л,   что  не  узнал  о
бомбардировке Норвика раньше.  Он  бы  уничтожил Ключи  и  тем  самым  разорвал
последнее звено,  связывавшее оба мира.  А  они с Джейн как-нибудь прожили бы и
без  тех полутора миллионов фунтов.  На  первых порах им,  правда,  пришлось бы
несладко, но они вс„ же получили обязательное для всех Хранителей образование и
обладают кое-какими познаниями в  технических и естественных науках,  чем могли
бы  зарабатывать себе  на  жизнь.  Например,  медицинской практикой -  Кейт был
уверен, что сможет синтезировать простейшие антибиотики...
     Марика будто подслушала его мысли.
     - Даже не думай, - сказала она, перехватив устремл„нный на шкатулку жадный
взгляд Кейта.  -  Я понимаю,  что в таком ценном и крайне секретном устройстве,
как  Ключ,  должен присутствовать механизм самоуничтожения.  Поэтому ты  будешь
учить меня пользоваться им  лишь под  действием чар  послушания.  Это не  очень
приятно,  но...  -  Она развела руками.  -  Я могла бы не говорить о разрушении
Норвика,  и вс„ было бы в порядке.  Но мне очень не хотелось лгать тебе,  между
нами должно быть полное доверие. Понимаешь?
     - Понимаю.
     Раздался стук  в  дверь.  Точно  ожидавшая этого (а  может,  действительно
ожидавшая), Марика произнесла по-славонски:
     - Да, входите.
     Дверь отворилась,  и  в  комнату вош„л высокий мужчина лет  тридцати пяти,
одетый в  гвардейскую форму.  Увидев его,  Кейт  еле  удержался от  изумл„нного
восклицания и тут же вскочил на ноги. А Джейн тихо охнула, медленно поднялась с
кресла и во все глаза уставилась на вошедшего.
     Мужчина сначала поклонился Марике -  почтительно, как своей госпоже; затем
Кейту и Джейн - по-дружески, как равным.
     - Думаю, вас нет нужды знакомить, - сказала Марика с л„гкой улыбкой.
     - Конечно,  нет,  - ответил сотник Котятко. И обратился к Кейту и Джейн: -
Рад снова вас видеть, господин Уолш, госпожа.
     - Барышня,  - поправила Марика, прежде чем Кейт и Джейн успели ответить на
приветствие.  -  Они брат и сестра, но из предусмотрительности путешествуют под
видом супругов.
     - Разумная предусмотрительность, - заметил Котятко и уже с гораздо бoльшим
интересом поглядел на Джейн,  которая у него на глазах превратилась из замужней
женщины в свободную девицу.  -  Гос...  барышня Уолш очаровательная девушка, е„
надо ограждать от ухаживаний бесцеремонных попутчиков.
     Кейт,  наконец,  выдавил из себя приветствие.  А Джейн молчала,  покусывая
губы.
     - Значит так,  Влад,  -  заговорила Марика,  взяв в руки шкатулку. Котятко
весь обратился в слух.  -  У меня к вам огромной важности поручение.  Вы должны
охранять эту  шкатулку дн„м и  ночью,  беречь е„,  как зеницу ока.  В  ней -  я
нисколько не преувеличиваю - будущее всего нашего рода. С этой минуты у вас нет
более важного задания, нежели это.
     Немного  удивл„нный,  но  преисполненный ответственности,  Котятко бережно
взял шкатулку, как берут на руки младенца.
     "А мы искали в  Мышковиче Конноров..." -  тоскливо подумал Кейт,  глядя на
шкатулку с уже ставшими для него недосягаемыми Ключами.
     Когда Котятко уш„л, Марика вновь повернулась к ним:
     - Ладно,  друзья.  Я вижу,  что вы устали,  поэтому продолжим наш разговор
завтра.  Джейн  будет спать со  мной,  а  тебе,  Кейт,  предоставлена отдельная
комната. Сейчас Марчия проводит тебя.
     Джейн незаметно толкнула Кейта локтем в  бок.  Он вс„ понял и с замиранием
сердца произн„с:
     - Марика...
     - Да?
     - Ты должна знать кое-что. Мы с Джейн... э-э...
     - Что - вы с Джейн? - спросила Марика, заметно побледнев. Е„ пальцы крепко
вцепились в золотую парчу платья.
     - Ну...  Видишь ли, на самом деле мы с Джейн не брат и сестра, а... Короче
говоря,  Джейн при„мная дочь моих родителей.  Так  получилось,  что после моего
рождения мать стала бесплодной,  а  ей очень хотелось иметь ещ„ одного реб„нка,
и...
