полке в ванной.
   - Я не сообразила, что вы так скоро вернетесь, - сглупила она. - М.., ваш
отец сказал, что вы еще несколько недель пробудете в Европе...
   - То есть это временно? Вы собирались выехать до моего возвращения, чтобы
я ничего не узнал? - безжалостно спросил он.
   - Нет! - Ужас охватил ее при мысли о  том,  что  она  и  не  подумала  об
осложнениях, которые возникнут, когда Марк вернется. Хватая вслепую счастье,
Клодия позволила себе забыть, что он вообще существует. - Мы.., я..,  я  тут
всего несколько недель... Это как-то уж так..,  вышло...  -  объясняла  она,
отчаянно пытаясь застегнуть дрожащими руками блузку.
   - Что касается моего отца, с ним, ничего не  выходит  как-то  уж  так!  -
Марк, вдруг показавшись старше своих лет, очень напоминая отца.  -  На  все,
что бы он не делал, у него  прекрасные  основания.  -  Он  оглядел  комнату,
словно видя ее впервые, опять повернулся к ней и выпалил:
   - Господи, да ведь я в отъезде был чуть больше месяца! А когда уезжал, вы
были почти незнакомы и ни о каких нежных чувствах и речи не было!
   - Ну, это не совсем так... - изнеможенно возразила она, прижимая  руки  к
животу. Она горестно  понимала,  кто  окажется  в  проигрыше,  если  Моргану
придется выбирать между сыном и любовницей.
   - А как? - грубо осведомился он, нервно тесня ее к кровати. - Он пока  ни
разу никого из своих баб сюда не вселял, так что вы, по  всему,  вы  о-го-го
как друг друга распаляете. И дня друг без друга прожить невмоготу,  а?  Или,
принимая во внимание папашину обстоятельность...
   - Марк! - К этому времени Клодия совершенно  побагровела.  Марку  хватило
такта выглядеть слегка пристыженным, он отвернулся, смущенно ероша волосы.
   - Я думал, вы  такая...  -  Он  рассек  воздух  выразительным  жестом,  с
отвращением отходя от нее. - Как вы могли, Клодия? Господи, да он вам...
   - Если скажете, что он мне в отцы годится, я вам  как  следует  врежу,  -
сказала Клодия, пытаясь вернуть равновесие с  помощью  натянутого  юмора.  -
Прежде всего, это не так. Он вам отец, Марк, а не  мне.  А  для  меня  он  -
зрелый, умный и.., очень привлекательный мужчина.
   Голос ее  прозвучал  глухо,  а  Марк  рванулся  назад,  и  вражда  в  его
светло-карих глазах  сменилась  любопытством.  Она  устало  примостилась  на
краешке постели.
   - Но - отец? Я же говорил вам, какой он. Женщины для него - не больше чем
приятный отдых, ничего серьезного у него ни с кем не было. После  всех  мук,
что вы испытали из-за Криса, не могу поверить, что вы позволите себя втянуть
в   этакое.   Какие   у   вас   теперь   гарантии?   Я   говорил   с   вашей
приятельницей-телефонисткой, и она сказала, что вы даже ушли  со  службы!  -
Ужас на его лице выглядел почти комично.
   - Я всегда найду другую, Марк.
   - Да что же вы позволили ему с вами сделать? -  Он  тяжело  опустился  на
кровать рядом с нею, пытаясь прочесть ответ на ее напряженном лице.
   - Ничего, - пробормотала  она,  и  глаза  ее  были  мудры  настолько  же,
насколько, неведомо для нее, грустны. - Я все сама сделала.
   И это было чересчур. Он прямо ахнул:
   - О Боже - вы в него влюблены! - Это как будто ужаснуло его еще  сильнее.
- Ах, Клодия, дура вы этакая! - Он сжал ей пальцы и тихо спросил:
   - И, по-вашему, это надолго?
