ек.
     Весь следующий день он провел у окна.  Два  раза  приносили  еду.  На
вопросы не отвечали, отводили глаза.
     За окном все было по-прежнему. Дымили трубы над мастерскими,  патрули
приезжали и уезжали, детвора  иногда  забегала  к  бойцам  за  ограждение.
Виктору пришла в голову мысль, что  простая  жизнь  горожанина,  возможно,
более радостна, чем копошение в темных недрах Хором. Иметь свой дом, взять
жену, наплодить детей и ремеслом пробавляться нехитрым... Только какое его
ремесло? Строить планы и разгадывать замыслы противника?  Потом  он  вдруг
представил себе Ксению в объятиях Сармата,  и  мысли  о  простых  радостях
мгновенно  испарились,  гнев  ударил  в  голову,  он  чуть   не   запустил
подсвечником в стекло.
     Ближе к вечеру он налился вином и впал в тяжелое оцепенение. И только
шум и крик за дверями заставили встрепенуться.
     Он медленно прошел через  комнаты  и  приоткрыл  дверь.  На  площадке
Мартын ругался со стражами. Доска, подпиравшая дверь, валялась в  стороне.
Незнакомый сотник уважительно, но  твердо  повторял,  что  приказ  Сармата
исполнять должно всем, тем более советнику, и что он бы рад впустить  его,
но никак не может. А когда Виктор распахнул дверь настежь, воины скрестили
копья, перекрывая выход. Он мог  сбить  их  с  ног.  Скрутить  сотника,  а
остальных Мартын без труда разбросал бы по  углам.  Но,  может,  Правитель
только и ждет от него откровенного непослушания?
     Мартын отпихнул сотника и подошел к Виктору. Глянул  сверху  вниз  на
стражников, покачал головой.
     - Вот свинство, а?! Как с  последними  сопляками  обращается!  Соберу
нынче людей, пусть все услышат, что я об этом думаю!
     Сотник, увидев, что  Мартын  не  собирается  проникать  за  дверь,  а
Виктор, в свою очередь, наружу, успокоился и не стал мешать разговору.
     Из сумбурной ругани и угроз Мартына Виктор ничего не уяснил. Но вдруг
Мартын запнулся на полуслове, махнул рукой и  сказал,  что  утром  зайдет.
Обнял, не обращая внимания на копья. Древко уперлось Виктору в грудь.
     "Плохи дела, - шепнул Мартын. -  Правитель  смотрит  волком,  а  Сбор
разогнал. Говорят, Александра назначил маршалом. Помолвка завтра,  свадьба
через три дня. Увезет ее в Серпухов. Если можешь - беги!"
     И он ушел. Виктор посмотрел ему вслед,  сделал  шаг  назад  и  закрыл
дверь.
     Хмель  слетел,  голова  очистилась.  Бежать,  уходить!  Давно  он  не
вспоминал свое старое занятие. Посмотрел в зеркало, увидел впавшие  глаза,
обросшие щеки и холодно усмехнулся. Угроза, вот чего ему недоставало. Одно
дело, когда тебя прикрывают сотни и тысячи дружинников, другое, когда  мир
опять тесен для тебя и надо изворачиваться, уходить,  отвечать  ударом  на
удар. Ему не хотелось думать о том, как  случилось,  что  Сармат  оказался
недругом.  И  до  появления  Ксении  холодок  сквозил  в  их   отношениях.
Накопилось за последние годы много лишнего - неосторожные слова,  взаимная
усталость, много ерунды всякой.
     Он подошел к оружейному сундуку. Взял малый арбалет, оттянул рукоять.
Железная стрела вышла из прорези магазина и легла на  штифты.  Разрядил  и
осторожно положил арбалет на стол. Выбрал несколько найфов и рассовал  под
одежду, а к поясу прицепил пару обойм  с  метательными  лезвиями.  Кожаная
куртка с кольчужной подкладкой тяжело легла на  плечи.  Подержал  в  руках
стилет с серебряной рукояткой - подарок оружейников. Спрятал за пазухой.
