ны и горя, которые Сара так долго носила в себе,  вдруг
прорвалось наружу, будто прорвало дамбу.  Дэн  тихо  выжидал,  давая  им
возможность излить нахлынувшие на  них  чувства  облегчения  и  радости.
Только когда слезы высохли и оба они успокоились, он  снова  вернулся  к
вопросу, который волновал его больше всего.
   - Как мне быстрее всего добраться до Эдема, к Таре?
   Сара задумалась.
   - Телефона нет.
   - Эдем стоит в стороне от жилья, - сказал Деннис.
   - Как насчет самолета?
   - На ферме есть своя  маленькая  посадочная  полоса.  Можно  посадить
легкий самолет.
   Дэн лихорадочно думал. Полет в Сидней, оттуда на чартерном рейсе  или
на воздушном такси... Он встал, чтобы идти.
   - Доктор Маршалл. - Сара уже вполне владела собой,  она  вдруг  стала
взрослой, а не ребенком, - Доктор Маршалл, мы едем с вами.
   - Да, пожалуйста, пожалуйста, - умоляюще сказал Деннис.
   Дэн посмотрел на них, две пары глаз, глаз Тары, глядели ему  прямо  в
лицо. Он сдался.
   - Ладно, - он улыбнулся, - хорошо. Ну давайте, собирайтесь.

***

   - Да, да. Хорошо. Спасибо за звонок. И - удачи!
   Джоанна Рэнделл задумчиво положила трубку на место. Усевшись напротив
нее на подлокотник дивана, Джейсон поднял свои светлые брови.
   - Доблестный доктор? - спросил он с иронией.
   - Да. Похоже, что Тара где-то на ферме в провинции, место  называется
Эдем, с Грегом Марсденом.
   Джейсон, кажется, чего-то подобного и ждал.
   Ну да, и мы не будем спрашивать, чем они там занимаются, не  так  ли,
мать? - сказал он весело.
   - Не знаю. - Джоанна еще не пришла в себя  после  визита  Дэна  и  не
знала, насколько она может поверить в то, что тот ей рассказал; все  это
она тут же выложила Джейсону.
   - Даже если половина того, что он сказал, правда...
   - Ну вот ты опять за свое, - засмеялся Джейсон. - Я тебе уже говорил,
не надо расстраиваться из-за всех этих дел в твоем  возрасте.  Сейчас  я
совершу  революцию  в  твоем  сознании,  за  что  все  поколения   будут
благословлять меня, и особенно ты.
   Джоанна не была настроена на шутку.
   - Говори толком, Джейсон.
   - Ладно. Дело вот в чем. Все это неважно.
   - Что неважно?
   - К концу дня или даже сейчас в такой дерьмовой ситуации, как наша  с
тобой, мамочка, совершенно неважно, является ли Тара Стефани Харпер.
   - Джейсон, ты с ума сошел? - Джоанна начала сердиться.
   -  Послушай-ка.  Послушай  внимательно  своего  любимого   фотографа.
Конечно, в мистическом, метафизическом,  платоническом  плане,  в  плане
вечной  истины,  небезразлично,  кто  она.  И  сейчас,  конечно,   имеет
значение, что она в опасности, а добрый доктор летит ей на  помощь,  как
рыцарь; но он может оказаться в дураках и будет там популярен не больше,
чем змей в садах Эдема, который нарушил уединение  медового  месяца.  Но
для тебя, Джоанны, и для меня,  Джейсона,  это  не  имеет  ни  малейшего
значения.
   - Я все еще не понимаю!
   - Потому что мы проиграли. Оба. Кем бы она  ни  была,  с  кем  бы  из
доблестных рыцарей она в конце концов ни осталась, она больше  не  будет
моделью.
   Джоанна уставилась на него. Это не приходило ей в голову.
   - Что касается меня... Ну, кого бы  она  не  выбрала,  это  будет  не
малышка Джейсон. Я появился на  сцене  до  этих  двух  болванов,  нулей,
ничтожеств. Не знаю, где хранится ее  любовная  кнопка,  но  мне  ее  не
нажать. - Он с горечью улыбнулся. - Так что делай ставки, мамочка.  Кого
из них она выберет? Кто добьется руки прекрасной дамы?  Справа  от  меня
суперхрабрец  Марсден,  знаменитый  от  Брисбена  до  Перта   распутник,
бродяга-бабник, в синем углу  -  доктор  Дэн,  молчаливый,  но  страшный
противник, любимец интеллектуальных дам. На кого ты ставишь?
   Он замолк. У Джоанны с трудом укладывалось в голове то, что он только
что сказал. Все ее инстинкты говорили ей, что это правда. К тому же, она
знала, что Джейсон редко ошибается. У него была хватка и интуиция, и  он
часто подсказывал ей правильное решение. Она внимательно  посмотрела  на
него.
   - Как бы ты отнесся к этому в любом случае?
   Он пожал плечами.
   - Я научился за последние месяцы ничего особенно не чувствовать ни по
какому случаю,  а  сейчас  я  как  раз  начинаю  наслаждаться  некоторым
успехом.  Невозможно  их  всех  завоевать,  ты  это  знаешь  лучше,  чем
кто-либо, моя старушка. Проживем, я и мое эго. - Он повернулся к ней  со
своей ослепительной улыбкой. -  А  еще  лучше  будет,  если  моя  старая
мамочка найдет мне другую  прелестную  длинноногую  лошадку  на  осенний
сезон.
   - Вероятно, ты прав, - медленно произнесла Джоанна.
   - Я всегда прав! - воскликнул Джейсон, притворяясь  обиженным.  -  Не
спорь со мной. Ну-ка,  доставай  свои  главные  снимки,  мамочка,  давай
пороемся в твоих ящиках и найдем следующее личико. Хотя бы на  несколько
следующих сезонов. Какой главный лозунг нашего дела? Повторяй за мной...
   - Надо быть впереди, - прошептала Джоанна машинально.
   - Вот и умница. - Он протянул руку и ласково похлопал ее по плечу.  -
А обо мне не беспокойся. В Сиднее на триста тысяч  девушек  больше,  чем
мужчин, и множество голубых мужчин, так что я наверняка быстро найду ту,
которая не только будет готова на что угодно, но и будет благодарна!

