люч, мог попросту потеряться.  Крот  в
принципе мог оставить ключ у своего знакомого (или знакомой). Но тот же ключ
мог выкрасть любой человек, который был на пикнике -  мало  ли  какая  мысль
пришла в пьяную голову.
   Кажется, Виктор думал о том  же.  Он  внимательно  посмотрел  на  меня  и
сказал:
   - Все-таки надо проверить. Я не сразу поняла, что  именно  он  собирается
проверить, и Виктор пояснил:
   - Кряжимский.
   То есть он в первую очередь  хотел  проверить  версию  Кряжимского:  Крот
имитировал свою гибель. Тогда ему, разумеется, понадобится  ключ,  и  искать
его здесь бесполезно.
   Но меня что-то смущало - я не сразу сообразила, что  именно.  Еще  раз  я
посмотрела на предметы, разложенные на песке, и вдруг поняла.
   - Послушай, Виктор! - прошептала я. - Кряжимский наверняка  ошибся.  Крот
не собирался имитировать свою смерть. Он задумал что угодно,  но  только  не
это, если, конечно, мы имеем здесь дело с умыслом... И знаешь  почему?  Если
бы он хотел, чтобы его считали  погибшим,  то  он  бы  наверняка  оставил  в
карманах хоть какую-то бумажку со своей фамилией, а уж денежки прихватил  бы
с собой! Я бы, во всяком случае, поступила именно так! Но если он  хотел  не
этого, то чего? Не просто же разыграть своих приятелей?
   Виктор ничего не ответил. Он взял брюки Крота и принялся  рассовывать  по
карманам его имущество. Я только сейчас сообразила, что решение передать это
дело милиции совершенно вылетело у меня из головы - все-таки увлекающийся  я
человек!
   - Что будем делать? - спросила я.
   - Левый берег, - уверенно сказал Виктор. Я посмотрела  на  отлогий  левый
берег, вдоль которого тянулась полоса леса, и  подумала,  что  тренированный
человек вполне может добраться до него вплавь.  Умозаключение  Виктора  было
абсолютно логичным - если Крот что-то затеял - неважно что,  он  должен  был
как-то уйти отсюда. Самым реальным вариантом был левый  берег  -  пустынный,
закрытый деревьями. Там совсем близко проходит железная дорога - не  по  ней
ли Крот добрался до города чуть попозже Кирилла?
   Но из этого предположения следует еще один вывод -  где-то  на  берегу  у
Крота должно быть тайное местечко, куда он загодя припрятал одежду - ведь не
поехал же он в город в одних плавках!
   Сообразив это, я порывисто вскочила на ноги и сказала:  "Едем!"  В  конце
концов, милиция никуда от нас не убежит. Если на берегу мы не найдем  ничего
интересного, можно будет вернуться и выполнить намеченный мною план. Но если
мы все-таки что-то найдем...
   Виктор тоже поднялся, достал из своего  кармана  полиэтиленовый  пакет  и
аккуратно сложил туда имущество Крота. Похоже, он собирался захватить его  с
собой. Я не стала спорить - в  конце  концов,  эти  тряпки  вряд  ли  скажут
следователю больше, чем та же Лора.
   Она заметила, что мы собираемся, и  нерешительным  шагом  подошла  к  нам
поближе. Выглядела Лора чуть получше, но все равно - на  пакет,  где  лежала
одежда Крота, косилась с суеверным страхом.
   - Вы что-нибудь узнали? - спросила она виновато.
   - Слушай, девочка, - сказала я  вместо  ответа.  -  Припомни  хорошенько,
кто-нибудь рылся в вещах Крота в тот день? Или, может быть, кто-то нашел  на
берегу ключ от квартиры?
   Лора сосредоточенно уставилась на меня.
   - А, вы хотите сказать, что не нашли ключа от его квартиры? -  сообразила
она. - Не знаю... По-моему, его вещей никто не трогал. По крайней мере,  при
мне. И ключ никто не находил...
   - Ну ладно, - сказала я. - Это несущественно. Садись в катер.  Сейчас  мы
поплывем во-он на тот берег.
   - Зачем? - прошептала Лора.
   - Но ты же не веришь, что Крот утонул, - сказала  я.  -  Раз  не  утонул,
значит, уплыл, верно? А тот берег так заманчиво близок...
   Лора посмотрела на  меня  недоверчиво,  но  больше  не  стала  ни  о  чем
спрашивать. Мы сели в катер. Виктор сделал круг вокруг  островка  и,  что-то
прикинув в уме, направил судно к берегу по некой замысловатой траектории.
