ухи ходили разные. Одни  говорили,  что  он  сгинул  в  богучарских
топях, другие - что не сгинул, а бродит в лесах за  Кологривом,  время  от
времени объявляясь в бестелесном виде случайным путникам, а третьи и вовсе
твердили несусветное, будто ушел он далеко за Кавказские горы  и  вернется
оттуда с могучим воинством  соплеменников  покарать  обидчиков  своих.  Но
слухи так и не стали легендами, а после похода на Москву и они заглохли.
     Не веря ни одному из слухов, Виктор был уверен, что Месропа давно нет
в живых, иначе маги нащупали бы его и изловили.
     - Ну, спасибо, ты меня оживил, - бодро  сказал  Мартын  и  гаркнул  в
сторону двери: - Эй, где ты там?
     Возник хранитель и пропустил Мартына, подобрал берет и куртку. Уходя,
еле заметно подмигнул Виктору. Распустились...


     Он снова подошел к окну. Завтрак стыл на столе, но  после  вчерашнего
есть не хотелось. Он почти не пил, налегая на жаркое, и, кажется, переел.
     С шестого этажа хорошо просматривалась Москворецкая набережная вплоть
до  кремлевской  пустоши.  Далеко  за  буйной  зеленью  деревьев   торчала
обглоданная  наполовину  телебашня.  Местами  из   растительного   покрова
вылезали жилые прямоугольники, одинокими утесами торчали высотные  дома  -
вернее, то, что от них осталось.
     Сюда, на Котельническую, они успели вселиться до того, как  воздушная
нечисть распоясалась и начала жрать сверху вниз постройки. А потом Борис и
его маги вообще загнали страх небесный вверх, гораздо выше, чем  это  было
лет десять назад, и теперь разве что на глухих  окраинах  неведомая  дрянь
шалит, да и то не ниже пятого-шестого этажа.
     Центральное строение Хором заняли маги. Редкие  смельчаки  взбирались
на самые верхние этажи. Однорукий уверял, что если долго  всматриваться  в
воздух, прижавшись лицом к стеклу, то может  явиться  сам  владыка  мелких
тварей в образе мерзостном до сумасшествия. Один раз Виктор влез под самый
шпиль высотки, долго смотрел. В вечернем воздухе  вдруг  померещились  ему
глаза, внимательно его разглядывающие. Потом  сообразил,  что  видит  свое
отражение в толстом стекле.
     Там, где обретались маги, страх небесный таял, уходил вверх, так  же,
как и при большом скоплении людей.
     Из-за портьеры возник Иван и доложил, что просится с докладом сотник.
Виктор кивнул.
     Сотник крепко стоял на ногах, но флягу у  пояса  перекосило  и  глаза
блестели.
     - Ну, что? - спросил небрежно Виктор. - Никого не потеряли?
     - Какой там! - весело сказал сотник. - Мы на  них  только  выехали  и
пару раз под зад пикой - разбежались как тараканы.
     - Где ты тараканов видел? - свирепо зарычал Виктор.
     - А? - растерялся сотник.
     - С утра нажрался! - Виктор сгреб сотника  за  воротник,  но  тут  же
отпустил. - Распустились, черти, давно в деле не были!
     - Эт-точно! - вскричал сотник. - Разве это дело -  в  засаде  сидеть,
мухоморов отлавливать. Хоть бы кто защищался. Вченые! - процедил он.
     - Пленных много?
     - Всех взяли. Железки их, как велено, побили - и в воду.
     - Велено, велено... Сначала надо было магам показать!
     - Так с нами был один. Старье, говорит, ломай к черту.
     - Ну, свободен.
     Сотник развернулся к двери, чуть качнулся и почесал в затылке.
     - В чем дело, Евсей? Что забыл?
     - Да, один из этих, вченых, к вам просился.
     - Не понял.
     - Ну, отведи, говорит, к маршалу, дело есть. Ему шиш под  нос,  а  он
вас по имени знает. Ну, вот думаю...
     Виктор  внимательно  посмотрел  на  сотника.  Скорее  всего  лазутчик
вернулся. Забыл пароль или долго был в разведке и не знает новый.  Но  как
он оказался на калужской дороге, если шел из-за Волги?  Хотя,  тут  Виктор
слабо улыбнулся, ему ли не знать, какими  хитрыми  и  неожиданными  путями
идут люди. Ну, раз назвали  его  имя,  а  не  тысяцкого  Егора,  ведающего
разведкой ближней, то, значит, серьезный человек пришел.
     - Не маг? - спросил он на всякий случай у сотника.
     - Проверили, чистый, - ответил Евсей.