     Пронзительный  взгляд  голубых  глаз  Марики,   внезапно  посеревших,  как
весеннее небо перед грозой, заставил Кейта умолкнуть.
     - Неужели?..  -  произнесла она с гневом и болью в голосе.  -  Неужели это
правда?  Вы...  вы не просто изображаете супругов,  вы и  в самом деле...  Вы -
кровосмесители?!!
     От е„ крика Марчия проснулась и тут же вскочила, энергично протирая глаза.
Марика жестом велела ей сесть.
     - Мы не кровосмесители,  -  сказала Джейн. - Ведь только что Кейт объяснил
тебе...
     - Молчи! - перебила е„ Марика. - Не греши ещ„ и ложью, ты и так погрязла в
грехе. Лучше посмотри на себя в зеркало, а потом - на Кейта. И глупцу ясно, что
вы брат и сестра.  Небось,  Боженке и Октавиану вы объясняли свою схожесть тем,
что ваши матери -  родные с„стры...  или ваши отцы -  братья, или отец одного и
мать другой -  брат и сестра. Но как вы объясните это мне? Придумаете умершую в
молодости т„тку, оставившую грудного младенца сиротой? Ну, дерзайте!
     Джейн всхлипнула и  закрыла лицо руками.  Кейту стало жарко.  Он сгорал от
стыда и  мечтал провалиться сквозь пол -  и падать,  падать,  падать вниз,  вс„
глубже и глубже...
     - И как вы могли думать,  -  между тем продолжала Марика,  -  как вы могли
надеяться,  что  я  стану покрывать ваш  разврат!  Или вы  считали,  что раз мы
забитые  средневековые  недоумки,   то  не  знаем  ни  стыда,   ни  совести,  и
кровосмешение у нас в порядке вещей? Ан нет! Наш мир не Содом и Гоморра, как вы
надеялись.  Здесь  есть  законы -  и  человеческие,  и  божеские.  Наш  Господь
Спаситель,  так же как и  ваш Иисус,  сурово осуждает кровосмесителей.  А  наше
общество так же не приемлет их,  как и ваше. Я не потерплю у себя развратников,
не  рассчитывайте.  Здесь  не  ваша  дурацкая демократия "что-хочу-то-и-делаю";
здесь я решаю,  что вы можете делать,  а что нет;  здесь я устанавливаю для вас
законы. И первый мой закон гласит: больше никакого кровосмешения!
     Резко развернувшись на каблуках,  Марика подошла к Марчии,  которая к тому
времени окончательно проснулась, и заговорила с ней на певучем ибрийском языке,
так сильно похожем на итальянский. Марчия молча слушала е„, согласно кивала, то
и дело поглядывая в сторону Кейта и Джейн, а на последний вопрос: "Comprandu?",
ответила: "Si" (что, конечно же, значило "да") и встала с кресла.
     Обе девушки подошли к Кейту и Джейн.
     - Я договорилась с Марчией, что Джейн будет спать у не„, - сказала Марика.
- И не только сегодня, но и в дальнейшем, пока мы будем жить во Флорешти.
     - Но... - начала было Джейн.
     - Никаких "но"!  Я  не  спрашиваю твоего  согласия,  я  сообщаю тебе  сво„
решение. Марчия присмотрит за тобой, чтобы ты не наделала глупостей. А за Кейта
не  беспокойся,  я  позабочусь о  н„м.  -  Она обняла вконец растерянную Джейн,
быстро поцеловала е„  в  щеку и  отступила на  два  шага,  давая подойти к  ней
Марчии. - Ну, вс„, золотко. Доброй тебе ночи.
     Марчия взяла Джейн за руку и произнесла по-славонски:
     - Идите со мной, барышня.
     Джейн метнула на Марику ненавидящий взгляд.
     - Ты...  ты подлая маленькая сучка! Сначала ты отняла у меня Алису, теперь
отнимаешь Кейта. Будь ты проклята!..
     Марика горько усмехнулась, пожала плечами и сказала Марчии:
     - Buona nocea, Marcia.
     - Buona nocea,  Marica, - ответила та и, поняв нам„к, мягко, но решительно
подтолкнула Джейн к двери.
     Джейн обреч„нно вздохнула, жалостно глянула на брата и подчинилась.
     Едва они вышли из комнаты,  как Марика повернулась к Кейту и что было силы
закатила ему звонкую пощ„чину. Кейт сн„с е„ стоически. Он понимал, что заслужил
это.
     Но когда он увидел сл„зы в глазах Марики,  то понял,  что е„ гнев - ещ„ не
самое худшее, что может ожидать его.