   Я поняла, что он имеет в виду - он прикинул, с  какой  точки  должен  был
отплыть Крот, чтобы в любом случае остаться незамеченным, и пустил катер  по
дуге, которую должен был описать пловец, неизбежно сносимый течением.
   Расчет его, разумеется, был очень приблизительным - так казалось  мне,  -
но когда  мы  достигли  левого  берега,  выяснилось,  что  чутье  разведчика
оправдало себя с блеском. Буквально в пяти шагах от места нашей швартовки мы
обнаружили на песке человеческие следы! Следы эти  были  явно  оставлены  не
сегодня, и уводили они к молодым ивам, которые росли по всему берегу.
   Мы цепочкой двинулись по этим  следам.  Предводительствовал,  разумеется,
Виктор. Легким скользящим шагом он  двигался  между  деревьями,  внимательно
глядя себе под ноги, чтобы не  потерять  след.  Я  шла  у  него  за  спиной,
мучительно раздумывая о том, что мы будем делать,  когда  кончится  песок  и
начнется  настоящий  лес.  При  всем  уважении  к  Виктору  я   не   слишком
рассчитывала на его способность находить следы на  траве,  камнях  и  прочей
своенравной материи - в конце концов, не герой  же  он  из  романа  Фенимора
Купера!
   Но дальнейшие события показали, что  мои  сомнения  были  преждевременны.
Углубившись  в  лес,  Виктор,  правда,  замедлил   шаг,   но   ни   малейшей
растерянности не отразилось на его лице. Находя какие-то одному ему понятные
знаки там, где я видела  только  спутанную  траву  и  сплетение  ветвей,  он
уверенно продвигался вперед, изредка оглядываясь, чтобы убедиться, что мы на
месте. Нам оставалось только покорно идти за ним.
   Лора заметно волновалась. Она то и  дело  вертела  по  сторонам  головой,
словно надеялась, что навстречу нам выйдет  из-за  дерева  Крот  собственной
персоной. А может быть, она просто пыталась сообразить,  с  какой  целью  мы
бродим  по  лесу  без  тропинок  и  указателей.  Должно  быть,  ей   нечасто
приходилось бывать в лесу -  она  то  и  дело  спотыкалась  или  попадала  в
паутину. Вскоре вид у нее сделался невероятно несчастным,  как  у  маленькой
девочки, которую несправедливо и сурово наказали.
   Я вспомнила, что тоже не выбиралась в лес давным-давно.  Но  на  меня  он
действовал умиротворяюще - солнце,  пробивающееся  сквозь  негустую  листву,
щебет невидимых птиц, мягкий травяной ковер под ногами -  все  это  казалось
таким прекрасным, что я на какое-то время даже забыла обо всех преступлениях
на свете.
   Из мечтательного состояния меня вывел Виктор, который вдруг остановился и
предостерегающе поднял руку. Я замерла и огляделась.
   Мы были на небольшой поляне, посреди которой лежало сухое черное  дерево,
вывороченное из земли с корнем. Наверное, оно рухнуло во время бури - гнилые
корни уже не могли удержать тяжелый ствол.
   На первый взгляд на поляне больше  не  было  ничего  примечательного.  Но
Виктор  думал  иначе.  Сделав  нам  знак  следовать  за  ним,  он  осторожно
приблизился к упавшему  дереву  и  пристально  всмотрелся  в  рыхлую  землю,
которая окружала ствол у его основания. Потом он молча указал вниз  пальцем,
и я увидела на земле отпечатки босой ступни.
   - Хорошо - не было дождя, - с удовлетворением заключил Виктор.
   Действительно, нам здорово везло. Если бы  за  эти  дни  прошел  хотя  бы
легкий дождик, вряд ли нам удалось так легко взять след.  Хотя  слово  "нам"
было  тут  совершенно  неуместно  -  я  признавала  это  безоговорочно.  Без
исключительного таланта Виктора нам здесь вообще нечего было делать.
   - Слушай, как это у тебя получается? - с завистью спросила  я.  -  Научил
бы, что ли, пока жив...
   Виктор самодовольно улыбнулся и  присел  возле  поваленного  дерева.  Под
надломленными корнями в земле образовалась порядочная  яма,  и  именно  туда
Виктор запустил руку.  Ему  пришлось  даже  распластаться  по  земле,  чтобы
забраться поглубже. Но зато его старания увенчались успехом - это стало ясно
совсем скоро по его удовлетворенной физиономии.
   Нащупав в дыре какой-то предмет, Виктор с усилием потянул его  к  себе  и
после некоторой заминки выволок  наружу.  Это  оказалась  небольшая  кожаная
сумка с длинной ручкой, застегнутая на "молнию".  Виктор  положил  сумку  на
траву, стряхнул с нее пыль и вопросительно посмотрел на меня.