   - Не имеет значения. - Она пожала плечами, высоко держа голову. Не  нужно
давать ему повод думать, будто она о чем-то сожалеет или будто отец его - не
такой мужчина, какой ей нужен.
   - Имеет, - грубо сказал он, отпустил ей руки и притиснул ее вялое тело  к
себе, пока горло ей не засаднило от  невыплаканных  слез.  Он  откинулся,  и
взгляд его упал на ее неровно застегнутую блузку.  Он  вздохнул  и  принялся
выравнивать пуговицы с энергичной сосредоточенностью родителя, приводящего в
порядок одежку непослушного ребенка, и Клодия поняла: все будет  хорошо.  Ее
простили. - Ах, Клодия, если уж надо было влюбляться,  то  в  того,  кто  не
топтал бы ваши чувства сапогами. Какого черта вы не полюбили меня'!
   От его самоуверенности она чуть не улыбнулась.
   - Потому что и вы меня не любите.
   - Он тоже.
   Ранящие слова слетели у него с языка, прежде чем он сдержал их, и, как бы
извиняясь за их жестокую правду, Марк отнял руки от ее блузки,  пригнулся  к
ней и нежно, бесстрастно поцеловал ее дрожащие губы.
   Несколько секунд - и Клодия служа отчаянным щитом между  отцом  и  сыном,
вглядывалась в грозящие смертью  синие  глаза,  пока  Морган  широким  шагом
входил в дверь.

Глава 10

   - Руки прочь!
   Поддерживая Клодию, Марк положил ей руки на плечи, а  теперь  они  оба  с
виноватым видом вскочили,  и  Марк,  автоматически  противореча  обжигающему
отцовскому приказу, стиснул пальцы крепче, а она кинулась разъяснять, почему
вернулась так рано, и лихорадочно при этом лопотала.
   Марк молчал, но его безмолвие, как и руки на плечах  Клодии,  представало
явной издевкой. - А когда я вошла в дом... - неловко закончила Клодия, -  то
увидела, что Марк приехал...
   -  Вижу.  -  От  медленно  произнесенного  слова  Клодию,  стоящую  между
мужчинами, продрал мороз по коже. Морган неторопливо приблизился, окруженный
атмосферой угрозы. - А я-то гадал, почему это ты ушел  из  конторы  в  такой
спешке, - раздумчиво обвинил он сына. - По словам Айрини, она тебе  сказала,
что  я  в  выставочном  зале.  И  сочла  довольно-таки  странным,   что   ты
обеспокоился  завернуть  по  дороге  из  аэропорта,  но  даже  не  соизволил
задержаться и поздороваться...
   - Но и ты тоже! - Марк обвинял столь же резко. - Ты ведь точно знал, куда
я направился!
   Морган затих, его могучие плечи опасно задвигались под  темным  пиджаком.
На них были очень похожие  костюмы,  и  Клодия  вдруг  ощутила  себя  мягкой
начинкой изысканного сандвича.
   - Почему ты не дал знать, что вылетаешь неделей раньше?  -  без  обиняков
спросил Морган.
   Неделей?  Клодия  сглотнула.  Почему  же  он  не  упомянул  о  неизбежном
возвращении Марка, если знал? Пли, как заявил Марк, собирался избавиться  от
нее раньше?
   - Хотел удивить тебя. -  Это  он  пробормотал  с  крайним  сарказмом,  от
которого у Клодии зашевелились волосы на голове. - А вместо этого сюрприз  -
и очень большой - сделали мне.
   - Я велел тебе убрать руки! - Отрывистые слова прозвучали теперь  уже  не
приказом, а недвусмысленной угрозой.
   - Морган, мы просто разговаривали...
   - Ах, вот как вы сейчас  это  называете?  -  перебил  Морган  убийственно
вкрадчивым тоном, играя на  ее  блузке  пуговицей,  которую  Марк  не  успел
застегнуть. Клодию пробрал озноб.
   - Я.., я переодевалась...