     - Как ты мог, Кейт? - произнесла она почти ш„потом, но с такой невыразимой
мукой,  что  он  готов был  тотчас умереть,  лишь  бы  не  причинять ей  больше
страданий.  - Как же ты мог?.. Ведь ты говорил, что любишь меня. А я... Неужели
ты не видел,  что я тоже люблю тебя? Неужели ты был так слеп?.. Что ты наделал,
Кейт?! Что ты наделал... - И она заплакала.
     Этого Кейт выдержать не мог. Он упал на колени, обхватил е„ ноги и зарылся
лицом в пышных складках е„ платья.
     - Прости, Марика. Прости, родная. Пожалуйста, не плач...
     Понемногу Марика успокоилась. Кейт продолжал стоять на коленях, обнимая е„
ноги. Он ни о ч„м не думал. Думать было слишком больно.
     - Почему? - спросила она, всхлипывая. - Почему именно Джейн. Ты так сильно
хотел досадить мне, что вступил в порочную связь с собственной сестрой?
     - Нет,  Марика, я и не думал досаждать тебе. Просто... - Соблазн преложить
бoльшую часть вины  на  Джейн был  очень велик (тем более что  это  не  было бы
ложью),  но  Кейт  сразу  отм„л  эту  мысль,  как  недостойную.  -  Просто  так
получилось.  Уже на третий день мы оба поняли,  хоть и  не отдавали себе в  том
отч„т, что стали пленниками этого мира, что нам уже нет пути назад. Мы были так
одиноки,  так беззащитны,  у нас никого,  кроме друг друга,  не было. Мы искали
отраду нашему одиночеству - и нашли е„ в любви, пусть и греховной... Впрочем, я
не оправдываюсь. Просто объясняю, как это случилось.
     Кейт ещ„ крепче обнял е„  ноги.  Марика не возражала и  даже положила руки
ему на голову и принялась гладить его волосы.
     - Ты не одинок,  Кейт,  -  сказала она.  - И Джейн не одинока. Здесь у вас
есть друзья,  их куда больше,  чем вы думаете. А у тебя, к тому же, есть я - не
только друг, но и любимая.
     Кейт застонал:
     - Пожалуйста,  Марика, не мучь меня. Мы оба прекрасно понимаем, что нам не
быть  вместе.  Между нами  -  целая пропасть.  Ты  -  принцесса,  сестра князя,
будущего императора. А я... я - никто. Просто ирландский выскочка. Лучше оставь
нас с Джейн в покое,  сделай вид, что поверила в нашу историю. Пусть мы грешим,
пусть губим свои души - но это наши души. Какое тебе до нас дело?
     - Большое,  Кейт,  очень большое. Я не могу уступить тебя Джейн - и прежде
всего потому, что сама люблю тебя. Ты нужен мне, очень нужен. Только ты один. Я
люблю многих людей -  люблю отца,  люблю Стэна,  как  брата,  люблю Алису,  как
сестру, люблю своих подруг и друзей, - но лишь тебя я люблю как мужчину. И буду
любить всегда.
     - Ах, Марика!..
     Она опустила руки ему на плечи.
     - Встань, Кейт.
     Он послушно поднялся с  колен.  Страстно глядя ему в  глаза,  Марика нежно
провела пальцами по его лицу,  затем обвила руками его шею и, встав на цыпочки,
потянулась губами к его губам.  Кейт был не в силах сопротивляться, он обнял е„
за талию и приник к е„ сладким, таким желанным губам.
     Целовалась Марика умело, но в е„ поцелуе не было той искуш„нности, которая
выда„т богатый опыт. При всей своей умелости, это вс„ же был поцелуй невинной и
неопытной девушки. Кейт был растроган до глубины души.
     - Ты  любишь  меня?  -  спросила Марика,  с  трудом переводя дыхание после
долгого поцелуя.
     - Да, милая, люблю.
     - Больше чем Джейн?
     Он погладил е„ мягкие шелковистые волосы и честно сказал:
     - Не знаю. Я люблю вас обеих.
     - Но ты не можешь любить Джейн, как женщину. Ведь она твоя родная сестра.
     - Я знаю это... но вс„ равно люблю.
     Марика всем телом прижалась к нему.
     - Это греховная любовь.
     - Я понимаю.
     - Ты должен вырвать е„ из своего сердца.
     Кейт промолчал, едва сдерживаясь, чтобы не застонать.
     Спустя некоторое время Марика спросила:
     - Если бы наш брак был возможен, ты бы отказался от Джейн?
     - Да,  -  ответил он,  а про себя добавил: "Ах, если бы это было возможно!
Тогда бы я знал, которой из вас двоих отдать предпочтение..."