     Подошел к окну. Высоко. Да и веревок нет. Можно свить  из  занавесей,
хватит этажа на три-четыре. Спуститься прямо к окнам Ксении, а оттуда уйти
вместе с ней. Не годится. Ее этаж под наблюдением: вон как  быстро  Сармат
прискакал, доложили, что гость в покоях  невесты!  Да,  высоковато.  Вдруг
нечисть шалить начнет? Магов истребили, теперь разгуляется!
     Он не хотел признаваться себе, что боится высоты. Страх  был  давний,
но временами он просыпался, и  тогда  окна  занавешивались  шторами.  Сама
мысль о том, чтобы высадить  стекла  и  ползти  по  карнизам  и  скользким
плитам, приводила его в содрогание.
     Но выход должен быть. Долго разглядывал площадку перед дверью.  Опять
подперли  доской.  Значит,  неожиданный  прорыв  исключается.  Хотя   если
осторожно сдвинуть проржавевшие шпингалеты на вторых створках и пнуть  как
следует... Один, второй, вон еще двое... В выпуклом  зрачке  было  заметно
движение и на лестнице. Даже если там всего двое  -  не  очень  хорошо.  В
полутьме почти не видать. Достанут стрелой,  пока  он  будет  рубиться  со
стражами.
     Ему стало стыдно. С дружинниками он не один год  делил  кусок  хлеба,
кров и удачу. Но это было давно. Старые бойцы  почти  все  ушли,  одни  на
покой, другие на погост. К этим же относился иначе, и думал не о каждом  в
отдельности, а о сотнях, тысячах. Все равно, не враги же они ему!
     И Сармат мне не враг, с ожесточением сказал он себе, и Борис  Сармату
не был врагом, а маги служили верно. А расплата за  верную  службу  -  ему
опала и заточение, Борису и его людям - смерть лютая.
     Уйти можно.  С  шумом,  с  грохотом  прорубиться,  оставив  за  собой
кровавый след. Но Ксения останется здесь, и Сармат  будет  смотреть  в  ее
глаза, прикасаться к ее телу...
     Виктор сел в кресло и расслабленно откинулся на спинку. Давно,  когда
он еще был гонцом, старый Гонта научил в трудные минуты закрывать глаза  и
ни о чем не думать. Решение или подсказка всплывали  изнутри,  и  тогда  -
вперед!
     Забыться не удавалось.  Изнутри  чужой  нетерпеливый  голос  торопил,
подзуживал немедленно, не теряя ни минуты убираться отсюда любой ценой,  а
если в эту цену встанет кровь, то и ценой крови.  Но  другой,  полузабытый
голос старого Гонты  шептал:  "Не  торопись,  суетливый  гонец  -  мертвый
гонец". И еще он вспомнил присказку Гонты - чем хуже дела, тем  ну  их  на
хрен! Мысли путались, смутные образы, лица медленно  всплывали  на  темную
маслянистую воду, а потом сверху опустилось бесшумное  пушистое  пламя,  и
лица исчезли в кипящей воде...
     Он вздрогнул и проснулся.
     Тревога накатила на него, но тут же прошла при взгляде на часы.  Воды
утекло всего на два часа. Самая полночь, время для побега.
     Стряхнув  дремоту,  Виктор  тихо  подобрался  к   двери.   Проклятье,
стражников прибавилось! Да им тут тесно, подумал Виктор. И ведь  никто  не
спит - мечут кости или просто топчутся на площадке, словно ожидают чего.
     "Ждут приказа! Придет сотник, а может, и тысяцкий, мигнет - тут они и
вломятся его вязать. Сколько их там?"
