Месропа, скрутив ему
руки назад и подрезав сухожилия на ногах, и Месроп исчезает  за  тяжелыми,
окованными медью дверьми центрального входа.
     - Ладно, - резко оборвал свой смех Месроп, словно и  ему  привиделась
эта картина, - давай по порядку. Ты сам понимаешь, что никакого заговора я
не составлял, и почему маги на меня зуб  навострили  -  не  знаю.  Вернее,
скажем так, причины тогда им не были известны. Хотя... - он  задумался,  -
при сильной предикции они могли что-то унюхать.
     - Не понял.
     - Ну, им не по вкусу придется то, чем я занимаюсь последние годы.  Но
тогда еще повода не было.
     - Ты продолжай, продолжай, - Виктор поднялся с  места  и  заглянул  в
соседнюю комнату.
     Пусто.
     - Все, пожалуй.
     - Но покушение на Сармата...
     - Ты в своем уме?! Зачем мне на Сармата покушаться, да еще так глупо?
Что мне плохого Сармат сделал! Я же его, медведя такого, как брата  люблю.
Да и сам посуди, кто бы мне помешал во время трапез по горлу полоснуть?
     - Э-э... - протянул Виктор, но ничего не сказал.
     Все резоны долго обсуждались и, увы, не в пользу Месропа. Самому идти
с ножом - это  верная  смерть,  а  если  задумал  хитрую  игру,  то  проще
подговорить кого. Наивные доводы приводит, неужели ни разу не задумывался,
что Сармату сказать при встрече?
     Месроп все-таки взял апельсин, очистил и  съел.  От  вина  отказался.
Уперся кулаками в лоб и  закрыл  глаза.  Виктор  озабоченно  посмотрел  на
клепсидру в углу - до полудня еще немало.
     - Я не думал об этой истории, -  сказал  наконец  Месроп,  -  знаешь,
сейчас масса других забот, а тогда и вовсе забыл...
     "Врешь, - сказал про себя Виктор, - не забыл!"
     Месроп внимательно посмотрел Виктору в глаза, улыбнулся.
     - Ну, не  то  чтобы  забыл,  а  задвинул  в  сторону  и  старался  не
попадаться на глаза магам. Я надеялся за год-полтора разделаться со своими
делами, но все затянулось до безобразия... если не до бесконечности.
     Виктор поднял свой фужер, посмотрел на свет и отпил глоток. Вино было
хорошее, с калужских виноградников. После того как там  навели  порядок  и
разогнали банды, местные крестьяне безвозмездно пополняют погреба Сармата.
Разумеется,  время  от  времени  приходится  слать  отряды,   помогая   им
отбиваться  от  пришлых  лихих  людей.  Сторожевыми  вышками  и   световым
телеграфом густо утыкана московская земля, ни  одна  банда  не  просочится
незамеченной. Людей не хватает, хотя в дружину идут молодые ребята охотно.
Растет войско, но медленно. Придется скоро опять скликать народ и  подмоги
просить. Впрочем, это завтра на Сборе решится.
     - За что, говоришь, на тебя маги зуб точат?
     - Разве я не сказал? - удивился Месроп.  -  Есть  только  одна  вещь,
из-за которой они  могут  на  меня  гноиться.  Ты  помнишь  нашу  ходку  в
Будапешт? Так вот, Борис, который  был,  говорят,  хорошим  программистом,
разобрался с дискетами и распечатал методику тренинга и других  магических
штучек. Потом они начали  отбор  и  тренировку,  и  тут  вся  мало-мальски
сложная техника полетела. А дискета пропала. Она  все  равно  не  была  им
нужна, но могли заподозрить, что я ее украл.
     - И поэтому возвели на тебя клеп?
     - Знаешь, мозги тогда у многих были набекрень, головы кружились,  вот
она, сила, в наших руках! Они чуть не молились на дискеты, а Борис  просто
дышать боялся на них.
