щиты,
изрядно проржавевшее и сильно попорченное оружие, смятые холсты и  картины
в рамах, много техники, грубо сваленной вперемешку  с  россыпями  монет  и
медалей.
     Он чуть не споткнулся о плоскую серебристую коробку.  Кажется,  очень
давно у него была такая штука. Склонив голову, он внимательно посмотрел на
нее и хмыкнул - да, точно, на  такой  машинке  он  крутил  фильмы.  Виктор
настороженно огляделся по сторонам - эта свалка  напомнила  ему  гнездовья
лупил, те тоже любили сваливать к кольям свою добычу. Правда, добыча у них
страшненькая. Нет, вряд ли лупилы... Но кто?
     Никогда он не узнает, кто и зачем воздвиг эти  столбы,  с  непонятной
досадой подумал Виктор. На необозримых землях  во  все  стороны  от  Хором
столько тайн и загадок, что не хватит и девяти жизней, чтобы их разгадать,
его же время уходит на  дела  простые,  но  без  которых  на  землях  этих
воцарится хаос.
     Он пнул машинку, а та, словно в ответ, с мягким  жужжанием  выдвинула
деку, в которой радужно блеснул диск. Виктор  чуть  не  расхохотался.  Вся
техника  давно  сгнила,  а  вот  эта  с  идиотским  упорством   предлагает
воспользоваться своими услугами. Интересно,  какой  там  фильм?  Нагнулся,
чтобы прочитать надпись на диске. В тот же миг над  головой  щелкнуло,  от
столба отлетела щепа, и только после этого он услышал свист второй пули.
     Защелкали выстрелы. Никого из дружинников не задело.
     - Мы что,  сюда  отдыхать  пришли?  -  спросил  вдруг  Мартын  своего
хранителя, вскочил и кинулся на вершину, а за ним с молодецкими криками  и
уханьем двинулись бойцы.
     Пиратов было немного, они сгрудились  у  огромного  валуна  и  встали
насмерть. Заряды кончились, в ход пошли мечи. Стрелки могли их расстрелять
издали, но Мартын движением руки велел опустить арбалеты. А затем он хищно
оглядел стайку пиратов и, увидев вожака, осклабился.
     Когда Виктор оказался на вершине, Мартын уже бился с  вожаком.  Пират
ловко крутил копьем, делал молниеносные выпады то в голову, то в  пах,  но
Мартын увертывался  и  шел  на  ближний  бой,  размахивая  своим  огромным
двуручным мечом.
     Дружинники окружили их кольцом, а связанные  попарно  пираты  вертели
головами, пытаясь разглядеть, как идет поединок.
     Маршал сел на бревно и залюбовался тем, как Мартын  крутил  мельницу,
уводил  копье  восьмеркой,  а  затем  обрушивал  меч   сверху,   заставляя
противника скакать из стороны в сторону. Потом неуловимое движение рукояти
- сталь волной пошла вверх, вниз, вбок - и голова вожака отлетела далеко в
сторону, а тело на миг уперлось было копьем в  траву,  но  тут  же  грузно
покатилось с холма.
     Виктор подошел к валуну и подобрал  разбитый  бинокль.  С  сожалением
повертел его в  руках,  заглянул  в  пустые  дырки  и  швырнул  его  вслед
обезглавленному туловищу. Мартын воткнул меч в землю и уселся рядом.
     - Чуть не вспотел, - сказал он.
     Когда они  вернулись  в  городище,  рыбаки  уже  высыпали  на  берег.
Дружинники принесли факелы, и смельчаки полезли  на  баржи.  Оттуда  вдруг
раздался крик и плач, по сходням потащили кричащих и отчаянно отбивавшихся
женщин, за них цеплялись дети. На песок  полетели  узлы,  свертки,  котлы.
Заблеяли овцы, которых по сходням гнали вниз.
     - Морской народ, - сказал кто-то из дружинников и покачал головой.
     До московских пределов иногда  доходили  жуткие  истории  о  пиратах,
владычествующих на дальних и ближних водах. Говорили,  что  морское  племя
скитается со всем своим скарбом, безжалостно истребляя жителей  побережья.
И будто бы они не просто морские бандиты, а обреченные до поры на скитания
безумцы, которых гонит непонятная сила, мешая осесть на любом берегу.
     Прибежал сотник Харитон и доложил, что на барже обнаружили полонян, а
среди них и его пропавший племянник сыскался.
     Через два  дня  дружина  снялась  и  ушла  на  запад.  Наместник  дал
проводников и просил далеко в леса не забираться, а  еще  лучше  -  вообще
туда  не  идти.  Проводники  шли  неохотно.  Дружинники,  напротив,  после
разгрома пиратов приободрились.