   - Во что-нибудь поудобнее.., для Марка?
   - Конечно же, нет! - с отчаяньем возразила она. - Он.., я.., мы и понятия
не имели, что столкнемся здесь...
   - Ты заикаешься, Клодия. Нервничаешь?
   - Ну, разумеется, нервничает, когда ты стоишь у нее над душой,  тиран  ты
этакий! - взорвался Марк. - Не отойти ли тебе?
   - А тебе?
   Клодия  беспомощно   следила,   как   рука,   теребившая   ей   пуговицу,
распласталась перед нею в воздухе, а затем сжалась в чудовищный кулак.
   - Нет, Морган, не надо... - она обхватила кулак обеими руками. Не  станет
она причиной их нового гневного отчуждения!
   - Что не надо? Не надо выдать мальчишке,  чего  он  добивается?  -  грубо
спросил он.
   - Не делай глупости. Это не то, что ты подумал...
   - Стало быть, Марк не целовал и не раздевал  тебя  на  кровати?  На  моей
кровати? На нашей кровати? -  Синие  глаза  раскалились,  голос  густел  все
сильнее с каждым яростным слогом.
   - Господи! - Клодия почувствовала, как Марк напрягся у нее за  спиной,  а
руки еще крепче вдавились ей в плечи. - Он просто был ко мне добр...
   - Черта с два! - Клодия, задыхаясь, ощутила, что он вырвал кулак,  но  не
нанес удар, а вытащил ее у Марка и притянул к себе, отступая, причем  вторая
рука оставалась свободна - потенциальное орудие. - Черт бы тебя!..
   - Нет, Марк, не надо... - Клодия подняла дрожащие руки, останавливая его,
пока он шагнул вперед. -  Ради  Бога,  Морган,  -  умоляла  она  того,  чьей
заложницей теперь являлась, - пойми, что ты делаешь...
   - Отлично понимаю. Проясняю позицию каждого  из  нас.  Ты  можешь  с  нею
дружить, Марк, но все остальное - мое. Она моя.
   В подкрепление этих слов свободная рука Моргана двинулась по  ее  блузке,
нащупала и обхватила ей грудь, откровенно и властно.
   Протестуя, Клодия откинула голову - и рот ей закрыл душный, всепокоряющий
поцелуй, поцелуй открытым ртом, такой же откровенный, как ладонь  у  нее  на
груди. Он не спешил, а когда оторвался, она была разгорячена  и  смущена  до
ужаса.
   Метнув  на  нее  взгляд,  полный  дикого  удовлетворения,  Морган   снова
сосредоточил внимание на сыне.
   - Мы любовники вот уже  много  недель,  -  отрубил  он.  -  Смирись.  Все
надежды, которые ты питал насчет нее, пошли насмарку.
   От его ревности Клодию охватила волна надежды, вскоре,  увы,  подавленная
сознанием того, что страсть Моргана к ней - только сексуальная.
   - Клодия!
   Растерянное восклицание Марка заставило тюремщика грубо заключить  Клодию
в объятья.
   - А ну, Герцогиня, - мрачно приказал он, - расскажи-ка ему, до чего  тебе
приятно  заниматься  со  мной  любовью.  Расскажи,  что   соблазн   был   не
односторонним. Расскажи, что на обозримое будущее я - самый важный мужчина в
твоей жизни...
   В наступившей мертвой тишине Марк, изучающий упрямую  враждебность  отца,
внезапно как будто расслабился.
   - Что ты ее не отпустишь? Ты делаешь ей больно.
   - Нет, не делаю. Или делаю, Герцогиня? - по-прежнему крепко держа Клодию,
Морган рывком повернул ее к себе, так, что она опасливо посмотрела  на  него
снизу вверх. - Я нравлюсь ей именно как  агрессивный  любовник.  -  И  снова
прижал губы к ее губам, на этот раз с демонстративной заботой. Он целовал ее
всем своим телом, интимно пристроив ее между ног,  и  чувственно  массировал
широко раздвинутыми пальцами ее округлые  ягодицы,  безразличный  к  глубоко
заинтригованному зрителю.
