инаний. Она просто засыпала его техническими  деталями,  водя
по комнатам для гостей, где реставрация почти закончилась, хотя  и  остались
небольшие недоделки по части  современных  удобств.  Но  в  общем  все  было
выдержано в духе прошлых лет, когда трактир,  стоявший  на  пути  к  золотым
приискам, процветал.
   Судье Ситону энергии и знаний было не занимать, но финансовые возможности
не позволяли ему замахнуться на что-то  большее,  чем  косметический  ремонт
старого здания. Ванесса была уверена, что он искренне одобрил бы те  работы,
которые произвел незнакомый ему наследник в  этом  заброшенном  историческом
уголке независимо от корыстных причин, которыми руководствовался.  Возможно,
судья на это и  рассчитывал,  когда  составлял  то  необычное  дополнение  к
завещанию. Он знал, что  Ванесса  разделяет  его  любовь  к  этому  старому,
полуразрушенному зданию, что она  смотрит  на  Уайтфилд  как  на  свой  дом,
которого у нее никогда не было. Он был рад  заразить  ее  своей  страстью  к
истории и, может быть, полагался на  то  собственническое  чувство,  которое
зародил в ней и которое не позволит ей бросить Уайтфилд, когда его самого не
станет. Думать так  было  намного  приятнее,  чем  предполагать,  что  судья
упомянул о ней в завещании либо из жалости, либо считая,  что  она  сама  не
сможет за себя постоять.
   Гордость Ванессы за выполненные работы не  ускользнула  от  ее  спутника,
пока он покорно, словно школьник, слушал ее объяснения. В  начале  экскурсии
по дому он в основном молчал,  но  потом  стал  прерывать  ее  вопросами  по
существу, что подбодрило ее, и Ванесса уже перечисляла сделанное  не  только
формально, но и с большой долей энтузиазма и даже восторженности.
   Она забылась, отчего даже двигаться начала по-другому, походка  сделалась
легкой, а лицо оживилось.
   - Я рад, что для  вас  современная  ванная  не  является  непростительным
нарушением  целостности  реставрируемого  интерьера,  -  заметил   Бенедикт,
оглядывая водопроводные трубы, выступавшие из кафельной  стены  в  одной  из
маленьких гостиных, которую  переделали  под  ванную  комнату  для  соседней
спальни.
   - Это ведь будет гостиница, а не музей для туристов, где никто не захочет
жить, - сказала Ванесса. - За свои деньги люди желают  получить  необходимые
удобства. Если  мы  ради  достоверности  эпохи  предложим  им  умывальник  с
кувшином и ночной горшок, то  не  думаю,  что  многие  с  этим  смирятся!  В
семидесятые годы прошлого века  в  этой  части  света  было  еще  далеко  до
цивилизации. Я хочу сказать, что люди здесь жили в течение всего  нескольких
десятилетий и энергии им хватало лишь на то, чтобы с  трудом  заработать  на
жизнь. Поскольку комнаты для  гостей  восстановлены  в  соответствии  с  тем
временем, я не вижу повода для недовольства. А кухни и  ванные  должны  быть
доведены в любом случае до современных  санитарных  норм.  На  это  Бенедикт
задумчиво ответил:
   -  Мм,  бадья  перед  камином  теряет  свою  грубоватую  прелесть,  когда
представляешь, что  вначале  придется  натаскать  вверх  по  лестнице  ведер
двадцать горячей воды.
   - Вам таскать все равно ничего не пришлось бы, - кисло заметила  Ванесса,
- достаточно дернуть за шнур звонка.
   - Вы не высокого обо мне мнения, а, Флинн? -  спросил  он.  -  Вы  небось
думаете, что я не способен себя обслужить. В общем, не мужчина, а тряпка.
   - Нет... конечно, нет, сэр,  -  поспешила  сказать  Ванесса.  Но  ему  не
обмануть ее своей кротостью. Ничего себе тряпка - с таким стальным  телом  и
повелительным взглядом! - Я... это входит в мои  обязанности  -  следить  за
тем, чтобы вы не занимались домашними делами...
   -  Во  время  студенческих  каникул  я  работал  на  стройке...  к  ужасу
родителей. Возможно; я произвожу впечатление избалованного  богатого  сынка,
но я стараюсь не удаляться от действительности.
   - Конечно, сэр, - спокойно ответила она. Он прищурился.
   - Вы что, хотите уморить меня этим вашим "сэр"?
   - Нет, с... - Ванесса прокашлялась. Это слово машинально срывалось у  нее
с языка, когда она чувствовала, что надо быть начеку. - Нет, конечно, нет.
