ку к Владимирцевым, - сообщила я повестку дня,  и  Мариночка  тревожно
напряглась, ожидая своей участи.  -  Нам  крупно  повезло:  знакомая  Сергея
Ивановича - Елена Каверина, которая дружна с женой покойного,  -  обеспечила
нам беспрепятственный доступ в  дом  депутата.  Теперь  необходимо  уточнить
состав команды.
   - Я еду, - спрыгнул Виктор с подоконника.
   Объяснять, что на месте  любого  происшествия  профессиональный  фотограф
бывает просто необходим, было  не  надо,  так  что  все  говорило  в  пользу
Виктора. Похоже, никто против его кандидатуры и не возражал.
   - А вы, Сергей Иванович? - повернулась я к Кряжимскому.
   - Я бы остался. Думаю, моего личного присутствия не требуется, так  зачем
же толпу создавать?
   Маринка с облегчением выдохнула - веских аргументов у нее не было, а  так
она автоматически могла переложить  на  плечи  аналитика  свои  секретарские
обязанности и поехать с нами.  Ее  согласие  на  поездку  можно  было  и  не
спрашивать: она всегда радовалась, отправляясь с нами на очередное  задание.
Правда, инструкции, которыми ее щедро снабжали все мы перед выходом в  свет,
она иногда оставляла без внимания: часто задавала вопросы  невпопад,  не  по
делу смеялась или громко возмущалась... Но квалифицированными журналистами и
мы стали не сразу, поэтому некоторые ошибки нашей непосредственной Мариночке
все же прощали и старались с каждым разом научить секретаршу  новым  приемам
получения нужной информации.
   Отказать ей сейчас в удовольствии общения с  интересными  людьми  у  меня
даже не было повода - в редакции оставался Кряжимский, который в случае чего
запросто мог ответить на звонок. Мы вообще старались не забывать бессмертные
слова кота Леопольда о том, что надо жить дружно,  поэтому  взаимовыручка  в
коллективе практиковалась довольно часто.
   Таким образом, определив  состав  авангарда,  мы  покинули  стены  родной
редакции. По адресу и подробным объяснениям Кавериной мы  достаточно  быстро
нашли нужный дом. Честно говоря, раньше, проезжая мимо него, я и не  думала,
что  одну  из  квартир  в  нем  занимает  депутат  городской  Думы  Геннадий
Владимирцев.
   Листая досье, которое мы с Мариной еще вчера успели на него собрать, я не
находила для себя ничего интересного. "Подумаешь, жил себе и жил  человек...
Ну, закончил  в  свое  время  экономический,  ну,  женился  на  обыкновенной
учительнице, приехавшей в Тарасов откуда-то из провинции, ну, выбрали его  в
Думу,  -  рассуждала  я,  переворачивая  страницы  тоненькой  папки.  -   До
настоящего времени никаких персональных проектов и законов он  не  выдвигал,
хотя место в думской иерархии занимал довольно высокое.  Только  в  связи  с
грядущими  кадровыми  перестановками  фамилия  Владимирцева   замелькала   в
светских хрониках и политических репортажах, потому  что  он  был  одним  из
кандидатов на место  куратора  по  распределению  финансовых  средств  между
округами и районами области".
   - Ну что, пошли? - спросила Марина," плохо скрывая свое нетерпение.
   Я отвлеклась  от  собственных  размышлений  и  вышла  из  машины,  полная
решимости. Возле  подъезда  нас  никто  не  задержал,  хотя  жильцы  дома  с
любопытством поглядывали на еще одну машину, притормозившую  возле  третьего
подъезда. Зато гостеприимно распахивать перед нами двери квартиры  никто  не
торопился - сначала участковый проверил наши  документы  и  только  потом  с
недоверием разрешил пройти в прихожую.
   - Это представители прессы, я их пригласила,  -  услышала  я  из  комнаты
женский голос со знакомыми интонациями. -  Здравствуйте,  меня  зовут  Елена
Каверина. Проходите, пожалуйста, Инга вас ждет.
   Хм, я только посочувствовала нашему порядочному Кряжимскому, который  был
уже не первый год благополучно женат: встретиться с такой женщиной -  просто
несказанная удача для любого холостого мужчины и колоссальная проверка - для
женатого.  Вообще-то  по  сценарию  всех  любовных  романов  я  должна  была
воспылать жуткой ревностью и даже ненавистью к  этой  высокой  брюнетке,  но
меня почему-то обуяли чувства совершенно противоположные. Встречаясь по ходу
своей журналистской работы с разным контингентом женщин, я уже привыкла к их
вечно  бледным  и  осунувшимся  физиономиям,  тусклым  глазам  и  отсутствию
маникюра или прически.