   - Мы  все  еще  разговариваем  или  мне  положено  принести  извинения  и
ретироваться?
   - Хорошая идея, - глухо произнес Морган, с величайшей  неохотой  прерывая
поцелуй. - Уходя, закрой дверь.
   -  Морган!  -  Клодия  попыталась  выскользнуть  из  его  соблазнительных
объятий, но, почувствовав, как знакомая твердость прижимается ей  к  бедрам,
покраснела и покорилась. - Марк.., мне очень жаль...
   - Чего? Того, что предпочли дряхлого старика молодому  и  темпераментному
человеку? - Он ухмыльнулся. - Ничего, кисонька. Если передумаете, то знаете,
где меня разыскать.
   В этой ситуации Клодия сочла его  дерзость  опасно  неуместной  -  но  не
Морган. Его циничная улыбка, как и наглая улыбка Марка, показывала, что  ему
забавно, но только была куда более мужественна.
   - Держись от нее подальше, сынок, если твоя молодая шкура тебе дорога.
   - Ну, знаешь ли, это будет трудновато, - лукаво заметил Марк. - Ведь и  я
здесь живу, помнишь? А разве не здорово  будет  -  любовь  втроем?  -  Он  с
ехидством поднес вялую руку Клодии к губам.
   - Марк...
   Предостережение Клодии осталось без внимания.
   - Полно, папа, раньше ты не уклонялся от дележа.
   От шока Клодия широко раскрыла глаза, но  Морган  тотчас  пресек  злобную
выходку.
   - Поскольку нам нравятся женщины разного типа, такая  мысль  ни  разу  не
угрожала моей стареющей мужественности, - подчеркнуто протянул он, - а  если
бы и так, мне это было до того безразлично, что тревожиться я бы не стал...
   - А с Клодией - другое дело?
   У Клодии  перехватило  дух.  Она  поняла,  чего  добивается  Марк  своими
неуклюжими попытками: хочет  помочь.  Но  лучше  бы  ему  не  набиваться  на
неприятности...
   - Насчет Клодии такой вопрос не  встает.  Думаю,  что  даже  твой  буйный
темперамент не заставит тебя взять в любовницы беременную мачеху.
   -  Беременную?  Мачеху?  -  Для  Марка  словно   бомба   разорвалась,   и
неудивительно!
   - Неужели, пока вы так  старательно..,  беседовали,  Клодия  не  сообщила
тебе, что собирается завести от меня ребенка?
   Клодию тоже потрясло, как далеко он способен  зайти,  лишь  бы  устранить
сына из ее жизни.
   - Вы беременны? - взгляд Марка, опустился на ее  плоский  живот  и  затем
хмуро метнулся к отцу. - Ты на ней женился, потому что она беременна!
   - А вынужденные браки вроде бы входят у меня в привычку,  не  так  ли?  -
невозмутимо процедил Морган, и его невозмутимость послужила толчком, который
вывел ее из летаргии.
   - Перестаньте! Оба перестаньте! -  лихорадочно  потребовала  она.  -  Это
полный абсурд! Не смотрите с таким ужасом, Марк, мы, конечно же, не  женаты,
- это слово она выплюнула, как нечто мерзкое на вкус.
   - Ко времени родов будем женаты, - плавно проговорил Морган.
   Клодия, подавив крик, вырвалась из  его  объятий,  боль  и  гнев  глубоко
пронзили ей сердце.
   - Мы даже не знаем, будет ли ребенок!
   - Это что, отказ? - ровно спросил он.  -  Подумай  как  следует,  Клодия,
отказы я не так-то хорошо принимаю. Могу больше и не попросить.
   - По-твоему, это - просить? - задохнулась она.