     Сразу же за Вологдой начались густые леса. Хорошие  дороги  незаметно
рассыпались тропами. Фуры оставили на сохран у землепашцев  в  деревеньке,
название которой забылось тотчас же.
     Шли узкими просеками, а на редких полянах немедленно разбивали лагерь
и ждали до утра. Зверь в чащобе встречался непуганый. С  каждым  днем  все
меньше встречалось даже звериных троп. А  когда  вдруг  и  птицы  исчезли,
проводники вывели дружину к  большой,  поросшей  хилой  травой  пустоши  и
повернули обратно, не слушая уговоров и  посулов.  Карты  этих  мест  были
старые, негодные.
     Сотники начали  поговаривать,  что  пора,  мол,  назад  поворачивать.
Молодые бойцы спрашивали у Виктора, кой черт их сюда занес, да  где  враг,
против которого они выступили? Виктор отвечал уклончиво, а то и  вовсе  не
отвечал.  Мартын  же  хитро  улыбался  в  усы,   сочувственно   поддакивал
дружинникам и сетовал на Сармата. Намекал, что и сам бы  рад  хоть  сейчас
вернуться, да указ Правителя... Один  из  подвыпивших  сотников  загнул  в
адрес Сармата коленце, а Мартын только погрозил ему пальцем, но  выволочки
не учинил. Тогда другой сотник вполголоса сказал, что, пока  они  здесь  в
глуши топчутся, в Хоромах небось пьянка идет вусмерть, и совсем  тихо,  но
слышно добавил что-то о старых кобелях, коим неймется.  Мартын  и  его  не
осадил.
     На следующий день они вышли к гари.
     Одна за другой сотни  подходили  к  невысокому  обрыву.  Там,  внизу,
ничего не росло  -  до  самого  горизонта  тянулось  черное  пространство.
Несколько обугленных стволов сиротливо  торчали  вдалеке,  и  от  них  вид
черной пустыни делался совсем унылым и жутким. Слабый порыв  ветра  поднял
облако пепла и рассеял его над лесом, подступившим к обрыву.
     Молча стояли ратники, глядя  на  безмолвные  поля  смерти.  Казалось,
здесь прошелся огненной косой сказочный великан и ничего, кроме пепла,  за
собой не оставил.
     Пахло старым затхлым дымом.
     Мартын долго смотрел вдаль, нюхал воздух, а потом громко выругался  и
сказал:
     - Вот ради этого дерьма он нас сюда загнал!
     Сотники понимающе переглянулись.
     Разъезды никаких признаков человеческого жилья не нашли - только леса
тянутся по обе стороны обрыва, а внизу - мертвое поле. В  паре  километров
обнаружили далеко уходящие в лес языки пепелищ.
     - Я знаю, что это такое! - вдруг объявил сотник Дежнев и закашлялся.
     Виктор глянул на  него.  После  вынужденного  купания  под  Бастионом
сотник простудился, долго лежал и сильно сдал в последнее время. В  поход,
однако, пошел.
     - Лесной пожар, вот что! - проговорил наконец сотник.
     С чего бы это гореть лесам, не сухие же дрова, задумался  Виктор.  Он
никогда не видел лесных пожаров - сырость,  влага,  чему  там  гореть?  Но
Мартын одобрительно похлопал Дежнева по плечу.
     - Дело говоришь! - зычно  сказал  он.  -  Давненько  не  было  лесных
пожаров, но и сырость не  всегда  стояла.  Раньше,  я  помню,  леса  часто
горели.
     Старые дружинники закивали, соглашаясь, по рядам прошел говор. Виктор
отметил про себя, что и это лыко будет Сармату в строку. Одно дело -  идти
в бой на злобное чудище, другое - стаптывать сапоги на лесных пепелищах.
     - Ну что, - обернулся Мартын к Виктору, - сразу повернем  или  привал
на опушке сделаем?
     Виктор, не отвечая, следил, как несколько всадников, осаживая  коней,
спускались по осыпи на пустошь. Они проехали немного и  вернулись,  подняв
гору серого пепла и пыли. И когда, спешившись, начали  карабкаться  вверх,
ведя за собой коней, откуда-то из-за  горизонта  пришел  гулкий  протяжный
звук, словно чудовищно огромный владелец  горелых  земель  заметил  потуги
людишек вторгнуться в его пределы и удивленно протянул "о-о-о".
     Тут вскрикнул испуганно Дежнев,  ткнул  пальцем  вверх  и  попятился.
