ельное обстоятельство привлекло мое  внимание:
зеркало и туалетный столик содержались в идеальной чистоте. "Прямо  кисейная
барышня! - фыркнула я, представляя, как Сосновский каждое утро  мажется  тут
кремами и расчесывает свою роскошную шевелюру... - Стоп! Нечто похожее я уже
где-то видела..." Я повнимательнее взглянула на расческу  и  замерла:  точно
такие же  черные  волосы  нашел  фотограф  в  ванной  Владимирцевых  в  день
убийства.
   Не успела я собраться с мыслями, как поспешила в кухню на зов Виктора.
   - Вот. - Без лишних слов он протянул мне плоскогубцы.
   - Зачем? - удивилась я,  потому  что  в  наш  первоначальный  замысел  не
входило глубокое обследование квартиры.
   Сияющие радостью глаза коллеги заставили меня в этом усомниться.  "Может,
планы изменились? Но почему?" - подумала  я,  уставившись  на  инструмент  и
стараясь пока не углубляться в психологические  изыски,  которые  нам  ничем
помочь не могли.
   - С дачи Журавлевых, - пояснил мне фотограф,  сжимая  рукой  в  резиновой
перчатке плоскогубцы, на первый взгляд - самые обыкновенные.
   Только приглядевшись, я заметила перламутровые ручки  и  вспомнила  целый
ящик подобных инструментов в кладовке Журавлевых. "Значит,  именно  ими  наш
знакомый подсоединил электрические провода к крану в ванной комнате Геннадия
Владимирцева!" - подумала я, ощутив торжество справедливости,  когда  Виктор
опустил ценную улику.., но почему-то не в полиэтиленовый пакет, а  на  место
под раковиной, где она и лежала.  Впрочем,  взять  плоскогубцы  с  собой  мы
просто не могли - наше незаконное проникновение в квартиру скомпрометировало
бы не только нас, но и весь коллектив газеты.
   Меня утешало только то, что отсутствие инструмента с перламутровой ручкой
в дачном арсенале  Журавлевых  можно  легко  установить.  Наличие  же  их  в
квартире Сосновского наведет следствие  на  совершенно  определенные  мысли.
"Они просто обязаны были находиться именно  здесь",  -  подумала  я,  слегка
улыбнувшись успеху.
   Получив  таким  образом  неоспоримые  доказательства,  теперь  я  уже  не
сомневалась, что Ярослав Всеволодович не только  был  причастен  к  убийству
своего  шефа,  но  и  являлся  его  прямым  участником  и   непосредственным
исполнителем. "Скорее всего считал себя в полной безопасности и не торопился
даже избавиться от этой улики", - усмехнулась я,  поражаясь  такой  наглости
бывшего секретаря депутата.
   Теперь только  оставалось  узнать,  какие  действия  предпринял  Ярослав.
"Заявление Инги его насторожит, и он запаникует, - не сомневалась я. - Может
быть, даже невольно выдаст организатора всей этой заварухи. Но милиции нужно
от Сосновского только чистосердечное признание", - напомнила я  себе,  когда
Виктор на предельной скорости мчал нас до  дома  Владимирцевых,  где  теперь
находились  остальные  сотрудники  нашей  газеты.  Взглянув  на  часы,  я  с
удивлением отметила, что первый этап нашей  совместной  операции  мы  успели
завершить всего за двадцать минут.
   С виду ни дом, ни подъезд существенно не изменились, вот только в воздухе
витала  какая-то  нервозность.  Задерживаться  на  улице  не  имело  смысла,
поэтому, припарковав машину подальше от подъезда, мы  с  Виктором  на  одном
дыхании  преодолели  расстояние  до  квартиры  Владимирцевых.  Когда   Елена
Каверина открыла нам дверь, мы вздохнули и тут же снова включились в работу.
Теперь необходимо  было  поговорить  со  следователем,  который  страдал  от
бездействия, поэтому, едва кивнув в знак приветствия, я бросилась к телефону
и набрала знакомый номер:
   - Евгений Викторович, у нас есть новые факты!
   Когда  я  объяснила  майору  его  роль,  он  удивился  и  засомневался  в
целесообразности обыска. Но рассекретить источник информации я, естественно,
не могла, поэтому следователю приходилось верить мне на слово.
   - В квартире Сосновского действительно должны находиться важные улики,  -
уверяла я его. - Если вы не поторопитесь,  он  может  опередить  вас  и  все
уничтожить. К тому же во всей этой истории не исключен и политический след.