     Насчитав дюжину воинов, маршал удовлетворенно хмыкнул.  Знают,  сучьи
потроха, что так просто  не  возьмут.  Первому  стрелу  в  лобешник,  а  с
остальными видно будет. А если еще подойдут?
     Прикидывая,  как  сковырнет   пяток   стражей   и,   воспользовавшись
суматохой, уйдет на лестницу, он, тем не менее, трезво понимал,  что  этот
путь закрыт. Через окно... Ночью? Нет, исключается. Но  выход  был!  Когда
проснулся, он уже знал его, но забыл, надо всего  лишь  вспомнить.  И  еще
всплыли в памяти чьи-то полузабытые слова о том, что  закрытых  дверей  не
бывает, но он не помнил - чьи.
     Виктор еще раз проверил снаряжение. Подумал немного и  снял  меч.  Но
через минуту передумал и снова взял его.  Потом  пригодится.  В  коридорах
махать им несподручно. Если дело дойдет до рубки в Хоромах, то никакой меч
не поможет. Уйти надо тихо, не хлопая дверями. Лучше  всего  -  вообще  не
подходить к дверям.  Он  обошел  стол  и,  наступив  на  какие-то  тряпки,
выругался.
     На полу валялись остатки одежды  Ивана.  Впопыхах  они  не  выбросили
полуобгорелые лохмотья.
     "Иван поднялся сюда, - подумал Виктор. - Кто же мешает мне спуститься
отсюда?" И тут как вспышкой озарило - как же маг проник в  покои,  если  у
него не было ключа? Через дверь? Но там страж денно и нощно. Итак!..
     Глубоко вздохнул и обвел комнату взглядом. Нет, не здесь, а в большой
прихожей, что без окон.
     Он не стал даже сдвигать тяжелый платяной  шкаф.  Распахнул  створки,
сдвинул в сторону вешалки с одеждой и обнаружил,  что  трухлявые  фанерные
листы, составляющие заднюю стенку, рассыпались,  обнажив  забитый  досками
проем лифта. Две доски были выбиты.
     Щель чернела в полутьме шкафа большим жадным  ртом.  Виктор  сунул  в
проем свечу, но сильный воздушный удар мгновенно задул ее. Тогда он принес
из спальной комнаты канделябр с древним стеклянным шаром, запалил свечку и
осторожно приник к щели.
     Снизу шел теплый сырой поток. Слабый  свет  высветил  корявые  стенки
шахты, но видны были только лохматые тросы на  несколько  метров  вверх  и
вниз. Остальное - тьма.
     Обмотать руки тряпками и вниз! Но как смог полуживой  Иван  подняться
сюда по тросам? Виктор опустил голову и выставил руку  как  можно  дальше.
Так и есть - какие-то крюки или скобы, выступают ненамного, но  удержаться
можно. Если прошел Иван, то он  и  подавно  одолеет.  Правда,  мага  гнала
идущая по пятам смерть. "А кто идет за мной?" - подумал Виктор.
     Спускаться по скобам лучше,  чем  болтаться  ожившим  висельником  на
тросах. Металл, наверно, давно проржавел насквозь, да и так просто его  не
ухватишь. Виктор знал, что такое старый металлический  трос,  когда-то  он
сгоряча ухватился за такой же, оттаскивая в  сторону  балку,  прикрывавшую
вход в одну из его нор. Тысячи мелких иголок впились в ладони, долго потом
саднило кожу.
     Темно! Маг, даже полумертвый, в темноте мог видеть хорошо. В какой-то
момент возникла соблазнительная мысль -  прикрутить  шнуром  подсвечник  к
шлему. Худо-бедно освещение! А потом он представил, как ползет по стене  с
бронзовым подсвечником и зеленым стеклянным шаром  на  голове,  как  горит
свеча идиотским рогом, а воск капает  ему  за  воротник...  Картинка  была
омерзительной, хуже того - смешной! Если кувыркнешься в темный колодец, то
никакая свеча не поможет!
