му бы и нет? - Денниса ее  вопрос  явно  озадачил.  -  Он  же
ничего, в порядке.
   - Да он  купил  же  тебя!  -  Сара  спустила  всех  собак  на  своего
злополучного младшего брата. - Этой чертовой кинокамерой. Он купил  тебя
с потрохами.
   - Ничего подобного. Ну, может быть, чуть-чуть. Но  что  ты  конкретно
имеешь против него?
   - Не знаю. Я только знаю...  -  Сара  пыталась  разобраться  в  своих
мыслях, которые явно выходили  за  пределы  ее  опыта  и  ее  словарного
запаса. - Я только знаю, что в нем есть что-то такое...

***

   "Все-таки в нем есть что-то такое", - решил про себя Билл. Он не  мог
не признать, что Грег сегодня держался  молодцом.  Он  изящно  извинился
перед всеми за свое опоздание, был безупречно вежлив с дамами и  в  меру
грубоват с мужчинами, преданно ухаживал за Стефани  и  улыбался  всем  и
вся.
   - Я же говорила тебе: дай ему шанс, - сказала Биллу Рина с  довольным
видом,  и  Билл,  смягченный  льющейся  через  край  радостью   Стефани,
прекрасным днем и превосходным охлажденным шампанским,  подтвердил,  что
он просто счастлив  оттого,  что  не  стал  торопиться  с  окончательным
суждением по поводу Грега.  Гости  разбредались  по  саду,  гуляя  среди
цветущих деревьев, рядом с которыми женщины в своих ярких  платьях  сами
казались цветками. Под лучами предвечернего солнца  гардении  и  красный
жасмин источали  тяжелый,  густой  аромат.  Приближалось  время  отъезда
новобрачных. Оставив Рину, Билл пошел через газон  к  глубокому  причалу
возле кромки воды, где была пришвартована яхта Стефани,  готовая  увезти
молодоженов в свадебное путешествие.
   - Билл! - окликнул его шагавший следом за ним  Грег.  -  Ну,  что  вы
думаете? Хорошо все прошло, правда?
   - Просто очень хорошо. Я слышал от Стефани, что вы с  ней  решили  не
устраивать свадебное путешествие в Европу, а  вместо  этого  вылететь  в
Эдем.
   - Да, только не сразу. Мы  подумали,  что  лучше  будет  сначала  как
следует отдохнуть на яхте. Прошлый месяц был  таким  утомительным  из-за
всяких  дел  по  организации  свадьбы,  да  еще   от   прессы   пришлось
прятаться... - Грег печально усмехнулся. - Ну а потом  мы  отправимся  в
Эдем, любимый уголок Стефани, где  я  смогу  познакомиться  с  радостями
простой жизни.
   В голове Билла тотчас же возникло доброе намерение:
   - Что ж,  в  этом  случае,  может  быть,  вы  как-нибудь  до  отъезда
заскочите ко мне в контору?
   Грег моментально насторожился:
   - Конечно, с удовольствием. Зайду в любое удобное для вас время.
   - Ну вот и отлично. Скажем, в один из ближайших  дней  в  одиннадцать
тридцать.  Звякните  моей  секретарше.  А  потом  мы  могли  бы  сходить
пообедать.  Познакомлю  вас  с  компанией  "Харпер  майнинг":  вам  ведь
придется бывать там чаще, чем на пустынных просторах Эдема. Да и друг  с
другом познакомимся поближе.
   - Буду рад с вами встретиться, Билл. Нам с вами  в  самом  деле  надо
получше познакомиться. Спасибо за приглашение.
   Они пожали друг другу руки.
   - Значит, до скорой встречи,  -  сказал  Билл,  кивнул  и  отправился
дальше.
   Грег изобразил сдержанную мужественную улыбку, но внутри он был готов
плясать от радости. "Ну вот, малыш, снова  получилось,  -  поздравил  он
себя. - Это так легко, если все делать без излишней спешки..."
   Улыбаясь  про  себя,  Грег  повернулся  и  пошел  вверх  по  каменным
ступеням, ведущим к дому. В это время из  столовой  на  террасу  наверху
лестницы вышла женщина. Опершись на резную балюстраду,  она  запрокинула
голову  и  глубоко  вздохнула,   как   будто   старалась   предотвратить
подступающий обморок. Она тотчас же привлекла  внимание  Грега,  который
непроизвольно окинул ее оценивающим взглядом: хорошая  фигура,  красивая
грудь, лет этак тридцать пять, но он из-за этого не стал бы выгонять  ее
из постели... Вдруг, почувствовав на себе его взгляд, женщина посмотрела
вниз. Ее глаза! Боже, какие у нее были глаза:  кошачьи,  светлые,  почти
желтые, и, когда они  посмотрели  на  него  дерзко-вызывающим  взглядом,
зрачки их сузились почти до черных щелочек. Грег почувствовал  внезапный
прилив  возбуждения.  В  следующую  же  секунду  женщина  повернулась  и
буквально бегом скрылась в  доме.  Кто  это?..  Что  это?..  Грег  начал
медленно подниматься по ступеням, чувствуя,  как  в  нем  дрожит  каждый
нерв.