   А меня охватило сильнейшее волнение - наши смутные  предположения,  почти
фантазии вдруг воплотились в реальность, и вместо жестокого разочарования мы
совершенно  неожиданно  получили  что-то  похожее  на  ключ  к  разгадке.  Я
посмотрела на Лору - она тоже была взволнована, но на кожаную сумку смотрела
с полнейшим недоумением - похоже, она видела ее впервые в жизни.
   - Открывай! - сказала я.
   Виктор потянул "молнию" и распахнул сумку. Можно сказать, она была пуста,
только на самом дне валялся какой-то сверток из полиэтилена.  Виктор  извлек
его и развернул. На траву упали голубые плавки, еще влажные.
   Лора протяжно ахнула и закрыла рот рукой. Мы разом уставились на нее.
   - Это Славика плавки, - с трудом выдавила Лора. - Он в них был..,  в  тот
день.
   Мы с Виктором  переглянулись.  Гипотеза  блестяще  подтвердилась.  Напоив
товарищей, Крот переплыл  Волгу,  взял  из  тайника  заранее  приготовленную
одежду, переоделся и преспокойно отправился по своим  делам.  Но  куда?  Как
только я подумала об этом, настроение мое сразу испортилось. Конечно, сейчас
можно   было   почти   со   стопроцентной   уверенностью   утверждать,   что
восемнадцатого числа Крот вовсе не утонул - но  дальше  дело  не  шло,  хоть
тресни.
   - Теперь и в милицию нет смысла обращаться, - уныло констатировала  я.  -
Нас просто засмеют. Что мы им предъявим - мокрые плавки?
   Лора посмотрела на меня с осуждением - она-то до  сих  пор  была  склонна
воспринимать  эту  историю  весьма  серьезно.  Еще  на  что-то  надеясь,   я
перетряхнула найденную сумку, но, как того и следовало ожидать,  ничего  там
больше не было. Круг, как говорится, замкнулся.
   На голубые плавки я посмотрела уже  без  всякой  надежды  и  с  некоторой
брезгливостью. Заметив мой взгляд, Виктор хладнокровно взял плавки в руки  и
быстро ощупал. Вдруг он поднял на меня серьезные  глаза  и  повторил  слово,
которое я от него сегодня уже слышала:
   - Ключ!
   Теперь пришел мой черед ахать. Я буквально вырвала из рук Виктора  плавки
и уже лично нащупала в потайном кармашке ключ от дверного замка. Я  вытащила
его и продемонстрировала всем.
   - Я не поняла, - жалобно сказала Лора. - Это что - его ключ?
   - Вообще-то тебе лучше знать, - ответила я. -  Но,  рассуждая  логически,
следует признать - раз плавки его, то и ключ скорее всего  тоже  его.  Может
быть, у кого есть возражения?
   - Прошло три дня, - задумчиво сказал Виктор. Он попал в самую точку. Если
человек  оставляет  в  лесу  ключ  от  квартиры,  то  почти   наверняка   он
рассчитывает очень скоро его забрать. Мало ли что может случиться с  вещами,
оставленными в лесу! Но если он этого не делает...
   Пожалуй, нужны веские основания, чтобы так поступить. Очень веские.
   Мы с Виктором поняли друг  друга  сразу,  но  вслух  я  не  стала  ничего
комментировать, чтобы не расстраивать Лору, на которой уже лица не было.  Но
она и сама все сообразила.
   - Зачем он это сделал? - спросила она с отчаянием. - И где же он сейчас?
   - Хороший вопрос, - заметила я.
   Виктор выпрямился и посмотрел в гущу деревьев.
   - Станция, - лаконично произнес он.
   Ну что ж, на станцию имело смысл сходить. Наверное, здесь бывает  не  так
много   пассажиров,   и   посторонний   человек   вполне   мог   запомниться
железнодорожным служащим.
   Виктор повел нас дальше через лес,  и  всего  через  каких-нибудь  десять
минут мы вышли к железнодорожной насыпи. На этом  наши  скитания  далеко  не
закончились, потому что до станции пришлось добираться еще минут десять - по
шпалам.
   Станция Дубовка, названная так из-за соседства  с  одноименной  деревней,
была совсем крошечной - платформа, одноэтажное здание, похожее на сарай,  да
шлагбаум у переезда - вот и все хозяйство. Мы не  заметили  здесь  ни  одной
живой души, если не считать  рыжей  собаки,  которая  грелась  на  солнышке,
развалившись посреди платформы.