     Выругался, отложил подсвечник  и,  ухватившись  за  прибитый  поперек
толстый брус, сполз в щель, нащупывая носком скобу. Но тут  же  подтянулся
обратно и, укоряя себя за торопливость, снял сапоги  на  толстой  подошве,
связал их и повесил на шею. Натянул домашние, мягкие.
     А через минуту он уже медленно спускался вниз, перехватывая  скобы  и
нащупывая следующие.
     Теплый воздух давил снизу, поддерживая его,  поток  уходил  вверх  со
слабым гулом, а откуда-то из  выси  еле  слышным  эхом  отдавалось  мерное
"хо-хо-хо-хо...", будто невидимый наблюдатель,  утробно  хохоча,  смотрит,
как он пластается по стене.
     Спустившись на несколько метров, он замер, прислушиваясь к  невнятным
голосам, идущим сбоку. Осторожно протянул руку и нащупал  справа  от  себя
шершавые занозистые доски.
     Он не помнил, кто жил под ним. Кажется, кто-то  из  тысяцких.  Может,
Александр? Мелькнула шальная мысль  вломиться,  надрать  уши  возомнившему
сопляку, но Виктор только хмыкнул и поискал следующую скобу.
     Спустившись на два этажа, он вдруг обратил внимание на то, что  скобы
не литые, а кованые. Неровные ребристые грани  хорошо  прощупывались.  Они
явно вбиты в стену после  того,  как  лифты  вышли  из  строя,  иначе  при
движении кабины скобы сорвало бы за один проход.
     Он не знал, кто соорудил эту странную лестницу, кто еще мог ползти во
мраке вниз  или  вверх,  спасаясь  от  неведомой  напасти.  А  вскоре  это
перестало его волновать - по всем расчетам, он оказался на этаже Ксении.
     Вокруг пояса он предусмотрительно обмотался веревкой.  И  вот  сейчас
пропустил конец веревки под скобу и завязал сухим  узлом.  Откинулся  чуть
назад - держит. И тогда он сдвинулся левее, держась на одной ноге. Нащупал
доски. И застыл, услышав тихий скрип. Доски подались неожиданно легко.
     Он вытолкнул вперед одну, вторую... Доски  упали  на  что-то  мягкое.
Повел рукой во тьме - шкаф. Даже без задней стенки.
     Вспомнил, что, когда они вселялись в Хоромы,  расстановкой  мебели  и
вообще всеми хозяйскими делами заправлял  Николай.  Что  же  получается  -
можно незаметно проникнуть в любые покои, а потом внезапно  объявиться  из
шкафа? Или не объявиться, сообразил Виктор. Достаточно посидеть  тихонько,
послушать, кто что говорит. Ай да Боров!
     И еще Виктор сообразил, что если шахта спускается в подземелья магов,
то выходит, Борис и Николай снюхались давно и накрепко.
     Но не вступился старый разбойник за мага. Может,  почуял,  что  новая
сила и его сметет, если поперек встанет, а может, какой хитроумный расклад
в голове составился. "Плевать!" - ожесточенно подумал Виктор,  сейчас  вот
он эту "силу" сгребет в охапку и утащит отсюда.  А  если  и  пропадут,  то
вместе, не достанется она Сармату.  Мысли  опять  поплыли,  он  не  вполне
представлял, кого имеет в  виду  -  Ксению  или  нечто  иное?  Но  краткое
головокружение тут  же  прошло,  как  только  он  отвязался  от  скобы  и,
подтянувшись,  забрался  в  шкаф.  Замер,  вслушиваясь.  Тихо.  Все  спят,
наверно.
     Холодная скользкая ткань обвилась вокруг шеи. Он стряхнул,  осторожно
пошевелился и обнаружил, что зацепился арбалетом, висевшим  на  спине,  за
другую тряпку. Пока высвобождался, нога попала в какой-то  рыхлый  узел  с
тряпьем, показалось, что  наступил  на  что-то  живое.  Дернулся,  потерял
равновесие и, хватаясь за висевшую на вешалках  одежду,  рухнул  вместе  с
дверкой прямо на пол.
