згляд на мир.
   Ее спутника я подробно не разглядывала, -  этого  еще  не  хватало,  -  я
только бросила на него один мимолетный взгляд.
   Ясно было с первой секунды, что Жанна  Петровна  в  явившемся  мне  дуэте
играет первую скрипку, и я сосредоточила все внимание на ней.
   Мы представились друг другу и взаимно признались, что наше знакомство нам
обеим приятно. Мужчину звали Антоном Николаевичем, и это было все,  что  мне
нашли нужным сообщить о нем.
   Впрочем, если у него такая женщина, как Жанна Петровна, то  это  само  по
себе является вполне достаточной характеристикой.
   - Ольга Юрьевна, я прочитала статью в сегодняшнем номере вашей  газеты  и
решила прийти к вам сама. Статья стала неожиданным сюрпризом, и мне хотелось
бы сначала поблагодарить вас за нее, - произнесла Жанна Петровна.
   Я, конечно,  высказала  положенную  в  таких  случаях  признательность  и
поинтересовалась, о какой, собственно, статье идет речь.
   Жанна Петровна имела в виду наш материал про совместную  выставку  картин
молодых тарасовских художников и  экспонатов  из  частных  коллекций.  Жанне
Петровне, как одной из организаторов этой выставки, было  приятно  узнать  о
существовании пресс-спонсоров мероприятия.
   - Еще вчера вечером я не знала  о  существовании  пресс-спонсоров  нашего
мероприятия, - сказала она и попросила разрешения закурить.
   - Еще вчера утром я и понятия не имела о вашей выставке и о том,  что  мы
поддержим это дело, - призналась я.
   - И что же случилось такого неожиданного? - удивилась  она,  доставая  из
сумочки белую пачку "Кента".
   -  Один  из   наших   сотрудников   оказался   знакомым   коллекционеров,
представляющих свои сокровища для всеобщего обозрения. А  вы  считаете,  что
что-то обязательно должно было произойти? - задала я  провокационный  вопрос
просто из любопытства.
   Жанна Петровна достала изящную розовую зажигалку и прикурила от нее.
   - Я очень надеюсь, что ваша публикация поможет  еще  большему  количеству
людей узнать про нашу выставку, - сказала она, - у вас свой круг  читателей.
И тираж весьма приличный.
   Жанна Петровна снова раскрыла сумочку и вынула из нее  несколько  красиво
отпечатанных открыток.
   - Это пригласительные билеты на нашу презентацию, - сказала она,  подавая
их мне, - мои девочки развозят билеты по редакциям и нужным организациям,  а
вам я решила завезти сама. Честно  говоря,  и  познакомиться  захотелось,  -
сбросив вдруг официальный тон, улыбнулась она, - я очень люблю вашу  газету,
Ольга Юрьевна.
   - Спасибо за приглашение, - поблагодарила я свою гостью, - кто-то от  нас
обязательно придет.
   - Приходите сами, будет интересно, после официальной части фуршет,  затем
небольшая вечеринка для своих. Вы, безусловно, свои,  никакой  формалистики,
все естественно и приятно. - Жанна Петровна  в  первый  раз  с  любопытством
осмотрела мой кабинет. - А у  вас  хорошо...  В  хорошем  кабинете  делается
хорошая газета. Вы печатаете сильные материалы. Кстати, в сегодняшнем номере
был один такой. Прямо на первой странице... Статья про  несчастного  Николая
Игнатьевича заставляет задуматься о многом в жизни...
   - А вы были с ним знакомы? ? конечно же, не удержалась я от вопроса.
   - Он был моим учителем.., то  есть  не  так,  -  Жанна  Петровна  немного
смутилась, - он иногда читал лекции, когда я училась в худучилище. Закончила
десять лет назад... Я по образованию живописец. Лекции  Николая  Игнатьевича
были замечательны. Да вы, наверное, и сами заметили, как у  него  поставлена
речь..,  была,  -  Жанна  Петровна  замолчала  и,  слегка  приподняв  бровь,
пристально поглядела на меня.
   - Да, заметила, - понизив голос, согласилась я, не отводя глаз, - он  мне
и про выставку, кстати, говорил. Наверное, нужно будет зайти.
   Жанна Петровна улыбнулась и встала.
   - Мне, к сожалению, пора, - сказала она. - Я надеюсь, что на  презентации
мы сумеем познакомиться поближе. Приходите обязательно.
   Я ответила что-то подобающее, и мы распрощались.
   Проводив Жанну Петровну до выхода из кабинета, я осмотрела приемную.