   Сейчас меня просто захлестнула  волна  восхищения  -  Каверина  выглядела
просто великолепно. Нет, не роскошно, потому что черные  джинсы  с  коротким
темно-синим свитером отнюдь не  претендовали  на  особую  презентабельность,
хотя, по словам Кряжимского, она тоже работала в Думе  и  занимала  довольно
высокий пост - курировала дела молодежи и спорта.
   Просто внутренняя раскрепощенность и внешняя простота довольно  органично
вписывались и  в  имидж  деловой  женщины,  которой  я  Каверину  немедленно
представила, и в образ заботливой подруги, которой она, по сути дела, сейчас
и являлась.
   Перезнакомившись прямо на месте, мы следом за нею прошли  в  гостиную.  А
когда она вышла узнать о самочувствии подруги и заодно  принести  нам  кофе,
произошла совершенная неожиданность.
   - Елена Прекрасная, - внезапно  шепнул  мне  Виктор,  удивив  меня  такой
многословностью.
   "Тоже мне Парис нашелся", -  усмехнулась  я,  припоминая  мифы  греческой
мифологии. Впрочем, спорить с фотографом было делом  абсолютно  безнадежным:
Каверина действительно не оставляла равнодушным никого  из  окружающих  -  в
этом я уже успела убедиться на собственном опыте.
   -  Скажите,  а  в  квартире  уже  побывала  милиция?  -   профессионально
поинтересовалась Марина, когда Елена  вернулась  и  поставила  перед  каждым
чашку с ароматным напитком.
   - Да, они только  забрали  тело  и  провели  поверхностный  осмотр.  Инга
отказалась пока давать официальные показания без своего адвоката, но с  вами
согласилась пообщаться даже в его отсутствие, - тут же ответила Каверина.  -
Надеюсь, вы будете предельно корректны...
   - Можно мне в ванную? -  прервал  ее  Виктор,  стараясь  носовым  платком
скрыть свое неловкое обращение с чашкой кофе.
   - Да, но  милиция  попросила  ничего  пока  не  трогать,  -  предупредила
Каверина. - Постарайтесь не оставлять отпечатков.
   Под нашими недоумевающими взглядами фотограф вышел. "Странно,  обычно  он
бывает намного аккуратнее, - заметила я. - Особенно в гостях. Волнуется?" Но
подумать об этом чуть дольше просто не хватило времени - через минуту к  нам
присоединилась вдова Владимирцева Инга.
   Она  оказалась  полной  противоположностью  высокой  голубоглазой  Елене:
небольшого роста, светловолосая, кареглазая. Бледность  и  слегка  припухшие
веки придавали ее лицу какой-то утонченный аристократизм.  Мне  сразу  стало
ясно, что горе этой  женщины  от  смерти  мужа  вовсе  не  было  поддельным.
Впрочем,  мы  все  равно,  не  полагаясь  на  милицию,  собирались   кое-что
проверить. Представившись, я сразу начала разговор:
   - Инга Львовна, мне бы для начала хотелось узнать, почему  сегодня  утром
возле  вашего  мужа  не  оказалось  никого  из  охраны  или   обслуживающего
персонала?
   Поймав на себе укоризненный взгляд  Марины,  я  поняла:  многие  люди  не
пускаются с места в карьер, как я,  а  долго  тянут  кота  за  хвост,  мучая
человека ненужными прелюдиями. Я давно  поняла,  что,  намеренно  растягивая
нашу беседу, мы только причиним лишние страдания  Инге.  Она  сама,  видимо,
такого вопроса не ожидала  и  поэтому  жалобно  посмотрела  на  подругу.  Но
Каверина ободрила ее своей улыбкой, и та начала отвечать на наши вопросы:
   - Сейчас же праздники, Гена хотел поработать в одиночестве, поэтому  и  к
родителям вместе со мной не поехал. Лишних людей у нас никогда не было - муж
этого  не  любил.  Ярослав,  его  секретарь,  предупредил,  что   собирается
отдохнуть на лыжной базе, а шофера мы отпустили в отпуск  еще  в  декабре  -
вместе с женой и детьми он уехал  куда-то  на  Украину  к  родственникам.  -
Волнуясь, Инга выговорила все это и замолчала.
   - Но ведь у вашего мужа как раз на сегодня была назначена встреча с нами,
почему же секретаря не было вместе с шефом? - удивилась я.
