вестной  сентенции  Бенджамина  Франклина  "Не  было  гвоздя   -   подкова
пропала..."  (перевод  С.Я.  Маршака).>.  Может  быть,  когда-нибудь   я   и
обрадуюсь, что не родила на свет еще одного ребенка ваших кровей.  А  теперь
мне совершенно все равно, если я ни вас, ни вашего сына  больше  никогда  не
увижу.

Глава 2

   Клодия посмотрела в мутные  глаза  знаменитой  рок-звезды  и  постаралась
соврать ей как можно естественнее:
   - Я уверена, что ничего  такого  нет.  Горничная,  должно  быть,  неверно
поняла совершенно безобидный  жест  вашего  супруга.  Она  была  расстроена,
сознавала, что находится где не следует, ну и ляпнула первое, что  пришло  в
голову, лишь бы отвлечь внимание...
   - Во всяком случае, сказать этакое - паскудство. Таких безмозглых сучонок
не следует принимать на службу  в  гостиницу.  Если  вы  ее  не  уволите,  я
поговорю  со  старшим  администратором.  Уж  он-то,  будьте  уверены,   меня
послушается...
   - Ну, разумеется, девицу уволят, - не моргнув глазом соврала Клодия и при
этом старалась не  морщиться  от  сквернословия  звезды.  Но  это  было  еще
деликатно по сравнению с ее первым взрывом, сочетанием слез, ярости  и,  как
догадывалась Клодия, опасной смеси алкоголя и переутомления. Элайза  Митчелл
завершала последний  этап  кругосветного  турне,  начавшегося  в  ее  родной
Англии, и напряжение, бесспорно, на ней сказывалось. С одной стороны, Клодия
сочувствовала гневу знаменитой гостьи, порожденному изменой,  но  в  глубине
души считала, что гнев этот вымещен не на ком следует, и  не  хотела,  чтобы
явная супружеская вражда повредила ни в чем не повинной и работящей девушке.
   Чтобы окончательно загладить инцидент, потребовалось еще двадцать  минут,
и когда Клодия вышла из  номера  люкс  в  коридор  шестнадцатого  этажа,  то
почувствовала некоторую усталость. Гостиничный  охранник  при  ее  появлении
ухмыльнулся. Скандал начался на его глазах, и он позвонил в дирекцию охраны,
оберегая несчастную горничную от града гостиничного инвентаря, обрушившегося
на ее голову.
   - Ну как, излили елей на бурные воды <Слова из "Церковной истории англов"
древнеанглииского богослова Беды Достопочтенного  (672  -  735),  ставшие  в
английском языке ходячим фразеологизмом. У нас их в  стихотворении  "Поэзия"
цитировал Ф. И. Тютчев.>, мисс Лосон?
   Клодия вздохнула:
   - Будьте любезны, позвоните кастелянше и  попросите  прислать  горничную,
опытную и предпочтительно пожилую. Нужно заменить вазу и  стулья.  Но  пусть
мисс  Митчелл  с  мужем  сперва  уйдут:  через  сорок  пять  минут   у   нее
пресс-конференция.
   - Будет сделано, мисс Лосон.  А  знаете,  из  вас  хороший  бы  получился
дипломат!
   - Я иностранных языков не знаю, - ответила  она  и  криво  улыбнулась.  -
Хотя, кажется, я только что услышала от Элайзы Митчелл два-три слова, мне до
сих пор неизвестных.
   Она кивнула двум охранникам, стоящим по обе стороны стеклянного лифта, и,
плавно опускаясь на первый этаж, с облегчением вздохнула. Ей неприятно  было
лгать, даже если она понимала, что  лишь  не  правда  -  верная  и  желаемая
реакция на истерику Элайзы Митчелл: Та знала правду, но  не  желала  в  этом
признаться ни самой себе, ни кому-либо еще. Как координатор отдела связей  с
общественностью  отеля  "Барон  Харбор-Пойнт",  она  часто  была   вынуждена
сглаживать неловкие ситуации ради престижа гостиницы,  но  сегодняшняя  ложь
оказалась, пожалуй, самой большой и самой противной за время ее работы.