   Мы вошли  в  станционное  здание.  Там  было  пыльно,  душно,  и  десятки
осатаневших мух бились в наглухо запечатанные окна. Окошечко  в  кассу  было
закрыто изнутри фанеркой. Мне пришлось долго и  настойчиво  стучать,  прежде
чем эта фанерка отодвинулась и в окошечке появилось человеческое лицо.
   Это оказалась женщина лет сорока, коротко  стриженная,  огненно-рыжая,  с
румяными щеками и необыкновенно веселыми глазами.
   - Такой содом подняли, женщина, - заметила она с тонким юмором.  -  Можно
подумать, на поезд опаздываете!
   - А что - это невероятное событие в ваших местах? - поинтересовалась я.
   - Ближайший  поезд  через  два  часа,  -  снисходительно  пояснила  рыжая
женщина, - пешком успеете дойти!
   - Понятно, - сказала я. - Но мне вообще-то поезд не нужен.
   - Приятно слышать, - отозвалась  веселая  женщина.  -  Только  мы,  кроме
билетов, больше ничем тут не торгуем.
   - Нам информация нужна, - сказала я. - У вас память хорошая? -  При  этих
словах я положила на барьер пятидесятирублевую бумажку,  зная,  что  лучшего
средства для обострения памяти еще никто не выдумал.
   Рыжая кассирша сделалась вдруг серьезной и застенчиво сказала:
   - Ну, что вы, женщина... Зачем это? Уберите! Но меня меньше всего  сейчас
интересовали упражнения в хорошем тоне, и я настойчиво  предложила  кассирше
взять деньги.
   - Как же я их возьму? - неожиданно высказала она парадоксальную мысль.  -
А вдруг вы из управления дорог - проверять меня  приехали?  -  В  глазах  ее
опять сверкнули веселые искорки.
   - Я не из управления,  -  терпеливо  сказала  я.  -  Слышали,  кто  такие
папарацци? Вот это я и есть. Можете посмотреть  удостоверение.  Мне  жареные
факты нужны.
   - Какие же у нас факты? - глубокомысленно спросила кассирша. - Нет у  нас
никаких фактов. Как в том фильме -  одна  скука.  В  деревне  еще  бывает  -
подерутся, а у нас - тишина.
   - И все-таки, - сказала я. - Вы не могли бы припомнить, кто был у вас  на
станции восемнадцатого августа, в воскресенье? Вы в этот день работали?
   - А куда денешься? - философски заметила веселая кассирша. - Все  самогон
пьют, а Анна Васильевна билетами торгует!.. Восемнадцатого, говорите?  И  не
знаю, что вам сказать...  Разные  люди  были.  Дачники  в  основном.  А  что
конкретно вас интересует?
   - Вот, скажем, в час дня,  -  ответила  я.  -  Ведь  в  час  отправляется
электричка до Тарасова?
   Женщина кивнула и вдруг обрадованно воскликнула:
   - Точно! Брал один билет! Я еще на него внимание  обратила.  У  него  вся
харя была разбита! И под глазом во-от такущий фингал! Я еще удивилась - одет
вроде  как  интеллигент,  а  рожа  бандитская.  Да  сейчас   вообще-то   все
перемешалось, и не поймешь, кто он на самом деле...
   - Ну, вот видите! - обрадовалась я. - Уже хорошо. Значит, этот с  часовой
электричкой уехал в Тарасов?
   - Уехал, - подтвердила кассирша. - Я еще специально в окно смотрела,  как
он  садился.  Народу-то  в  это  время  больше  не  было,  а  мне   все-таки
любопытно... А вы, значит, его ищете? - В глазах ее мелькнул жгучий интерес.
   - Нет, этого мы уже нашли, - небрежно ответила я.  -  А  ищем  мы  сейчас
другого - высокого, крепкого, белокурого, лет двадцати двух...
   -  Постойте-постойте,  -  обрадованно  забормотала  Анна  Васильевна.   -
Загорелый, руки как кувалды? Точно! Был такой. Билет покупал на три часа  до
Тарасова. Скромно так держался, билет взял и сразу ушел.
   - А как он был одет, не помните? - спросила я.
   - Почему не  помню?  Помню  отлично.  Костюм  на  нем  был  спортивный  -
блестящий такой, черный, с красными и зелеными полосами.
   - Может быть, в руках у него что-то было?
   - Нет, в руках ничего. Налегке он был...  А  скажите,  -  произнесла  она
трагическим шепотом, - он и есть - жареный факт?
   Я улыбнулась.
   - Пока мы еще сами не знаем. А вы его здесь раньше никогда не видели?