   - Вроде бы Ярослав даже не знал об этой встрече, - подала голос Елена.  -
Он сегодня такой встревоженный  примчался,  очень  переживает.  Сказал,  что
раньше завтрашнего дня не собирался возвращаться в город.
   Отметив это в своей памяти,  я  неожиданно  для  себя  передала  эстафету
Марине.
   - Инга Львовна, хотелось бы знать, всегда  ли  до  этого  случая  Ярослав
Сосновский был в курсе  дел  своего  непосредственного  начальника?  Кстати,
вообще он раньше приходил к вам домой или работал с  вашим  мужем  только  в
офисе?
   С облегчением выдохнув, я гордо отметила про себя:  "У  Мариночки  налицо
профессиональный рост - глупых вопросов уже не задает, всячески поддерживает
нашу репутацию".
   - Насколько я помню, Ярослав у нас никогда  раньше  не  бывал,  -  пожала
плечами Владимирцева. -  Он  и  сегодня  не  входил  в  квартиру  -  Леночка
встретила его внизу у подъезда, все объяснила, и он  поехал  сразу  в  офис,
чтобы проследить за документами. Конечно, он прекрасно знал  наш  телефон  и
адрес, часто заезжал за мужем вместе с шофером. Но дома Гена обычно  никаких
особых дел не  вел,  только  иногда  копался  в  каких-то  бумагах,  поэтому
секретарь ему не требовался. Впрочем, они иногда перезванивались в выходные.
   - Елена Николаевна, а что вы думаете о  Сосновском?  -  повернулась  я  к
Кавериной.
   - В  общем-то  положительный  молодой  человек,  -  неопределенно  пожала
плечами она. - Честно  говоря,  я  его  мало  знаю,  так  что  исчерпывающую
характеристику дать не могу. Гена знал его гораздо лучше, - замялась она,  -
и  профессиональные  его  навыки  оценивал  довольно  высоко.  Женщинам  он,
конечно, нравится: красивый, умный вроде бы и  очень  аккуратный  -  на  его
столе никогда не бывает беспорядка и пыли. Не то что у Геннадия...
   Некоторые из этих качеств я и  сама  сумела  подметить,  так  что  ничего
нового  Елена  мне  не   открыла.   Впрочем,   ответ   был   получен   очень
содержательный, поэтому про секретаря я больше ничего не стала спрашивать  и
взглядом выразительно попросила о том же Марину, которой просто не терпелось
продолжить эту  тему.  Понимая,  что  мы  и  так  слишком  щедро  пользуемся
гостеприимством Владимирцевой, я решила беседу заканчивать:
   - Инга Львовна, ваш муж болел  чем-то  хроническим  или,  может  быть,  в
последнее время жаловался на сердце?
   - Нет, - испуганно, но без тени сомнений ответила она. -  По-моему,  Гена
вообще был очень здоровым  человеком.  Даже  работая  сутками  напролет,  он
достаточно редко страдал от переутомления, а на головную  боль  и  вовсе  не
жаловался.
   - Я тоже ничего такого за ним не замечала, - подтвердила Каверина,  когда
я взглянула на нее.
   У меня в уме сразу сложилась определенная картинка: вряд ли  Владимирцева
была не в курсе самочувствия собственного мужа. "Если же  он  и  правда  был
болен и Инга об этом знала, то лжет она довольно правдоподобно, - решила  я.
- И Каверина в этом случае очень умело ей подыгрывает". Правда, в  последнее
мне  как-то  не  очень  верилось  -  уж  слишком  благоприятное  впечатление
произвела  на  меня  Елена,  которую  наш  фотограф  уже   успел   окрестить
Прекрасной. "Самое интересное он  уже  пропустил",  -  с  сожалением  успела
подумать я, прежде чем сам Виктор появился в дверях комнаты.
   - Простите, Елена Николаевна, -  в  который  раз  удивил  он  меня  своей
болтливостью в этот день, - вы в ванную заходили?
   - Зачем? - удивленно спросила Каверина.
   У меня тоже готов был сорваться тот же вопрос, потому что я совершенно не
понимала, какое отношение может иметь подруга вдовы к этому  делу  и  почему
вдруг  моего  коллегу  заинтересовала  ее   чистоплотность.   Так   как   на
поставленный  вопрос  Виктор  отвечать  совершенно   не   собирался,   Елене
Прекрасной пришлось говорить самой.