"Смотри, смотри!" - раздались крики среди воинов.
     Облака  над  пустошью  стремительно  таяли,   разлетались   клочьями,
открывая яркое синее небо. Потом  высоко  над  головами  сразу  потемнело,
нависли, зашевелились зыбкие фигуры... Мартын ахнул - там, в вышине, как в
большом неровном зеркале отражались деревья,  пустошь  и  дружина,  словно
разглядывающая тех, кто толпился внизу...
     Потом  Мартын  клялся,  что  за  несколько  мгновений  до   появления
огневиков зеркало в нескольких местах выгнулось, стекая  большими  каплями
вниз, а навстречу "каплям" встали столбы пепла,  и,  когда  они  коснулись
друг друга, "капли" эти налились изнутри пламенем и свернулись  в  клубок.
Виктор же ничего не успел заметить. Конь под ним  скакнул  в  сторону,  он
чуть не вылетел из седла. А когда совладал с конем и глянул в пустыню, то,
как и все, окаменел.
     Из глубины черного поля на них беззвучно и грозно надвигались  четыре
огненных шара. Виктор решил было, что это магический огонь,  но  мгновенно
сообразил, что такие огромные пылающие  солнца  мог  сотворить  разве  что
маг-исполин.
     - Все назад, в лес! - крикнул маршал. - Труби отход!
     Но ратники уже хлынули в  чащу,  не  ожидая  сигнала.  Заржали  кони,
затрещал валежник. А потом огонь настиг их...
     Пройдет немало дней и ночей, но еще не раз Виктор будет просыпаться в
холодном поту, судорожно глотая воздух. Ему опять увидится,  как  огненные
сгустки с воем и гулом вонзаются в зеленую плоть леса  и  проходят  сквозь
деревья, людей и коней, оставляя за собой обугленные стволы и скелеты;  от
жара мгновенно вспыхивают трава и кусты, опушка превращается в  пекло,  те
же, кого миновали четыре огня, исторгнутые неведомой силой,  находят  свою
смерть в пламени лесного пожара.
     Виктор не помнил, когда под ним упал конь. Он полз в дыму, и со  всех
сторон был огонь, а потом чья-то рука сильно толкнула его, и он,  пролетев
через пылающий кустарник, рухнул  прямо  в  ручей.  Это  спасло.  Чуть  не
захлебнувшись в теплой, почти горячей воде, он отполз  подальше  от  стены
горящих деревьев.
     Огонь быстро затух в сыром лесу.
     Виктор еле поднялся и побрел, обходя  догорающие  стволы.  Вскоре  он
наткнулся на задохнувшегося от дыма воина. Рядом валялся сигнальный рожок.
     На звук рожка вышли и доползли всего три сотни. Мартын  пришел  одним
из последних. Богдан, Дежнев и другие пропали...



                                    6

     Заснуть так и не удалось.  Даже  здесь,  за  крепкими  стенами,  были
слышны песни и молодецкие клики  гуляющих  дружинников  и  горожан.  Тихие
улицы Дмитрова давно не видали такого разгула.
     Виктор откинул одеяло, встал  и  подошел  к  окну.  За  полуоткрытыми
ставнями металось красное зарево от костров и факелов. Запах жареного мяса
проникал в палаты наместника. Виктор поднял глаза - небо было на  редкость
чистое. Он увидел звезды и попытался вспомнить, когда же в  последний  раз
смотрел на них. Кажется, во время казанского похода, на  привале.  Что  ж,
это уже не такое событие, как лет десять назад. Тогда  он  впервые  увидел
звезды и испугался. Но с каждым годом облака постепенно редеют, бывает, по
два-три дня в небе ни облачка...
     Он знал, что звезды очень далеко и они такие же светила, как  солнце.
Верилось в это с трудом, но он еще помнил какие-то смутные объяснения  про
огненные шары, висящие в холодной пустоте. Однажды  ему  пришла  в  голову
мысль, что эти шары мог зажечь необычайно могущественный маг. Но  куда  он
потом исчез, почему оставил все без присмотра? Может, одинокие  светящиеся
точки смотрят вниз в поисках хозяина?
     Одна из звезд медленно ползла по небу. Виктор следил за  ней  до  тех
пор, пока она не ушла за горизонт. Почесал бровь - он не помнил, должны ли
звезды передвигаться.
     Ночная прохлада заставила его  поежиться.  Он  нырнул  под  одеяло  и
вскоре заснул.