   Глаза ее потемнели, она повернулась посмотреть на панораму веллингтонской
бухты сквозь стеклянную стену лифта,  и  взгляд  ее  невидяще  скользнул  по
армаде маленьких судов, приветствующих несколько военных  фрегатов,  которые
шли в Веллингтон на ежегодный праздник флота.
   Нет, эта ложь - не самая большая. Самая большая в ее жизни - та, гнусная,
которую она швырнула в лицо  Моргану  Стоуну  два  года  назад  в  отдельной
больничной палате. Ложь, о которой она скоро пожалела, но так и не искупила.
Предпочла отстранить. Притвориться, будто ни  ее,  ни  его  не  существовало
вообще. В темном, потаенном углу рассудка таилось понимание  того,  что  она
совершила преступление против ни в чем не виноватого человека и  приговорила
не только его к бремени сознания вины в смерти ребенка, но и себя - вечно об
этом помнить.
   Двери  лифта  раздвинулись,  и  каблуки  Клодии  зацокали   по   гладкому
мраморному  полу,  пока  она  пересекала  вестибюль,  направляясь  к   столу
регистрации.
   - Клодия? Клодия?
   Ее остановило прикосновение твердой мужской руки.  Клодия  повернулась  и
посмотрела на человека, не узнавая  его,  пока  он  широко,  по-дружески  не
улыбнулся.
   - Знаю, Клодия, что много времени прошло, но ведь не настолько же! Это я,
Марк Стоун, - помните? Мы когда-то вместе жили. - И поскольку на  его  шутку
она тоже не отреагировала, его красивое лицо посерьезнело. - Ой, я не  хотел
пробуждать неприятные воспоминания или что-то в этом роде,  просто  до  того
здорово опять вас увидеть...
   Появление  его,  как  будто  по  мысленному  зову  Клодии,  настолько  ее
ужаснуло, что потребовалось несколько секунд, прежде  чем  она  поняла:  это
реальность, а не фантазия, порожденная ее нечистой совестью.
   -  Здравствуйте,  Марк,  -  сипло  проговорила  она  и   заставила   себя
улыбнуться, смотря на его невероятно красивое лицо. С  болью  она  осознала,
что почти два года его не видела. - Извините, я,  задумалась.  Я...  Что  вы
здесь  делаете?  -  Сердце  ее  затрепетало  в  смятении,  а  глаза   нервно
осматривали вестибюль.
   - Деловое свидание, встреча с одним здешним постояльцем.  А  вы?..  -  Он
посмотрел на ее одежду и не сразу оценил значок  с  ее  именем.  -  Вы  что,
работаете здесь - в отеле?
   На этот раз она улыбнулась естественно,  трепет  у  нее  в  груди  слегка
унялся. Он был один.
   - Я тут заведую отделом связей с общественностью.
   - Фантастика! И вы теперь живете в Веллингтоне!  Почему  же  вы  меня  не
разыскали? Я же вам говорил, если вы когда-нибудь здесь окажетесь...
   - Я тут всего месяца два. Все еще осваиваюсь.
   Клодия уклонялась от  прямого  ответа.  Не  могла  же  она  сказать,  что
пыталась отказаться от перевода  из  оклендского  отеля  "Барон  Лэйк-Пойнт"
именно во избежание такой случайности. Однако ее просьбу  отклонили,  и  она
сочла себя чересчур осторожной. Столица Новой Зеландии -  город  большой,  и
вряд ли она бы наткнулась на Моргана Стоуна или его сына.