     - Ерунда какая! Объяснил бы Сармату что к чему. Он  и  сейчас  иногда
тебя незло поминает.
     - Трудновато объяснить, - сказал Месроп, цокнув языком.
     - Да почему?! - вскричал Виктор.
     - Так ведь я их действительно украл, - спокойно и  даже  самодовольно
ответил Месроп.
     Молчание длилось несколько минут.
     - На кой черт они тебе? - наконец спросил Виктор.
     - Не мне.
     - Та-ак.
     Еще хуже. Шутит  он,  что  ли?  Да  какие  могут  быть  шутки  в  его
положении!
     - Хорошо, что мы встретились именно сегодня, - сказал Месроп  и  взял
второй апельсин.
     - Кто мешал встрече год или два назад? Почему сегодня, а не вчера или
послезавтра? - Виктор медленно, неохотно цедил слова,  а  сам  лихорадочно
пытался увязать концы.
     Он ничего не знал об исчезновении дискет. Маги сохранили это в тайне.
Зачем? Дискеты уже тогда никому не были нужны, даже Виктор о них забыл. Но
это второе. А первое - расклад теперь упирался не в  Месропа,  а  в  него,
Виктора. Одно дело - общаться с безвинным оболганным страдальцем, который,
выясняется, и впрямь пальчики подпачкал, и другое дело - закладываться  на
густую интригу, от которой на сто верст разит могильной сыростью.
     - Год назад не мог, - Месроп понюхал апельсин, покатал оранжевый  шар
по столу. - Был хороший случай у Истры, я хотел подойти, но ты был  плотно
окружен магами. Вершил суд и расправу над волчарами.
     - Хороший случай? - криво улыбнулся Виктор. - Ты-то что там делал?
     Он  помнил  грязное  и  кровавое  игрище  под  Истрой  с   поголовным
истреблением лупил на Северо-Западе. Дружинники разорили несколько больших
гнездовий и очистили прибрежные земли. Поначалу у некоторых молодых бойцов
были сомнения, шевелилась жалость. Но потом они увидели горы  человеческих
голов, наваленных к врытым в землю бревнам, украшенным конскими  хвостами.
Сомнения мгновенно испарились, жалость тоже.
     - Ну а если тебя уже распознали  и  ждут?  -  Виктор  указал  большим
пальцем себе за спину, в сторону двери.
     - Тогда мне веники, - легко ответил Месроп. - Но они не узнали. Порой
я сам себя не узнаю... - Он задумался, встряхнул головой  и  продолжил:  -
Ну, об этом потом. А пока, я надеюсь,  ты  не  откажешь  мне  в  маленькой
просьбе?
     - Проси.
     - Отговори Сармата идти походом на ученых.
     - Ах, вот оно что-о!..
     Виктор отпил глоток и  прикрыл  глаза.  Опять  как  в  добрые  старые
времена начинается хитрая круговерть. Ай да Месроп!  Гонимая  затравленная
жертва, надо же! У него в Хоромах соглядатай. И не мелкая вша, а  человек,
близкий к Сармату. Итак, вчера вечером с большого перепоя Мартын назначает
Сбор. А сегодня утром как  бы  случайно  возникает  Месроп  и,  смертельно
рискуя, просит  отменить  поход.  Интересно,  кто  еще  вчера  приходил  в
трапезную после него?  И  вдвойне  интересно,  что  о  походе  на  Бастион
говорит, как о деле решенном. Он, маршал, не знает, куда  Сармат  направит
силы, а Месроп уже в курсе!
     - Я и не знал, что собираемся воевать вчен... ученых! - поднял  брови
Виктор. - Зачем их трогать? Сидят тихо в Бастионе, ну и пусть.  Или  могут
уйти, никто помехи чинить не будет.
     - Так уж и не будет! - прищурился Месроп. - А как я здесь оказался?