   - Я ненавижу, когда вы так говорите.
   - Как говорю?.. Как именно?
   - Соглашаетесь со мной отвратительно сладким тоном, - отрезал он. - И  не
говорите, что я вам за это плачу. Терпеть не могу,  когда  мне  поддакивают.
Мужчины или женщины - все равно.
   Он подчеркнул слово "женщины". Ванессу бросило в жар, так как это кое-что
подразумевало. Если вчера ночью она сказала ему "да", то она потеряла  право
на уважение к себе!
   Она застыла, увидев, что его глаза  удовлетворенно  и  хищно  заблестели.
Краска, залившая лицо, выдала ее - он понял,  что  она  уловила  сексуальный
намек в его замечании.
   - Хотя должен признать, что в некоторых  случаях  мне  нравится  услышать
"да" из женских уст, - добавил он, явно провоцируя ее.
   Загорелые щеки Ванессы  стали  ярко-красными,  а  глаза  под  золотистыми
ресницами потемнели и сделались похожи на тлеющие угольки. Усилием воли  она
совладала с обуявшей ее яростью.
   - Я уверена,  что  такие  случаи  бывают...  -  Она  оборвала  фразу,  но
презрительное "сэр" витало в воздухе и подстрекало его.
   - Вы покраснели, Флинн.
   - Это оттого, что мне неловко за вас, - вызывающе ответила она.
   - Да ну? - Он насторожился. - А могу я узнать, почему?
   - Потому, что некрасиво насмехаться над служащими, которые не  могут  вам
ответить тем же, - презрительно сказала она ледяным тоном.
   Он поморщился, так как понял справедливость ее колкого замечания, но  тут
же спокойно парировал:
   - Согласен. Только я не смотрю на своих служащих как на подчиненных.  Они
работают со мной и для меня,  так  что  с  обеих  сторон  возможны  взаимные
уступки. Название  вашей  должности,  может,  и  заключает  в  себе  элемент
подчинения, но, думаю, мы оба знаем, что  вы  очень  самостоятельны,  и  это
ставит вас в особое положение. Я не  удивлюсь,  если  в  том,  что  касается
Уайтфилда, вы считаете меня подчиненным вам.
   Ванесса виновато заморгала, и выражение его лица смягчилось.
   - А что касается умения дать отпор, - продолжал он, посмотрев  на  нее  с
кислой миной, но уважительно, - вы только что доказали свои способности.  Вы
облили меня вежливым презрением в наказание за мою вольность. - Он отошел  к
окну, выходящему во двор, обнесенный низкой кирпичной стеной. - К сожалению,
я не могу пообещать, что исправлюсь. Последнее время у меня  непредсказуемое
настроение. Наверное, это возрастное.
   Он говорил раздраженно, а Ванессу  позабавило  столь  несвойственное  ему
угнетенное состояние, и она решилась сказать:
   - На прошлой неделе я нашла на чердаке старую трость. Может быть, вам  ее
принести? Он круто повернулся.
   - А теперь кто ехидничает? - Его улыбка была холодной  и  едва  заметной,
той, к которой она привыкла. - Вы еще  встречаете  каждый  день  рождения  с
радостью. Подождите, когда вам стукнет тридцать, тогда ваши виды на  будущее
изменятся. Мне странно, что вы, такая молодая, настолько поглощены историей.
   - Я просто интересуюсь, и я вовсе не намного вас моложе...
   - На десять лет. - Как всегда, он был предельно точен. -  Вам  следует  с
девической мечтательностью смотреть в будущее, а  не  на  покрытое  паутиной
прошлое.
   - Опыт прошлых лет помогает  сделать  правильный  выбор,  -  благонравным
тоном сказала Ванесса. -  В  историческом  обществе  есть  люди  значительно
моложе  меня.  Мы  принимаем  даже  школьников  начальных  классов.  -   Она
помолчала, но не смогла удержаться, добавив:
   - И я никогда не отличалась девической мечтательностью.
   - Отличались, - неожиданно произнес он, внимательно глядя на  ее  лицо  с
широко распахнутыми глазами и строго сжатым ртом. - Держу пари, что вы  были
переполнены мучительными и наивными переживаниями,  пока  жизнь  не  ударила
вас. Вам, вероятно,  было  труднее  приспособиться  к  обстоятельствам,  чем
другим девочкам. Сверстники наверняка дразнили  вас  из-за  вашего  роста  и
думали, что вы старше, чем на самом деле.
   Она отпрянула,  пораженная  тем,  что  он  попал  в  точку,  описывая  ее
переходный возраст.