     К Савеловской заставе они вышли поздно вечером, почти ночью. Долго не
могли  докричаться  стражников,  те  появились,   когда   дружинники   уже
приступили с топорами к ограждениям и готовы были разнести в щепу сторожки
над воротами. Отчаянно  зевая,  полуодетые  стражи  долго  вглядывались  в
дружинников и все требовали, чтоб те сказали слово, и только  после  того,
как Мартын выехал вперед и сказал им все, что о них  думает,  засуетились,
заскрипели створками, оттащили решетки из прохода и открыли вторые ворота.
     Уставшее и оголодавшее воинство, вернее, то, что  от  него  осталось,
медленно шло пустыми улицами вдоль домов. Изредка мелькал отблеск свечи  в
окне, за Сущевкой на них выехал ночной дозор,  поздравил  с  благополучным
возвращением. Виктор хмыкнул, но ничего не  сказал.  Среди  патрульных  он
разглядел  воительницу.   Помирились   с   магами,   что   ли?   В   честь
бракосочетания.
     И вот наконец они вышли к Хоромам. Темная громада  здания  с  редкими
пятнами света нависла над ними.
     У моста зашумели, закричали радостно, запел сигнальный рожок, в окнах
семейных казарм затеплились огоньки, набежали, причитая и голося,  бабы  и
дети.
     Виктор  приказал  сотникам  поименно  отметить  в  списках  всех   не
вернувшихся и к утру сдать ему. А потом они  с  Мартыном  прошествовали  к
Сармату, отмахиваясь от любопытствующих. Однако  к  Правителю  не  попали.
Николай, дремавший в малой зале, после объятий и надлежащих  слов  сказал,
что утомленный дневными трудами Сармат спит, а завтра с утра примет  их  с
докладом.
     - Перетрахался, что ли? - грубо спросил Мартын.
     На это Николай непонимающе вздел брови, а потом кротко  сообщил,  что
они вернулись как раз вовремя, не далее как послезавтра будет помолвка,  а
уж вскоре и свадьба.
     Мартын и Виктор переглянулись и молча вышли из покоев. В коридоре они
остановились под ближайшим факелом. Мартын смежил веки и тихо сказал,  что
сейчас пойдет к Борису, узнает, как тут дела. А утром, перед тем, как идти
к Сармату, надо будет поговорить. Виктор кивнул и пошел к себе.
     В коридорах и на этажах, как всегда, было много народу. В  помещениях
для стражи резались в карты и кости  сменные  караулы,  в  покоях  младших
советников стоял дым коромыслом, громкий женский смех  сменялся  радостным
визгом.
     На верхних этажах было пристойнее: стражники на  углах  держались  за
копья, а не за стены и выглядели трезво. Виктор шел быстро, небрежно кивал
в ответ на приветствия, а когда поднялся наконец к себе, то с  облегчением
вздохнул - шум и суета Хором сейчас раздражали его.
     Страж у дверей при виде маршала вытаращил глаза, осклабился, а  потом
приложил руку к берету. Виктор подергал дверь. Заперто!
     - Где Иван? - спросил он стража.  -  А  ну,  бегом,  и  без  него  не
возвращайся!
     В глазах  молодого  безусого  воина  мелькнул  непонятный  страх.  Он
вздохнул, хотел что-то сказать, но маршал рявкнул "Ну!"  и  тот,  чуть  не
уронив копье, загрохотал вниз по лестнице.
     Виктор прохаживался по площадке перед дверями, ожидая Ивана с ключом.
Итак, свадьбы еще не было, ожидают только помолвку. Что же они так  тянут?
Хворь какая приключилась с женихом, или невеста капризничает? При мысли  о
Ксении у него опять заломило над бровью, он  даже  на  миг  остановился  и
прижался лбом к холодной гладкой колонне. Зашагал кругами.
     Все в Хоромах по-прежнему, да не все. Чего-то не хватало, вроде бы он
даже обратил внимание, когда шел к себе,  а  сейчас  из  головы  вылетело,
какая-то странность несущественная...
     Страж пропал. Иван тоже не появлялся,  хотя  не  мог  не  знать,  что
дружина вернулась - шум по Хоромам стоял великий.  Виктору  надоело  ждать
хранителя с ключом. Он знал особенность замка. Оглянувшись на  лестницу  и
никого не заметив, ввел в щель  тонкий  стилет,  отжал  к  себе  язычок  и
толкнул тяжелую дубовую дверь.
     Не прикрывая створки, он вынес из прихожей масляную плошку, зажег  ее
от факела и только после этого захлопнул дверь.