     В войске магов побаивались, а при случае подстраивали мелкую гадость.
Случай не всегда выходил. За это тоже не любили.
     - Ладно, веди. Только, чтоб лица не видели.
     - На нем колпак такой, хрен что увидишь.
     Сотник вышел. Виктор тронул подбородок. Не  нравилось  ему  внезапное
появление лазутчика, особенно перед  Сбором.  Может,  это  и  не  лазутчик
вовсе,  а  подосланный  убийца?  Правда,  в  Москве  покушений  на   людей
значительных не было, пропадали иногда бойцы неосторожные, но на окружение
Сармата никто не посягал. Знали, выловят маги умыслившего еще на подступах
к Хоромам.
     На всякий случай Виктор приказал Ивану  встать  за  колонной,  а  сам
отпер ларь с оружием и потянул было  обойму  с  метательными  найфами,  но
передумал и взял стилет. Потом накинул на себя легкую  куртку  со  вшитыми
пластинами - дар Сармата. Если ударит маг -  не  поможет,  но  клинок  или
спицу держит прилично.
     Прошелся по залу. Отсюда можно попасть в спальню, кабинет,  гостевую,
две комнаты он отвел для штабных нужд, там порой засиживались  с  дежурным
сотником.
     Когда-то давно на этаже было несколько квартир и двери их выходили  к
этому залу. После  вселения  много  стен  выломали,  пару-тройку  проходов
заложили кирпичом, комнаты слегка перестроили и забили  лишние  окна.  Вот
здесь, за колоннами, раньше были двери  лифтов.  Их  сразу  же  заколотили
досками от старой мебели, а уцелевшую мебель придвинули к стенам вплотную.
     Вошел сотник, а за ним человек в светлой куртке с большим  капюшоном,
надвинутым аж до подбородка. В комнате  появились  еще  два  дружинника  и
встали по обе стороны двери.
     Усевшись в кресло, Виктор поманил к себе пленника и велел ему  встать
лицом к нему.
     - Слушаю тебя, - сказал он.
     - Здравствуй,  Виктор,  -  почти  шепотом  ответил  гость  и  немного
приподнял капюшон.
     Виктор вгляделся, прикусил губу, а потом молча кивнул  и  поднялся  с
кресла. Бойцы у дверей вскинули арбалеты, а сотник Евсей положил  руку  на
тесак.
     - Все свободны! - Виктор указал на дверь. - Благодарю за службу.
     Дружинники  вышли,  сотник  хотел  что-то  сказать,  но  передумал  и
последовал за ними.
     - Ты тоже свободен, Иван, -  сказал  Виктор.  -  Когда  понадобишься,
позову.
     Не взглянув в сторону гостя, Иван скрылся за дверью и плотно затворил
ее. Виктор молча перешел в соседнюю комнату,  оставив  портьеру  открытой,
чтобы можно было наблюдать за входом. Гость откинул капюшон  и,  улыбаясь,
последовал за ним.
     Не говоря ни слова, Виктор обнял его за плечи, сжал и отпустил.
     - Ну, так еще раз здравствуй, Виктор, - сказал гость.
     - Здравствуй и ты, Месроп.



                                    1

     Опустошив блюдо, Месроп аккуратно  собрал  корочкой  подливку,  съел,
глотнул вина и, отдуваясь, упал на диван.
     - Давненько не едал такой баранины, - сообщил он.
     - Ты, я вижу, вообще давно не ел, - отреагировал Виктор.
     - Что ж, ты напитал мою плоть, а я готов насытить твое любопытство.
     - Насыщай.
     Месроп оторвал голову от валика, с сожалением оглядел стол, потянулся
было к вазе с фруктами, но потрогал живот и со вздохом уронил руку.
     - Прежде всего скажи, что будет с пленными. Понимаешь, со мной...
     - Ничего с ними не будет, - пожал  плечами  Виктор.  -  Их  отвели  к
магам. Не хмурься, их не будут варить в котле и пытать тоже не собираются.
Проверят, кто способен принять силу, и предложат ее, а кто не  сможет  или
не захочет, поработает немного на плантациях - и все!
     - А, - хитро прищурился Месроп, - кологривские плантации  магов.  Что
за хитрые травки они там выращивают?
     - Не знаю.
     - Ты много чего не знаешь, - вздохнул Месроп.
     - Не спорю, - сухо ответил Виктор. - А для начала я хотел бы  узнать,
куда ты исчез из Саратова? Главное, почему?