   Филип серьезно встревожился, когда увидел, как Джилли, которая только
что вышла на террасу подышать свежим  воздухом,  вдруг  влетела  обратно
так, как будто за ней по пятам гналась нечистая сила. Он быстро пошел за
ней, но не успел догнать: она заперлась в ванной комнате  наверху  и  не
желала выходить оттуда, несмотря на его увещевания.
   - Со мной все в порядке, Филип, - сказала она ему.  -  Это  -  просто
жара. Я хочу подержать запястья и лоб под холодной водой и через  минуту
снова спущусь вниз. Ступай в сад. Я сейчас туда к тебе выйду.
   Ему ничего не оставалось делать, как удовольствоваться этим.
   Сидя в ванной комнате, Джилли продолжала вслушиваться  в  удаляющиеся
шаги Филипа, пока они совсем не стихли. Затем она  медленно,  с  усилием
подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Она  с  трудом  узнала
себя в женщине, смотревшей на нее безумным взглядом,  раскрасневшейся  и
задыхающейся. Джилли знала, что встречи с ним ей не удастся избежать. Но
в тот момент она была совершенно не готова столкнуться с  ним  вот  так,
лицом к лицу. К ней вновь пришло ощущение его  физического  присутствия.
Она почувствовала, что ее соски пылают как в огне, и стала обеими руками
гладить грудь, наблюдая за собой в зеркало. Но  ей  были  нужны  не  эти
беленькие  ручки  с   накрашенными   розовыми   ноготками,   а   сильные
золотисто-бронзовые  руки  этого...   Она   снова   почувствовала,   как
пульсирует и наливается  предательской  влагой  средоточие  ее  женского
начала. Джилли в отчаянии сползла на пол. Ее нежные пальцы нашли очаг ее
неистового  желания,  и  уже  через  несколько  мгновений  ее   охватило
неизъяснимое блаженство, которое продолжало накатываться на нее волна за
волной, и все это время она снова и снова чуть слышно шептала одно и  то
же имя.
   Филип, уныло бродивший по саду,  наткнулся  на  Стефани  с  Деннисом.
Деннис с гордостью демонстрировал ей свою кинокамеру, а  в  другой  руке
небрежно держал бокал с шампанским.
   - Филип! - позвала его Стефани. - Ты не снимешь меня  вместе  с  моим
взрослым сыном?
   - С удовольствием, - откликнулся Филип. - А как  насчет  Сары?  Может
быть, снять вас втроем?
   Стефани ответила с гримасой:
   - Кажется, я нынче не пользуюсь особой популярностью у своей  дочери.
Мне придется поискать способ помириться с ней, когда я вернусь.
   - Не волнуйся, она это переживет, - преданно сказал ей Деннис.
   - Надеюсь. А как ты?
   - Я - в полном порядке. Ладно, дядя Фил, давай снимай.
   Филип начал снимать, приговаривая:
   - А ну-ка, улыбнитесь, сейчас вылетит  птичка.  Стефани  рассмеялась,
обняла Денниса, привлекла его к себе и растрепала ему волосы.
   - Я люблю тебя, - сказала она.
   Деннис  посмотрел  на  нее  сияющим   взглядом.   Камера   продолжала
стрекотать.
   - Ну, скажи что-нибудь, Денни, а  то  мы  оба  стоим  тут,  как  пара
манекенов в витрине!
   Деннис с критическим взглядом знатока поднял бокал с шампанским:
   - Хороший нынче год, правда?
   - И ты будешь  пить  это  шампанское?  Я-то  думала,  что  ты  просто
рисуешься. Что скажет директор школы, если  я  отправлю  тебя  туда  под
хмельком?
   - Да ему на это наплевать, - беззаботно ответил Деннис. - У нас и так
все ребята попивают.
   Стефани  звонко  расхохоталась  и  чмокнула  Денниса  в  растрепанную
голову.
   - Получилось что надо, - сказал Филип.
   - Спасибо, Фил, достаточно.