***

   Над Эдемом взошла ясная заря и звезды померкли на чистом  безоблачном
небе. Небесные врата распахнулись, открыв сияющий купол, на  котором  не
было никаких признаков страшной бури, прошедшей накануне. Тяжелые  серые
тучи, разорванные грозой, удары молний и проливной дождь - все это  ушло
без следа. Мир был чистым и сияющим, как будто он был  заново  сотворен,
все растения, все листочки сверкали  в  первых  лучах  утреннего  света.
Только радуга во всем своем разноцветном великолепии изогнулась  в  небе
как память о событиях прошедшей ночи.
   В долине раздавался крик птицы кукабурры,  напоминая  небесным  людям
обратить внимание на знак утренней звезды и подбросить дров  в  огромный
костер, который согревает землю, чтобы он  быстро  разгорелся  до  своей
полуденной силы. Выйдя из  темной  теплой  конюшни,  Крис  приветствовал
веселого вестника утра почтительным поклоном, но не произнес при этом ни
звука. Он знал, что, если кто-нибудь обидит кукабурру или передразнит ее
радостную заразительную песню, птица больше  не  станет  будить  великих
духов огня и непроницаемая тьма снова окутает мир, как было до того, как
Отец Всего дал первый свет.
   Посмотрев наверх, Крис увидел великолепную радугу, яркую и  ясную  на
фоне перламутрового неба. Он остановился, чтобы духи  предков  нашептали
ему ее  значение.  Жулунггул,  Змей  Радуги,  пролетел  по  небу  ночью,
благословил  землю  своей  мощью  и  силой.  Крис  увидел,  что   радуга
постепенно стала бледнеть и исчезла, потом засияла снова ярче  прежнего.
И Крис понял ее второй смысл и то мрачное предзнаменование, которое  она
несла. Давным давно, когда мир был еще молодым и враждующие племена  еще
не научились жить в мире  друг  с  другом,  озлобленный  охотник  бросил
камень, чтобы убить друга. Он бросил  его  с  такой  силой,  что  камень
улетел высоко в небо и рассек его, а оттуда вдруг засияли краски разными
цветами, как огромный  опал,  так  появилась  первая  радуга,  оплакивая
совершенное преступление. До сего дня радуга подает знак всем, кто умеет
его понять, что где-то жестокость осталась безнаказанной и  слезы  опала
снова падают на землю в печали. Но Змей Радуги был здесь, тот, в ком все
живые существа начинаются и кончают  свой  путь,  чье  присутствие  дает
жизнь и смерть всем людям. Крис молча принял послание небес  и  принялся
готовить свою душу к событиям, о которых получил предсказание.