   - Вы и ни на одно мое письмо не ответили, - продолжал Марк. -  Я,  знаете
ли, за вас тревожился, гадал, а вдруг вы на меня рассердились за то,  что  я
уехал так скоропалительно и почти сразу после вашего.., после того,  как  вы
потеряли ребенка...
   - Ну конечно же, нет, я понимаю, - пробормотала она, и ее  сердце  екнуло
от малейшего признака обиды в выражении его лица. Только этого ей не хватало
- взвалить на себя бремя еще одной вины!
   К несчастью, она слишком хорошо поняла, почему Морган Стоун  вдруг  решил
помириться с сыном и предложил ему стать равноправным компаньоном, если  тот
вернется в Веллингтон. Поспешный отъезд Марка через три недели  после  того,
как она лишилась ребенка, состоялся в результате его  неловкого  объяснения:
дескать, он навестил дедушку и бабушку  с  материнской  стороны,  а  те  его
убедили, что, возможно, отец в конце концов пойдет на компромисс.
   - А после вашего отъезда у меня началась горячая пора -  я  поступила  на
курсы гостиничных работников, решила продать дом, и, боюсь, до писем у  меня
руки не дошли, - сказала она, пытаясь не  отводить  глаза  от  его  глаз,  в
которых сквозил бесхитростный вопрос. Смущала его неподдельная  радость  при
встрече  с  нею,  но  теперь  она  могла  держаться  непринужденнее.  Она  с
облегчением поняла: он не  знает  ничего.  Она  ему  не  рассказала  ни  про
посещение отца, ни про выкидыш, и, судя по всему, Морган Стоун  тоже  хранил
тайну.
   - Ну, доложу вам, выглядите вы сейчас здорово. Прямо-таки потрясающе!
   Марк сохранил юношеский энтузиазм, и его неуемная  хвала  против  желания
обрадовала Клодию, хотя вряд ли она могла выглядеть  хуже,  чем  в  пору  их
знакомства! Она знала, что  совсем  теперь  не  похожа  на  прежнюю  себя  -
бледную, болезненную. Кремово-ультрамариновая униформа  женщин,  служащих  в
отеле, шла ее черным волосам, смуглоте и узкобедрой, длинноногой  фигуре,  а
благодаря  гостиничному  гимнастическому   залу   и   прекрасному   питанию,
предоставляемому тем из персонала, кто жил в гостинице, она чувствовала себя
сильнее и здоровее, чем когда-либо в жизни.
   - Да и вы - ничего себе, -  ответила  она,  увидев  роскошный  костюм,  в
который был облачен эллинский бог, и элегантный лоск, не оставивший и  следа
от  неряшливости  студенческих  дней.  -  Вполне  изысканный  великосветский
кавалер.
   - Вы, должно быть, путаете меня с моим отцом, - поддразнивая, ухмыльнулся
он, - это он изысканный, а я по сравнению с ним - всего-навсего щенок.
   Эта легкая фраза,  равно  как  и  ее  подтекст,  заставила  нервы  Клодии
напрячься. Неужели перед нею  -  тот  молодой  человек,  что  буйно  клеймил
непробиваемое бездушие отца, презирал его за деловую холодность?
   - А как насчет встретиться попозже да вспомнить старину?
   Старину? Клодия внутренне сжалась. Посмотрела  на  часы  и  автоматически
переменила тон на официальный.
   - Э-э-э-э... Да я довольно загружена, Марк.  У  меня  у  самой  несколько
встреч, вдобавок я провожу  экскурсию  за  кулисы  гостиницы  для  некоторых
гостей, а затем надо присутствовать на дегустации  шампанского,  которую  мы
устроили для наших постоянных...
   К ее изумлению и облегчению, Марк принял ее  отказ,  не  споря,  и  пожал
плечами, а в глазах у него промелькнула озорная искорка.
   - Ну что ж. Может, как-нибудь в другой раз.
   Какая радость - снова увидеть вас, Клодия. До встречи!