   Когда Филип передавал камеру Стефани, он с радостью увидел, что к  их
маленькой группке приближается  Джилли.  Она  выглядела  сейчас  гораздо
лучше - отдохнувшей, успокоившейся и повеселевшей. Ласково улыбаясь, она
подошла к Стефани:
   - Привет, подружка! Как поживаете, миссис Марсден? Как идут дела?
   - Чудесно, Джилли. Я так счастлива! У меня такое ощущение, будто двух
других браков просто не было!
   Услышав эти слова, Деннис оцепенел, раздираемый болью и обидой.  Даже
не взглянув на Стефани, он  деревянной  походкой  направился  в  сторону
дома. Джилли сжала руку Стефани.
   - Он не знает, что ты это не всерьез сказала.
   - В том-то и беда, что всерьез. - Стефани  пристально  посмотрела  на
Джилли своими большими честными глазами. Затем она бросила взгляд  через
плечо Джилли, и лицо ее прояснилось:
   - Ничего, все будет хорошо. Посмотри, кто к нам идет.
   По газону  неспешно  шествовал  Грег,  внимательно  разглядывая  всех
женщин, попадавшихся ему на пути. Пройдя весь дом в поисках таинственной
дамы с безумными светлыми глазами, он  вдруг  вспомнил,  что  уже  давно
отошел от Стефани, и решил, что пора  ему  снова  побыть  рядом  с  ней,
изображая преданного мужа. "Не надо волноваться, - сказал он себе,  -  я
ее все равно найду". Когда он разглядел  Стефани,  то  увидел,  что  она
разговаривает с какой-то бабешкой в большущей шляпе. Он дал себе  слово,
что после сегодняшнего дня ни за что не будет демонстрировать вежливость
такому множеству незнакомых людей. А сейчас, приготовив любезную улыбку,
он двинулся вперед.
   - Дорогой! - Стефани была вне себя от радости. - Ты еще официально не
познакомился с Филипом Стюартом.
   - Рад познакомиться, Филип, - сказал Грег, пожимая ему руку.
   - А это ... это - моя дорогая Джилли.
   Грег повернулся, и вежливая улыбка маской застыла  на  его  лице:  он
увидел прямо перед собой кошачьи  глаза  женщины  с  террасы,  не  мигая
смотревшие на него.
   - Привет, Грег. Поздравляю.
   - Спасибо.
   Совершенно не  замечая  потоков  электричества,  перетекающих  в  обе
стороны прямо перед ее глазами, Стефани продолжала радостно щебетать:
   - Вы оба мне особенно дороги. Не считая моих детей, вы - те,  кого  я
люблю больше всех на свете. Я так хотела вас познакомить. Я хочу,  чтобы
вы стали друзьями. Вы ведь подружитесь, правда? Ради меня!
   Ирония положения подействовала  на  них  удручающе.  Джилли  хотелось
закричать. Она не решалась взглянуть на Грега, хотя чувствовала, что  он
с нее глаз не сводит.
   - А ну-ка, Джилли, Грег, встаньте  рядышком.  Я  хочу  вас  снять.  -
Стефани отступила на несколько шагов и принялась наводить кинокамеру  на
резкость.
   - Стефани, я же только что с самолета, я  буквально  разваливаюсь  на
части от усталости.
   - Дорогая, ты выглядишь прекрасно, как всегда, - восторженно  сказала
ей Стефани.
   - Я этого не чувствую.
   - Ты выглядишь чудесно, Джилли, просто чудесно. Джилли  почувствовала
приближение Грега, однако изо всех сил старалась задержать свое внимание
на Стефани.
   - Встаньте еще поближе друг к другу, - попросила их Стефани.
   Грег привычным движением обнял Джилли за талию и привлек ее  к  себе.
Это первое прикосновение, первое соединение  их  тел,  стоящих  рядом  в
душистом саду, она запомнила на всю жизнь. Ее пронзило желание настолько
сильное и острое, что ее затрясло как в лихорадке. От  крепкого  аромата
цветущих  деревьев  у  нее  закружилась   голова.   До   нее   донеслись
восторженные слова Стефани: "Ой, ведь это же потянет на Оскара!" - но до
ее сознания сейчас доходило только ощущение руки на ее  талии,  ощущение
горячего бедра  с  ее  бедром,  ощущение  близости  этого  мужчины.  Она
посмотрела на него и увидела в его глазах, что он все понял.
   - Скажите что-нибудь, Джилли, - сказал Грег.
   - Сейчас вылетит птичка, - едва слышно произнесла Джилли.