   Евгений  Викторович  наконец   понял   серьезность   ситуации,   пообещав
немедленно заняться ордером на обыск квартиры Ярослава  Сосновского.  Однако
все же выругался из-за моего нежелания объяснить подробности. Впрочем, когда
я сослалась на журналистскую тайну, он окончательно  понял,  что  ничего  не
добьется, и пообещал разобраться со мной позже. "А после нас - хоть  потоп!"
- подумала я, прекрасно понимая, что время выиграно  и  механизм  правосудия
приведен в действие.
   - Очень злился? -  спросила  Маринка,  когда  я  рассказала  ей  об  этом
телефонном разговоре.
   - Нет, - ей в  тон  ответила  я.  -  Только  сказал,  что  не  ожидал  от
сотрудников  нашей  редакции  подобных  действий.  Кстати,  это  было  самым
ласковым его упреком.

***

   - И зачем было устраивать весь  этот  маскарад?  -  растерянно  разводила
руками Инга, натыкаясь в каждой комнате на милиционера в бронежилете. - Я же
в политике совершенно ничего не смыслю и ни на какое место не  претендую.  К
тому же даже не представляю, кто и за что мог убить моего мужа...
   Я усмехнулась - ей и в Голову не приходило, что она и есть самый  главный
свидетель, на которого  будет  опираться  обвинение.  Может  быть,  конечно,
Евгений Викторович и переборщил, выслав в квартиру наряд милиции, но я  тоже
предпочитала перестраховаться и не рисковать  жизнью  людей.  "Если  человек
способен на убийство, ему  все  равно  -  одним  больше,  одним  меньше",  -
рассудила я и постаралась сосредоточиться на другом.
   В настоящий момент меня больше волновало, не  заметит  ли  Сосновский  по
каким-либо признакам присутствие посторонних в квартире и вообще  придет  ли
он  на  встречу.  На  всякий  случай  во  всех  комнатах  были   установлены
миниатюрные видеокамеры. "Если бы Владимирцев не отказался от охраны, мог бы
остаться в живых", - вдруг  снова  запоздало  подумала  я,  задумавшись  над
обилием всевозможных существующих сегодня технических средств.
   "Похоже, на этот раз милиция подошла к своей роли более серьезно,  нежели
при Данильченко, - усмехнулась я, сидя в спальне перед  экраном  телевизора,
который транслировал изображение из гостиной, вместе с Кряжимским и одним из
милиционеров. - Впрочем, наша редакция тоже не сидела сложа руки".  Конечно,
нахваливать себя или своих сотрудников я не привыкла, но  побыть  нескромной
наедине с собственными мыслями все-таки было очень приятно - по крайней мере
это хоть немного успокаивало нервы.
   Пока мы сидели в засаде, я успела поразмышлять о многих вещах. "Страсть к
порядку с самого начала наводила на некоторые догадки, - подумала я. -  Если
бы мы были чуть поумнее, то поняли бы, что полочка в ванной, конечно, выдала
Ярослава с головой. Но когда он  протер  пыль  под  ванной  и  не  поленился
съездить на дачу Журавлевых, да еще на собственной  машине,  чтобы  привезти
оттуда  улики,  -  это  было  уже  верхом  наглости   и   ощущением   полной
безнаказанности", - возмущалась я про себя.
   - Возьмите трубку. - Неожиданно один из  великанов  в  камуфляжной  форме
протянул мне рацию.
   - Ольга Юрьевна, - услышала я голос Евгения Викторовича.  -  Когда-нибудь
вы просто обязаны будете рассказать мне все. В общем, ордер на обыск  уже  у
меня, а сам Сосновский сейчас едет к  вам.  У  меня  все  под  контролем,  я
прослушиваю его телефон. Похоже, Ярослав Всеволодович запаниковал. Угадайте,
кому он только что позвонил? Алексею Кононову, - тут же  сам  подсказал  мне
следователь.
   Только профессиональная выдержка спасла меня от бурного восклицания: "Вот
его-то участия в этом деле я не предполагала ни в коей мере!" - но тут же  я
взяла себя в руки. В конце концов, никто не застрахован от  ошибки,  а  наша
практика показывала: чем надежнее у человека алиби, тем  больше  вероятность
его причастности к хитро организованному  преступлению.  Мне  пока  не  было
ясно, по каким именно  причинам  Кононову  понадобилось  устранить  депутата
Владимирцева,  но  интуиция  подсказывала  -  политический  мотив   все-таки
доминирует в этом деле.