   - А что - прикажешь перед тобою пресмыкаться и умолять  о  чести  сделать
тебя порядочной женщиной? - хватило у него наглости осведомиться,  и  весьма
хладнокровно.
   Ее суженные глаза засверкали золотыми копьями  презрения.  Да  он  бы  не
понял, что значит порядочность, если даже его носом ткнуть!
   - Мысль увидеть твое лицо на уровне моих туфель  в  данный  момент  очень
меня привлекает! - яростно выпалила она.
   В ответ глаза его разгорелись.
   - А то могу просто швырнуть тебя  на  постель  да  раздеть,  -  вкрадчиво
высказал он угрозу. - Чего бы я в постели ни захотел, ты не  откажешь.  Черт
возьми, после небольшого вступления умоляешь обычно ты...
   - Э-э-э.., папа...
   Морган  и  не  посмотрел  в  его  сторону.   Его   издевательский   вызов
предназначался только побагровевшей Клодии.
   - Пошел отсюда, Марк, это тебя не касается. Ну, Клодия, выбирай.
   - То есть ты и вправду предоставляешь мне право  выбора?  -  презрительно
улыбнулась  она,  осознав  восхитительно  знакомое  напряжение,  возникающее
внутри нее.
   - Пожалуй, вернусь ненадолго  в  контору,  -  ликующе  пробормотал  Марк,
ускользая в дверь. - Э-э-э.., между прочим, поздравляю...
   - Да как ты посмел намекнуть, будто я до того  развратная,  что  способна
затеять у тебя за спиной паскудную интрижку с кем угодно, уж не  говоря  про
Марка? - продолжала атаку Клодия и потрясение ахнула, когда Морган поднял ее
и без малейших усилий  швырнул  на  постель,  как  и  обещал.  По  жилам  ее
пробежало  ужасное  волнение,  едва  она  припомнила  следующий  пункт   его
эротической угрозы. - Не думай, будто можешь!..
   Она задохнулась под его тяжестью. Контакт  с  ним,  даже  совсем  одетым,
ударял, как током, укротив ее гнев,  когда  блуждающими  руками  он  замкнул
живую  цепь,  снимая  то  ее  одежду,  то  свою,  пока  они   не   оказались
бездыханными, голыми и агрессивно-возбужденными.
   - Не думай, будто это что-нибудь доказывает... - простонала она, когда он
крепко схватил ее, переместился над ней,  раздвинул  ей  ноги  и  настойчиво
между ними задвигался, раздразнивая ее влажный жар своей вздутой плотью,  но
сдерживался, пока она с отчаянным нетерпением не вцепилась ему в бедра.
   - Доказывает, что ты меня прощаешь. - Язык его ткнулся  в  ее  отверделый
сосок: он умышленно  нацелил  все  оружие  своего  сексуального  арсенала  в
безропотную мишень.
   - Прощаю.., тебя.., за что?.. - силилась она припомнить.
   - За что угодно... - Он опять лизнул ей сосок. - За все... -  и  принялся
громко и жадно сосать, одновременно  позволяя  ей  втянуть  его  вглубь  нее
упоительно глубоко, но  дал  только  мимолетное  удовлетворение  и  медленно
отступил,  чтобы  вонзиться  еще  глубже,  чем  прежде.   Гортанные   звуки,
издаваемые им, пока он ритмично трудился над нею,  пронизывали  ее  влажную,
восприимчивую плоть  тончайшей  вибрацией,  постепенно  доводя  до  могучего
сексуального ритма, который только Морган умел превращать в несравненный миг
идеального соития.
   - Да.., о.., да! - шептала она, покорная бреду несдерживаемой любви.
   - Ты прощаешь меня за безрассудную ревность?..
   Будь она в здравом рассудке, его мольба  привела  бы  ее  в  восторг,  но
теперь слова не насыщали ее больше. Она ждала от него полноты обладания.
   - Да.., да...