***

   Наконец  наступила  ночь.  Счастливая  пара  удалилась  на  роскошную
шестидесятифутовую яхту, пришвартованную у их личного причала на границе
владений  Харперов,  чтобы  начать  медовый  месяц.  Гости  на  прощание
собрались вместе, чтобы  торжественно  проводить  новобрачных,  а  затем
разъехаться по домам. В своем доме  на  Хантерс-Хилл  Джилли  решительно
отвергла робкие и вежливые заигрывания Филипа, заявив, что  она  слишком
устала, чтобы заниматься любовью, а затем пролежала всю  ночь  без  сна,
терзаясь от сознания того, что  Стефани  возносится  сейчас  к  вершинам
блаженства, утомленная и пресыщенная ласками своего мужа. Тем временем в
главной каюте яхты Стефани тоже лежала с открытыми глазами,  оцепенелая,
измученная и бесконечно одинокая.  "Прости  меня,  прости  меня,  прости
меня, - стучало у  нее  в  голове.  Она  посмотрела  на  спящего  Грега,
лежавшего рядом с ней в темноте, - Ну почему же у меня ничего толком  не
получается? Ведь я так его люблю!" - "Не беспокойся, - сказал  он  перед
тем, как заснуть, - я же тебя люблю, и у нас с тобой уйма  времени".  Но
Стефани,  чувствуя   безграничное   от-чаяние   из-за   своей   неудачи,
сомневалась, что время сможет хоть что-нибудь изменить.

Глава третья

   В пятницу, когда уже кончалось утро и начинался день, Филип вышел  из
своей конторы в нижней части Маккуори-стрит и,  свернув  направо,  начал
подниматься на холм. Позади нега лежала Кольцевая набережная со  старыми
паромными причалами, вдающимися в Сиднейскую бухту, и Беннелонг-пойнт  с
пышным каменным цветком Оперного театра на самом его краю.  Хотя  обычно
Филип любил внимательно  вглядеться  в  окружающий  пейзаж,  сегодня  он
ничего не замечал вокруг себя.  Прошедшая  неделя  была  очень  тяжелой.
После того как в прошлые выходные они побывали на  свадьбе,  Джилли  всю
неделю была такой взвинченной, что он начал за нее всерьез беспокоиться.
Он вовсе не  возражал  против  того,  что  им  пришлось  раньше  времени
закончить поездку в  Америку  и  вернуться  в  Австралию,  чтобы  успеть
отпраздновать вместе со Стефани великий день в  ее  жизни.  Он  к  этому
времени уже закончил свои дела, а Джилли нечем было  занять  себя  после
неудачных рейдов по магазинам "Мейси" и "Блумингдейл", где она не  нашла
для себя ничего подходящего из тех вещей, которые обычно составляли  для
нее главное развлечение в Нью-Йорке, и она была вполне готова к отъезду.
Волнующее известие о предстоящем замужестве Стефани  и  перспектива  еще
раз выступить в роли подружки невесты  послужили  достаточным  предлогом
для массированного набега на  магазины,  так  что,  когда  они  вылетали
домой, Джилли загрузила в самолет новый обширный гардероб, в  том  числе
такую огромную шляпу,  что  для  нее  потребовалась  отдельная  багажная
ячейка. В тот момент  она  была  полна  радостным  ожиданием  волнующего
события, которое коренным образом должно было изменить жизнь  ее  лучшей
подруги.
   Что-то неладное  приключилось  с  Джилли  на  свадьбе,  решил  Филип.
Поддавшись  внезапному  порыву,  он  свернул   налево,   перешел   через
Маккуори-стрит   и   направился   в   Королевский   ботанический    сад,
простиравшийся по всему мысу от Сиднейской бухты до  Маккуори-пойнта.  У
него еще оставалось время до делового обеда на Элизабет-стрит,  так  что
он  мог  позволить  себе  не  спеша  разобраться   в   причинах   своего
беспокойства. Он исключил какой бы то ни было досадный инцидент, скандал
или сцену в качестве причины недомогания Джилли -  не  потому,  что  это
было  невозможно,  поскольку  она  была  способна  взорваться,  если  ее
что-нибудь раздражало, а потому, что он почти весь день не  выпускал  ее
из поля зрения. Он в точности знал, с кем она говорила и кто  говорил  с
ней, причем ее  главным  образом  поздравляли  с  возвращением  домой  и
осыпали комплиментами по поводу ее наряда. Джилли и  в  самом  деле  как
всегда  имела  успех,  поскольку,  будучи  привлекательной  женщиной   в
расцвете лет, она умела одеваться так,  чтобы  подать  себя  в  наиболее
выигрышном виде.