     - И ты готов ради меня умереть?
     Вопрос  был  крайне  провокационный  и  даже  бестактный,   но  Кейт,   не
задумываясь, сказал:
     - Да.
     - Что ж, хорошо.
     Марика  отстранилась от  него,  взяла  со  стола  серебряный  подсвечник с
горящей свеч„й и обошла комнату, задувая остальные свечи.
     - Пойд„м,  -  произнесла она и  направилась к  двери,  но не к той,  через
которую они вошли и в которую вышли Джейн с Марчией.
     Ничего не спрашивая, Кейт последовал за ней.
     Соседняя комната оказалась спальней.  Весь пол в ней был устлан медвежьими
шкурами,  стены были обиты ш„лком и  бархатом,  посреди комнаты стояла огромная
кровать  с   роскошным  балдахином,   занавешенная  со   всех   сторон   тонкой
полупрозрачной тканью.
     Марика  плотно закрыла дверь,  задвинула засов  и  поставила подсвечник на
ближайшую тумбу.  Кейт заметил,  что она вся дрожит.  Он подош„л к  ней и нежно
взял е„ за руку.
     - Что ты задумала, Марика?
     Она застенчиво взглянула на него:
     - Разве ты не догадываешься?
     - Догадываюсь, но... Так нельзя, милая. Это неправильно.
     - Я знаю, что неправильно. В нашем мире порядочные девушки делают это лишь
после свадьбы.  Но  если сейчас мы провед„м ночь вместе,  у  Стэна не останется
выбора: он будет вынужден либо согласиться на наш брак, либо убить тебя.
     - Тогда я считай что покойник.
     - Нет,  я серь„зно,  Кейт, - с жаром проговорила Марика. - Очень серь„зно.
Ты  просто не  знаешь моего брата.  Не знаешь,  как он ревнует меня.  Поэтому я
спрашивала, готов ли ты ради меня умереть. Согласен ли ты поставить на кон свою
жизнь, чтобы добиться моей руки? Я не шучу, совсем не шучу.
     Кейт посмотрел ей в  глаза и понял,  что Марика действительно не шутит.  А
ещ„ он понял,  что,  сказав сейчас "нет",  он навсегда потеряет е„ любовь. Кейт
давно смирился с тем, что им не суждено быть вместе; его уязвл„нное самолюбие и
отвергнутую любовь утешало лишь одно-единственное -  осознание того факта,  что
Марика тоже любит его.  Он слишком дорожил этой любовью,  чтобы смириться с  е„
потерей.  Пусть  это  была  жестокая,  эгоистичная любовь принцессы,  требующая
беззаветного служения и  постоянных жертвоприношений,  пусть это  была  любовь,
больше похожая на пытку,  чем на нежную страсть, - но это была та самая любовь,
о которой он мечтал всю свою жизнь. Такая любовь бывает лишь раз в жизни - и за
не„ не грех отдать жизнь...
     И Марика...  У Кейта было много женщин,  но ещ„ ни одну из них он не хотел
так,  как хотел е„.  Кейт хотел Марику страстно, неистово, он готов был продать
душу дьяволу,  лишь бы быть с ней до конца дней своих.  И не важно,  когда этот
конец настанет -  завтра или через несколько десятилетий.  Даже за  одну ночь с
Марикой можно отдать жизнь...
     И Джейн...  Кейт любил е„ самой нежной, самой преданной любовью, однако их
связь тяготила его.  Он знал, что грешит, понимал всю тяжесть своего греха - но
ничего не мог поделать с собой. Только любовь Марики могла излечить его от этой
губительной страсти. А ради этого стоило рискнуть жизнью...
     - Я согласен, - сказал Кейт, привлекая е„ к себе. - Согласен рискнуть.
     - Ты серь„зно? - спросила Марика с недоверием.
     - Вполне. Я готов отдать за тебя свою жизнь.
     - Ах,  Кейт!  -  страстно прошептала она.  -  Ты самый лучший из людей.  Я
обожаю тебя!.. И я тебя недостойна. Я такая плохая девочка...

     Глава 28

     Битва  под  Инсгваром состоялась на  восьмой день  после прибытия в  город
армии  противников узурпатора.  Верные  Чеславу войска  подошли к  Инсгвару уже
через четыре дня, однако Стэн, вопреки советам большинства воевод и настойчивым
требованиям князей-союзников, не пов„л их немедленно в бой, а решил выждать ещ„
несколько дней. Он знал, что никакой подмоги из Златовара не будет, поэтому мог
спокойно  тянуть  время,   не  боясь  растерять  преимущество,   и  зарабатывал
дополнительные очки  в  свою  пользу,  изображая из  себя  не  просто поборника
единства Империи,  но и искреннего миротворца.  Все эти три дня Стэн настойчиво
предлагал командованию имперской армии условия поч„тной капитуляции, но все его
предложения были с негодованием отвергнуты главным предводителем войска,  сыном
Чеслава,  княжичем Вышеградским (он настойчиво именовал себя князем, ибо считал
своего отца законным императором).