     - Порядок должен быть, - назидательно сказал Виктор. - Любой  человек
волен идти на все восемь дымов. Другое дело -  городское  имущество.  Указ
градоправителя никто не отменял. Нарушать указы нельзя.
     - Градоправитель - только декорация. Ты знаешь, кто всем заправляет.
     - Кто? - поинтересовался Виктор.
     - Да брось ты!..
     - Ладно, -  согласился  Виктор.  -  Сейчас  брошу.  Какое  ты  имеешь
отношение к Бастиону? Ты тоже вч... ученый?
     - Куда мне! - вздохнул Месроп. - Я давно не ученый.  Путаюсь  немного
под ногами умных людей.
     - Так это умные люди тебя прислали?
     - В некотором роде.
     - Хорошо. Тогда давай сначала. Вопрос: почему ты забрал дискеты,  для
кого, с какой целью, сколько за  них  получил,  через  кого  передал,  кто
помогал? И, заодно, что ты делал все эти годы? А я пока немного подумаю  о
твоей просьбе.
     - Как ты ловко вопросы задаешь, сразу и не  ответишь!  -  пожаловался
Месроп, сморщив нос. - Ты хочешь меня допросить?
     - Нет, - прошептал ему в лицо Виктор. - Я никого не  допрашиваю.  Для
этих надобностей есть другие  люди.  Просто  хочу  тебя  спасти.  Но  если
вопросы тебе в тягость, забудь о них. Как только стемнеет, выведу  отсюда,
дам пару бойцов - проведут через заставы. Но это все, чем я могу помочь.
     - Очень много для меня, - серьезно ответил Месроп.  -  И  очень  мало
для...
     - Я знаю только тебя, остальные мне до груши.
     Апельсин покатился по столу и шлепнулся на ковер.
     - Рад, что не забыл меня.
     "Тебя забудешь!" - подумал Виктор.
     Вот и Мартын недавно вспоминал,  часу  не  прошло.  Постой-ка!..  Как
ловко все закручивается. Уж не Мартын ли вызвал сюда беглеца? Опять хитрые
дружки разыгрывают хитрую историю для своих хитрых целей. Но  и  он  давно
уже не юный гонец, и еще надо посмотреть, какие цели ему по нраву, а какие
по выгоде.
     - За пять лет у меня столько  приключений  было,  что  с  ходу  и  не
вспомнишь, - Месроп потрогал бороду и вздохнул.
     - Ты не торопись, - успокоил Виктор. - Еще утро.
     Месроп опустил голову.
     - А по мне уже давно глухие сумерки. Но  это  к  слову.  Есть  о  чем
поговорить. Но здесь не очень удобно. Если не возражаешь, побродим немного
на воздухе. Может, встретятся люди...
     - Умные люди?
     - А? Ну да, - расплылся в улыбке Месроп.
     - Ты хочешь, чтобы я  прогулялся  с  тобой  к  Бастиону?  -  удивился
Виктор.
     - Вот именно. Мы заскочим туда ненадолго, поговорим, и тут же  назад.
Если хочешь, я могу остаться. Опишу тебе дорогу...
     - Я знаю дорогу к Бастиону, - перебил Виктор.
     - Этой дороги ты не знаешь.
     - Что дальше?
     - Все! Поговори с умными людьми. Они бы  сами  пришли,  но  их  плохо
встретят.
     - М-да, - усмехнулся Виктор, - неласково.
     - Пойдешь? - с надеждой спросил Месроп.
     - А ты?
     - Подожду тебя здесь.
     - Заложником стало быть?
     - Да хоть бы и так!
     Виктор поднялся и  навис  над  собеседником.  Разговор  закрутился  в
неожиданную и многообещающую сторону. Ученые хотят встречи с ним и  готовы
пожертвовать Месропом. Либо они очень боятся похода, что естественно, либо
не очень дорожат Месропом, что не делает им чести. Теперь ясно,  для  кого
Месроп увел дискеты. Но в те времена об ученых никто и слыхом не слыхивал.
