глаза ее наполняются страхом - а именно это и происходило
сейчас, - было для него невыносимо.
   Однако  ненависть  вполне  может  дать  энергию  для  совершения  так
называемого акта любви, а  Грег  был  человеком  непреклонной  воли.  Он
терпеливо помог Стефани раздеться, уложил ее на кровать и, чтобы ей было
спокойнее, задул фонарь. Призвав на помощь все свое умение и  весь  свой
опыт, он стал нежно гладить ее тело, искусно лаская клитор и  настойчиво
раздвигая вход в ее узкое лоно, до тех пор, пока, едва  уже  сдерживаясь
сам, не довел ее до такого состояния, когда она была уже готова  принять
его перенапрягшийся член, после чего  быстро,  за  несколько  содроганий
наступила скучная, разочаровывающая развязка.
   В такие мгновения он всегда испытывал  достаточное  удовлетворение  -
даже сейчас. Но сердце его осталось холодным.
   Стефани лежала  рядом  с  ним  на  кровати  разбитая  и  подавленная,
чувствуя лишь горечь и разочарование. Ее мучило так и не нашедшее выхода
возбуждение. Но еще больше ее терзал вновь возникший в ней  страх:  я  -
неполноценная  женщина!  Она  неподвижно  глядела  в  потолок,   пытаясь
овладеть своими чувствами. Наконец она заговорила:
   - Прости меня. Прости.
   - Я же говорил тебе...
   - Знаю.
   - Спи.
   - Я люблю тебя, Грег.
   - И я тебя люблю. Давай спать.
   И с надеждой и тоской вновь и вновь  повторяя  про  себя  эти  вечные
слова, Стефани провела еще одну бессонную ночь.

***

   С воздуха Эдем было очень  трудно  разглядеть.  Единственное  обжитое
место  на  сотни  миль  вокруг,  усадьба  представляла  собой  крошечное
пятнышко на поверхности красной пустынной  равнины,  тянувшейся  во  все
стороны, насколько мог видеть глаз. Однако пилот двухмоторного  самолета
"Бичкрафт-Куинэр" уже не раз прилетал сюда. Погода сейчас была солнечной
и безветренной, и крошечный самолетик быстро и уверенно долетел до места
назначения.
   - Летит, летит! - Стефани, которую заранее известил  Крис,  уже  была
готова к прибытию  Джилли  и,  когда  самолет  приземлился,  нетерпеливо
помчалась к нему, чтобы встретить свою подругу.
   - Ну, как ты, Джилли? Я так рада, что ты  прилетела.  Нам  тут  будет
просто чудесно!
   Джилли выпрыгнула из самолета прямо в объятия Стефани. Взглянув через
ее  плечо,  она  увидела  Грега,  размашисто   шагавшего   от   дома   к
взлетно-посадочной полосе, чтобы поприветствовать ее. Она улыбнулась.
   - Да, дорогая. Я уверена, что нам в самом деле будет чудесно.
   Несколько часов спустя, когда резкие краски солнечного дня смягчились
и наступило время красивого, как в кино, заката, Стефани и Джилли сидели
рядышком в розовом саду. Стефани  лениво  играла  свежесрезанной  чайной
розой. Воздух в саду был напоен ароматом лета.
   - Ты знаешь, Джилли, - задумчиво сказала Стефани, -  если  у  меня  и
были какие-то сомнения насчет того, почему Грег женился на  мне,  сейчас
они окончательно рассеялись.
   Джилли похолодела..
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он чудесно  ко  мне  относится.  С  ним  так  весело,  и  он  такой
заботливый. Он старается сделать все, чтобы я была счастлива. Ты  ни  за
что не догадаешься, что он решил устроить для нас, пока ты будешь здесь.
   - Ну скажи что.
   - Охоту на крокодилов.
   - Что? Потрясающе! Но ведь, кажется, ты…
   - Не выношу, когда убивают живое? - договорила за нее Стефани,  криво
улыбнувшись. - Это верно. Но когда Грег задумал эту охоту,  он  об  этом
еще не знал. И эта идея настолько захватила его, что у меня  не  хватило
духу выдергивать коврик у него из-под ног.
   Крокодиловая охота. Джилли с трудом удержалась, чтобы не содрогнуться
от волнения и страха.
   - А где он  сейчас?  -  спросила  она,  стараясь  говорить  спокойным
голосом.
   - Пытается связаться с  Дарвином  по  радио,  чтобы  нанять  для  нас
проводника. Хорошие проводники, судя по всему, - большая редкость.
   - По радио? Значит, телефона до сих пор нет?