     И  вот,  на  рассвете  восьмого  дня,  Стэн  распорядился  дать  сигнал  к
выступлению.  Обе армии сошлись на равнине всего в каких-то двух милях к северу
от крепостных стен Инсгвара.
     Исход битвы был предреш„н ещ„ до е„ начала - но отнюдь не потому, что силы
противников были  неравными.  Победа или  поражение предопределяются не  только
количеством  всадников  и  пехотинцев,  их  выучкой  и  слаженностью  действий,
качеством  вооружения  и  боевым  духом  войска;  также  многое  зависит  и  от
командования,   от  его  умения  правильно  выбрать  тактику  боя,  способности
контролировать ситуацию в пылу сражения, принимать быстрые и верные решения.
     Нельзя сказать,  что в армии Чеслава были бездарные воеводы. Напротив, они
достаточно грамотно вели сражение,  и окажись на месте Стэна кто-нибудь другой,
то, возможно, в этот день счастье улыбнулось бы самозванному императору. Однако
во  главе  войска противников Чеслава стоял  князь-Коннор,  который,  благодаря
затесавшимся в  ряды врага соплеменникам,  заранее знал о  всех его  ман„врах и
предвосхищал любые,  даже самые неожиданные ходы.  А благодаря тем же Коннорам,
но  только в  рядах собственной армии,  Стэн мог  руководить сражением сразу на
всех участках, и его войско действовало не просто слаженно, а как единое целое.
     Вдобавок,  накануне ночью из  Инсгвара выступили два  внушительных отряда,
под  покровом темноты и  под прикрытием вс„ тех же  Конноров незаметно обошли с
запада и востока лагерь противника и затаились в ожидании условного сигнала.  В
самый разгар боя  Стэн  дал  этот сигнал -  и  оба  засадных полка одновременно
ударили в тыл врага с северо-запада и северо-востока.
     Сражение закончилось ещ„ до  полудня.  Противник был разбит наголову,  сын
Чеслава погиб,  также погиб один князь из числа сторонников узурпатора,  а  ещ„
двое князей и  пятеро княжеских сынов были взяты в  плен.  Ни сам Стэн,  ни его
союзники-князья не пострадали. Да и вообще, потери среди победителей были столь
незначительными,    что    кое-кто    поспешил   объяснить   это   божественным
вмешательством.  Весь  город молниеносно облетел слух,  что  сама  святая Илона
покровительствовала в  бою  сторонникам своего сына.  И  многие в  это  верили,
особенно простонародье.
     Впрочем,  как раз в  этом не  было ничего удивительного.  Если для жителей
Гаалосага покойная княгиня была  прежде всего  святой-защитницей,  ценой  своей
жизни остановившая вторжение жестоких друидов,  то в  Немете,  как и  в  других
землях Западного Края,  на драматические события девятилетней давности смотрели
немного иначе,  придавая наибольшее значение самому  факту  разгрома вражеского
флота. Здесь Илону считали святой-воительницей и воспринимали е„ смерть, не как
трагедию, а лишь как переход от земной жизни к небесной. Поэтому местные жители
находили вполне  естественным,  что  воинственная святая  оказала помощь своему
сыну, коль скоро правда была на его стороне. Точно так же думали многие простые
воины -  не  только из  армии победителей,  но  и  из  стана проигравших.  Стэн
собственными ушами слышал,  как некоторые пленные на  все лады проклинали своих
предводителей,  включая самозванного императора и  поддержавших его князей,  за
то, что они имели глупость выступить против сына святой.
     Возвращаясь во  главе  ликующего  войска  в  Инсгвар,  Стэн  был  угрюм  и
задумчив.  Его  соратники относили это на  сч„т усталости и  огромного нервного
напряжения,   которому  подвержен  каждый  военачальник,  несущий  всю  полноту
ответственности за исход сражения. Но дело было не только в усталости и нервном
напряжении.   Стэна  угнетала  мысль,   что  сегодня  славы  убивали  своих  же
соотечественников -  и  вс„ из-за  того,  что их князья не могут мирно поделить
между собой власть.  Перед боем и  в  бою он  старался не  думать об этом,  ему
нельзя было сомневаться в своей правоте, ибо неуверенн