***

   Когда первые лучи зари прокрались в спальню  Макса,  Тара  проснулась
сразу же. Выскользнув из огромной дубовой постели, она оставила  спящего
в ней мужчину, даже не взглянув на него, и вернулась в свою  комнату  по
соседству.  Она  быстро  оделась  и  так  же  бесшумно,  как  и  пришла,
отправилась на кухню. В руке она сжимала  маленькую  бутылочку,  которую
достала из своей косметической сумочки. Она открыла буфет и  достала  из
него заветную бутылку хереса, которую Кэти там хранила.  Тара  осторожно
перелила содержимое своей  склянки  в  бутылку,  тщательно  взболтала  и
понюхала. Как она и  надеялась,  терпкая  густая  консистенция  пахучего
дешевого хереса абсолютно поглотила следы снотворного, которое она  туда
добавила.  Наконец-то  она  нашла  применение  лекарству,  которое   Дэн
когда-то дал ей на Орфеевом острове. Она знала, что Кэти ближе к полудню
приложится  к  своему  спиртному.  Так  что,  когда  ее  план  достигнет
кульминационного момента, Кэти будет крепко спать и не помешает.
   Бросив бутылочку в мусорный ящик, Тара взяла самый большой  поднос  и
прошла в гостиную, где на буфетной стойке стояли бутылки виски, бренди и
портвейна. Осторожно, чтобы бутылки не зазвенели, Тара погрузила  их  на
поднос и отнесла, надрываясь от этой тяжести, через  кухню  в  кладовую,
где она поставила поднос на  пол,  заперла  дверь,  а  ключ  положила  в
карман. Никто туда не попадет, подумала она с удовлетворением,  а  когда
Джилли проснется и протянет руку за стаканом, без которого она теперь не
обходилась ни дня, его там не окажется.
   Затем она нашла блокнот и карандаш и написала записку.

   "Утро такое прекрасное, что я взяла Кинга и отправилась покататься до
Девилс-Рок. Не буди спящих красавиц. Вернусь к обеду.
   До встречи".

   Она взяла свои перчатки для верховой езды и хлыст и,  выйдя  из  дома
через заднюю дверь, отправилась на служебную половину. Там она просунула
записку под дверь Кэти и пошла через двор к конюшне. Она  не  удивилась,
увидев, что Крис терпеливо ждет ее  в  деннике  Кинга,  седло  и  упряжь
лежали рядом на полу. Они вместе почистили Кинга и, Тара впереди, Крис и
Кинг за ней, вышли из конюшни. Кэти крепко спала  после  поездки  верхом
накануне, звук лошадиных копыт во дворе не  разбудил  ее  по-настоящему.
Она решила, что это Эффи отправилась на свою утреннюю  прогулку  верхом,
ведь это был звук, который она слышала каждое утро,  когда  Стефани  еще
жила в Эдеме. Необязательно еще вставать. Она лежала и прислушивалась  к
звуку  удаляющихся  копыт  с  глубоким  удовольствием,  а  потом   снова
прикорнула до того времени, когда надо уже будет вставать по-настоящему.
***