     Виктору показалось, что Месроп сейчас рассмеется: уголки губ поползли
вверх, глаза прищурились. Но было  не  до  улыбок.  Виктор  надеялся,  что
Месроп сразу же развеет все несуразицы, прояснит муть, наведенную на него,
и они вместе пойдут к Сармату, и можно даже немного  разыграть  Правителя,
только не перебарщивая, а потом  позвать  Мартына  и  ради  такой  встречи
крепко гульнуть.
     -  Действительно,  надо  разобраться,  -  озабоченно  сказал  Месроп,
приподнявшись на диване и усаживаясь. -  Я  помню,  там  в  Саратове  было
какое-то недоразумение.
     - Недоразумение, - эхом отозвался Виктор и горько усмехнулся.
     Он молча смотрел на Месропа, и ему казалось, что  видит  перед  собой
мертвеца. Жизнь гостя не стоила ничего, и жить ему оставалось  до  первого
мага. Хорошо, что Иван быстро ушел и не всмотрелся в гостя; для него что в
капюшоне, что голенький. Хотя, как  знать,  может,  он  уже  привел  своих
ребят, и они дожидаются  Месропа  на  лестнице.  Здесь,  конечно,  его  не
тронут, живи хоть сто лет, не выходя, только Сармат сам явится  на  суд  и
расправу, а с ним и Борис, по праву Верхнего мага.
     "Недоразумение"! Неужели он не знает или не понимает? Да нет,  знает,
чертушка старый, и прекрасно все понимает, иначе за пять лет объявился  бы
или подал весть. Но почему он тогда исчез? Впервые за долгие годы сомнение
вползло в душу Виктора.
     Пять лет назад в Саратове на одном из больших сборов долго обсуждали,
что делать: держать до последнего оборону на Волге или  взрывать  мосты  и
уходить в Москву собирать силы.  Тогда  еще  маги  были  наперечет  -  три
десятка начинающих  и  пара-тройка  сильных.  Тут  Николай  снова  выказал
организаторский дар и ввел обучение двумя  потоками,  ревностно  следящими
друг  за  другом.   Быстро   выдвинулся   Борис,   проявивший   недюжинные
способности, а в помощники к нему подобрали двух послабее. Правда,  вдвоем
они могли его одолеть. А к тем двоим приставили еще более  слабых,  но  по
трое к каждому. С тех пор и присматриваются, чтоб кто  из  них  слишком  в
силу не вошел и в соблазн не впал.
     Сработала перекрестная система, когда один из начинающих магов  сдуру
или по наущению пытался убить Сармата. На Сборе из  угла  зала  вдруг  над
головами сидящих метнулся с вытянутыми  вперед  руками,  и  долети  он  до
Сармата, прошил бы того насквозь ладонями. Но из другого угла промчалась в
воздухе наперерез другая тень, мелькнула искра стального когтя - и  рухнул
убийца на сидящих, закручиваясь в собственные кишки.
     За неделю до Сбора исчез Месроп. Искали его, не нашли,  а  тут  вдруг
покушение. На магов смотрели  косо.  Горячие  головы  предлагали  вырезать
подчистую, навалиться дружно и всех передавить. Но тут маги привели одного
из своих и устроили на глазах у Сармата и  тысяцких  знаменитую  мельницу.
Запрыгали вокруг, закружили, а маг  связанный  и  начал  выкладывать,  как
Месроп подбивал его да того, что на Сармата прыгнул, на злое дело.
     Верить не хотелось, многие и не поверили, но деться  было  некуда,  и
спросить тоже некого - исчез Месроп, и тем словно вину свою признал.
     - Вот, значит,  как  оно  повернулось,  -  задумчиво  сказал  Месроп,
выслушав сумбурный рассказ Виктора.
     - Да, так! - сердито рявкнул Виктор. - И не говори, что ты ничего  не
знал, иначе хоть весточку послал бы!
     - Да знал я, знал, - с досадой ответил Месроп. - А что я мог  сделать
- маги добрались бы до меня раньше, чем я до  тебя  или  Мартына.  Кстати,
Мартын тоже думает, что я злодей?
     - Почему - тоже? Я в тебе не сомневался.
     - Ну, спасибо.
     - Да уж пожалуйста! - Виктор опустил кулак на столешник.
     Он ничего не понимал! Почему Месроп так вызывающе себя ведет? Неужели
не понимает, что перед ним не замкнутый, угрюмый гонец, отвечающий  только
сам за себя, а маршал, который по команде может поднять несколько тысяч  и
повести куда и на кого угодно? За пять лет Месроп, кажется, не  изменился,
но это не делает ему чести. Разумеется, он не отдаст его в лапы  магов,  и
даже поможет выбраться из Хором. Но чего это будет ему стоить, и найдет ли
он слова оправдания, если узнает Сармат...