   Маринка снова занималась кофе и, судя по выражению ее лица,  воинственные
разговоры по телефону пошли ей на  пользу.  Настроение  ее  улучшилось,  она
улыбалась и мурлыкала какую-то песенку.
   - Какой мужчина, а? - тихо простонала Маринка, покачивая головой.  -  Как
он тебе, Оль?
   Я демонстративно пожала плечами, показывая, что если и был мужчина, то  я
его почему-то и не заметила.
   Маринка недоверчиво посмотрела на меня.
   - Ты прикидываешься или на самом деле  такая?  -  с  гримасой  отвращения
спросила она. - Не спи! Мужик, будто с  экрана  телевизора  сошедший,  такая
лапочка, такая... Мы так мило  с  ним  поулыбались  друг  другу,  -  Маринка
погладила себя пальцами по шее и загадочно посмотрела в пространство.
   Я вздохнула. Все, Маринка потеряна на весь день. И это в лучшем случае.
   - А как тебе боевая раскрасочка этой особы? - победно осматривая  себя  в
зеркальце, спросила у меня Маринка, - вот, блин, творческая личность, да?
   - Нестандартная, скажем так... ? ответила я, пытаясь  перевести  разговор
на Риту.
   Маринка,  посмотрев  на  входную  дверь,  словно  сомневаясь,  что  Жанна
Петровна удалилась, поспешила поделиться со мною своим мнением:
   - Ее высокий стиль называется:  налетай,  не  ленись,  покупай  живопись.
Точно говорю: она художница. Причем из неудавшихся.
   - Почему же неудавшихся? - засомневалась я. -  Какой  она  живописец,  не
знаю, она только сказала, что закончила училище десять лет  назад,  но  зато
видела, какое у нее пальто?
   - Закончить училище десять лет назад - это не значит  быть  художником  с
десятилетним стажем, - резонно заметила Маринка. - И кроме  того,  удачливые
художницы не идут в менеджеры, - выдала она под конец. ? Ее муж содержит, не
иначе. Или любовник. Вот!
   - Или оба, - закрыла я тему и, все-таки улучив момент, спросила:
   - Рита не возвращалась?
   Маринка удивленно взглянула на меня, словно я  опять  сморозила  какую-то
глупость, и рассеянно спросила:
   - А разве она не совсем ушла? Хм, а я  вся  издергалась,  почему  она  не
попрощалась... Нет, но какая лапочка этот Антон Николаевич, - почти  пропела
Маринка, наклоняясь над кофеваркой.
   Я  подумала,  что  Маринка  мне   сейчас   не   собеседница,   а   нудная
нервотрепательница, и пошла к выходу. Мне  почему-то  показалось,  что  Рита
просто так исчезнуть не могла и,  возможно,  где-нибудь  стоит  и  курит.  В
дверях я обернулась.
   - Маринка, с  костюмчиком  поспеши,  Жанна  Петровна  пригласила  нас  на
презентацию. Сегодня в семь начало.
   - Бли-ин! - Маринка жалостливо  сморщилась  и  забарабанила  пальцами  по
столу, - а костюмчик-то тю-тю! Я вчера домой не попала и, конечно же, ничего
не сделала... Приспичило же этому Максу взрываться именно вчера!.. Да-да,  -
нахмурившись,  проговорила  Маринка,  и  в  ее  голосе   послышалось   нечто
опасно-целеустремленное. - Но какая же лапочка ?  и  рядом  с  такой  жабой,
прости, господи!
   Я не смогла сдержать улыбку, услышав этот  плавный  переход  с  Макса  на
Антона.
   Маринка задумчиво поморгала на  меня  затуманившимися  глазками  и  вдруг
сказала:
   - Если ты меня отпустишь на час раньше, то до полдевятого я  точно  успею
приготовиться к презентации.
   Я не успела еще открыть рот, как Маринка досказала свою мысль до конца:
   - К семи пусть всякие там журналюги и журналюшки прибегают, а мы с тобой,
как дамы приличные, и придем прилично, к девяти.
   И Маринка нагнулась над своим столом, засыпая кофе в кофеварку.
   Сергей Иванович отвернулся от своего монитора и посмотрел на меня, а я  -
на него.
   - У нашей Мариночки странное отношение к работе, вы  не  находите,  Ольга
Юрьевна? - спросил он меня.
   Я откровенно почесала в затылке, не зная, что отвечать им обоим.
   - А может быть, это у нас с вами оно странное? - наконец пробормотала я и
вышла, оставив их разбираться без меня.