   -  Мы  слишком  далеко  находимся.  Так  что  приходится  по-прежнему
пользоваться  старой  радиостанцией  с  педальным  генератором.  Вот   и
получается, что ничего не изменилось!
   - И когда состоится охота?
   - Как только Грег окончательно обо всем договорится. Он  поверить  не
может, что я жила так близко от крокодильего края и ни разу там не была.
Сейчас он ждет не дождется, когда мы туда отправимся.
   - А как тебе нравится эта идея, Стефани?
   - Мне? - Стефани вздохнула. - Я ужас как боюсь  этих  чудовищ.  Но...
Наверное, женщина, которая любит, готова на все ради любимого человека.
   - Наверное. Да. В самом деле, на все.
   Солнце над Эдемом зашло в пламени багрово-красного с золотом  заката.
Ночь  становилась  все  темнее,  и  обитатели  усадьбы  один  за  другим
устраивались на отдых в  комнатах,  выходивших  на  широкую  затемненную
веранду, которая с трех сторон окружала дом. Возле застекленных  дверей,
ведущих в комнату Джилли, мелькнула и тотчас же исчезла  какая-то  тень.
Ничто не шевелилось в теплом неподвижном воздухе. Весь дом спал.
   В конюшне за домом беспокойно зашевелился Кинг. Из своего  стойла  он
почуял какой-то запах в ночном воздухе, заставивший  его  заволноваться.
Человек, который был там рядом с ним, тихо произнес  несколько  слов  на
певучем языке аборигенов:
   - Гвандалан, йарраман, бана нато, барра. Успокойся, конь, я тоже  это
слышу.
   Снаружи прошелестел почти неслышный звук  шагов,  и  в  дверях  тенью
обозначилась фигура мужчины, который тихо проскользнул вовнутрь, легкими
шагами прошел к дальней стене, где было сложено сено,  и  растворился  в
темноте, став совершенно  невидимым.  Вскоре  снова  послышались  чьи-то
шаги, и в дверях появилась женская фигурка. Она на мгновение задержалась
на пороге, затем ринулась в густой мрак и, остановившись внутри конюшни,
повернулась лицом к двери, как будто ожидая чьего-то появления.  Мужчина
бесшумно подошел к ней сзади,  быстрым  движением  грубо  схватил  ее  и
притянул к себе.
   - А-а-ах! Грег... - со стоном выдохнула Джилли.  В  конюшне  не  было
света, однако Крис, выглянув из-за стойла Кинга, отчетливо увидел Грега,
который стоял, прижимая к себе Джилли. Крис не спеша вышел из-за стойла.
Он знал, что среди шорохов, издаваемых лошадьми, его движений  никто  не
услышит.  Он  знал  также,  что  в   отличие   от   его   глаз   светлые
нетренированные глаза белых не в состоянии  ничего  увидеть  в  темноте.
Одна тень растворилась в другой, и Крис исчез. В конюшне остались только
лошади, которым сейчас  предстояло  стать  свидетелями  очередного  акта
вечной драмы человеческих отношений.
   Грег обхватил ладонями груди Джилли из-за спины и нащупал  ее  соски,
которые уже стали твердыми от желания.  Затем  он,  как  бы  дразня  ее,
прошелся руками по ее телу и провел пальцами по развилке  между  ногами.
Она затрепетала в его руках. Оторвавшись от него, она развернулась лицом
к нему и впилась в его губы жадным поцелуем. Грег почувствовал у себя во
рту быстрые движения ее цепкого язычка,  и  его  пронзила  острая  волна
возбуждения. Ее пальцы нащупали ширинку его джинсов, и он  почувствовал,
как его член  стал  быстро  наполняться  кровью  в  то  время,  как  она
осторожно водила пальчиком по выпуклости, оживавшей под  ее  рукой.  Она
стала ощупью искать пуговицу на поясе его джинсов.
   - Ну, уж нет, - прошипел он в восторге.
   Он поднял ее на руки и уверенно пошел сквозь кромешную тьму  в  глубь
конюшни. Там он положил ее  на  сладко  пахнувшее  плотно  спрессованное
сено. Она притянула его к себе и, взяв лицо в  ладони,  стала  целовать,
исследуя его рот языком. Он в ответ на это проник языком в  ее  рот  так
глубоко, что у нее от возбуждения закружилась голова. Она оттолкнула его
от себя и принялась расстегивать его рубашку,  затем  просунула  руку  к
нему за пазуху, чтобы прикоснуться к  телу,  которое  она  так  страстно
желала. Грег откинулся на спину и  громко  рассмеялся  от  удовольствия,
когда Джилли стала умело ласкать его соски, разжигая в нем страсть.  Она
покрыла его грудь нежными поцелуями, легкими, как прикосновения  крыльев
бабочки, а затем стала покусывать его там и сям  своими  острыми  белыми
зубками. Разве можно такое сравнить с его  попытками  переспать  с  этой
дохлой рыбой Стефани!