   - Н-нет, по-моему, я туда не заходила. А в чем дело? - так  же  удивленно
спросила Елена. - Что-нибудь не так?
   - Все в порядке, - спокойно "закрыл" вопрос Виктор.
   - Он просто хотел проверить чисто женскую страсть к созерцанию в  зеркале
собственного изображения, - нашлась я, стараясь сгладить неловкость момента.
   - У меня в комнате тоже есть зеркало. По-моему, Леночка раздевалась  там,
- вставила Инга. - Для этого не обязательно заходить туда...
   Видимо, образ  ванной  комнаты  неразрывно  связался  в  ее  сознании  со
страшной картиной смерти собственного мужа. Про себя я разносила  Виктора  в
пух и прах:
   "Надо же, все шло так хорошо, ровно и спокойно, но тут явился он, и  Инга
сникла,  занервничала!"  Чтобы  не  усугублять  создавшегося  положения,  мы
сделали несколько снимков, попрощались и уже собрались уходить.
   - Не провожайте  нас,  -  остановила  я  Каверину.  -  Побудьте  с  Ингой
Львовной. Если можно, я вам позже перезвоню, чтобы  выяснить  еще  кое-какие
детали. А насчет репортажа не беспокойтесь - в любом случае  вы  обязательно
прочтете его до публикации.
   - Да-да, конечно, - рассеянно кивнула она.
   - Елена Николаевна, и  посоветуйте  милиции,  когда  она  снова  приедет,
осмотреть  ванную  комнату  повнимательнее,  -  вдруг  произнесла   Маринка,
переглядываясь с Виктором. - Там ничего страшного нет, но заходить туда пока
не стоит - мойте руки на кухне, - говорила секретарша с расстановкой,  будто
переводя с чужого языка самые обычные слова.
   Я мгновенно поняла, кто является инициатором  этого  "сурдоперевода".  Но
добавила фразу уже от себя:
   - Желательно пока  никому  ничего  не  рассказывать  -  ни  коллегам,  ни
друзьям, ни даже самым близким.
   В  совершенном  недоумении  относительно  похода  Виктора  в   ванную   я
спускалась по лестнице вслед за Мариной. Виктор, как  обычно,  открыл  перед
нами дверцы машины, и вскоре мы уже ехали по направлению к редакции.
   - Что ты там такое нашел? -  наконец  не  выдержала  я.  -  Тело  милиция
забрала на судмедэкспертизу, следов крови не обнаружили...
   - Волосы на раковине.
   - Какие? - не поняла я.
   Виктор молча протянул мне на первый взгляд пустой  полиэтиленовый  пакет.
Приглядевшись, я обнаружила там два  обыкновенных  человеческих  волоса.  Не
слишком длинных, черных.
   Я посмотрела  на  эту  единственную,  почти  прозрачную  улику  и  пожала
плечами:
   - Ну, кто-то, видимо, расчесывался?
   - Вот именно, - радостно подтвердила Маринка, но тут же осеклась:
   - И этот "кто-то" скорее всего - убийца.
   "
   "
   Кряжимский очень внимательно выслушал мой отчет о  проведенной  операции,
но так ничего и не сказал. Мне уже надоело сидеть и ждать, когда он  наконец
выскажет свою точку зрения, но на мои робкие  попытки  завести  разговор  он
никак не реагировал. Да, наш аналитик в последнее время преподносил нам один
сюрприз за другим: то знакомство с Еленой Прекрасной, то есть Кавериной,  то
вот это непонятно сколько длящееся молчание...
   - Ну и пусть! Я сразу поняла, что он тебе не  понравился!  -  услышала  я
возбужденный голос Марины, доносившийся до меня из приемной. - Думаешь,  все
должны кирпичи руками разбивать, как ты?
   "Похоже, ссорятся, - усмехнулась я. - И когда только  эти  двое  успевают
найти камень преткновения!" Меня порой даже удивляла  способность  болтливой
Маринки и молчаливого Виктора на  пустом  месте  умудриться  не  сойтись  во
мнениях. Причем такое наблюдалось, только когда они были  вдвоем  -  в  моем
присутствии или при посторонних они  во  всем  друг  с  другом  соглашались.
"Интересно, что на этот раз?" -  вздохнула  я,  припоминая  их  прошлогодние
трения по поводу размера  и  конфигурации  бумажных  снежинок,  которыми  мы
оклеивали окна, стараясь придать интерьеру офиса праздничную нотку.