   Риту я нигде не нашла и вернулась к себе в некоторой  озадаченности.  Мне
было непонятно ее поведение.

Глава 5

   Мы приехали на презентацию к  половине  девятого,  и  это  я  считаю  еще
большой удачей.
   Маринка,  как  мне  кажется,  постаралась  побить  все  свои  рекорды  по
разгильдяйству,  безалаберности  и  свинству.  Сделала  она  это   следующим
образом.
   Я отпустила ее с работы пораньше, как она  меня  и  просила.  Сама  же  я
честно досидела до конца рабочего дня и, когда я подъехала к Маринке  домой,
оказалось, что она вся погружена в решение жутко сложной задачи.
   Она как раз сегодня и, главное,  сейчас  решила  сменить  масть  и  стать
темно-рыжей, как тициановские венецианки. Как будто нельзя было это  сделать
завтра. Или хотя бы вчера.
   - С такой бедой на голове я больше ходить не могу,  -  заявила  она  мне,
лежа на  диване  и  страдальчески  заломив  брови,  -  мне  кажется,  что  я
становлюсь похожей на Жанну Петровну. О страсть  как  нужном  костюмчике  не
было сказано ничего, а когда я робко о нем напомнила, то оказалось, что  это
уже неважно и не в костюмах скромное девичье счастье. Вот так, не  больше  и
не меньше. Я, разумеется, начала возмущаться. Маринка лениво  оправдывалась,
а когда наконец стукнуло семь, вам сказать, что она сделала?
   Правильно: она все-таки пошла в ванную менять масть!
   Получившийся окрас показался ей неэстетичным и пошлым, потом  она  с  ним
примирялась и привыкала к нему... Короче говоря, когда мы вышли  от  нее,  я
уже была в состоянии, весьма близком  к  приступу  бешенства,  а  настроение
Маринки стало очень быстро улучшаться: она же шла на тусовку к богеме!
   Про Антона Николаевича ни я, ни она за все это время не сказали ни слова,
но это ничего не значило: образ мужчины в черном пальто, не скажу про  себя,
а у Маринки точно стоял перед глазами. Это читалось  по  ее  затуманившемуся
взору. По ее словам тоже, потому что она к месту и не к месту вспоминала про
Жанну Петровну.
   Если верить народным приметам, то несчастной мадам Сойкиной  икалось  без
перерыва с половины седьмого до восьми часов. Я ей не завидовала.
   Вот и появись после этого в приличном обществе с приличным спутником. Так
ведь и помереть можно, не догадываясь о причине.
   Когда мы подъехали на такси к  выставочному  залу  "Арт-галереи",  я  уже
настолько  завелась  от  Маринкиных  фокусов,  что  была  совершенно  не   в
настроении выходить в люди. Впору было  разворачиваться  и  разъезжаться  по
домам. Самое интересное, что буквально перед входом в "Арт-галерею"  Маринку
обуял приступ нерешительности.
   - Ты честно говоришь, что хорошо? - в сто пятнадцатый  раз  спросила  она
меня, и я в ответ  только  кивнула  ей,  потому  что  разговаривать  уже  не
хотелось.
   Около "Арт-галереи" охраны не было. Двое  курящих  мальчиков  охраной  не
считались, потому что один из них  что-то,  заикаясь,  объяснял  другому,  а
другой или уже спал стоя, или очень хорошо это имитировал.
   Мы с Марашкой переглянулись и спокойно прошли мимо них, причем я даже  не
посчитала нужным найти в сумке наши пригласительные
   Билеты.
   Основное  помещение  выставочного  зала  встретило   нар   полумраком   и
нестройным гулом десятков  голосов.  Клиенты  уже  явно  напрезентовались  и
сейчас, разбившись на группы, обсуждали какие-то свои  проблемы,  позабыв  о
цели  мероприятия.  Трудно  было  определить  на  глаз  размеры  незнакомого
помещения, да  еще  в  полумраке,  но  мне  показалось,  что  приблизительно
пятьдесят квадратных метров тут будет.
   Обойдя одну пылко целующуюся пару, я подумала, что кто-то пришел сюда  не
только за живописными впечатлениями, но что  же  теперь  тут  делать  нам  с
Маринкой?
   - Боже мой, - прошептала Маринка, - и это презентация?! А  что  же  тогда
называется домом свиданий?
   - Нас честно предупредили, что  будет  интересно,  -  напомнила  я  ей  и
внимательно осмотрелась по сторонам.
   По  стенам  зала  висели  картины,  направленно   освещаемые   маленькими
светильниками, свет от которых дальше полотен и не шел.