   Главное, что теперь нам были известны  все  действующие  лица.  "Если  бы
Данильченко с самого начала не вставлял нам палки  в  колеса  и  работал  бы
заодно с нашей редакцией, настоящего преступника можно  было  бы  обнаружить
гораздо раньше", - со злостью подумала я, вспоминая  про  подозреваемого  во
всех смертных грехах Андрея Журавлева.
   - Кстати, Кононов, конечно, огорчен, - продолжал посвящать  меня  в  курс
дела майор, - но сдаваться не собирается.  Мы  прослушиваем  и  его  телефон
тоже. Алексей Владимирович даже согласен заплатить Инге деньги за  молчание,
поэтому  посылает  Ярослава  на  встречу  с  нею.  Но  тут,  по-моему,  дело
нечисто...
   Озабоченность Евгения Викторовича передалась и мне: в  самом  деле,  если
Ярослав уже засветился как исполнитель, то Кононову он теперь не нужен.  Еще
большая угроза нависла сейчас над Ингой, которая  показала,  что  ей  многое
известно. "Похоже, главный  заказчик  этого  убийства  совершенно  уверен  в
полной своей безнаказанности!" - возмутилась я. Но опускать руки сейчас  нам
было просто нельзя.
   - Ваши ребята оккупировали всю квартиру, так что Сосновского встретим  во
всеоружии, - успокоила я его. - Но важно до  поры  до  времени  не  спугнуть
более значимую добычу. Кононов думает, что охрану с  квартиры  Владимирцевых
давно сняли, так что произойти может все,  что  угодно,  -  предположила  я,
закончив на этом разговор.
   В двух словах передав его Кряжимскому, я не  заметила  удивления  на  его
лице, - похоже, Сергей Иванович был готов к подобному повороту событий.
   - Вполне возможно покушение на Ингу и Сосновского -  Кононову  совершенно
не нужны лишние свидетели, хотя, я уверен, четкого  плана  у  депутата  пока
нет, - сказал он и тут же добавил:
   -  Ольга  Юрьевна,  будьте  предельно  осторожны  -   на   имя   Кононова
зарегистрирован пистолет "Макарова", так что...
   Звонок  в  дверь  заставил  мое  сердце  забиться  в  три  раза  быстрее.
Транслирующая из коридора видеокамера  показала,  что  Ярослав  Всеволодович
пришел один. Инга сразу пригласила его в гостиную, но слышать их разговор  я
не могла - сотрудники милиции были в наушниках,  чтобы  не  вызывать  лишних
шумов из комнаты.
   Но мы с Кряжимским буквально прилипли к  экранам:  в  гостиной  вместе  с
Владимирцевой и Кавериной осталась Маринка. Когда Инга дала  полный  расклад
своих  действий  по  сотрудничеству  с  милицией,  если  Ярослав   откажется
заплатить ей за молчание, по физиономии бывшего секретаря стало понятно - он
с потрохами выдаст своего покровителя и главного вдохновителя при первом  же
удобном случае.
   Но когда послышался второй звонок в дверь, я побелела от ужаса:  "Неужели
Кононов решил избавиться сразу от всех?" Честно говоря, до самого последнего
момента я не думала, что он на такое способен. Ярослав тоже  занервничал,  а
когда Елена в недоумении сообщила, что  за  дверью  стоит  Алексей  Кононов,
Сосновский едва не упал в обморок.  Я  поняла,  что  накал  страстей  достиг
своего пика, но ничем помочь Инге, Марине или Елене Прекрасной не могла.
   - Он все сказал и пообещал написать чистосердечное признание,  -  шепотом
объявил нам  один  из  сотрудников  данного  ведомства,  снимая  наушники  и
отключая запись аудиоустройства.
   Теперь, когда признание было почти в  кармане,  необходимы  были  срочные
меры, поэтому милиционеры заняли более убедительные позиции, оттеснив женщин
и Сосновского на безопасное расстояние.