   Как и всегда, первая ясная мысль, которая приходила к Грегу  Марсдену
утром, была о нем  самом.  "Ты  добился  своего,  приятель,  -  его  эхо
мурлыкало, как толстый кот, - ты победил".  Наслаждаясь  самолюбованием,
он принялся вспоминать события минувшей ночи, лениво проигрывал в памяти
все свои действия и поведение Тары. Он не спеша  думал  о  ее  теле,  ее
груди, ее бедрах и темном треугольнике волос в низу живота. Мысленно  он
перевернул ее и взял ее сзади,  и  его  член,  всегда  доставлявший  ему
проблемы по утрам, начал пульсировать, требуя удовлетворения.  Он  любил
секс по утрам больше, чем в любое  другое  время.  Он  властно  протянул
руку, чтобы притянуть к себе Тару. "На этот раз, - подумал он, - я научу
ее словам, сопровождающим любовные утехи".
   Как только его протянутая рука встретилась с  холодным  пространством
там, где должно было лежать  теплое  тело  Тары,  Грег  понял,  что  его
провели. Почему, как она посмела бросить его таким образом? Он сразу  же
понял, что она не в  ванной,  не  выскользнула,  чтобы  приготовить  ему
сюрприз, не впорхнет сейчас в комнату в  своем  очаровательном  неглиже,
неся  поднос  с  апельсиновым  соком,  дымящимся   кофе,   булочками   и
шампанским, чтобы отметить их ночной любовный  ритуал.  Он  помрачнел  и
выскочил из  постели,  мгновенно  придя  в  состояние  огромного  тигра,
готового к убийству.

