тебя:  если  заметишь  что-то,
связанное с казино, сразу сообщи нам в редакцию! Договорились?
   - В казино меня никто не пустит, - возразил Игорь. -  А  сквозь  стену  я
видеть не умею. Выходит, и сообщать мне  будет  не  о  чем.  Вы  это  хотели
сказать?
   - Ты не совсем прав,. - сказала я.  -  У  тебя  сейчас  много  свободного
времени. В казино тебе ходить, конечно, не надо, а вот что происходит рядом,
ты вполне можешь наблюдать... Только, пожалуйста,  не  предпринимай  никаких
действий!
   Игорь скептически хмыкнул и пожал плечами.
   - Ладно, разберемся, - сказал он. - А куда мать-то ушла?
   - К соседям, - ответила я. - Мы  хотим  оставить  здесь  на  ночь  нашего
сотрудника. Есть одна задумка - хотим  сделать  несколько  фотографий...  Но
вот, кстати, и твоя мама, кажется...
   Мы услышали, как хлопнула входная дверь. В комнату вошли Татьяна Петровна
и Виктор. Вид у него был довольный.
   Татьяна Петровна кивнула сыну и доложила:
   -  Все  в  порядке,  Ольга  Юрьевна!  С   соседом   договорились.   Мужик
компанейский, возражать не стал. Тем  более  что  ваш  Виктор  молодец,  все
предусмотрел. Как говорит Жванецкий, "у нас с собой было"...
   - Вот и славно, -  сказала  я  Виктору.  -  Тогда  забирай  аппаратуру  и
передислоцируйся к нему... А вы, Татьяна Петровна, если, не дай  бог,  ночью
вас кто потревожит - стучите в стену, не стесняйтесь - Виктор тут же будет!
   Фотограф-телохранитель молча собрал свои сумки и двинулся к выходу.
   - Ну что ж, я, пожалуй, тоже пойду, - сказала я. - Спокойной вам ночи.
   Хозяйка попрощалась со мной несколько машинально -  на  ее  усталом  лице
ничего не отражалось, - по-моему, ей сейчас  хотелось  одного:  как  следует
выспаться. Игорь смотрел с большим любопытством на Виктора, -  кажется,  наш
фотограф произвел на него впечатление. У меня создалось  ощущение,  что  ему
хочется о чем-то спросить Виктора, но он сдержался и только вежливо проводил
нас до дверей.
   На лестничной площадке мы  с  Виктором  расстались,  пожелав  друг  другу
удачи. Он скрылся за соседней дверью, причем,  как  мне  показалось,  хозяин
квартиры принял его с большим энтузиазмом, а я спустилась во двор.
   Ни нашего Ромки, ни долговязого парнишки в  бейсболке  во  дворе  уже  не
было. Разошлись они или просто пережидали где-то, пока я  исчезну,  выяснять
было некогда. Я села в машину и отправилась в дальний путь.

Глава 7

   Механик меня не обманул: ранним утром я  была  уже  в  Нижнем  Новгороде.
"Лада" выдержала экзамен на отлично,  чего  нельзя  было  сказать  обо  мне.
Усталость давала себя знать. Мне требовался или  хороший  отдых,  или  чашка
хорошего кофе. Но, увы, Марина была далеко, а кофе, которым меня угостили  в
местной кофейне, был весьма далек от идеала.
   Однако выбирать не приходилось. В  мои  планы  не  входило  задерживаться
здесь дольше одного дня, поэтому, позавтракав, я немедленно взялась за дело.
   Я потратила уйму времени, довольно приличную сумму в адресном столе  и  в
конечном счете добилась своего. У  меня  в  руках  был  адрес  Чижова  Петра
Алексеевича, шестьдесят первого года рождения. Полной уверенности, что время
и деньги не выброшены на ветер, у меня, конечно, не было. Это мог  оказаться
совсем другой Чижов. Он мог быть в отъезде - в командировке или, например, в
отпуске. Он мог просто не захотеть со мной разговаривать. Я решила проверить
это немедленно.