   - Да не смотрите на меня так, Флинн. Это вовсе не колдовство,  а  простая
сообразительность.  Я  догадался,  так  как  меня   третировали   по   прямо
противоположным причинам. Я был недотепа и слабак. Лишь в семнадцать  лет  у
меня стал ломаться голос,  а  в  элитарном  пансионе,  где  я  учился,  сила
мускулов была главным признаком мужественности и  критерием,  что  ты  ровня
другим. К тому же я страдал  астигматизмом  и  из-за  этого  не  мог  носить
контактные линзы. Все школьные годы меня называли слизняком и  очкариком.  С
другой стороны, поскольку я был слабым,  мне  пришлось  овладеть  искусством
заговаривать зубы, что в конечном счете оказалось весьма полезным  в  жизни.
Как вы считаете?
   Ванесса  молчала,  ошеломленная  откровениями  своего   хозяина,   а   он
заискивающим голосом добавил:
   - Теперь ваша очередь сказать: "Бесспорно, сэр" - этим невыносимым  тоном
дворецкого, которым вы обрезаете мою претенциозность.
   - Мне это и в  голову  не  приходило,  -  еле  слышно  ответила  Ванесса,
удивляясь тому, что он так раскрылся  перед  ней.  Сейчас  она  была  кровно
заинтересована в том, чтобы он оставался по-прежнему загадочным существом, а
не обыкновенным человеком со своими слабостями.
   - Что ж, в таком случае продолжим? -  Он  подошел  к.  открытой  двери  и
жестом пропустил ее вперед. - По пути расскажете мне о постояльцах  трактира
тех лет. Вы так хорошо их  изучили,  что  они  кажутся  живыми  людьми.  Вам
никогда не хотелось составить собственную родословную? Адвокат говорил,  что
ваша мать - из Новой Зеландии...
   - Да, - нехотя ответила Ванесса. - Она  умерла  несколько  лет  назад.  -
Незадолго до того,  как  над  головой  Ванессы  пронеслась  нежданная  буря,
связанная со  смертью  Эгона  Сент-Клера.  Кончина  матери  усилила  чувство
одиночества,  и,  не  желая  терзать  отца,  погруженного  в  горе.  Ванесса
совершила   ошибку,   которая   лишь   подстегнула   отвратительные   слухи,
распространяемые семейством Сент-Клер.
   - Сочувствую. Это был несчастный случай или она болела?
   - Болела, но умерла внезапно. - Ванессе было неловко от этих  расспросов.
- У меня есть двоюродные бабушки и дедушки и  троюродные  братья  и  сестры.
Почти все они живут на Южном острове - там наши семейные корни. Мама, с  тех
пор как вышла замуж и уехала в Англию, с ними не общалась.  -  Ванесса  была
этому очень рада, когда впервые приехала в Новую Зеландию. Меньше  всего  ей
хотелось удовлетворять любопытство многочисленной родни.
   Они с Бенедиктом стояли на верху лестницы,  и  только  Ванесса  собралась
обратить его внимание на  ручной  работы  новые  балясины,  как  возле  дома
послышался гудок автомобиля.
   - Извините, я  только  взгляну,  кто  это,  -  сказала  Ванесса,  радуясь
неожиданной помехе.
   - Это не ко мне, так как, кроме Дейна и моей помощницы в Нью-Йорке, никто
не должен знать, что я здесь. - Он  спустился  вместе  с  Ванессой  вниз  по
лестнице и первым распахнул дверь, словно дворецким был он, а она - уходящая
гостья. - Красивая машина, - отметил Бенедикт.
   Они стояли на крыльце, наблюдая, как водитель, согнувшись из-за  высокого
роста, вылезал из ярко-зеленого "ренджровера".
   - Это Ричард.
   - С конного завода, - пробормотал Бенедикт, глядя на  крепко  сложенного,
красивого мужчину, идущего к ним.
   - Владелец завода,  -  шепотом  сказала  Ванесса,  одновременно  улыбаясь
Ричарду.
   Обычно Ричард звонил перед тем, как заехать, и  если  бы  он  не  изменил
этому правилу сегодня утром, то  Ванесса  попросила  бы  его  не  приезжать.
Теперь же он свалился как снег на голову.
   Чтобы скрыть свой виноватый вид, она постаралась  выглядеть  приветливой,
но голос почему-то прозвучал отвратительно кокетливо:
   - Привет, Ричард. Я не ждала тебя так скоро. Не  успел  Ричард  ответить,
как Бенедикт Сэвидж непринужденно вмешался в их разговор,  протянув  Ричарду
руку:
   - Привет. Вы ведь Уэллс? Я только  что  сказал  Ванессе,  что  никому  не
сообщал о своем приезде.