***

   Солнце было уже высоко в небе. Сэм,  который  в  это  время  спиливал
засохшее дерево, очень беспокоился о Кэти. Она настаивала, чтобы верхние
ветки, которые он обрубил, они оттащили в сторону и порубили на поленья.
Это была изнурительная работа, а  Сэму  закон  его  предков  предписывал
почитать  старших,  это  была  священная  обязанность.  Он  неоднократно
пытался деликатно остановить ее.
   - Предоставь это мне, Сэм, - сказала она, тяжело дыша от  напряжения,
- конечно, я могу это сделать. Я слишком стара и жилиста, чтобы  у  меня
случился сердечный припадок... да и работы... много ... так  уж  позволь
мне... понадоедать тебе тут.
   На самом деле, Кэти  в  это  утро  была  снедаема  беспокойством,  от
которого  можно  было  избавиться  только  тяжелой  физической  работой.
Удовольствие, которое она  получила,  услышав,  как  Тара  поскакала  на
прогулку рано утром, испарилось, когда она прочла записку. Зачем бы Эффи
надо было отправиться к Девилс-Рок? Дорога туда и  обратно  занимала  не
меньше целого дня. Туда никто никогда не  ездил  один.  И  хотя  Стефани
раньше всегда знала все дороги, все пути в  округе,  сможет  ли  она  не
заблудиться  после  такого  долгого  отсутствия?  Если  она  или  лошадь
погибнут там, даже косточек их никогда не найдут.
   Кэти также  пришло  в  голову,  что  из-за  усталости  и  возбуждения
предыдущей ночи она не  рассказала  Таре  о  разговоре  между  Грегом  и
Джилли, который она подслушала. Она так была преисполнена радости, когда
Тара почти созналась, что она и Эффи - одно  и  тоже  лицо,  что  совсем
забыла  поделиться  с  ней   откровениями,   которым   стала   невольным
свидетелем, когда, проходя через холл, услышала голоса  тех  двоих,  что
бросали друг другу обвинения и оскорбления. "Старая дура", - ругала  она
себя почти в слезах от огорчения. Но что  она  могла  поделать?  Ничего,
только ждать, когда Эффи вернется, и тогда ей все рассказать. Теперь это
был вопрос, как прожить день и дождаться ночи, а  еще  постараться  быть
рядом с Сэмом при Греге. Она не забыла его лица, когда он вошел в  кухню
и услышал ее попытки связаться с Пайн-Крик по рации, не забыла она также
и того, что Грег вывел рацию  из  строя,  чтобы  они  были  отрезаны  от
внешнего мира.
   - Доверяй мне, - сказала Эффи.
   Ну что ж, она была уверена, что  у  Эффи  есть  какой-то  план.  "Она
выведет тебя на чистую воду, - говорила она мысленно  Грегу,  -  и  тебе
придется встать рано утром, чтобы поймать Кэти Басклейн, негодяй".
   - Кэти! - Резкий голос  Грега  прервал  ее  раздумье  и  заставил  ее
испугаться, несмотря на все ее храбрые мысли. - Где ты? Черт  возьми,  я
тебя всюду ищу!
   Даже в  лучах  яркого  полуденного  солнца  он  был  бледен  от  едва
сдерживаемой ярости. Кэти не хотелось встречаться с черным гневом в  его
взгляде.
   - Где мисс Уэллс? Ну, где она?
   - Она уехала перед завтраком. Она велела мне не будить вас.
   - Куда она поехала?
   - В Девилс-Рок, верхом.
   - Девилс-Рок? - его голос дрожал от гнева. - А откуда, интересно, она
узнала о Девилс-Рок?
   - Это... я ей рассказала, - на ходу выдумала Кэти.
   - Что за идиотизм. Туда добираться три или  четыре  часа.  Она  может
заблудиться. Она может... - Его ум отказывался  принимать  эту  страшную
возможность. Он повернулся к Кэти. - Если что-нибудь случится с ней... -
Он оставил угрозу, повисшей в воздухе, потом повернулся и  быстро  пошел
назад.
   Кэти вдруг почувствовала себя очень старой и очень  больной.  Сэм,  с
сочувствием  поглядевший  на  маленькую   женщину,   увидел,   как   она
пошатнулась, будто сейчас упадет. Он быстро спустился с дерева и взял ее
под руку,  чтобы  поддержать.  Она  с  благодарностью  оперлась  на  его
мускулистую руку и подняла к нему свое маленькое сморщенное лицо.
   - Помоги мне добраться до дома, Сэм. Мне что-то нехорошо.
   Они медленно вернулись в дом, Сэм довел ее до кухни и  усадил.  После
ужасной  жары  на  улице  Кэти  почувствовала  себя  лучше.  Но  она  не
собиралась предоставлять свое выздоровление только природе.
   - Мне нужно что-нибудь выпить, - сказала она  Сэму,  -  просто  чтобы
успокоить нервы. Видишь, вон там, в  буфете?  Дай  мне,  пожалуйста,  ту
бутылку и стакан...
   И уже не первый раз за утро она приложилась к хорошей  порции  своего
любимого лекарства.

