешь. То ли
разучились собирать, то ли по  другой  причине.  Размышляя  над  этим,  он
правой рукой вытянул рычаг до отказа, а затем, упершись коленом, чуть-чуть
отжал его вбок. Как и ожидал, выпуклая пластина слегка приподнялась. Пакет
лег в гнездо. Отпустив рычаг, подергал  в  разные  стороны  -  без  помех.
Сделал купол прозрачным, откинул его, выбрался, заблокировал купол и пошел
вокруг квартала на квартиру.
     Дома никого не было. Поев, он развалился на диване, еще раз  напомнил
себе, что лучший план действий - это полное отсутствие планов, и задремал.
     Проснулся от тихих шагов за стеной. На кухне звенела  посуда,  шумела
вода,  а  потом  Месроп  громко  спросил,  какой  идиот  жарит   мясо   на
растительном масле?
     Виктора встретили неласково. Широкоплечий в кокетливом  переднике  из
гардероба хозяйки резал лук и исходил слезами, Адам размахивал бутылкой  с
оливковым маслом и что-то втолковывал  Месропу,  а  Месроп  молча  выливал
шипящее масло из сковородки в раковину.  Широкоплечий  тут  же  утер  лицо
фартуком  и  вручил  Виктору  нож,  приглашающе  указав  на   недорезанные
луковицы.
     Минут через  десять  они  сидели  за  кухонным  столом.  В  сковороде
жарилось мясо, рядом в кастрюле тушились овощи, в животе  у  Широкоплечего
время от времени бурчало, после чего он виновато улыбался и протирал очки.
Кобура мешала ему, но он  ее  не  снимал,  хотя  Месроп  ехидно  предложил
расслабиться и не натирать себе ребра глупыми железками.
     Так, перебрасываясь пустыми фразами, они съели  все,  и  Адам  как-то
неуверенно пригласил обменяться впечатлениями.
     Месроп хмыкнул, вывалил грязную посуду в раковину и ушел  в  комнату.
Переглянувшись, Адам и Широкоплечий пошли за ним.  Широкоплечий  при  этом
взял с подоконника небольшой ручник.
     Виктор тоже поднялся, но вместо того, чтобы идти в комнату, распахнул
кухонную секцию. Не помешает вооружиться. Кухонные ножи не годились,  либо
слишком длинные, либо хлипкие ковырялки. Вздохнув, Виктор сунул  в  карман
медный пестик из старой позеленевшей ступки.
     В комнате он застал  всю  троицу  у  небольшого  плоского  экранчика.
Широкоплечий  держал  в  руке  брелок  дистантника  и  время  от   времени
переключал каналы. Приглядевшись, Виктор обнаружил, что смотрят не местную
программу, а работу камер, которыми они  с  Месропом  нашпиговали  дом  на
улице Занаду.
     Мелькнул знакомый  круглый  зал.  Пару  раз  рыбьи  глаза  объективов
упирались в надоевшие  до  тошноты  коридоры.  Пустая  библиотека.  Виктор
удивился, вроде бы  сюда  они  не  всаживали!  Хотя  там  бродили  Адам  и
Широкоплечий. Техника быстро дохнет, но кое-что они рассчитывают  увидеть.
Жаль,  нет  камеры  в  подсобке.  Интересно,  какое   было   бы   лицо   у
Широкоплечего, возникни на экранчике его покойничек?
     Широкоплечий выключил экран и, оставив его на столе, вышел. В комнате
стало тихо. Месроп сидел, сцепив  ладони  на  затылке.  Зевнул  и  прикрыл
глаза. Адам молча посмотрел на него. Наконец, Месроп хрустнул  пальцами  и
вздохнул.
     - Хорошо бы подвести итоги, - сказал он.
     - Да, неплохо, - согласился Адам.
     - Итогов нет.
     - Техника пока работает, - осторожно  проговорил  Адам.  -  У  нас  в
запасе день или два. Есть время...
     - Нет у нас ничего, - сердито  сказал  Месроп.  -  Можно  сворачивать
технику и расходиться по домам.  Я  долго  общался  с  одним  человеком  и
разобрался в сути дела.
     - Даже так! - вскинул брови Адам. - Вы говорили с руководством секты?
     - Секты, собственно говоря,  нет.  Почти  все  разбежались,  осталась
кучка неофитов. Очень шумные люди, достигшие середины пути... И все!
     - Я бы не сказал, что осталось несколько человек, - Адам смотрел мимо
Месропа и тер пальцами виски.