***

   Все дальнейшие события пронеслись для меня,  как  во  сне:  Инга  открыла
дверь именно так, как ей показал сотрудник милиции; Кононов с улыбкой прошел
в квартиру, но тут же замер от неожиданности, когда перед  ним  выросли  три
здоровенных омоновца. Непонятно откуда  возникший  Виктор  схватил  за  руку
Владимирцеву и попытался увести в комнату. Видимо,  в  этот  момент  Кононов
опомнился и выхватил пистолет, который, как мы предполагали, был  заряжен  и
лежал прямо в кармане  его  брюк.  Он  нажал  на  курок,  но  оглушительного
выстрела  почему-то  не  последовало,  хотя  дверь  в  гостиную   уже   была
нараспашку.
   "С глушителем", - поняла я и тут же осознала, что всего минуту назад Инге
угрожала смертельная опасность. "Не подоспей мы вовремя, она запросто  могла
бы разделить участь мужа", - мелькнула у меня  страшная  мысль.  К  счастью,
один из людей в камуфляжной форме буквально в доли секунды выбил пистолет из
рук Кононова, и двое других в мгновение ока скрутили депутата.
   - Похоже, все в сборе? - улыбнулся мертвенно-бледный Евгений  Викторович,
останавливаясь в дверях квартиры. - Все идет как надо?
   Я только молча кивнула главному координатору действий и прошла на  кухню,
где уже не находили себе места Марина с Еленой, волновавшиеся за исход  дела
не меньше нас всех. За моей спиной обычно  немногословный  Виктор  популярно
объяснял омоновцам, какой опасности они подвергали жизнь Инги.  "Теперь  это
никому не докажешь, - устало вздохнула я, радуясь, что все прошло успешно  и
без потерь. - Хорошо еще, Алексея Кононова и Сосновского задержали буквально
с поличным. По крайней мере одно покушение на убийство у Кононова уже  есть,
так что депутатская неприкосновенность  будет  с  него  снята.  А  Ярославу,
похоже, уже надоело его выгораживать".
   Успокоившись, что преступление наконец-то раскрыто и  покушение  на  Ингу
Львовну остановлено, сотрудники нашей газеты с облегчением покинули квартиру
Владимирцевых.
   Буквально через час нам в офис  перезвонил  следователь  и  сообщил,  что
после обыска  квартиры  Ярослава  Сосновского  они  нашли  там  плоскогубцы,
пропавшие из дачного набора инструментов депутата  Андрея  Журавлева.  Кроме
того,  обнаружены  и  кое-какие  деловые  бумаги,  имеющие  непосредственное
отношение к деятельности куратора по распределению средств  между  округами,
на которую претендовали вместе с погибшим Владимирцевым Кононов с Игнатовым.
   Дело в том, что Кононов, как человек недалекий и привыкший работать более
на внешний  антураж  -  поэтому-то  и  завел  красавицу  Оксану,  которая  в
делопроизводстве абсолютно  ничего  не  смыслила,  -  решил  пойти  по  пути
наименьшего сопротивления и убрать соперника, чтобы самому занять его место.
Кононову и дела не было до душевных мук  какого-то  там  секретаря  -  он  и
Ярослава  надеялся  со  временем  убрать,  но  пока  над  этим  вопросом  не
задумывался, потому что в какой-то мере был от него зависим.
   Сосновский, конечно,  об  этом  не  догадывался.  Перед  ним  открывались
радужные перспективы: быть бывшим секретарем усопшего депутата -  не  совсем
то, что быть секретарем хотя и живого, но  слишком  нелюбимого  шефа.  Такой
поворот дела его вполне устраивал, потому что терять свое место он не  хотел
- не так-то просто устроиться на приличную работу в провинциальном городе.
   Именно недостаток  в  виде  ненавистного  руководителя  Ярослав  и  решил
устранить  собственноручно,  оставшись  при  деле  в  Думе  и  не   запятнав
собственного имени, - помогла природная смекалка и "уроки" Кононова. Так что
если бы мы не забили тревогу - о запланированной невзначай  встрече  с  нами
Ярослав не знал, - преступление осталось бы безнаказанным.

***

   Уже вечером мы снова все собрались в редакции, чтобы отпраздновать  Новый
год по старому стилю. После пережитых волнений немного положительных  эмоций
было нам просто необходимо. Правда,  наша  Мариночка  все  еще  пребывала  в
грусти и тоске, пока мы обсуждали  детали  и  подробности  раскрытого  дела.
Впрочем,  очередное   разочарование   в   представителе   сильной   половины
человечества не было для нее в новинку, поэтому  особых  утешений  по  этому
случаю и не требовалось.
