тильники  перестали  мигать,  и  концы  их
сияли ровным сильным светом.
     Голоса магов пульсировали в ушах  ревом,  несмолкаемым  "умпа,  умпа,
умпа...", а потом внезапно все  стихло,  только  пение  доносилось  словно
издалека. Маги прижались ртами к трубам, руки же вдели в торчащие  во  все
стороны конусы.
     Клетка, в которой сидел Боров, окуталась серой дымкой.
     "Сейчас!" - Виктор затаил дыхание.
     Сейчас вспухнет чудовищным пузырем серая пыль и  сожрет  дом,  город,
землю, а может, и все, что вообще есть на свете, - Луну,  Солнце,  звезды.
Струи плотного дыма кружились вокруг клетки все быстрее, свиваясь в кокон,
над машиной возникло слабое сияние. Сидящий в коконе поднял глаза и увидел
Виктора, вцепившегося в перила.
     Николай закричал, но крик его растаял в  рокочущем  гуле,  идущем  со
всех сторон. Дымный кокон вдруг распух, превратился в  столб  и  ударил  в
потолок. Виктору показалось, что Николая размазало  по  всему  столбу,  он
успел  увидеть  жутко  перекошенный  огромный  рот,  глаза,   расплывшиеся
полосами друг над другом...
     И все исчезло.
     Один из магов  упал  навзничь,  двое  медленно  подковыляли  к  нему,
пытаясь  поднять,  но  отпустили.  Голова  упавшего  стукнулась  об   пол.
Остальные маги медленно расползлись по залу. Пыльную тишину расколол  крик
ученого:
     - И это все? И это все?
     Он потрясал вздетыми кулаками, приплясывая от возбуждения, хватал  за
рукав то Ивана, то стоявшего рядом старого трухлявого мага.
     - Я ошибся! - радостно крикнул он. - Ничего не вышло!
     - Мы не знаем... - начал было Иван, но ученый перебил его.
     - Нет, знаем, знаем! - исступленно вскричал он. - Мы живы, мы есть, а
значит дурацкая затея провалилась,  и  Николай  не  изменит  ничего  ни  в
прошлом, ни в настоящем, ни в будущем! Никогда, никогда!
     - Где же он? - спокойно спросил Иван.
     - Кто?
     - Николай.
     - Откуда я знаю! Ушел...
     - Куда?
     - Да что вы... - ученый запнулся. - Не знаю.
     - Вот видишь, - хладнокровно продолжал Иван,  -  мое  незнание  равно
твоему. Кто ведает, какими путями идет сейчас Николай и когда он доберется
до цели. Может, это случится через минуту, а может - через год. Кто знает!
Возможно, что великое исправление имен уже произошло, и все  это...  -  он
обвел рукой зал, поднял глаза, и взгляд его остановился на Викторе.
     Иван молчал, застыв с нелепо протянутой рукой. Ученый  и  старый  маг
посмотрели в ту сторону.
     - Хватайте его! - вдруг завизжал старый маг.
     Андрей и Ирина вскочили на ноги. Виктор  бросил  им:  "К  выходу",  и
метнулся в коридор. Он понимал, что даже если Иван и не таит на него  зла,
то другие маги вряд ли будут великодушны. Попади он им  в  руки,  придется
отвечать за Ксению.
     Они быстро проскочили коридор, скатились по  лестнице.  Позади  глухо
неслись крики, топот. У пролома Виктор подхватил дорожный мешок, кинул его
на бегу Андрею и первым выскочил наружу.
     А там их ждали.
     Огромный детина с лохматой бородой прыгнул на них из  кустов,  но  не
успел взмахнуть топором, как рухнул, сбитый с ног палкой Андрея, угодившей
ему  в  солнечное  сплетение.  Треск  и  шорох  в  кустах  выдал   второго
нападающего, а когда перед ними возник невысокий мужчина, его опрокинула в
прыжке Ирина.