     - Не в этом дело. Физически они все  здесь.  Но  распалась  общность,
духовная, или там,  мистическая  связь.  Они  так  и  не  смогли  пережить
исчезновение Саркиса. Сейчас даже не могут найти добровольца-восприемника.
     - Не понял.
     - Перед исчезновением Саркис сообщил пятерым некие слова. То  ли  это
мантры, то ли составные части  какого-то  заклятия,  внятно  объяснить  не
смогли. Нужен человек, который выслушает эти слова и соединит  их  вместе.
Возникнет некая точка слияния, некий вектор движения, своего рода  ключ  к
Новым Вратам.
     - Даже так! - опять сказал Адам.
     - Может, так, а может, иначе. Я немного запутался.  Впрочем,  это  не
имеет никакого значения. Добровольца не нашлось. А  завтра,  наверно,  уже
будут рассекречены все их тайны.  И  давайте  выпьем  немного  коньяка,  -
неожиданно заключил Месроп.
     - Пейте сами свой коньяк! - мрачно сказал Адам. - Мне нужно подумать.
     Он вышел из комнаты. Месроп большим и указательным пальцем  разгладил
усы и вполголоса сказал:
     - Сейчас они решают, кончать нас прямо здесь или  плюнуть  и  забыть.
Надеюсь, они выберут второе. Это справедливо: мы помогали им по мере  сил.
К тому же этот вариант мне нравится больше. Адам  не  похож  на  человека,
которому нравятся трупы.
     Рассуждения о том, будут ли их убивать, Виктор пропустил мимо ушей. У
него были свои резоны по этому поводу. Он только спросил у Месропа, что за
история с добровольцем.  Месроп  оживился  и  сказал,  что  история  самая
заурядная. Как всегда, кашу заваривают одни,  а  на  амбразуру  предлагают
ложиться другим. Заметь,  сугубо  добровольно  и,  желательно,  с  должным
энтузиазмом. При чем здесь амбразура, спросил  Виктор.  К  слову,  ответил
Месроп, просто образ. Если угодно, можно  сказать  иначе  -  один  человек
должен принять страшное, чтобы все остальные  превратились  если  и  не  в
богов, то во что-то похожее.
     Виктор почесал переносицу и спросил, неужели любой, овладевший  этими
мелкими трюками, становится богом. Отнюдь, и даже напротив, громко  сказал
Месроп, все эти разгоны, тренинг, медитативная гимнастика и горловое пение
только стадия кокона, личинки. А вот когда аспекты истинного существования
и несуществования сольются в точке сингулярности,  которая  есть  истинный
логос, тогда... Тогда...
     - Что - тогда? - спросил Виктор.
     - Не знаю. Боюсь, они тоже не знают, что тогда произойдет. Они только
надеются.
     - На что надеются?
     - А? - Месроп рассеянно посмотрел на Виктора.
     - Что там сольется в точке? - терпеливо спросил Виктор.
     - Да, извини, задумался. Когда все пять ингредиентов сольются, что-то
должно грянуть, качественный скачок, понимаешь,  резонанс.  Все,  чем  они
сейчас владеют, окажется детской шалостью по  сравнению  с  тем,  что  они
смогут тогда. И все упирается в сущую малость - нет добровольца.
     - Почему?
     - Да потому что каждому хочется стать богом, но желательно бесплатно.
А каково тебе знать, что ты только сосуд,  в  котором  плавится  волшебная
пилюля?
     - Ничего не понимаю.
     - Носитель сущности и сама сущность не одно и то же.
     - Не понимаю, - упрямо продолжал Виктор.
     - Ну как тебе  сказать...  Во-первых,  они  просто  не  успели  найти
добровольца,  все  раскручивается  слишком  быстро.  Следуя  воле   своего
учителя, они вынуждены отдать имение свое миру. Будь у них больше времени,
нашли бы молодого неофита.
     - Это опасно?
     - По всей  видимости  -  да.  Своего  рода  жертвоприношение...  Нет,
неверно, это скорее единоборство. Точнее, ритуальная битва одновременно  с
богом и с дьяволом.
     - Но ведь они не существуют! По крайней мере, для них.
     - Ты попал  в  точку.  С  несуществующими  богами  сражаться  гораздо
трудней. Честно говоря - совершенно безнадежно. Но  это  пустой  разговор.
Никто из них не решается принести себя в жертву.
     - Не уверен, - тихо сказал Виктор.