     - Ладно, - сказал он, лихорадочно  соображая,  сойдет  ли  Месроп  за
лазутчика. - Тебя маги вроде не засекли, а бойцы  из  засады  уже  забыли.
Считай, что тебя здесь не было. Отдохни, поешь как  следует.  Стемнеет,  я
тебя выведу. Дам коня.
     Месроп поднялся с дивана, подошел к окну. Виктор глядел ему в затылок
и не понимал, почему он так спокоен. Может, все слова и  доводы  магов  не
стоят одного слова Месропа? Скажет Сармату и смоет с себя поклеп!  Что  же
он сейчас молчит!
     - Да-а, - протянул Месроп, - Москву не узнать.  Леса,  сады.  Сколько
жителей осталось, тысяч сто, наверно.
     - Пятьсот, - Виктор подошел к нему и посмотрел вниз.
     Все спокойно. От центрального входа никто не идет. Но это  ничего  не
значит. Егор недавно намекал,  что  есть  у  магов  ходы,  пробитые  между
стенами корпусов на нежилых этажах.
     - Тяжело было Москву брать? - спросил Месроп.
     - Да кто ее брал? - удивился Виктор, а потом засмеялся.  -  Пришли  и
заняли пустующие дома.
     Он смотрел вниз, на реку и  вспоминал,  как  удивились  представители
ООН, когда к ним  ввалились  дружинники  и  очень  вежливо  пригласили  на
переговоры. Доктора Мальстрема Виктор не застал. В отъезде был  доктор.  В
ответ на просьбу свернуть свои структуры  и  сдать  дела,  ооновцы  начали
горячиться и требовать референдума. На что Сармат  немедленно  согласился,
чтобы не было повода для вмешательства извне.
     С появлением  магов  нечисть  притихла,  но  и  вся  сложная  техника
развалилась окончательно. Прокламации набирали  вручную  и  расклеивали  в
людных местах. Ну и, естественно, сработали лозунги,  хватит,  мол,  опеки
добрых дядей, сами с усами, наведем порядок. И все.
     - Не  брали  мы  ее,  -  повторил  Виктор.  -  Осталось  как  прежде.
Самоуправление поддерживаем, ну и следим, чтобы разбоя не было.
     - Клятву блюдете? - хитро прищурился Месроп.
     - Что? А-а... - Виктор закатил глаза, - блюдем, еще как!
     Референдум выяснил, что москвичам надоел ласковый контроль  ооновских
функционеров. Сармат решил выступить перед народом  и  присягнуть  ему  на
верность. Идея была  Мартына.  Ну,  конечно,  и  маги  постарались.  Очень
эффектно. Правитель, тогда еще,  правда,  всего  лишь  начальник  дружины,
стоял на Лобном месте и, воздев руки, кричал  слова  клятвы.  В  пасмурном
небе над ним вдруг образовалась проплешина, облака быстро таяли,  а  когда
он проревел последнее "и в этом тоже клянусь", солнечные лучи брызнули  на
него. Народ очень радовался.
     Борис потом крыл на чем свет стоит все эти радости, у него три мага с
точки слетели от натуги, теперь их  с  ложки  кормят  и  "папа-мама"  учат
говорить. К тайному злорадству многих дружинников, как ни колдовали  Борис
и его команда над дискетами, пока  еще  техника  работала,  но  так  и  не
вчухались, - как не стать идиотом, если  постоянно  практикуешь.  За  силу
приходилось расплачиваться.
     Вышло так, что чем сильнее маг, тем реже и осмотрительнее  использует
свою силу. Гуртом наваливаясь, могут, конечно, дел наделать,  но  в  своей
стае присматривают друг за другом. Поговаривали, что самых способных Борис
с дружками долго держат на нижних ступенях, отупляя  потихоньку.  Слухи  в
последнее время от безделья пышно расцвели.
     - Дома рушатся, - сказал Месроп. - От  телебашни  остался  пшик.  Да,
воистину небо становится ближе. Кончается город.
     - Отстроим, - уверенно возразил Виктор. - Народ  собирается,  нечисть
притихла. Люди строятся помаленьку, понимаешь, не в старые дома вселяются,
а наново строят. Красивые домишки, сам видел. Будут люди - будет и город.
     - Ну, значит, так тому и быть, - согласился Месроп.
     "Что он все тянет? - подумал Виктор. - Спросить в лоб, что ли?"
     - Лес вроде там поредел, - Месроп завозил пальцем по стеклу.
     - Вырубаем помаленьку. Осторожно, стекло не выдави!