   - Ты моя... - прохрипел он, мышцы его рук напряглись, пока он держал себя
над ее  извивающимся  телом,  жестче,  глубже  вгоняя  Клодию  в  сдержанное
исступление. - Скажи "да", черт бы тебя взял, скажи,  что  хочешь  этого  со
мной каждый день...
   - Да, да, да!.. - рыдала она, и взрывная реакция, ее награда, ввергла  ее
в сладостное забытье.
   Когда она проснулась много часов спустя, Моргана уже  не  было.  Чудесная
ломота охватила все ее тело. На столике у  кровати  находилось  единственное
доказательство, что это не было всего лишь буйным эротическим сновидением.
   "Приходится возвращаться  на  работу.  Не  верю  в  длительные  помолвки,
особенно для нас с тобой. Лицензию я организую,  а  все  детали  -  на  твое
усмотрение".
   Но сердце ее затрепетало не от письменного подтверждения того,  что  брак
он предложил всерьез, а не  в  насмешку,  побуждаемый  ревностью,  но  из-за
небрежной подписи.
   "С любовью, Морган".
   С любовью?
   Среди всех страстных  слов,  которыми  они  обменивались,  "любовь"  было
единственным табу.
   Но если это правда?..
   Да если правда, она готова душу дьяволу продать! Морган мог бы на  ней  и
не жениться. Брак сделал бы его уязвимым, а ей дал бы и в свете, и в  личной
жизни такую власть над  ним,  на  какую  в  качестве  его  любовницы  она  и
надеяться  не  смела  бы.  Так  почему  же  столь  богатый,   преуспевающий,
обаятельный и авторитетный человек, как Морган, станет  подвергаться  такому
финансовому и эмоциональному гнету? Разве только...
   "С любовью, Морган".
   Клодия не отрывала глаз от этих двух слов, мысли взвихрились в  отчаянной
неопределенности. Время ее истекло.
   Она встала, быстро оделась, желая поскорее довести дело  до  конца.  Если
Морган все-таки захочет на ней  жениться  после  того,  как  она  расскажет,
почему умер ее ребенок, - что ж, тогда она узнает, что он и в самом деле  ее
любит, и с такой силой, что хватит на всю жизнь.
   Ехала она осторожно, всю  дорогу  репетировала  свою  речь,  прикидывала,
какие фразы окажутся удачнее, и съеживалась при мысли, что  смягчить  грубый
удар от ее признания нельзя никак.
   В  конторе  Моргана  она  почувствовала  облегчение,   когда   секретарша
приветствовала ее жестом и заговорщической улыбкой, а доложить Моргану  даже
не сочла нужным. После сегодняшнего  посещения  улыбок  может  оказаться  не
так-то много.
   Он сидел во вращающемся кресле,  спиной  к  двери,  и  изучал  содержимое
тонкой папки. Клодия замешкалась на пороге.
   - Морган...
   Он застыл, поднял голову, точно зверь, учуявший добычу, но не повернулся.
Клодия вошла и затворила  дверь,  радуясь,  что  может  прислониться  к  ней
спиною. А то, подумала она, могла бы и не удержаться на ногах.  Она  провела
языком по сухим губам, отчаянно пытаясь припомнить первую фразу.
   - Морган, мне нужно...
   - Сука! - Он встал и обогнул стол.  -  Садистка!  Стяжательница!  Злобная
сука!
   Клодии, оглушенной его яростной и преждевременной реакцией, побледневшей,
оставалось только неподвижно стоять под его бешеным натиском.
   - Бледней, бледней,  паршивая...  -  и  сказал  слово,  от  которого  она
вспыхнула и опять побледнела, а он продолжал с испепеляющим презрением:
   - Ты больна! Тебя нужно изолировать! Ты позволила мне поверить,  будто  я
виноват в смерти ребенка!
   Сознание Клодии отключилось, все ее выисканные оправдания рухнули,  когда
она поняла, что он  уже  знает  то,  что  она  так  му