     Виктор кинулся вперед, но перед  ним  в  вечерней  полутьме  возникла
фигура в темном одеянии. Маг взмахнул руками, и Виктор понял, что от  огня
не спастись. Однако маг стоял как-то  скособочившись,  и  огненный  клубок
плыл медленно, дергаясь из стороны в сторону, а маг  тряс  руками  нелепо,
словно подталкивал его. Виктор присел, и  шар  проплыл  над  головой.  Маг
снова взмахнул  руками,  но  тут  схватился  за  грудь  и  зашелся  долгим
мучительным кашлем.
     Сбоку  возник  Андрей  и  вскинул  палку,  но  Виктор  знаком  ладони
остановил его.
     С той стороны, где они оставили коней, донеслись крики, ржание.  Судя
по голосам, там было  несколько  десятков  человек.  Неподалеку  вспыхнули
факелы, а из пролома одна за другой полезли какие-то зверские рожи.
     - За мной! - крикнул Виктор и, продираясь сквозь кусты, побежал вдоль
стены. Обогнув здание, оглянулся: Андрей и Ирина следовали за ним.  Погоня
отстала. Где-то здесь должен быть спуск к реке, вспомнил Виктор.
     Они бежали шли, и снова  бежали  мимо  циклопических  руин,  поросших
мхом, мимо странных, полузасыпанных землей и камнями статуй, а когда вышли
к развороченным останкам Бастиона, Виктор увидел, что вниз  дороги  нет  -
месиво из камней, бетонных плит и балок тянулось далеко во все стороны.
     Он махнул рукой влево и пошел кромкой обрыва.  Несколько  раз  Виктор
ловил недоуменные взгляды Андрея. Парень не понимал, что происходит и  кто
эти люди, пустившиеся за ними в погоню. Впрочем, Правитель тоже ничего  не
понимал. Все случилось так быстро, что он не  успел  даже  обрадоваться  -
сооружение в заброшенном корпусе не было машиной конца света,  а  странное
исчезновение Борова его совсем не тревожило.
     Крики и факелы остались далеко позади, и вскоре они  нашли  тропинку,
по которой спустились к реке. Было совсем  темно,  и  Виктор  не  надеялся
найти лодку, оставленную после экспедиции за золотом.  Но  Ирина  углядела
ее.



                                    3

     Мутный желток луны уже висел в черном небе, когда они переправились к
монастырю и, еле передвигая ноги от усталости, обошли его вдоль стены.
     Правитель не сомневался, что Дьякон примет его как подобает, но  дело
было приватное, и ночной  визит  мог  отозваться  долгим  эхом  в  длинных
коридорах Хором. Засуетятся те,  кто  держит  руку  Казани.  Нет,  хоть  и
измотала дорога, а странное приключение выбило из колеи,  лучше  переждать
ночь на поляне.
     Вскоре они вышли к пустырю. Густая трава была почти по пояс. Андрей и
Ирина быстрыми тенями обежали пустырь и, не найдя ничего  подозрительного,
вернулись к темной, обвитой плющом колонне. Виктор сидел, прислонившись  к
камню, и отчаянно зевал. В свете  луны  еле  проглядывали  темные  контуры
домов на краю пустыря, кое-где мерцали огоньки.
     В дорожном мешке еды было немного, и они  тут  же  прикончили  краюху
хлеба и большой шмат копченого сала.
     Андрей  сказал,  что  пройдется  к  домам,   посмотрит,   нельзя   ли
остановиться на ночлег. "Не надо, - сонным  голосом  отозвался  Виктор,  -
просто посмотри!" Андрей кивнул и растаял в темноте.
     Ирина свернулась калачиком на плаще и мгновенно заснула.
     Виктор закрыл глаза. Ноги непривычно болели.  Раньше  он  мог  ходить
сутками. Теперь мечтал о том, чтобы полежать неподвижно пару часов и  чтоб
никто не беспокоил,  кроме  усыпляющего  шепота  ветра.  Шепот  перешел  в
бормотание, монотонное и ворчливое, и  тогда  Виктор  вздрогнул  и  открыл
глаза.