   - Вообще-то я заехал к Вэн, - с приятной улыбкой объяснил Ричард, пожимая
руку Бенедикту. Даже стоя ступенькой  ниже,  он  возвышался  над  ними.  Под
толстым свитером, поверх которого был надет поношенный  твидовый  пиджак,  и
джинсами, заправленными  в  короткие  сапоги,  угадывалось  мощное  тело.  -
Ванесса вроде говорила вчера вечером, что пока вас не ожидают.
   Ванесса напряглась. Бенедикт вполне мог грубо пошутить, сказав что-нибудь
насчет того, что делают в  доме  мыши  в  отсутствие  кота.  Его  теперешнее
непредсказуемое состояние это предполагало.
   Но все, что он сказал, к ее облегчению, было:
   - Я начинаю ощущать очарование этого дома. Может  быть,  вы  зайдете?  Мы
осматривали дом и уже собирались выпить кофе.
   Для Ванессы это было новостью, тем более что подавать кофе придется ей. К
тому же его слова о совместном осмотре дома прозвучали слишком  по-дружески,
чего на самом деле не наблюдалось.
   - Нет, спасибо, - Ричард отрицательно  помотал  белокурой  головой.  -  Я
заехал, только чтобы отдать кое-что Вэн. - Он  вытащил  из  кармана  пиджака
крошечный флакончик духов, который она обычно носила в вечерней  сумочке.  -
Он, должно быть, упал на пол машины, когда ты доставала ключи.
   Ванесса едва удержалась от того, чтобы не выхватить флакончик у  него  из
рук. Хотя  духов  в  нем  была  самая  капелька,  Бенедикту  Сэвиджу  с  его
превосходной памятью достаточно  было  уловить  этот  запах,  чтобы  тут  же
связать его со своим благоухающим привидением!
   -  Спасибо,  Ричард.  -  Она  осторожно  взяла  флакончик  и  спрятала  в
застегивающийся на пуговицу карман на блузке. - Но не стоило специально ради
этого приезжать.
   - Я не специально, - ответил он в своей обычной прозаической манере. - По
пути к ветеринару все равно проезжаю мимо ваших ворот, так что мне ничего не
стоило остановиться. - Карие глаза Ричарда весело сощурились. - К тому же  я
хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Голова утром не болела?
   Бенедикт повернулся к Ванессе, и она поторопилась ответить:
   - Нет, спасибо.
   - Вы плохо себя чувствовали  вчера  вечером?  -  Голос  Бенедикта  звучал
раздраженно. - Почему же вы не попросили у меня выходной? Я не  хочу,  чтобы
вы работали до изнеможения. Ричард добродушно улыбался.
   - Это все после вчерашнего ужина, знаете, Ванесса  выпила  слишком  много
шампанского.
   - О-о!
   Даже не глядя на Бенедикта, она почувствовала, как  загорелись  интересом
его голубые глаза. Впервые она пожалела о  тех  качествах  Ричарда,  которые
изначально  привлекли  ее.  Из-за  своей  искренности  и  прямоты,  а  также
дружелюбия и добродушия он не умел распознавать чужой злой умысел.
   - Вы что-то отмечали?
   - Продажу моего жеребца...  И,  конечно,  встречу  с  красивой  дамой,  -
галантно добавил Ричард.
   - Конечно, - сухо повторил  вслед  за  ним  Бенедикт.  -  Вы  участвуете,
вероятно, во всех торгах подряд.
   Ванесса поняла, что  он  насмехается  над  ними,  и,  вместо  того  чтобы
свернуть разговор, с жаром произнесла:
   - Я польщена тем, что Ричард захотел разделить свой успех  со  мной.  Его
конный завод один из лучших в этой части  света  и  производит  чистокровных
лошадей.
   Теперь  он  не  посмеет  смотреть  на  Ричарда   как   на   простодушного
деревенщину!
   На это последовал насмешливый ответ:
   - Вы хотите сказать, что периодически мой дворецкий будет являться домой,
с трудом держась на ногах?
   - Такого не было, - холодно  возразила  Ванесса.  -  Я  просто...  -  она
замешкалась, подбирая подходящее приличное слово.
   - Ты  переутомилась,  -  дипломатично  вставил  Ричард,  но  тут  же  все
испортил, сказав:
   - Вэн пьет как-то незаметно.