   Высокие окна зала, начинающиеся прямо  от  пола,  были  прикрыты  темными
шторами,  и  их  крупные  складки  только  усиливали  впечатление   странной
интимности, которая чувствовалась на этой выставке.
   Атмосфера  была  действительно,  как  и  обещала  Жанна   Петровна,   без
формалистики.  Все  происходящее  сильно  напоминало   разгар   приятельской
вечеринки, и картины здесь смотрелись только изысканным антуражем.
   Мы с Маринкой двумя тополями  на  Плющихе  встали  невдалеке  от  входной
двери, и не знаю, как она, а я себя почувствовала здесь лишней и  никому  не
нужной. Кстати, в полумраке никто и не заметил, даже если бы захотел,  новый
колер на Маринкиной голове.
   Каюсь, когда я это подумала, что настроение у меня слегка улучшилось.
   Злорадство вообще-то не характерно для меня, но в малой дозе и это  нужно
испытать. Я так думаю.
   - Предложения есть? - тихо процедила мне Маринка сквозь зубы.
   - Предлагаю ехать по домам, - нудно произнесла я,  потому  что  на  самом
деле чувствовала, что это будет наилучшим решением в создавшемся  положении.
Что нам тут делать, если мы безнадежно опоздали и теперь не  знаем  даже,  к
какой компании приткнуться.
   Маринка в нерешительности помолчала и вдруг предложила:
   - А давай пройдем до конца зала, и если никого из знакомых  не  встретим,
то поедем к кому-нибудь в гости.
   -  Например,  к  кому?  -  с  сомнением  спросила  я,  почему-то  начиная
подозревать какой-то подвох.
   - Да не волнуйся ты так, - успокаивающе пролепетала Маринка и сказала как
раз то, что я никак не хотела услышать, - ни к кому не хочешь ехать, значит,
к тебе тогда и поедем...
   Я только вздохнула,  ничего  не  ответив  на  ее  слова,  и  неторопливой
походкой пошла вперед, тщательно избегая встречных людских потоков. Маринка,
уцепившись за мой мизинец левой руки, поплелась следом.
   Оказавшись невдалеке от ряда освещенных картин, я оглянулась на Маринку.
   Маринка вертела головой по сторонам, выискивая знакомых, я же,  посмотрев
на "живопись", поняла, что освещение  не  позволяет  сделать  вывод  даже  о
качестве рамок, не говоря  уже  о  картинах.  Осознав  это,  я  совсем  было
собралась предложить Маринке уходить отсюда, как вдруг она дернула  меня  за
руку.
   - Смотри-ка, а вон и твоя Рита, - громким шепотом выдохнула она, - е-мое,
да ты только посмотри! - Маринка задергала меня сильнее, и я,  посмотрев  по
сторонам, наконец увидела то, на что она мне показывала.
   Приблизительно в десяти метрах от нас, тоже рядом со стеной  и  тоже  под
фонариками, поэтому-то мы их и заметили, стояли Рита и Жанна Петровна.
   Они о чем-то негромко разговаривали, причем руки Риты медленно гуляли  по
груди и плечам Жанны Петровны.
   Жанна Петровна держала в одной руке бокал с каким-то напитком,  а  второй
рукой плавно жестикулировала, как видно, что-то объясняя Рите.
   - Хм, теперь, по крайней мере, понятно, почему Рита так сурово  настроена
к мужчинам, - заметила я, - то-то она их козлами называла...
   - Да-да, - охотно подхватила Маринка, -  а  этой  Тортилле  тот  классный
мужик был нужен только для представительства, я сразу это поняла. Зря  я  на
нее так окрысилась, она, дурочка,  всего  лишь  розового  цвета,  значит,  и
возражать сильно не  будет,  когда  я  сопру  у  нее  Антона,  -  неожиданно
закончила Маринка.
   - Пошли отсюда, а? - поморщилась я, заранее огорчаясь от  того,  что  мне
еще только предстоит пережить, - ну что толку будет, если мы  сейчас  к  ним
подойдем? Пошли! Я даже согласна, чтобы мы поехали ко мне в гости...
   - Да? - рассеянно переспросила Маринка. - А я думаю, что  подойти  нужно.
Неприлично получается: она тебя  пригласила,  будет  потом  думать,  что  ты
невоспитанная и воображаешь о  себе  слишком,  и  кроме  того...  -  Маринка
замолкла, продолжая вертеть головой по сторонам.
   - И что "кроме того"? -  громким  шепотом  спросила  я,  раздражаясь  уже
окончательно.