Только в прошлом году патрульные отряды перебрались через разлом и вышли к
Бастиону. Тогда его и Бастионом не называли. Все уже  забыли,  из-за  чего
начались мелкие стычки. Потом вмешались маги, а когда и у них  хряпнулось,
заимели большой зуб и до сих пор его точат.
     Но что, если Месроп просто жертвует собой? Бастион  заполучит  такого
роскошного заложника, как маршал. Мартын предложит за него выкуп. А Борис?
Их отношения после смерти Марты стали почти  дружескими,  но  со  временем
взаимная приязнь остыла. Маг чувствовал  легкую  настороженность  Виктора.
Виктор же никак не мог забыть, что имеет дело с магом.  Когда  говоришь  с
ним, вскоре начинает трясти легкий озноб, холодом несет от магов.
     Нет, вряд ли рискнут взять его заложником. Еще неясно,  состоится  ли
поход, а такая акция, наоборот, может подвигнуть  Сармата  на  решительные
действия. Ударит кровь ему в голову, тогда не посмотрит ни на  заложников,
ни на кого. Дров наломает много.  И  ученые  прекрасно  знают  о  делах  в
Хоромах. Знают, очевидно, и то, что он против  похода  на  Бастион.  Тогда
вдвойне непонятна цель приглашения.
     Здравый  смысл  подсказывает,  что  лучше  не  связываться.  Интуиция
молчит. Никаких предчувствий. Появление Месропа запутало и без  того  туго
скрученный клубок  раскладов  между  обитателями  Хором.  Что  же,  хочешь
распутать - потяни за свободный конец.
     - Хорошо, - сказал Виктор. - Я не прочь прогуляться. Вместе с тобой.
     - Отлично, - мгновенно отреагировал Месроп.  -  Тогда  поехали,  тебе
ведь надо вернуться к вечеру.
     - К чему такая спешка, в крайнем случае переночую у тебя.
     - А ты не опоздаешь... - Месроп замялся.
     - На Сбор? Да нет, успею.
     - Ну и славно, - Месроп встал и взял с дивана свою куртку.
     "Слишком просто я выяснил, что он знает о Сборе, - задумался  Виктор.
- Что же он так сразу признался и глазом не сморгнул? Я же ничего про Сбор
не говорил! Мартын тоже хорош - ни словом не обмолвился, что  жив  дружок.
Неужели ради ученых Месроп пошел на риск? Его могли помять  в  стычке.  Да
рисковал ли он? Месропа ли взяли во время засады? Пока Евсей шел к нему  с
докладом и спускался за пленником,  Мартын  вместо  одного  мог  подсунуть
другого. Может, Месроп спокойненько дожидался  случая  в  покоях  Мартына?
Нет, слишком сложно, да и от хранителей его прятать морока".
     Надев куртку и опустив капюшон, Месроп ждал у дверей. Виктор прицепил
к поясу обоймы с найфами, взял было рапиру, но,  вспомнив,  что  месяц  не
тренировался, повесил на место. Военный  наставник  при  встречах  ругался
последними словами.
     - Возьми что-нибудь посерьезнее, - сказал Месроп, - мало  ли  кто  по
дороге наскочит.
     Виктор проверил магазин и повесил арбалет на спину.
     -  Если  хочешь,  -  добавил  Месроп,  -  прихвати  с  собой  охрану,
телохранителей там, или еще кого...
     - Маг тебя устроит?
     - Лучше не надо.
     - Тогда обойдемся без телохранителей. Впрочем, минутку...
     За дверью в караульной сидел Иван и смотрел в окно. Заметив  Виктора,
вскочил.
     - Вот что, - сказал Виктор, нахмурившись, - где сейчас Богдан?
     - Спит.
     - Разбуди. Поедет со мной.