     На голову упало несколько платьев, ноги запутались в тряпках.  Сейчас
он был легкой добычей. Поэтому с минуту он не шевелился, стараясь  уловить
хоть  какой  звук.  Но  так  ничего  и  не  услышав,   принялся   медленно
выпутываться из вороха одежды.
     А когда выбрался из него и поднялся на ноги, оглядел себя - вроде  бы
все на месте, только обойма с найфами  сбилась  набок.  Осмотрелся.  Покои
Ксении. У противоположной стены в кресле с  высокой  спинкой  сидела  сама
Ксения в дорожной куртке, с кожаной сумкой у ног.
     Она с любопытством наблюдала,  как  он  копошится  на  ковре  в  куче
платьев, а потом, когда он ее увидел, сказала негромко:
     - Ты бы мне хоть пару платьев оставил целыми. Все истоптал!
     Виктор молча подошел к ней. Она поднялась  и  положила  руки  на  его
плечи.
     - Я уже устала ждать... - успела шепнуть она до того, как  он  закрыл
ее рот поцелуем.



                                    8

     Путь вниз занял немного времени. Виктор хотел было  подстраховать  ее
веревкой, но она только покачала головой.
     Он полез первым, а Ксения неслышно следовала за  ним.  Так  неслышно,
что в какой-то миг ему даже почудилось, что в кромешной тьме она вовсе  не
цепляется за скобы, как он, а парит над ним, медленно опускаясь вослед,  а
потом вдруг показалось, что он  сам  вовсе  не  спускается,  а,  наоборот,
карабкается вверх.
     Потом они оказались на дне шахты. Виктор ощупал стены,  но  не  нашел
лаза. Негромко выругался. И  тогда  Ксения  чиркнула  огнивом.  При  свете
тусклого огонька, дрожащего на краешке щепки, он увидел, что лаз чуть выше
головы. Оттуда и шел сильный ток воздуха.
     Старые тросы опускались до  самого  пола  и  свивались  кольцами.  Он
присмотрелся к ним. Что-то не так. Дотронулся и вздрогнул,  когда  от  его
прикосновения кусок троса превратился в труху, а  остальная  часть,  упав,
тут же рассыпалась сухой пылью.
     Он представил себе, как там, наверху, решив, что тросы металлические,
геройски сигает на них,  хватает  и...  летит  вниз  с  сапогами  на  шее,
сопровождаемый шлейфом трухи, в которую рассыпаются гнилые веревки.
     Пробираться лазом было трудно. В лицо бил воздух, иногда вдруг шибало
такой вонючей гарью, что слезились глаза. В одном месте  Виктор  зацепился
кольцом ножен за какую-то кривую железяку, но Ксения, ползущая сзади,  тут
же освободила его. Лаз  полого  спускался  вниз,  расширялся  и  незаметно
перешел в узкий коридор.
     Ксения опять запалила огонь. Они  стояли  у  железной  двери.  Виктор
потрогал ручку. Дверь с тихим скрипом приоткрылась. Но он не спешил. Он не
боялся удара клинка или свиста арбалетной стрелы. Виктор был  уверен,  что
сейчас в помещениях магов нет никого. Никого из живых. Он представил себе,
как вдруг оказывается в круглом зале и  видит  черные  обгоревшие  фигуры,
замершие в страшных корчах, а сверху фестонами  свисают  застывшие  потоки
смолы.
     - Там все прибрали, - прошептала Ксения, и он вздрогнул от ее шепота,
- на той неделе мои навели порядок.
     "Да уж!" - мрачно сказал он про себя и толкнул дверь.