Глава двадцать третья

   - Крис! Где ты, черт тебя подери? Крис!
   Почти вне себя, Грег метался по Эдему и около  конюшен,  вопя,  чтобы
Крис пришел и помог ему оседлать одну из лошадей. Он не  мог  перенести,
что Тара снова сбежала от него, каждая жилочка  его  хищного  тела  была
настроена на погоню. Он должен найти ее.
   - Крис!
   Он вбежал в конюшню, но аборигена там не было. Грязно ругаясь, Грег в
безумной спешке нашел седло и  уздечку,  выбрал  одну  из  самых  резвых
лошадей и оседлал ее. Затем он вывел лошадь и вскочил в седло.
   К величайшему раздражению, он вдруг  заметил  Криса,  который  легкой
походкой пересекал двор со своим обычным спокойствием и бесстрастием.
   - Кристофер! Пойди сюда!
   Изменив направление, абориген спокойно подошел к нему и остановился у
его стремени.
   - Ты знаешь, куда отправилась Тара? В каком направлении?
   Крис пожал плечами.
   - Ну, далеко она уехать не могла. Какую лошадь  она  просила  у  тебя
оседлать для нее?
   Крис молча уставился на Грега своими большими лучистыми глазами.
   - Ты что, хочешь сказать, что... нет, не может быть! - Грег изменился
в лице. Спрыгнув с лошади, он бросил поводья Крису и  бросился  назад  в
конюшню. В конце блока он увидел то, чего не  заметил  прежде:  дверь  в
денник Кинга стояла открытой и жеребца в  ней  не  было.  Взревев,  Грег
повернулся и бросился назад на залитый солнцем двор.
   Крис все еще стоял там, где его оставил Грег, небрежно держа в  руках
поводья лошади. Швырнув в него свой тяжелый хлыст в убийственной ярости,
Грег набросился на аборигена.
   - Ты, чертов идиот! Никто не ездит на Кинге!
   Приблизившись, он поднял хлыст, чтобы ударить  Криса  по  лицу  и  по
телу. Но Крис бесстрашно ухватил его за руку и удержал  от  удара.  Грег
почувствовал на своей руке стальные клещи. С воплем ярости Грег  сбросил
руку Криса, выхватил у него поводья и вскочил в седло. Оставив Криса, он
пришпорил коня и помчался вперед.  Перескочив  через  ограду,  чтобы  не
терять времени в воротах, и завернув за большой  сарай,  который  служил
ангаром для их легкого самолета, он промчался вдоль боковой  стены  дома
по длинной дорожке и дальше в открытое безлюдное пространство.
   Вдруг он увидел Джилли, бежавшую по  направлению  от  дома  наперерез
ему.
   - Мне нужно поговорить с тобой! - прокричала она резким голосом. -  Я
тебя всюду искала.
   Она бежала вперед, как слепая, будто  хотела  броситься  на  скачущую
лошадь.
   - Какого черта тебе еще нужно, ты, грязная сука?
   - Я видела вас прошлой ночью! -  Ее  разбитое  лицо  горело  каким-то
извращенным торжеством. Ему захотелось размолотить его всмятку. - Ты  не
знал, да? Даже не подумали занавески задернуть в своих страстях. Тебе  и
в голову не пришло, что кто-то может прогуливаться ночью на веранде. А я
все видела. Я видела, как ты занимался с ней любовью.
   - Ты больна, Джилли, - сказал он со спокойствием, которого  на  самом
деле не испытывал.
   - Больна, да? Посмотрим, как ты заболеешь. - Она постепенно приходила
в безумное состояние. - Тебя стошнит, когда  я  тебя  трахну.  Я  иду  в
полицию. Мне теперь на все наплевать. Тебя нужно  казнить.  Как  бы  мне
хотелось, чтобы тебя повесили, чтобы тебя сожгли на  медленном  огне.  Я
хочу видеть, что ты страдаешь так же, как  ты  меня  заставил  страдать,
гореть в аду. О'кей? И я уж добьюсь, чтобы тебя засадили до конца жизни.
И ты больше никогда не увидишь ее.
   "Никогда не видеть Тару..." - Тьма поднялась в нем,  и  он  закричал,
сам не узнавая своего голоса:
   - Убирайся отсюда!
   Увидев вдруг в его глазах, что он способен убить, Джилли  повернулась
и  убежала.  Как  охотник,  идущий  по  следу  лисы,  он   бросился   ее
преследовать. Она рванула вдоль боковой стены  ангара,  слыша  за  собой
ужасающий грохо