   Слегка пораженная, как просто ей удалось  избежать  того,  что  могло  бы
оказаться неловким, причиняющим боль, Клодия  проводила  его  взглядом.  Она
поверить не могла, что все получилось так легко.
   И правильно, что не поверила.
   Через шесть часов, когда  Клодия,  смеясь,  пила  шампанское  в  обществе
высокого  блондина,  изящного,  как  борзая,  она   ощутила   рядом   чье-то
присутствие и обернулась, смеясь.
   - Говорил я вам, что мы увидимся, Клодия! -  Марк  ликовал  от  сюрприза,
который устроил.
   - Если вы хвастаетесь  тем,  что  вломились  без  приглашения,  Марк,  то
позвольте вас предупредить, что это Саймон Мур, наш старший администратор, -
иронично произнесла Клодия, знакомя мужчин, и вскользь упомянула, что  Марк,
будучи студентом, снимал у нее в доме комнату.
   -  Я  тут  на  строго  законном  основании,  -  поднял  руки  Марк.  -  В
пригласительных  билетах  сказано,  что  каждый  приглашенный  имеет   право
привести с собой одного-двух гостей. А я - из гостей Тони. -  Он  указал  на
пожилого  коренастого  человека,  беседующего  с   какой-то   женщиной   без
кавалеров, и добавил, что сегодня они вместе обедали. -  Не  волнуйтесь,  он
тоже на вполне законном основании, - язвительно добавил он, видя, как Клодия
метнула взгляд на левую руку его спутника, держащего бокал.  -  Он  разведен
<На Западе обручальное кольцо носят на безымянном пальце левой руки.>, готов
к новому браку. Если хотите, Клодия, я вас познакомлю.
   - Лучше вам не  заниматься  сводничеством,  -  с  непринужденной  улыбкой
заметил Саймон. - Клодия уже состоит в  браке  -  с  гостиничным  делом,  не
меньше, чем я,  и  за  это  я  ей  благодарен.  Несомненно,  она  прекрасная
работница - всегда полным-полна идей, и за  краткий  срок,  что  она  здесь,
успела сотворить чудеса для имиджа "Харбор-Пойнта".
   - Ох, Саймон, спасибо, - ласково улыбаясь, пробормотала Клодия и при этом
подумала, что он слегка пересолил.
   - Просто занимаюсь связями с общественностью, - ответил он со смешинкой в
карих глазах. - Как вы часто  говорите,  милая,  если  дуть  в  свою  трубу,
послышится одна-единственная, часто неприятная нота, а если каждый подует  в
трубу другого, получится гармоничный оркестр. Ну что  ж,  пожалуй,  пойду  -
дела! - Он похлопал Клодию по плечу и кивнул Марку. - Очень интересно было с
вами познакомиться, мистер Стоун. Надеюсь, вам у нас понравится.
   - Я в этом уверен, - пробормотал Марк. - У вас  с  ним  что-нибудь  есть,
Клодия?
   - Он мой начальник, Марк.  -  Клодию  задело  его  предположение.  Они  с
Саймоном прекрасно ладили, а на нечто большее и намека не было.
   - В самом деле? А он ведь не женат? И красив, и язык хорошо подвешен. Или
у вас уже есть кто-нибудь еще?
   - Никого, да мне и не надо...
   - Гм, он, пожалуй, слишком обтекаем, -  сказал  Марк,  следя,  как  легко
Саймон растворяется в толпе приглашенных. - Трудно понять, искренен  он  или
нет. Может, вы и правы, если игнорируете какую-то заинтересованность  с  его
стороны.
   -   Марк!   -   со   смехом   запротестовала   Клодия.   -   Да   никакой
заинтересованности нет с обеих сторон. -  По  тому,  как  он  соскользнул  к
прежнему стилю обращения, опекая и одновременно поддразнивая ее, можно  было
подумать, будто они вообще не расставались. Но  было  не  так.  И  теперь  в
какой-либо мере более тесная дружба исключалась. - А если бы и была, то  это
вас никак не касается, - кротко заметила она.