   Чувствуя, как в нем нарастает желание,  Грег  потянулся  к  шелковому
пеньюару, который был на ней надет, и сдвинул его с  плеч.  Почувствовав
сильные мужские пальцы на своей груди,  Джилли  ощутила  резкий  приступ
возбуждения и, высвободив руки из рукавов  пеньюара,  она  бросилась  на
Грега и уселась верхом на его бедрах. Он взял ее груди  в  руки,  и  она
задрожала, почувствовав его член у себя между ногами. Он  провел  руками
по округлым  очертаниям  ее  шелковистых,  как  атлас,  грудей,  как  бы
невзначай задев  ладонями  соски,  затем  отодвинулся  от  нее,  и  она,
доведенная почти до полного исступления, схватила его руки  и  что  было
силы прижала их к себе, еще шире  раздвинув  ноги,  чтобы  потереться  о
мощный ствол его пениса, туго натянувшего ткань джинсов. Затем она стала
искусно двигаться взад и вперед, и с нарастанием ритма возбуждения  темп
ее движений все более ускорялся, пока по его участившемуся  дыханию  она
не поняла, что его терпение достигло предела.
   - Чертова ведьмочка! - Грег был поражен тем,  как  быстро  он  достиг
пика желания.
   Потянувшись к ней, он взял ее за бедра и  бросил  навзничь  на  сено.
Рванув за пояс, который все еще удерживал пеньюар у  нее  на  талии,  он
освободил ее наготу от шелка и начал ласкать все ее тело.  Он  притиснул
ее груди друг к другу и прильнул губами сначала к  одному  соску,  потом
медленно выпустил его изо рта и впился в  другой.  Затем  он  переключил
внимание на набухший  холмик  между  ее  ногами,  покрытый  шелковистыми
вьющимися волосками и сливочно-влажный  на  ощупь,  распаляя  ее,  он  с
нарочитой медлительностью погладил ее клитор, а почувствовав приближение
ее первого оргазма, внезапно прекратил ласки и тихо засмеялся.
   - Ты... ты, мерзавец!
   Задрожав  всем  телом  от  этой  резкой  остановки  на   самом   краю
блаженства,  Джилли,  приподнявшись,  сдернула  рубашку  с  его  плеч  и
расстегнула джинсы. Стащив их вниз с бедер, она освободила  пульсирующий
член и взяла его в руки. "Боже, как это чудесно,  просто  невероятно.  -
Джилли так долго мечтала об  этом,  и  теперь  реальность  происходящего
ошеломила ее. - До чего же он красив, и здесь, внизу, тоже! -  В  полном
смятении чувств она наклонилась и очень нежно поцеловала головку  члена,
потом покрыла его поцелуями сверху донизу, вдыхая сильный, ни с  чем  не
сравнимый запах мужчины. - И до чего же великолепны его  яички  -  такие
тугие и полные!" Она по очереди  подержала  их  в  руках,  затем  начала
ласкать их губами, время от времени игриво их покусывая. Потом она снова
вернулась к головке и погрузила весь его  член  в  рот,  чувствуя  почти
нестерпимое возбуждение от настойчивых движений без устали ласкающих  ее
рук Грега и от близости заключительного момента. Наконец он привстал над
ней. повернул ее на спину, взял за бедра  и  вошел  в  нее,  стремясь  к
самому центру ее существа. Они вместе подошли  к  долгожданному  моменту
сладострастного  восторга,  поднимаясь  все  выше  и  выше   на   волнах
блаженства,  а  затем,  уже  утомленные,  долго  еще  лежали,  слившиеся
воедино.
   Позже, много позже, пресытившиеся  и  расслабленные,  они  заговорили
друг с другом прерывистым шепотом в  то  время,  как  лошади  беспокойно
двигались в стойлах, встревоженные близостью разгоряченных  человеческих
существ.
   - Знаешь, а ты - чертовски сексуальная штучка.
   - Ох, Грег, я больше не могла ждать ни одной минуты.
   - Я тоже по тебе скучал.
   - Мне казалось, что я умру. Грег, когда я представляла, что ты к  ней
прикасаешься, мне становилось так тошно.
   "И мне тоже", - невесело подумал Грег.