     Осмотрел все комнаты и  запалил  свечи.  Придвинув  кресло  к  стене,
уселся и, положив на колени  меч,  медленно  обвел  взглядом  стены.  Шкаф
платяной, кровать, скамья, кресла, стол... Чисто  на  столе,  стало  быть,
Иван прибрал. Но что-то неладно в комнате! Вот эти пятна  на  ковре,  были
они? Подсвечник не в центре стола, а с краю, ну, это  ерунда,  при  уборке
сдвинулся.
     Так, теперь нужно разобраться с картами  и  донесениями  наместников.
Завтра с утра Правитель перво-наперво потребует отчета. Виктор  пересел  к
столу и вытряхнул содержимое походной сумки на столешницу. Карты,  пакеты,
мятые платки вперемешку со всякой мелочью, огниво, трут, вилка с  костяной
ручкой - единственное, что осталось от столового набора, остальное пропало
с Богданом. Кольцо на кожаном ремешке,  а  на  кольце  старинный  складной
ножик со множеством лезвий, с шильцами,  даже  миниатюрные  ножницы  и  то
были, а рядом болтается наждачный брусочек в деревянной оправке, ключ...
     Ключ?  Эт-то  еще  что  такое?!  Вот  же  он,  ключ  от  его  покоев!
Один-единственный, другого нет. То-то сгинул страж,  и  Ивана  не  видать,
небось сейчас рыщут по всем щелям и углам, а ключ - вот он.
     В следующий миг Виктор рывком поднялся со скамьи и  взял  лежащий  на
кресле меч. Кто же это  хозяйничал  в  его  отсутствие?  Неясная  тревога,
которая не проходила с того момента, как  он  вступил  под  тяжелые  своды
Хором, усилилась.
     Кто-то здесь был совсем недавно. Может, еще  прячется  неподалеку?  В
соседней комнате или под кроватью... Подосланный убийца? Вряд ли. Удар  бы
нанесли, когда он входил в темную прихожую.
     Виктор приподнял мечом полог кровати. Никого. Но он не  сомневался  -
дело нечисто,  предчувствия  не  могли  его  обмануть.  Подошел  к  двери,
приоткрыл, хлопнул  и  замер,  прислушиваясь.  И  через  несколько  секунд
услышал, или ему показалось, что он услышал, слабый  стон.  Одним  прыжком
оказался у платяного шкафа  и,  занеся  меч  для  удара,  свободной  рукой
распахнул дверку.
     Из шкафа выпал ворох тряпья. В глубине, закрыв лицо руками, скорчился
человек.
     - Вылезай! - скомандовал Виктор.
     Человек уронил руки, и Виктор вздрогнул. Лицо спрятавшегося  в  шкафу
обезображено жуткими багровыми потеками. Но  Виктор  узнал  его.  Это  был
Иван.
     Хранитель закрыл глаза и мягко повалился набок.


     Мартын отправлял в рот куски жареного мяса и  проглатывал,  почти  не
разжевывая. Запивал прошлогодним вином, гулко  опорожняя  чашу  за  чашей.
Виктор медленно потягивал  вино  и  не  отрывал  глаз  от  пламени  свечи.
Хранитель Мартына внес блюдо с печеными овощами, поставил новую  бутыль  и
вышел.
     Оглядев налитыми кровью глазами стол и не найдя  ничего  подходящего,
Мартын сдернул с кровати покрывало и вытер жирные  руки.  Кинул  покрывало
себе под ноги и, откинувшись в кресле, хрипло сказал:
     - Итак, новая сила нанесла удар раньше, чем мы ожидали.
     Отпив глоток, Виктор неопределенно склонил голову набок.
     - Что делать будем? - спросил Мартын. - Неужели опоздали?  На  свалку
нас пора!
     Не отвечая, маршал взял картофелину, очистил кожуру и посыпал крупной
серой солью. Повертел в пальцах и положил обратно на блюдо.  Он  не  знал,
что делать. "Все повторяется..." - кружилась неотвязная мысль.
     Не далее как час назад пришедший в себя Иван рассказал ему о том, что
произошло здесь во время их отсутствия. Страшные дела вершились  в  стенах
Хором, чудовищные  злодеяния!  Маг  задыхался,  говорил  еле  слышно.  Две
недели, как он прятался здесь, съел  все  объедки,  выпил  всю  воду,  что
оставалась в умывальнике. Услышав  это,  Виктор  нашел  в  походной  сумке
несколько сухарей, раскрошил их в тарелке и залил остатками вина из фляги.
Маг жадно съел тюрю, несколько окреп и поведал о расправе.
     Он не знал, кто и как подготовил эту ловушку. Когда маги собрались на
Большой Круг и повели было для вопрошения будущего свой  хоровод,  потолок
вдруг разверзся и на них хлынули потоки