   - Никаких непристойных песен и  скандалов?  И  без  плясок  на  столе?  -
Бенедикт улыбался подкупающе, и добродушный Ричард не устоял.
   -  Не  надо  было  брать  вторую  бутылку,  -  сообщил  он,  доверительно
ухмыляясь. - Но, поскольку за  рулем  сидел  я,  она  сказала,  что  это  ее
моральный долг - не допустить, чтобы я перешел границу в  выпивке.  Что  мне
оставалось? Конечно, когда она начала хихикать, я должен был  сразу  понять,
что она перебрала, и увезти ее домой.
   - Вы, оказывается,  любите  хихикать?  -  Бенедикт  вопросительно  поднял
бровь.
   Ванесса окаменела от страха, боясь, что Ричард  скажет,  в  котором  часу
привез ее домой.
   - Теперь у меня действительно разболелась голова, - твердо заявила она.
   Ричард рассмеялся, поняв ее неуклюжий намек.
   - А мне пора к ветеринару, - сказал он.
   - Может быть, вы все-таки зайдете? Мы  побеседуем,  пока  Вэн  не  отыщет
аспирин.
   Ванесса стиснула зубы, но, к счастью, на Ричарда  больше  не  действовали
чары Бенедикта.
   - В другой раз. Вы надолго здесь?
   -  Не  знаю,  видно  будет,  -  ответил  Бенедикт  со  свойственной   ему
сдержанностью. Затем как бы  между  прочим  произнес  слова,  от  которых  у
Ванессы перехватило дыхание:
   - Я планирую отделить  часть  верхнего  этажа,  превратить  ее  в  личные
апартаменты и нанять управляющего гостиницей. До окончания работ еще далеко,
так что можно внести кое-какие изменения в строительство, и это не потребует
много времени и денег. Поэтому вполне  вероятно,  что  я  буду  наведываться
сюда. В моем возрасте человеку пора осесть где-то.
   Когда Ричард уехал, Ванесса резко спросила:
   - Зачем вы это сказали?
   - Затем, что ваша идея показалась мне интересной, даже перспективной. - И
продолжил саркастически:
   - Я вижу, вы привлекаете друг друга. Из вас получится  потрясающая  пара:
пессимизм и уверенность, блондин  и  темноволосая,  сын  земли  и  смеющаяся
богиня. Если  у  вас  будет  потомство,  представляю  себе  этих  породистых
детей-исполинов! А теперь давайте осмотрим служебные помещения.
   Он резко развернулся и прошествовал  в  дом,  оставив  Ванессу  стоять  с
открытым ртом.

Глава 5

   Прошла неделя.  Ванесса  чувствовала  себя  совершенно  раздавленной,  но
винила в этом только  себя,  ведь  она  давно  знала:  ее  хозяин  не  умеет
отдыхать. Он, возможно, и думал, что нуждается в отпуске, но на  самом  деле
энергии у него было хоть отбавляй. Наблюдая, как он сует нос во все  дела  и
задает бесконечные вопросы о том, что делается и планируется сделать в доме,
она поняла, что таким образом он протестует против строгой, хотя  на  первый
взгляд и незаметной регламентации своей жизни. Ее необдуманное, под влиянием
момента  высказанное  предложение  он  принял  как   вызов   и   возможность
поэкспериментировать.  Она  не  верила,  что  он  действительно   собирается
отказаться  от  активного  образа  жизни   и   томиться   в   тихой   заводи
провинциальной гостиницы.
   К несчастью, его привычка потворствовать собственным  причудам  оказалась
такой же тщательно продуманной, как все, что  он  делал.  Вначале  он  решил
досконально изучить историю Уайтфилда и проследить, как идет  реконструкция.
Он даже вызвал для консультации Роберта Тейлора и с пристрастием  просмотрел
все старые отчеты Ванессы. Затем начал вникать в детали и буквально  рыскать
по дому.
   О "дюзенберге" оставалось лишь вспоминать - Ванесса  пожалела,  что  Дейн
Джадсон нанял его лишь на уикенд, а не на  неделю.  Теперь  ничто  не  могло
выманить Бенедикта из дома, и она повсюду на него натыкалась. Последние  три
года она фактически свободно всем распоряжалась в  Уайтфилде,  и  теперь  ее
чрезвычайно угнетало то, что ей приходилось советоваться и считаться с  ним.
Она не ожидала, что это будет ей настолько  неприятно.  Она  не  могла  даже
спокойно заниматься ежедневными делами, потому что он постоянно  отрывал  ее
просьбами и расспросами. Труднее всего было сохранить дистанцию ме