   - Это долго не продлится, - сказал он.
   - Я так тебя люблю. Что же нам делать?
   - Верь мне, детка. Просто верь мне. Договорились? А на другой стороне
усадьбы, сидя у костра, Крис почувствовал, как в жарком, влажном воздухе
прорастает и расцветает вековая тайна человеческого зла.
   - Джилли, чем бы нам развлечь тебя в Эдеме?
   Стефани  с  беспокойством  задала  этот  вопрос,  пытаясь   разрядить
царившую за завтраком атмосферу, которая показалась ей необычно мрачной.
Сидевший напротив нее по другую сторону стола Грег, угрюмо нахмурившись,
ушел в себя, а Джилли с нервным и рассеянным видом наливала себе  черный
кофе, не проявляя, однако, ни малейшего желания отведать  ни  крошки  из
великолепного  завтрака,  который  приготовила  для  них  Кэти.  Стефани
забеспокоилась еще прошлым вечером, когда за ужином  Грег  и  Джилли  не
обменялись друг с  другом  почти  ни  единым  словом.  Глядя  на  них  с
вниманием, порожденным любовью и чувством неуверенности в себе,  Стефани
заметила, что они едва смотрели друг на друга, а если взгляды  их  вдруг
встречались, они поспешно отворачивались один от  другого  и  тотчас  же
меняли тему разговора. Стефани, будучи неопытной хозяйкой, изо всех  сил
старалась смягчить атмосферу напряженности,  и  сейчас  все  ее  прежние
опасения вновь всплыли на поверхность. Не зря  я  боялась,  что  они  не
сумеют подружиться, горевала она про себя. Я же вижу, как они стараются,
потому что знают, как это важно для меня, но у них ничего не получается.
Ее опасения подтвердились, когда  Джилли  под  предлогом  головной  боли
неожиданно рано отправилась спать,  а  Грег  так  долго  обходил  дом  и
надворные постройки, что было совершенно очевидно, что  он,  бедненький,
просто не может заснуть. Стефани  забеспокоилась:  "Неужели  Джилли  уже
действует ему на нервы? Она ведь только что приехала!"
   - Развлечь меня? - как-то уж очень резко отозвалась Джилли. -  Да  не
волнуйся ты обо мне, Стефани. В Эдеме есть чем заняться.  Я  сама  найду
себе развлечение!
   Она посмотрела прямо перед собой и без всякой причины рассмеялась.
   - Тут можно сколько  хочешь  плавать  в  бассейне,  вволю  гулять  по
окрестностям, и потом в твоем распоряжении  вся  библиотека,  -  сказала
Стефани веселым голосом. Но на сердце у нее  было  тяжело,  потому  что,
хотя она сама и любила Эдем за то, что здесь могла отдохнуть и  телом  и
душой, она сомневалась в  том,  что  все  эти  занятия  будут  интересны
искушенной Джилли. Но тут ей в голову пришла более удачная мысль:
   - И не забудь о теннисном корте.  Я  такая  неумеха,  а  ведь  кто-то
должен помочь нашему чемпиону потренироваться!
   - Да перестань же  ты  наконец  суетиться,  Стефани!  -  Восторженная
любовь на лице Стефани мгновенно сменилась болью и обидой, но Грега  это
лишь еще больше разгорячило:
   - Что с тобой сегодня? Ты хлопочешь над нами, как курица над выводком
цыплят! Джилли ведь уже большая, - Стефани заметила, как при этих словах
сжались его губы, - пусть она сама разберется, что ей делать!
   - Да, конечно, Грег. Я знаю. Я только хотела... - Она  замолчала,  не
договорив фразу до конца.
   Грег посмотрел  на  нее  с  неприязнью.  Вот  она  сидит  перед  ним,
уставившись на руки, сложенные на  коленях.  Господи,  до  чего  же  она
похожа на школьницу и уж никак не на  взрослую  женщину.  Поближе  узнав
Стефани здесь, в Эдеме, где она могла вести себя совершенно естественно,
быть самой собой, Грег впервые  увидел,  насколько  Стефани  неопытна  и
наивна, и от этого он был далеко не в восторге. Ему  пришлось  потратить
столько сил, чтобы пробиться в мир богатства, роскоши и привилегий,  что
у него вызывал тихую ярость всякий, кто получил все это на  тарелочке  с
голубой каемочкой и не пожелал всем этим пользоваться. Она ведь могла бы
быть в числе  первых  лиц  высшего  света,  думал  он  презрительно.  Но
теперь-то он понимал, что у нее для этого нет необходимых  качеств.  Ему
придется отказаться от мысли, которую он лелеял до женитьбы, о том,  что
сумеет сделать из нее женщину, достойную быть супругой Грега Марсдена, -
изящно-элегантную,  любезную  светскую  даму.   Крах   этой   мечты   он
воспринимал как  личное  оскорбление  и  не  видел  никакой  возможности
простить Стефани.