   - И куда же она Антона дела, интересно? - совсем тихо, как  бы  про  себя
спросила Марина, покусывая губы.
   Я чуть не застонала: если Маринка начинала сезон охоты, то препятствовать
ей было бесполезно.
   Оставалось только одно: подойти к Жанне Петровне и попытаться выведать  у
нее что-нибудь про Антона.
   Мы, не торопясь, двинулись к парочке наших знакомых  дам.  Теперь  уже  я
была замыкающей, а Маринка играла в  первопроходца.  Пока  шли,  я  пыталась
сообразить, что же можно извлечь полезного из грядущей встречи.
   Когда до Жанны Петровны оставалось несколько шагов, меня  кто-то  схватил
за руку.
   Вздрогнув, я обернулась. Передо мной стоял Диван в старинном, коричневого
цвета костюме, в широченном галстуке и сосал свои таблетки.
   - Вы все-таки пришли, - грустно сказал он и, пожевав губами, спросил:
   - Как вам  гигантское  полотно  этого  молодого  оболтуса,  который  даже
натюрморт прилично скопировать не может, а?
   - Вы про что? - не поняла я и запоздало выпалила:
   - Добрый вечер.
   -  Как  про  что?  -  переспросил  Диван,  видно   не   расслышав   моего
приветствия. ? Этот ужас поставили прямо напротив  входа,  вы  не  могли  не
заметить...
   - Мы только что подъехали... -  Я  попыталась  быстренько  отвязаться  от
него, но не тут-то было.
   Жанна Петровна заметила нас с Маринкой, она что-то  прошептала  Рите,  та
прекратила свои игры, и они обе подошли к нам.
   - Ну наконец-то, Ольга Юрьевна, -  так  ласково  и  мелодично  произнесла
Жанна Петровна, словно пропела, - а я уж и ждать вас перестала.
   - Нет-нет, она собиралась, - встрял Диван и обратился к ней:
   - Так зачем же ты, голубушка,  этот  кошмар  на  самое  выигрышное  место
поставила, а? Неужели нельзя было выбрать что-то подостойней?
   - Ой, привет, - сказала Рита, протянула мне руку и чуть  не  упала.  Рита
оказалась здорово выпивши.
   Я, покачнувшись, удачно сумела удержать на ногах и ее, и себя.
   - Извини, извини, - пробормотала Рита, - а здесь классно, правда?
   - Я вижу, - ответила я.
   - Борис Иванович, - обратилась Жанна Петровна к Дувану, -  ну  почему  вы
такой злой? У вас что-то дома  случилось,  признавайтесь,  ведь  раньше  вам
нравился замысел композиции. Вы с женой поругались?
   - С женой я  скоро  разведусь  к  чертовой  матери!  -  рявкнул  Диван  и
задрожавшей рукой поправил узел своего кошмарного галстука. -  Мне  от  тещи
уже просто жизни нет...
   Я в это время отвела Риту на шаг от компании и тихо спросила:
   - Рита, ты помнишь, мы вчера с тобой встречались в картинной галерее?
   - Конечно, - кивнула она головой и посмотрела в сторону. Борис Иванович в
этот момент объяснял, что  его  почти  девяностолетняя  теща  слишком  часто
занимает санузел и он не имеет возможности делать себе клизму, когда ему это
необходимо по режиму.
   - Рита, - продолжала спрашивать я, - а скажи мне, пожалуйста, кто  привез
тебя в галерею?
   Рита недоуменно посмотрела на  меня,  и  я  постаралась  объяснить  смысл
своего вопроса.
   - Тебя подвезли на той же белой "Ауди", на которой вы вчера с Максимом...
   Я не успела закончить, потому что раздался радостный крик Жанны Петровны:
   - Антон, ну наконец-то!
   Как я ни старалась отойти с Ритой подальше,  а  все  равно,  оглянувшись,
обнаружила, что мы с нею опять находимся рядом с той же компанией.
   - Добрый вечер, милые дамы, - послышался глубокий мужской  баритон,  и  я
увидела Антона. Он был одет в прекрасный темный  костюм  и  выглядел  в  нем
весьма и весьма представительно.
   Я и глазом моргнуть не успела, как  Маринка,  споткнувшись  на  абсолютно
ровном месте, чтобы удержаться на ногах, схватилась за рукав пиджака Антона.
   - Ой, извините, - смущенно пролепетала она  и,  оставив  рукав  в  покое,
метнулась назад и опять едва не упала.
   Мне стало неинтересно  смотреть  на  эту  высокопрофессиональную  игру  в
поддавки, и  я  повернулас