     Иван и бровью не повел, хотя мог бы и удивиться.



                                    2

     На  Москворецкой  набережной  их  остановил  патруль.  Богдан  выехал
вперед, сказал слово. Один из патрульных узнал Виктора, подобрал  живот  и
молодецки приставил пику к сапогу. Маршал усмехнулся, но,  проезжая  мимо,
поднял два пальца к виску, благодаря за службу.
     "Плохие бойцы из горожан, - подумал Виктор, - но стараются".
     Лучшие воины, конечно, из фермеров, но селяне неохотно отдают молодых
в дружину, у самих руки наперечет. Разве что коней добрых, не  заезженных,
пообещаешь. Ребята, правда, резво бегут к  Сармату,  не  всякому  охота  в
земле ковыряться, но тут порядки строгие - без родительского благословения
в дружину не брали, и порой с большим сожалением заворачивали дюжего парня
обратно. Находились хитрецы, которые подделывали грамоты от родителей,  но
таких было мало, и за ловкость их без особого шума брал  к  себе  тысяцкий
Егор. Ну а уж самых густых  пройдох  обласкивал  Виктор:  готовил  из  них
ходоков, благо не забыл свои старые подвиги, и засылал далеко за Волгу,  в
самое средоточие Итильского каганата.  Не  всякий  возвращался  оттуда,  а
вернувшийся рассказывал о делах тугих и невеселых. Большие отряды  бродили
за Волгой, и куда они двинут, неясно.
     Из  Саратова  пришлось  уходить,  когда  давление  из-за  реки  стало
невыносимым и надо  было  отвечать  на  вылазки  ударом  по  Казани,  либо
отступить.
     Тогда отступили. Дали друг другу клятву в вечном мире  и  тут  же  ее
нарушили. Старые дружинники до сих пор  горделиво  крутят  усы,  вспоминая
рейд на Оренбург, но предпочитают помалкивать о том, как пришлось  бросать
обозы с трофеями, идти дневными и ночными переходами отбивать Симбирск.
     За Волгой нет магов, и слава богу! Да и откуда им взяться у итильцев?
Разве что Месроп?.. Нет, он не похож на самоубийцу.
     Всадники  поравнялись  с  дозорной  вышкой,  что  на   краю   пустоши
возвышалась над руинами кирпичных стен. Богдана окликнули.  Веселый  голос
спросил, нет ли с собой чего выпить. Богдан молча погрозил вверх  кулаком.
"Кто это с тобой?" - спросил другой голос, но Богдан, не отвечая,  проехал
мимо. Месроп  за  ним.  Наверху  забормотали,  кто-то  присвистнул,  узнав
маршала.
     "Почему он едет, не таясь? - задумался Виктор. - Может, и  впрямь  не
боится магов?"
     У огромного круглого пруда, по берегам которого росла  жесткая  серая
трава, Месроп придержал коня и, поравнявшись с Виктором,  сказал  с  явным
облегчением в голосе:
     - Вот теперь отпустило! Не  поверишь,  до  дрожи  в  коленках  боялся
напороться на мага.
     - Не похоже, чтобы ты чего-то боялся, - ответил Виктор.
     - Попадешь к вашим живодерам...
     - Ты веришь этим сказкам? - удивился Виктор. - Маги никого не мучают.
Ты можешь себе представить Бориса, сдирающего с пленника кожу? Да они сами
на себя наговаривают, чтоб боялись!
     Месроп склонил голову набок и хмыкнул.
     За прудом Виктор свернул было к набережной, но  Месроп  махнул  рукой
направо и двинулся по тропе между кустами сирени. Виктор тронул поводья  и
последовал за ним. Сзади, чертыхаясь  вполголоса,  проламывался  на  своем
огромном жеребце Богдан. Виктор обернулся и подмигнул ему, не робей,  мол.
Богдан расплылся в улыбке.
     Без телохранителя выезжать из Дворца не полагалось.