   -  Просто  дружеское  любопытство,  Клодия,  -  широко  улыбнулся  он.  -
Поэтому... - Он подвинулся ближе и чокнулся с нею. - За возобновление старой
дружбы! Ну а теперь поведайте, что вы делали  последние  два  года,  пока  я
превращался  в  мини-магната?  Видимо,  эти  гостиничные   курсы   окупились
сторицею, а?
   Клодия огляделась, собираясь ему сказать, что она  тут  скорее  по  долгу
службы, а не ради удовольствия и пора ей заняться приглашенными, когда  взор
ее скрестился со взглядом чьих-то ледяных синих глаз. На другом конце  зала,
беседуя с тем, кого она знала только по имени Тони, стоял Морган  Стоун,  и,
когда их взоры встретились, он оборвал разговор и двинулся. К ней.
   Мир и все в нем исчезли, кроме этой надвигающейся синей бездны.  Она  еле
держалась на ногах, не ощущая своего  веса,  беспомощная,  пока  эта  бездна
устремлялась к ней, поглощая ее способность говорить, думать, двигаться. Она
похолодела, похолодела до того, что ее руки и ноги буквально оледенели.
   Клодия слышала, как Марк что-то сказал, попыталась к нему повернуться, но
не могла, охваченная этим надвигающимся  кошмаром.  Она  часто  представляла
себе этот момент, но в воображении полностью владела собою, готовая  сделать
то, что, как она знала, необходимо. Но не так, без предупреждения.  Странный
озноб пополз у нее по затылку, и она поняла: это - симптом шока. На какой-то
миг она струсила и подумала, не избегнуть ли ей унижения, упав в обморок, но
врожденная сопротивляемость пересилила. Краска густо покрыла  ее  побелевшее
лицо, когда Морган Стоун остановился перед ними.
   - Ну, Марк, вот и я. А это, если не ошибаюсь, приготовленный мне сюрприз?
- Он говорил тем же грудным, энергичным и мрачно-сардоническим голосом,  как
и в тот день.
   Сказать "сюрприз" было  совсем  недостаточно.  Когда  к  Клодии  вернулся
рассудок, она  смогла  понять,  что  значат  его  резко  сведенные  челюсти,
сузившиеся до величины булавочных  головок  зрачки  во  льду  его  глаз.  Он
испытал не меньший шок, чем она, только лучше владел собой.
   - Ага. Я какое-то время жил у этой дамы, пока находился в Окленде. - Марк
одной рукой обнял ее за плечи.  -  Она  просто  душенька.  Более  отзывчивой
квартирохозяйки и не вообразишь!
   Клодии захотелось, чтобы он выразил это иначе.  Его  бесхитростные  слова
лишь укрепили стену взаимного непонимания.
   - Отзывчивую квартирохозяйку должен встретить на пути к  зрелости  каждый
студент, - спокойно согласился отец.
   О Господи, что это значит? На ледяных руках Клодии проступил пот. Она так
любила свою  работу.  Ей  не  улыбалась  перспектива  потерять  место  из-за
какой-то безобразной публичной сцены. Она провела языком по высохшим  губам,
а затем увидела, что на ее губы пристально смотрит Морган Стоун.  Затем  его
взгляд скользнул по ее тугой груди, скрытой синим жакетом, и плоскому животу
под элегантной юбкой.  Может,  он  вспоминал  ее  тело  переспелым,  готовым
разорваться от ребенка, спящего внутри? Клодия невольно  шевельнула  руками,
как бы обороняясь, и взгляд его снова поднялся к ее лицу. Теперь нечто в его
глазах, пылающее без пламени,  пугало.  Неужели  он  бросит  вызов?  Неужели
пришло время расплачиваться за ложь?