     - Ага. Хорошо. Зима в этом году ничего. Снег шел.
     - Два раза.
     -  Кончается  потепление,  скоро   все   назад   пойдет.   Вода   уже
остановилась. Знаешь, почему?
     - Нет.
     - Меньше жечь стали. Вот парниковый эффект и сошел потихоньку на нет.
Понимаешь?
     - М-м...
     - Впрочем, это тебе неинтересно.
     - Отчего же, - медленно сказал Виктор, - очень интересно. Вода уйдет,
земля освободится. Надо будет заселять.
     - Да, действительно. Только куда вам столько земли?
     - А это пусть наши внуки решают.
     - Ты гляди,  -  Месроп  покачал  головой,  -  а  я  и  не  сообразил.
Государственно мыслишь!
     Они вернулись к столу. Виктор смотрел на изможденное, заросшее темной
с проседью бородой лицо Месропа и не понимал - издевается он над  ним  или
нет. А потом вдруг сообразил, что, в сущности,  говорит  с  покойником,  и
раздражение уступило место стыду. Как  ни  кинь  -  далеко  не  уйдет,  не
ускачет. Раз уж объявился в этих краях, то маги его  учуют,  если  уже  не
учуяли. Может, хитроумный Борис нарочно позволил ему  прийти  сюда?  Какая
нужда? Странно, что Месроп появился перед Большим Сбором. Завтра, конечно,
многое решится, может, на годы вперед. И от  того,  чьи  доводы  покажутся
Сармату убедительными, решится судьба великого дела. Есть ли нужда  Борису
устраивать скандал во время Сбора, если Виктор примет не  его,  а  Мартына
сторону? Вряд ли. Маги на Сборах слова не имеют, хотя мнение свое,  совет,
пожелание могут высказать, но как Сбор решит, так и будет. Голоса  Мартына
и его, Виктора, перевесят, пожалуй, всех тысяцких, а Николай почти ни разу
не высказывался - что решат, то и ладно. Правда, слово  Сармата  перевесит
все, но тут уж как сказать, как убедить, уговорить. Недаром  Мартын  зовет
на час раньше.
     - Значит, внуки, говоришь, - Месроп взял из вазы апельсин,  повертел,
полюбовался оранжевой кожурой и положил обратно. - Кстати,  ты  семьей  не
обзавелся?
     Виктор покачал головой. Короткий сумбурный роман  с  Мартой,  сестрой
Бориса, начался и закончился в Саратове почти сразу же  после  возвращения
из  Будапешта.  Несколько  месяцев  длилась  их  связь,  а   потом   Марта
простудилась, слегла, да так и не поднялась. Виктор  не  был  убит  горем,
скорее - потрясен ее нелепой  и  неожиданной  кончиной,  он  только-только
свыкся с ее бурным темпераментом, складывалась привычка,  которая  обещала
перерасти в привязанность - и вдруг такая глупая несправедливость.  За  те
месяцы, что они прожили вместе, он ни  разу  не  вспомнил  Ксению,  словно
сошло с него наваждение, а потом, через неделю после смерти  Марты,  вдруг
ни с того ни с сего накатило, взял одну из последних еще летавших платформ
и рванул на ферму, где жила Ксения. Вместо фермы  он  обнаружил  пепелище.
Вылезшая  из  шалаша  старуха  сказала,  что  все  сожгли   лупилы,   люди
разбежались: часть ушла в Саратов, остальные двинулись к  Тамбову.  Ксению
она знала, но уцелела ли та во время  побоища,  сказать  не  может.  Долго
стоял Виктор, уставившись неподвижно на обгорелые руины, а потом предложил
старухе увезти ее отсюда. Та  не  согласилась,  сказав,  что  своих  здесь
закопала, вот и охраняет могилки.  А  если  вдруг  забредет  кто,  спросил
Виктор, на что старуха вытянула из-за спины ржавый серп.
     Исчезновение Ксении легло в ряд потерь. Когда  вдруг  пропал  Месроп,
некий внутренний голос словно сказал -  "три",  и  наступило  опустошающее
успокоение. Виктор понял, что теперь  долго  не  будет  никого  терять,  и
только неделю спустя задумался - а кто остался?
     Что же теперь  означает  появление  Месропа:  случайная  встреча  или
начинают возвращаться ушедшие?
     - Ты не  изменился,  -  вдруг  хохотнул  Месроп.  -  Вижу,  как  тебя
распирает любопытство, а все равно сдерживаешься.
     Виктор медленно выдохнул. "Знал бы ты, что меня распирает, -  подумал
он, - не смеялся". Он словно увидел, как маги волокут