     Было тихо, слишком тихо. Рядом прикорнул Андрей.
     Тишина пугала. Мир, недвижимый и неслышный, словно  застыл  во  тьме.
Виктор поднял глаза - на бледные размытые облака  наползала  густая  тень,
наползала быстро и неотвратимо.
     Бесформенный мрак вскоре заполнил все небо. Тьма сгустилась  над  его
головой. Он не понимал, что может быть чернее черноты, но явственно видел,
как сгусток, средоточие тьмы опускало к нему хобот-щупальце, чтобы обвить,
задушить страхом, унести в безумие. И еще ему казалось, что  он  спит,  но
сколько бы раз ни просыпался - будет все та же тьма внутри и  снаружи.  Он
хотел дернуть головой, стряхивая  мертвенное  оцепенение,  но  сумел  лишь
немного повернуть шею и уперся ухом в дорожный мешок.
     Все ближе и ближе подступала тьма, кто-то внутри него слабо  бормотал
во мраке души и душе мрака...
     В следующий миг он вздрогнул - никогда не было в нем тьмы, наоборот -
всегда ясен и прост был путь, а теперь  особенно,  когда  он  уже  свершил
многое, что должен был свершить, а еще большее  ему  предстоит.  А  внутри
бормочет чужой голос - наваждение или колдовство, но  слова  глупы,  и  не
ему, Правителю, уступать чьей-то недоброй воле!
     Руки  подчинялись  с  трудом,   но   медленно,   преодолевая   вязкое
сопротивление сна, они дотянулись до мешка. Колпачок тихо скрипнул, и этот
звук придал Виктору сил - безмолвие мира было  нарушено.  Из  торца  выпал
шнур, завязанный узлами.
     Он направил трубку вверх, туда, где тьма казалось  гуще  и  ближе,  и
выдернул шнур. Трубка зашипела... "Сдохла", - подумал Виктор,  но  тут  из
нее выхлопнул пучок огня, руку отвело в сторону, а вверх, пронзая черноту,
ушла красная искра, поднялась высоко  над  поляной,  вспыхнула  и  зависла
ослепительно ярким фонарем.
     Почти минуту горел, медленно спускаясь, алый светильник.  В  дрожащем
неестественном свете Виктор разглядел спящих Ирину и  Андрея,  неподвижную
траву, далекие дома в конце поляны, какую-то скособоченную башню с пустыми
выщербленными окнами. Фонарь в небе мигнул и погас.
     Оцепенение растаяло, вместе с ним растаяла и тьма, пожравшая  луну  и
звезды. Виктор разогнал тучи, око луны уставилось на него, осветив поляну.
     Зашуршали птичьи крылья,  откуда-то  издалека  донесся  истошный  мяв
дурохвостов - скоро у  них  начнется  гон,  и  они  станут  опасны.  Ветер
шелестел в траве. Огоньки в далеких домах гасли один за другим.
     Наверно, это был сон,  решил  Виктор.  Но  трубка,  зажатая  в  руке,
исходила слабым едким дымком, а рядом валялся шнур.
     Виктор вздохнул.  Вся  эта  чертовщина  надоела  ему.  Ночные  страхи
рассеются утром. Да не было никакого страха, подумал он, когда это он тьмы
ночной боялся?!
     Андрей вздрогнул и,  не  поднимая  головы,  опустил  руку  на  палку.
Сверкнул в лунном свете стальной набалдашник, и юноша вскочил, вглядываясь
в кустарник за колонной, словно ждал нападения врага.
     Сквозь кусты ломился кто-то с шумом и треском, бормоча  и  отдуваясь.
Судя  по  издаваемым  звукам  -  один.  Наверно,  какой-нибудь  загулявший
горожанин возвращается домой, подумал Виктор.