   Но ведь что-то все-таки произошло, печально  думал  Филип,  шагая  по
саду и совершенно не замечая вокруг себя буйно цветущих роз и  олеандра.
С того самого дня Джилли вела себя очень странно, то впадая в депрессию,
то в мрачном безрассудстве посылая все к чертям. Он знал, что  по  ночам
она лежала без сна, а по утрам подолгу валялась в постели и что на  этой
неделе не ходила на свои обычные физкультурные занятия и  отказалась  от
традиционной встречи с подругами  за  чашкой  кофе.  Она  стала  гораздо
больше курить и почти ничего не ела. Несомненно, произошло нечто  такое,
что нарушило ее душевное равновесие.
   Филип подошел к границе сада и остановился, вглядываясь в бухту. Там,
впереди, лежало  Тасманово  море,  за  которым  простирались  неумолимые
просторы  Тихого  океана.  Он  повернулся  и  пошел  по  Аллее  королевы
Елизаветы вдоль береговой линии бухты, стараясь привести  свои  мысли  в
порядок.  Единственное,  что  изменилось  и  что  оказалось   совершенно
неожиданным на свадьбе Стефани, это сама Стефани. Филип не удержался  от
вывода о том, что именно перемена в жизни Стефани и была  тем  событием,
которое Джилли оказалось так тяжело перенести.
   Филип уже давно знал, что, как это всегда бывает в  отношениях  между
лучшими подругами, в отношениях  между  Джилли  и  Стефани  существовала
заметная доля зависти - по крайней мере, со стороны Джилли. Эта  зависть
возникла в самом начале их дружбы, задолго до того, как он  познакомился
с Джилли; причем, даже  повзрослев,  Джилли  так  и  не  смогла  от  нее
избавиться. Стефани безусловно была тут ни при чем, настолько искренней,
доброй и сердечной она была по отношению к Джилли. Но  Джилли  не  могла
простить Стефани того, что та  владела  состоянием  Харперов,  хотя  Бог
свидетель,  с  отчаянием  подумал  Филип,  мы  сами  имеем   более   чем
достаточно.  Филип  был  состоятельным  сорокалетним  холостяком,  когда
Джилли вышла за него замуж, и с тех пор он весьма преуспел как  адвокат.
Сейчас его дела  шли  еще  лучше.  Для  его  фирмы  открывались  большие
возможности в Соединенных Штатах. Даже при всей расточительности  Джилли
у них всегда было достаточно денег для того, чтобы обеспечить  роскошную
жизнь для такой бездетной пары, как они.
   "Бездетной", - Мысль эта ударила его как хлыстом, и  тень  застарелой
боли пробежала по его лицу. Он уже давно примирился  с  тем,  что  из-за
неизлечимого гормонального расстройства Джилли не могла иметь детей.  Но
она-то с этим не примирилась. Про  себя  Филип  сомневался,  что  Джилли
смогла бы стать хорошей матерью: она вряд  ли  была  создана  для  такой
самоотверженной роли. Сам он до женитьбы счастливо прожил сорок лет,  не
задумываясь о детях, и, если не считать  редких  и  случайных  приступов
сожаления, никак не ощущал их отсутствия  в  своей  жизни.  Для  Джилли,
однако, известие о ее бесплодии было большим ударом, от которого она так
и не сумела оправиться. В отличие от нее у Стефани уже были дочь и  сын,
а теперь, снова выйдя замуж, она вполне могла  задуматься  о  дальнейшем
увеличении семьи. Ей еще не было сорока лет, так что при соответствующем
медицинском контроле она могла бы родить еще не одного ребенка, если  бы
захотела. Не этими ли тайными мыслями она поделилась с Джилли, когда  та
была у нее наверху? Не по этой ли причине Джилли так расстроилась?
   А может быть, все гораздо проще, подумал Филип, подходя к самому краю
мыса и поворачивая назад.
   Джилли - яркая женщина с  кошачьей  мордочкой,  широко  поставленными
глазами, густыми волосами  медового  цвета  и  гладким  округлым  телом,
покрытым золотистым загаром. Ее привлекательность в  глазах  мужчин  для
нее очень важна (сердце Филипа болезненно сжалось: он вспомнил несколько
недавних случаев, когда ему  пришлось  закрыть  глаза  на  происходящее,
чтобы хоть такой ценой сохранить жалкие остатки ее любви к нему). Тем не
менее в день свадьбы, несмотря на красивый наряд Джилли, Стефани ее явно
затмила. В этот день Стефани благодаря не только со вкусом  подобранному
костюму  лавандово-синего  цвета,  но  и  состоянию  радостного  подъема
выглядела не просто привлекательной и милой, а  по-настоящему