   "Видимо, относительно этого джентльмена из журнала мод, - фыркнула я  про
себя, услышав из приемной очередную Мариночкину фразу. -  Этот  Ярослав  раз
десять галстучек поправил, пока с  нами  разговаривал,  да  еще  по  пути  в
зеркало заглянул, как  кисейная  барышня.  Неудивительно,  что  Виктора  это
раздражает".
   - А ты... А ты...
   Похоже, у Маринки закончился словарный запас, а  это  уже  был  тревожный
сигнал - надо было принимать срочные меры.
   - Что у вас тут происходит? Из-за чего сыр-бор? -  грубо  вмешалась  я  в
светскую беседу, открывая дверь и выходя в приемную.
   Я прекрасно знала, что, если пропущу нужный момент своего появления, наша
редакция еще пару недель будет делиться на два  враждующих  лагеря.  Поэтому
допустить размежевание в пока еще сплоченных наших  рядах  именно  сейчас  я
просто не могла. Выяснять, "кто  первый  начал",  было  бесполезно:  Маринка
никогда  не  признается,  а  Виктор  просто  будет  молчать,  как  пойманный
партизан. Поэтому я стала действовать более решительно.
   - Миритесь немедленно, или  отстраняетесь  от  дела,  -  скомандовала  я,
наступая на больную мозоль обоих.
   На лице Виктора, который начал сегодня свой  первый  рабочий  день  после
Нового года, вмиг обозначились было бурные эмоции, но, зная мой непреклонный
характер, он что-то буркнул в сторону секретарши.  Видимо,  это  и  означало
извинение, потому что  Мариночка  сразу  удовлетворенно  улыбнулась  и  даже
промурлыкала, что тоже была не права. Едва сдерживая приступ смеха, я села в
кресло и приготовилась выслушать причину столь бурных эмоций.
   Вообще-то, вводя в обиход  прямо-таки  детский  способ  примирения,  я  с
самого начала не верила в успех предприятия и воспринимала все это как игру.
Но потом, как-то сама собой, детсадовская привычка прижилась и  стала  почти
единственным способом избежания серьезных конфликтов между взрослыми людьми.
   Я молча сидела в кресле и ждала, когда моих сотрудников захлестнет  волна
сознательности.
   - Оль, он меня весь день достает, - жалобно начала  Марина.  -  Не  успел
Ярослав мне позвонить, так он его уже пижоном обзывает.
   "Пижон и есть", -  безапелляционно  подтверждала  ее  слова  невозмутимая
физиономия Виктора.
   То, что ему Сосновский с первого взгляда не понравился,  мне  уже  и  так
было ясно. Но, как оказалось, Маринка все  же  не  зря  настояла,  чтобы  мы
обязательно взяли ее с собой на  редакционное  задание,  -  хоть  встреча  с
депутатом  и  не  состоялась,  зато  с  интересным  мужчиной  она   все-таки
познакомилась.  Наша  секретарша  прямо  растаяла,  когда  увидела  высокого
красавца, который очень толково объяснил  нам  все  подробности  неприятного
происшествия с его шефом. Конечно, я тоже обратила внимание, как он гордился
своей картинной внешностью, постоянно смотрелся в зеркало, поправлял галстук
и расчесывал роскошную шевелюру.
   "Но не виноват же человек в том, что красив, - снисходительно подумала я.
- Конечно, вполне возможно, внутри он - пустой, как пробка. Но все-таки свои
обязанности он выполнял хорошо и аккуратно, поэтому абсолютным  дураком  его
нельзя назвать".
   Впрочем, причины сегодняшних разногласий  коллег  я  видела  не  в  самой
внешности ни в чем не  повинного  секретаря,  а  в  том,  что  он  уж  очень
понравился нашей Мариночке. Впрочем, нашу секретаршу тоже  не  стыдно  людям
показать. Конечно, ревностью здесь и не пахло  -  просто  мы  все  старались
заботиться друг о друге, поэтому скорее всего Виктор просто  решил  пощадить
чувства влюбленной Мариночки в том случае,  если  Ярослав  не  оправдает  ее
надежд. "Но не таким же образом", - подумала я про себя.
   Как люди взрослые, мы не нуждались в  обязательном  проговаривании  вслух
всех этих деталей, поэтому и Маринке, и  Виктору  было  достаточно  и  моего
строгого приказа в ближайшее время никаких ссор и склок не устраивать.
   - Нам сейчас важно написать  статью  и  разобраться  в  деле  со  смертью
депутата, - наставительно произнесла я  приговор  над  склоненными  головами
провинившихся коллег. - Запомните, против его секретаря мы ничего н