     Через пару минут к  колонне  вышла  фигура,  закутанная  в  клетчатую
ткань, с узелком на палке через плечо.
     Виктор закрыл глаза, а Андрей бросил оружие и  растянулся  на  траве.
Ночной гуляка между тем добрел до колонны, встал над Виктором  и  негромко
произнес:
     - Сырая трава - не лучшее ложе для Правителя...
     И тут же присел, уворачиваясь и едва не получив  палкой  по  затылку.
Андрей снова взмахнул своим оружием, а Ирина, взвившись  на  ноги,  звонко
щелкнула когтями.
     - Всем спать, - спокойно приказал Виктор.
     Ирина тут же упала на плащ, а Андрей сел рядом  с  ней,  настороженно
поглядывая на пришельца.
     - Только не говори, что ты случайно набрел на нас, -  сказал  Виктор,
обращаясь к незваному гостю, - ты и случайности - вещи несовместимые. Ведь
так, Месроп?
     - Ты мне льстишь! - засмеялся гость. - Но что скрывать, я  знал,  что
встречу тебя здесь и сейчас.
     Виктор сел на ступеньку повыше и расправил плечи.  Показал  рукой  на
место рядом, но Месроп покачал головой  и  присел  перед  ним,  заглядывая
снизу вверх в глаза.
     - Ты изменился, - сказал он.
     - Да, - согласился Виктор. - И ты тоже. Но мое имя осталось прежним.
     - Вот ты о чем! - усмехнулся Месроп. - Кто бы мне назвал мое?! Иногда
я вспоминаю о другом имени и другом теле. Болезнь... Ксения исцелила меня,
вернула, как она говорит, душу, но прихватила случайно и  другую.  Или  не
случайно...
     Он двумя руками огладил бороду. Виктор всматривался в него и не знал,
радоваться встрече или страшиться ее. Несомненно, он сейчас получит  ответ
на свои вопросы. Но что из этого воспоследует? Новые нити притянут к  нему
невидимые пауки?
     - Куда ты спрятал моего сына? - резко спросил он, поднимаясь во  весь
рост.
     - Не беспокойся о ребенке,  -  мягко  ответил  Месроп.  -  Надлежащее
воспитание и все такое... В урочный час вы  встретитесь.  До  той  поры  я
ничего не могу поделать.
     - А-а, - иронично протянул Виктор, - заклятия, чары, не так ли?
     Месроп фыркнул.
     - Какие глупости тебя волнуют! Все гораздо проще. Ты можешь рисковать
собой, своей супругой; кстати, передай ей, что ребенок здоров. И пусть она
ждет, рисковать сыном нельзя. Уникальное сочетание генов...
     - Что? - сердито перебил Виктор.
     - Успокойся. Ты найдешь свое чадо веселым и сильным.
     - Но как я узнаю?.. - Виктор осекся.
     Сомнения и глубоко загнанный внутрь ужас перед истиной заставили  его
замолчать.
     Месроп грустно улыбнулся, опустил веки.
     - Узнаешь, - прошептал Месроп, - и не твоя кровь будет причиной твоей
гибели. Не спрашивай меня, кто был твоим отцом. Я не знаю. Но даже если...
Нет, дважды подряд такое не повторится. Ребенок родился летом.
     - Ну, спасибо. - Виктор сжал кулаки и грубо выругался. - Утешил!
     Втайне он надеялся, что Месроп развеет его страхи. Разочарование было
велико.
     Смерив его  взглядом  с  головы  до  ног,  Месроп,  не  поднимаясь  с
корточек, сказал:
     - Не пытайся избегнуть  судьбы.  Суставы  времени  вправлены,  колеса
крутятся исправно, что предначертано, то и будет. Кончилось  время  чудес,
снова начинается история. Новые времена...
     - Брось, - оборвал его Виктор. - Как только  начинаются  разговоры  о
новых временах и великих событиях, жди мелких пакостей.