   - Ну, Марк? Представь же меня даме! Сделал  ли  он  едва  заметную  паузу
перед словом "дама"? А, все равно! Главное, она получила временную отсрочку.
Он был готов притвориться, будто они прежде не встречались.
   - Прошу тебя, папа, познакомиться с прелестной Клодией Лосон. Она  здесь,
в отеле, заведующая отделом связей с общественностью. Клодия, это мой  отец,
Морган Стоун.
   Человек, воплощавший худший из  ее  кошмаров,  протянул  руку,  и  Клодии
оставалось только вежливо взять ее. Его ладонь была горяча по сравнению с ее
ладонью, холодной и влажной,  и  она  увидела,  что,  почувствовав  это,  он
моргнул. Она едва ли не ждала, что он ухмыльнется, видя, как взвинчены у нее
нервы, но вместо этого он сделал нечто, глубоко ее потрясшее.
   Он поднял вялую руку Клодии и прижался губами к голубым жилкам, видным от
запястья до костяшек пальцев, а  большим  пальцем  нежно,  почти  ободряюще,
погладил ей ладонь. Глаза ее широко раскрылись, видя его склоненную  голову,
а когда он выпрямился во весь рост, она ощутила, что краснеет еще сильнее, с
трудом подавляя желание вырвать руку и вытереть  о  юбку.  Ну  конечно,  ему
необходимо издеваться над нею, необходимо'.
   - Брось, папа, - усмехнулся Марк. Он как будто не видел ничего  странного
в том, что его отец, этот высокомерный  людоед,  по-старинному  приветствует
незнакомую женщину. - Ты вгоняешь ее в краску. И не  пытайся  произвести  на
нее впечатление, только зря время потратишь: ее судьба решена.
   - В самом деле? - Морган Стоун все еще держал ее руку, пальцы его сжались
сильнее, а глаза быстро переходили от сына к его  растерянной  пленнице.  Он
был  по-прежнему  такой  же  большой,  твердый,   мужественный,   каким   ей
запомнился, но теперь  в  его  коротко  подстриженных,  черных,  как  смоль,
волосах отчетливо проступил иней,  а  морщин,  лучами  расходящихся  от  его
незабываемо сияющих глаз, стало несколько больше.
   - Он имеет в виду слова старшего менеджера: тот только что  сообщил  ему,
что я "состою в браке с гостиничным делом", - быстро проговорила Клодия.
   - Понятно. В таком случае вы не замужем? Что это - подковырка  насчет  ее
прошлого?
   - Пока еще нет, - сказала она, ничуть не доверяя его приветливости.
   - А! Значит ли это, что вы помолвлены?  Как  ей  хотелось,  чтобы  у  нее
оказался нужный в таких случаях жених: тогда  бы  она  разом  пресекла  этот
учтивый допрос!
   - Нет, - сухо призналась она.
   - Понятно.
   Что ему понятно? Клодия демонстративно согнула пальцы, и он убрал горячую
ладонь. По крайней мере холодно больше не было. Ей стало ужасающе  жарко,  а
его невозмутимость повергла ее в полное смятение.
   - Вы давно переехали в Веллингтон, Клодия?
   То, что он обратился к ней по  имени,  смутило  ее,  равно  как  и  якобы
невинные расспросы.
   Неотвязное, презрительное "мисс Лосон" не уходило из памяти.
   - Меня перевели из оклендского "Барона Лэйк-Пойнта" два месяца  назад,  -
сказала она с натугой.
   - По вашей просьбе? - Инсинуация была бесспорна.
   - Нет, в Окленде мне было прекрасно, - отрезала она. - Просто у  дирекции
правило: регулярно перемещать служащих нашей сети из одного отеля в другой.
   - И вы не могли отказаться? - задумчиво пробормотал он. -  Вы  впервые  в
Веллингтоне?
   Куда он гнет? Неужели думает, будто она то