   Она отрицательно помотала головой.
   - Ну, спасибо вам, - сказала я. - И последний вопрос - отсюда до Тарасова
электричка сколько идет?
   - Сорок минут, - ответила кассирша.
   - Сорок минут, - задумчиво повторила я, и тут меня осенило:
   - Значит, где-то в пятнадцать сорок он должен был быть  в  Тарасове...  А
если бы он захотел потом сюда вернуться, каким поездом он мог добраться?
   - Да мало ли, - ответила Анна Васильевна. - Пассажирские  ходят,  правда,
здесь не все останавливаются... А надежнее всего электричкой. Есть и в пять,
и в семь, последняя в девять... Вы думаете, он вернулся?
   - Нет, как раз этого я не думаю, - сказала я. Мы  попрощались  с  веселой
кассиршей и вышли на платформу. Лора, растерянная  и  несчастная,  буквально
заглядывала мне в рот. Но что я могла ей сказать?
   - Итак, отсюда он уехал, - заключила я, просто чтобы прервать молчание. -
И искать его нужно не здесь, а в Тарасове.
   - Вы думаете? - пробормотала Лора.
   - Но теперь у нас есть ключ, - вспомнила я. - В принципе нехорошо  лазить
по чужим квартирам... - Я посмотрела Лоре в глаза. - Но ведь ты, кажется, не
считаешь себя совсем ему чужой?
   Лора поспешно кивнула -  она  считала  себя  вправе  вторгаться  в  жизнь
старого приятеля.
   - Значит, мы заглянем домой к Кроту, - продолжала я. - Мы не будем делать
там ничего плохого, но ведь надо же наконец понять, куда он делся?
   - Мы прямо сейчас туда поедем? - тихо спросила Лора.
   - Нет, сейчас мы вернемся на катер, - сказала я.  -  Заодно  соберем  все
вещи Крота, чтобы не приходить к нему с пустыми руками...
   Моя шутка успеха не имела - взгляд Лоры по-прежнему оставался напряженным
и печальным. Я повернулась к Виктору:
   - Ладно, веди нас, Сусанин! Без тебя мы не то что катера - мы,  наверное,
и Волгу-то не найдем!

Глава 7

   - Да-а, история и в самом деле весьма запутанная!
   Так воскликнул Сергей Иванович Кряжимский, когда мы посвятили его во  все
перипетии сегодняшних поисков. Задумчиво потирая руки, он долго рассматривал
наши трофеи, а потом сделал заключение:
   - Ну что ж, следует признать, что я в своих предположениях  ошибся!  Этот
ключ меняет все дело. Если бы Кротову нужно было имитировать свою смерть, он
бы, конечно, не оставил ключ в тайнике. Несомненно, он  рассчитывал  за  ним
вернуться. И очень скоро - может быть, в пределах двух-трех часов. Но что-то
ему помешало. А так бы он снова переоделся в лесу, нацепил плавки и вернулся
на остров, где без труда убедил  бы  пьяных  собутыльников,  что  все  время
находился на острове. Вот! Кажется, теперь я понял - он готовил себе алиби!
   - Вы думаете? - с сомнением спросила я. - Какое-то дурацкое алиби. Как на
него посмотрели бы в суде? Свидетели все пьяные...
   - Простите, Ольга Юрьевна, я с вами не соглашусь, - возразил  Кряжимский.
- Алиби как алиби. И  обратите  внимание,  кто  остался  на  острове  -  все
абсолютные внушаемые люди! Будьте уверены, на суде они в один голос  заявили
бы, что выпили чуть-чуть, а Крот находился при них неотлучно от начала и  до
конца пикника.
   - Ну, я в этом совсем не уверена, - заявила я. - Именно потому,  что  они
все внушаемые. Хороший следователь вытянул бы у них всю подноготную за  пять
минут!
   - Ну, это еще как сказать! - покачал головой Кряжимский. - Эти  маргиналы
- удивительная публика. Никогда не знаешь,  чего  от  них  ждать.  И  потом,
учтите - интеллект Крота вряд ли намного выше, чем  у  его  приятелей.  Сами
посудите, если ему потребовались свидетели для алиби - какой, собственно,  у
него  мог  быть  выбор?  Я  считаю,  что  в  рамках  своих  возможностей  он
использовал оптимальный вариант.  Но  что-то  нарушило  его  планы.  Поэтому
вместо результата "я все время  здесь  был"  получился  результат  "я  здесь
утонул". И, знаете, Ольга Юрьевна, сдается мне,  что  тот  человек,  который
первым произнес слово "утон