     - Не обязательно. Но в конце концов все великие дела равно великих же
героев не стоят малой радости маленького человека.
     - Но великие дела вершатся именно ради твоего маленького человека,  -
сердито сказал Виктор.
     - Вот это полная чушь! - Месроп еле заметно улыбнулся. - Все, что  ни
вытворяют великие люди, - исключительно ради своих маленьких радостей.
     - Разве?
     - Да. И только ради того, чтобы не остаться наедине с мыслью  о  том,
что и они - маленькие люди.
     - Полагаю, - медленно начал Виктор, - что все люди - малы.
     - Ты прав, - кивнул Месроп, - но одни об этом  не  думают  и  поэтому
счастливы, а другие терзаются своей  соразмерностью  и  безумствуют  из-за
этого.
     - И я тоже?
     - Ты - нет. Счастливое исключение. Воин духа... Ты свободен от вещей,
но полная свобода  возможна,  когда  души  вещей  перестанут  терзать  дух
человека.  Может,  твоему  ребенку  удастся   возглавить   Великий   Поход
освобождения...
     Месроп замолчал и опустил голову. С  раздражением  и  горечью  Виктор
вдруг осознал, что опять проснулось в нем старое забытое  чувство,  словно
он попал в паутину, а вокруг  плетутся  хитрые  дела.  Из  тьмы  возникает
Месроп, и, словно наутро  после  тяжелого  похмелья,  начинается  странный
разговор. А он-то надеялся, что события  больше  не  ведут  его  по  линии
бытия! Но затем пришла другая  мысль,  успокаивающая  -  раз  уж  появился
Месроп, то надо выяснить, что ждет его  правление,  какие  беды  грядут  и
напасти и откуда...
     Лицо Месропа  было  освещено  лунным  светом.  Виктор  только  сейчас
заметил, как стар его собеседник. Сетка глубоких морщин вокруг глаз лежала
темной паутиной, седая борода не вилась лихо, как  в  прежние  времена,  а
уныло висела длинными космами. Вопросы застряли на  языке  у  Виктора.  Он
вздохнул и неожиданно для себя начал рассказывать  обо  всем,  что  с  ним
приключилось после их хождения к Бастиону.
     Небо светлело на востоке, Андрей мерно храпел. А Виктор все  говорил,
говорил... Месроп слушал, подперев кулаками подбородок,  а  когда  рассказ
дошел до  непонятного  приключения  в  зале  со  странной  машиной,  вдруг
негромко рассмеялся.
     - Они построили машину  времени,  -  пояснил  он,  заметив  обиженный
взгляд  Виктора.  -  А  "вокс  гумана"  означает  -  человеческий   голос.
Акустическая машина времени - кто бы мог подумать! Забавно.
     - Не понимаю! - сказал Виктор.
     - Послали человека в прошлое, чтобы изменить настоящее.
     - Вот как! - насторожился Виктор. - Мое прошлое? Или Ксении?
     - Да нет, - слабо улыбнулся Месроп, - это они меня убить  собираются.
Я вспомнил дом, о котором ты рассказал. Тогда я был маленьким...  Или  это
был не я?
     Он задумчиво покачал головой.
     - Ну и что, убьют тебя? - недоверчиво спросил Виктор.
     - Вот я, вот ты, а утром сюда прибудет Ксения со свитой. Как думаешь,
было ли все это иначе?
     - Не знаю. Но я рад, что тебя не убили, - серьезно проговорил Виктор,
хотя глаза его смеялись.
     - Я тоже рад. Впрочем, подозреваю, что в этом  страннейшем  из  миров
ничто не умирает, - он помолчал, а потом добавил, - но и не живет.
     - Что-то они говорили о  центре  цунами...  -  задумчиво  пробормотал
Виктор.