   Полный возмущения, он посмотрел  через  стол  на  Джилли.  Вот  какой
должна быть женщина: решительной, уверенной в себе, яркой и  сексуальной
- да, да, сексуальной! Ценой огромного усилия Грегу  удалось  удержаться
от улыбки  и  сохранить  на  лице  обиженно-раздраженную  гримасу.  Даже
небрежно одетая в домашний халат в этот ранний час, притом что ее  лицо,
лишенное всякой косметики, освещал яркий солнечный свет,  она  выглядела
потрясающе. Он стал внимательно наблюдать за тем, как она отщипывает  от
булочки маленькие кусочки и кладет их в рот. Глядя  на  ее  нетерпеливые
пальцы и живые, подвижные губы, за которыми поблескивали белые зубки, он
ощутил приятное волнение. Джилли  подняла  глаза  и  встретилась  с  ним
взглядом. Между ними  пробежала  искра,  но  Грег,  из  предосторожности
взглянувший на Стефани, тотчас же подавил ее в себе. Стефани по-прежнему
сидела, уставившись на свои руки, и Грег почувствовал прилив злости - на
себя за то, что он ведет себя как  школьник,  который  боится,  что  ему
влетит за озорство, и на нее за то, что теперь у нее в руках был  хлыст,
которым она могла его погонять. "Черт бы побрал тебя, Стефани, - подумал
он, и сразу же вслед за этим:
   - О, если бы мне не нужно было ублажать тебя своими ласками". Стефани
тем временем решила поменьше думать о своих обидах и побольше о  любимом
муже  и  любимой  подруге.  -  Простите,  если  я  огорчила  вас   своей
суетливостью, - сказала она, широко улыбаясь. - Но я все  же  думаю,  вы
вполне могли бы сыграть в теннис друг  с  другом  и  получить  от  этого
гораздо больше удовольствия, чем от игры со мной. Может быть, вы сходите
и поиграете прямо сейчас, пока еще не слишком жарко?
   Дни шли за днями, и к облегчению Стефани  отношения  между  Грегом  и
Джилли, казалось, стали улучшаться. Положения, однако, это  почти  никак
не исправило. Стефани не могла не видеть неловкости, возникавшей,  когда
все трое собирались вместе, не  могла  не  замечать  внезапных  периодов
молчания, взглядов исподтишка и напряженной атмосферы. Она  винила  себя
за то, что ей никак не удается их сблизить. Поэтому она решила  всячески
стараться, чтобы Грег и Джилли как можно больше времени проводили вместе
и таким образом получше узнали друг  друга.  Как  же  она  обрадовалась,
когда стала замечать, что, возвращаясь после игры в теннис,  с  прогулок
пешком или на автомобиле  по  усадьбе  или  по  красивым  уголкам  в  ее
окрестностях, они всегда держались друг с другом  веселее  и  свободнее,
чем обычно. И только в ее присутствии они начинали вести себя натянуто и
чопорно. Со свойственным ей самоуничижением Стефани  вовсе  не  находила
это странным. Вполне естественно,  что  в  компании  двух  таких  ярких,
привлекательных и интересных людей,  как  Джилли  и  Грег,  неуклюжей  и
скучной Стефани приходится быть третьим лишним: эта роль была ее участью
всю жизнь.
   Кое-что, однако, ее немало озадачивало, - нечто, мучившее ее во мраке
бессонных ночей и не находившее объяснения.  Например,  она  знала,  что
Грега, в отличие от нее, совершенно  не  интересовали  живущие  в  Эдеме
аборигены. Ей пришлось примириться, хотя и не без сожаления, с тем,  что
он не желал тратить время на знакомство с их образом жизни и на  попытки
приобщиться к их мудрости. Но  теперь  у  него  стала  появляться  самая
настоящая ненависть, совершенно необъяснимая  с  точки  зрения  здравого
смысла. Как-то однажды Грег и Стефани собрались покататься верхом  после
того,  как  Джилли  заявила,  что  новобрачным  следует  больше  времени
проводить вместе, иначе она будет чувствовать себя как кукушка  в  чужом
гнезде.  Стефани  попросила  Криса  приготовить  для  них   лошадей.   В
условленное время они вышли  из  дому  и  от