     Виктор никогда не был на  нижних  этажах,  занятых  магами.  Он  знал
только, что где-то здесь должен быть запасной выход к  конюшням.  Когда-то
давно Борис зазывал его вниз, обещал показать всякие  забавные  штуки,  но
мало кто нашелся бы в дружине, кто бы сам, по своей  воле  заявился  сюда.
Тогда Виктор ответил магу,  что  забавных  штучек  он  насмотрелся  еще  в
Будапеште, и после этого Борис отстал.
     Вскоре он с  легким  изумлением  обнаружил,  что  различает  стены  и
предметы, стоящие вдоль стен. Источник света не был заметен, но  кромешная
тьма сменилась серым полумраком.
     Ксения прижалась к  нему.  Они  проходили  через  большое  помещение,
заставленное странными громоздкими  вещами.  Виктор  на  миг  остановился,
пригляделся к ним и пошел, придерживая Ксению за  локоть.  Он  вспомнил  -
точно такие устройства, а может - эти самые, он видел в Бастионе.
     Быстро шел вперед, увлекая за собой Ксению, распахивал  ногой  двери,
сворачивая в длинные коридоры, и только когда оказался в низком  сводчатом
зале с  переплетениями  толстых  труб,  обмотанных  какими-то  лохмотьями,
остановился и задал себе вопрос - а куда это он так мчится?
     Он закрыл глаза и попытался  восстановить  направление  своего  пути.
Если правильно сориентировался в шахте и не  очень  уклонился  в  сторону,
блуждая в комнатах и коридорах, то  выход  должен  быть  поблизости.  Днем
проще, хоть откуда - да мелькнет лучик света.
     Виктор огляделся. В центре помещения возвышалось,  подпирая  потолок,
большое сооружение из медных дисков, нанизанных гирляндами, белых,  словно
костяных, труб, сходящихся к середине устройства. Стеклянные шары  венчали
стальные штыри. Черные жгуты змеились вокруг, тянулись в глубь  помещения,
а вокруг, по  периметру  машины,  были  расставлены  небольшие  магические
зеркала, словно готовые в урочный  час  извергнуть  огонь  прямо  в  нутро
сооружения. Приглядевшись, Виктор заметил, что держащие когти отсутствуют,
а на их месте  приклепаны  раструбы,  из  которых  вбок  уходят  небольшие
короткие трубки, заканчивающиеся деревянными круглыми нашлепками.
     - Что за пендюра? - пробормотал Виктор.
     Машина чем-то встревожила его. Он тряхнул головой,  отгоняя  видение,
вставшее перед его глазами, - он и Месроп бредут  причудливыми  коридорами
дома на улице Занаду...
     Подойдя к устройству, Ксения потрогала трубки,  коснулась  деревянной
нашлепки и заглянула в отверстие.
     - Как большой мундштук от трубы, - сказала она.
     - Что?
     - У Мити была труба. Красивая такая, блестящая, - грустно проговорила
она. - Иногда он дул в нее, и труба рычала голосами. Вот эти штуки похожи.
Словно в них дули или кричали.
     - Поня-а-тно, - протянул Виктор.
     Ему ровным счетом ничего не было понятно. Возможно, маги дули  в  эти
трубки или выкрикивали свои заклятия, и тогда слова их бились о магическое
зеркало, а затем сходились в сердцевине, где  поблескивает  сплетенный  из
желтой проволоки небольшой шар. А может, и не звуки отражались от  зеркал.
Но так или иначе - все это ушло вместе с магами. Рассыплется ржавчиной или
будет выброшено на кузнечный двор. Новые времена, новые вещи.
     Ксения вдруг насторожилась, замерла, подняв голову, и он потянул руку
за спину, к арбалету, но тоже замер, прислушиваясь. Невесть откуда, словно
со всех сторон, еле слышный шепот возник  в  помещении,  шуршание,  слабый
шелест донесся до  них  и  исчез,  растаял  тихим  шипени