     - А, ерунда! - махнул рукой Месроп. - Любой человек - центр цунами, а
особенно если этот человек - ребенок. Каждый из нас несет в  себе  зародыш
великих катастроф. Наступают новые  времена,  и  кто  знает,  сколько  еще
грязи, крови и смуты впереди. Ничего  не  поделаешь  -  новый  мир  всегда
строят негодяи, и только  потом  времена  негодяев  востребуют  святых.  Я
думаю, энергия святости направлена далеко в будущее, в "мир потом", а  сию
минуту надо делать "мир сейчас". Негодяйство же всегда активно...
     - Опять ты о великих делах, - с досадой сказал Виктор.
     - Не я, а ты, - кротко возразил Месроп. - Но если говорить о них,  то
будь  готов  к  тому,  что  великие  дела,  задуманные  святыми,  вершатся
фанатиками. А плодами их, увы, пользуются негодяи.
     - Заладил одно и то же: негодяи, негодяи, - передразнил Виктор. -  Ты
уже сто раз говорил о новых временах.
     - Да, говорил. И чуть ли не на этом месте.
     Месроп поднял голову, осмотрелся.
     - Да, именно на этом. Но тогда было только ожидание новых  времен,  а
теперь они наступили. История благоприятствует подонкам. Речь не  о  тебе.
Но и тебя будет разрывать между добром и злом,  вернее,  твоим  пониманием
добра и зла.
     - А тебя?
     - Что - меня?
     - Ты судишь о добре и зле? Ты, истребивший магов!
     - А, эти! - Пренебрежительный взмах ладони, отгоняющий муху. -  Не  я
истребил их. Они восстановили силу, но потеряли учение, а сила  без  слова
обращается к истокам своим и разрушает себя.
     - Красиво говоришь!
     - Да! - Месроп поднялся с корточек и закряхтел. -  Есть  такой  грех.
Ну, мне пора!
     - Куда спешишь? - удивился Виктор. - Пойдем ко мне. Теперь никто тебя
не обидит. Погости, отдохни. Хочешь, назначу старшим советником?
     - Хватит с тебя и Мартына, - хмыкнул Месроп. -  Кланяйся  ему.  И  не
обижай, он ведь старый уже. Как и я. А он тебе еще пригодится.  Доподлинно
не знаю, но чувствую, как далеко отсюда, близ теплых морей зреет  страшная
сила,  непонятная,  могущественная.  Хлынет  скоро  неудержимым   потоком.
Придется тогда и Москве, и Казани искать дружбы далеко  окрест,  может,  и
туранцы придут с миром, да и не только они.  Копи  силы  и  друзей,  скоро
волна пойдет...
     - Остановим! - уверенно сказал Виктор.
     - Надеюсь, - с сомнением ответил Месроп. - Но боюсь, что  это  забота
уже не твоя, а твоего ребенка.
     - А хоть бы и так! - пожал плечами Виктор. - Он и остановит.
     - Но кто же тогда остановит его? - еле слышно проворчал Месроп.
     Виктор пожал плечами.
     - Мы еще увидимся? - спросил он.
     - Откуда я  знаю?  -  всплеснул  руками  Месроп.  -  Если  не  умрем,
обязательно свидимся. С этими недожаренными  ребятками  надо  держать  ухо
востро. Кто знает, может, сработала окаянная  машина  и  сейчас  посланник
движется в прошлое. Дойдет до  нужного  места  -  времени,  прирежет  меня
беззащитным младенцем, и все! Был ты Правитель, а не успеешь сказать  "ой"
- уже сидишь по уши в дерьме и рад, что только по уши. И ничего не было  -
ни подвигов, ни доблести, ни славы. Другая память, другая жизнь...  Ладно,
шучу. Это чтоб тебе власть медом не казалась.
     - Хорошо, - сказал Виктор. - Я обдумаю твои слова. Но ответь, где мой
сын?  Почему  ты  скрываешь  его  от  меня?   Я   не   верю   в   чушь   с
предзнаменованиями и проро