     Виктор  недолюбливал  хранителя  левой  руки,  но  Богдана  привечал.
Молчаливый незаметный  Иван  не  обнаруживал  обиды  или  недовольства,  -
служба, никуда не денешься.
     На прошлой неделе шальной дурохвост с жутким мявом внезапно кинулся с
дерева на Виктора, встречавшего плот с  оружейной  сталью.  Иван  разрубил
зверя в воздухе, да так, что на каждую половину пришлось по хвосту. Виктор
осмотрел забрызганную кровью куртку и недовольно хмыкнул.  Вечером  он  не
нашел на куртке никаких следов крови. Хранитель мог просто отдать куртку в
штрафную команду, постирать, но вывел пятна сам. Благодарности  Виктор  не
испытывал. Маг, он маг и есть, никогда не знаешь, о чем он  думает,  да  и
слово Верховного для него первее, чем приказ маршала.
     Богдан, простодушный увалень, был в переделках всего пару  раз,  а  в
последней стычке чуть не  лишился  зрения.  Его  конь,  испугавшись  визга
недобитого лупилы, шарахнулся аккурат в  кусты  ядовитой  крапивы.  Виктор
успел выдернуть парня из седла, схватив за рукав. Рукав треснул, а  Богдан
полетел в траву. Ослепшего коня хотели прикончить, но передумали и  отвели
к ближайшему дозору. Пойдет обоз, может, кто из крестьян  прихватит,  конь
справный, жалко. После этого случая Виктор испытывал к  Богдану  отеческие
чувства, хоть был старше его лет  на  десять,  не  больше.  Пытался  учить
грамоте, сколько сам знал, но юноша забывал буквы и только таращил  глаза,
когда Виктор велел читать слова.
     На поляне Виктор огляделся.  Сквозь  деревья  просвечивали  невысокие
полуразвалившиеся дома, на некоторых еще сохранились  обрывки  серебристой
консервационной пленки.
     За  поляной  начались  такие  густые  заросли,  что  кони  с   трудом
продирались сквозь них по еле заметной тропинке. Большой шмель  завис  над
головой Виктора. Виктор  поднял  голову,  но  ничего  не  увидел.  Гудение
стихло.
     На следующей поляне Месроп спешился и привязал коня к кусту.
     - Передохнем.
     Пожав плечами, Виктор соскочил  на  землю.  Это  не  поляна  была,  а
большая утоптанная площадь. С одной стороны она упиралась в глухую  стену,
заросшую плющом до единственного нелепого окна. Почти  в  центре  площадки
торчала круглая кирпичная башня, ее верх опоясывали пустые проемы окон.  С
противоположной  стороны  четыре  бревенчатых  дома  стояли  на  кирпичных
фундаментах. Один из домов был в три этажа, с балконом, который  подпирали
два фонарных столба. Окна в глухих ставнях, из трубы  идет  слабый  дымок.
Дверь на балкон приоткрылась, вышла полная  немолодая  женщина  в  красном
халате и неодобрительно посмотрела на  Виктора.  Сказала  что-то  в  глубь
помещения, попятилась и захлопнула дверь. Через  несколько  секунд  Виктор
заметил, как на первом этаже в ставне откинулось смотровое оконце.
     Богдан засопел и встал перед Виктором, прикрывая на всякий случай  от
стрелы.  Но  обитатели  дома,  не  видя   дурных   намерений   пришельцев,
успокоились - вскоре оконце прикрыли. Месроп крутил головой  по  сторонам,
всматриваясь в кусты.
     - Ты кого-нибудь ждешь? - спросил Виктор.
     - Тут у меня есть  приятели,  -  ответил  Месроп,  продолжая  вертеть
головой, - я их слегка опекаю.  -  Он  замахал  рукой  в  сторону  темного
столба, на котором возвышался почерневший старый памятник неизвестно кому,
густо облепленный воробья