     Месроп быстро глянул на дверь, поманил его пальцем к себе и подошел к
окну. Указал пальцем на свое ухо.
     Виктор шепотом поведал о своей встрече с Петром, не сказав  ничего  о
дискете. Так, случайная встреча с пьяным неофитом, который готовится  лечь
на амбразуру или взойти, куда попросят.
     - Что же ты молчал, - яростно прошипел Месроп, - вот молчун чертов!
     - Интересно,  -  насупил  брови  Виктор,  -  и  Адаму  я  должен  был
рассказать?
     Уткнувшись носом в стекло, Месроп тяжело  сопел.  Виктор  смотрел  на
улицу. Второй этаж. По карнизу до киоска, а с него на купол платформы.  На
все двадцать секунд. Сумеет Месроп пройти по карнизу? Широкий, сантиметров
сорок.
     - Цейтнот, - сказал Месроп, - не могу  сосредоточиться  и  выработать
план. Все летит кувырком. Я почти договорился с... одним человеком. Обещал
приехать к нам в Саратов и научить всему. Что же получается  -  врал?  Или
только посвященные знают? Боюсь,  наша  авантюра  с  треском  рассыпалась.
Сармат будет смеяться...
     Виктор пожал плечами.
     - Тебе хорошо, - горестно усмехнулся Месроп, - а мы с Мартыном вокруг
этих ребят много чего закрутили. Теперь у нас считанные часы  или  минуты.
Что делать?
     - Вести себя достойно, - неожиданно раздался голос за спиной.



                                    8

     В комнату вошел Адам, а за ним и Широкоплечий, вынимая на ходу из уха
шарик с круглой пружинкой.
     - Очень достойное занятие - подслушивать! - с досадой сказал Месроп.
     - С такими партнерами ничего другого не остается, - отпарировал Адам.
     Он  укоризненно  погрозил  пальцем  Виктору   и   уселся   за   стол.
Широкоплечий включил экран и медленно пошел по точкам.
     - Вы  очень  самоуверенны,  -  сказал  Адам.  -  Информация  молодого
человека интересна. Но! - Он поднял палец. - Вы думаете, что информация  с
наших камер не идет еще куда-нибудь? Вы полагаете, что мы  одни  напичкали
камерами дом на улице Занаду? Мы здесь пытаемся обмануть друг друга,  а  в
это  время  наши  подопечные,  возможно,  начали   ритуал   провозглашения
финального заклятия. События приобретают такой  угрожающий  характер,  что
там, - опять поднятый палец, но  на  этот  раз  не  назидающий,  а  просто
показывающий вверх, - могут принять соответствующее решение, и мы вместе с
нашими богочеловеками рискуем в ближайшее время обратиться в пепел. Что вы
об этом думаете?
     - Я ничего не думаю, - сухо ответил Месроп.
     - Правильная оценка своих возможностей, - кивнул головой Адам. - А  я
вот думаю, что сейчас чьи-то пальцы ложатся на пыльные кнопки...
     - Гхм! - произнес Широкоплечий.
     - Бросьте! - отмахнулся Адам. - Мы сгорим вместе, если эта  дрянь  на
орбите сработает. Одна надежда, что за долгие годы там все разрядилось.
     - А-га, - медленно протянул Месроп. - Лазерная бомба.
     - Так, - согласился Адам. - И поверьте, я не знаю, где и кто держит в
прицеле дом на улице Занаду. Не знаю радиуса поражения. Не знаю, блеф  это
или на самом деле у них есть коды...
     - У кого это - у них? - спросил Месроп.
     - Гхм, - вторично сказал Широкоплечий, и Адам замолчал.
     На экране  мелькали  коридоры,  комнаты.  Широкоплечий  вопросительно
поглядывал на Адама.
     - Ну-ка, минуточку, - сказал вдруг Месроп.
     Виктор  подошел  к  столу  и  встал  за  спиной  Широкоплечего.   Тот
недовольно дернул плечом, но промолчал.
     Это был  круглый  зал,  Виктор  вспомнил,  что  камеру  прилепили  на
балкончике. Сверху почти невозможно разглядеть лица, но Виктор  готов  был
поклясться, что фигура в центре  -  Петро.  А  когда  Широкоплечий  тронул
сенсоры и дал наплыв, тот на миг поднял голову, и Виктор вздрогнул, увидев
его абсолютно трезвые злые глаза.
     К стене прижались пятеро людей, и Виктор догадался, что именно они  и