   - Представляете, на какой людской слабости сыграл Сосновский?! -  не  без
причины возмущалась я. - Вполне естественно, что ни один нормальный  человек
после бани не полезет дома  под  душ,  так  что  преступление  автоматически
переносилось на утро - как раз перед тем, как назначена была встреча с нами.
У заказчика и исполнителя на это время - просто  безупречное  алиби,  а  вот
Журавлева они зря "подставили"!
   Виктор молча согласился со мной, улыбаясь одними  уголками  губ.  Маринка
молча пила вино, стараясь не участвовать в  разговоре  на  больную  тему,  и
только Сергей Иванович поддержал меня:
   - Больше всего возмущает, что Сосновский совершенно без зазрения  совести
ездил на дачу Журавлевых на своей собственной машине, которая тоже  потом  в
некоторой степени его выдала. Но подозревать его я начал  лишь  потому,  что
только он один имел свободный доступ к личным вещам Владимирцева, а  сделать
слепок и дубликат с ключа большого труда для него не составляло.
   - К тому же он так всем примелькался, что вечером соседи не  обратили  на
него совершенно никакого внимания, - вставила я. - Он ведь часто заезжал  за
шефом вместе с шофером. Потрясло меня другое: прежде чем лезть под ванну, он
всюду вытер пыль.
   - Конечно, - неожиданно подняла глаза Маринка, - кто ж ему поверит,  если
он  из  заснеженного  леса  пыль  на  штанах  принесет  на  лыжную  базу!  -
усмехнулась она.
   Я улыбнулась: когда Маринка начинает разговаривать, она постепенно входит
в норму, забывая о своих неудачах. "Возвращается к  жизни",  -  подумала  я,
расценив как добрый знак и ее реплику, и новое  ультра-сиреневое  платье  со
смелым декольте. Честно говоря, меня несколько напрягали  ее  строгие  серые
костюмы,  которые  она  стала  носить   с   подачи   Ярослава.   Создавалось
впечатление, что она  в  них  постепенно  увядала,  а  вместе  с  нею  и  мы
заражались занудством и пессимизмом.
   - Зная, что Владимирцев обычно поднимается рано, Ярослав уезжать с лыжной
базы не торопился, не дергался, старался выдерживать марку, хотя так ни разу
и не скатился с горы, - напомнил Кряжимский. - Мне кажется, что как раз  это
и навело на размышления владельца с тренером.
   "А мне кажется, его подвело совсем другое, - усмехнулась я про себя, - уж
слишком откровенно начал он ухлестывать за нашей Мариночкой.  Она,  конечно,
девица  привлекательная,  однако  легкомысленная  -  безропотно  терпеть  ее
капризы не каждый сможет, а Ярослав не противился  -  это-то  и  насторожило
Виктора, ведь мы своей секретарше спуску  не  даем.  Видимо,  Сосновский  не
хотел привлекать к своей персоне повышенное внимание, потому что скандал был
ему сейчас совсем ни к чему..." Конечно, высказать подобные  мысли  вслух  я
просто не имела права, но все, кроме Маринки, и так догадались об этом.
   Как и лента Мебиуса, расследование вернулось на то самое место, откуда мы
начали,  -  убийцей  оказался  человек,  приближенный   к   штату   депутата
Владимирцева. По сути дела, это Виктор с самого начала заподозрил секретаря,
потому что тот слишком спокойно выносил все  Мариночкины  капризы.  Впрочем,
слишком прилизанный и правильный мужчина  зачастую  вызывает  недоумение  не
только у мужчин, но и у женщин.
   "Ярослав так старался быть безупречным буквально во всем, что лично  меня
это в нем настораживало с самого начала, - вспомнила я почти с  содроганием.
-  Он  просто  доказал  всем,  что  Владимирцев  в  оценке  его   умственных
способностей и моральных качеств был все-таки прав. Скорее всего любой умный
человек с юмором и внимания-то не обратил бы на дурацкий эпитет  "майонезная
баночка", - усмехнулась я.
   - Может быть, у нас все-таки праздник? - Веселый  голос  Маринки  прервал
мои размышления, прозвучав в наступившей тишине как-то неожиданно. - Давайте
думать только о хорошем, тогда у нас всегда так и будет, - предложила она. -
Оль, какой там ученый закон изобрел, по  которому  всегда  возвращаешься  на
одно и то же место?
   - Мебиус, - улыбнулась я, втайне радуясь, что наказание все-таки настигло
Ярослава.