   Жил Чижов на улице Горького, совсем недалеко от центра  города,  и  найти
его  дом  не  составило  труда.  Это  была  довольно   новая   девятиэтажка,
по-видимому, с квартирами улучшенной планировки.  Я  оставила  машину  возле
тротуара и пошла разыскивать Чижова.
   Квартира, указанная в справке, находилась на четвертом этаже.  Поднявшись
на лифте, я позвонила в  дверь.  Никакого  специального  плана  предстоящего
разговора у меня не было. Я решила целиком положиться на  женскую  интуицию.
Если этот Чижов действительно тот Чижов  и  если  он  на  самом  деле  такое
ничтожество, как говорит Татьяна Петровна, мне будет несложно заставить  его
ответить на личные вопросы.
   По крайней мере, квартира не пустовала - из-за двери явственно доносилась
музыка. Это было что-то жизнерадостно однообразное, громкое и бессмысленное,
что-то вроде "ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже". Вряд  ли  сам  Петр
Алексеевич стал  бы  слушать  такую  музыку,  но  кто-то  живой  в  квартире
несомненно был.
   После моих настойчивых звонков  музыка  внезапно  смолкла,  и  послышался
приближающийся звук  торопливых  шагов.  Дверь  распахнулась,  и  на  пороге
возникла совсем  юная  девушка  лет  четырнадцати  -  с  короткими  светлыми
волосами, в маечке, открывающей идеально розовый пупок, и в белых лоснящихся
брючках, обтягивающих еще неокрепшие ягодицы. Девушка что-то  жевала,  глядя
на меня безмятежными голубыми глазами. Пожалуй, если дать волю  фантазии,  в
ее чертах можно было обнаружить отдаленное сходство с Игорем Чижовым.
   - Здравствуйте! - сказала я. Девушка кивнула, убрала  жвачку  за  щеку  и
доверительно сказала:
   - Классно! А я думала - это Танька пришла!
   - Нет, скорее Ольга, - невозмутимо ответила я. - Скажи, пожалуйста, Чижов
Петр Алексеевич здесь живет?
   - Ага, здесь. Вам он нужен? Так его нет дома.  Он  на  работе,  придет  в
шесть.
   - Вот как? - озадаченно произнесла я. - А где он работает, милая?
   - А  там,  в  кремле,  -  махнула  рукой  девчушка.  -  Забыла,  как  это
называется. Короче, в комитете по какой-то фигне...
   - В кремле? - растерялась я.  Правда,  тут  же  вспомнив,  что  в  Нижнем
Новгороде есть свой кремль, я успокоилась и спросила. -  Ты,  наверное,  его
дочь?
   - Ага, дочь, - подтвердила девушка. - Старшая.
   - Ну, вот, старшая, а где  работает  отец  -  не  знаешь,  -  укоризненно
сказала я. Девушка упрямо взмахнула светлой челкой.
   - Подумаешь! - сказала она беспечно. - Больно  мне  надо!  Да  он  там  и
работает недавно - не успела запомнить...
   Неожиданно мне в голову пришла удачная мысль.
   - А у тебя случайно нет его служебного телефона? - спросила я дочку.
   - Ага, есть, - все так же беспечно сказала она. - Правда, отец  не  велел
звонить ему без крайней необходимости... Да на фиг кому нужно ему звонить!
   - Вот мне нужно, - серьезно произнесла я.
   - Звоните, - просто сказала девушка, приглашая меня  в  прихожую.  -  Вот
телефон, а вот  тут,  -  она  открыла  телефонный  справочник,  лежавший  на
тумбочке, - номер записан.
   Я набрала ряд цифр, записанных карандашом на внутренней стороне  обложки,
и приготовилась говорить. В трубке  щелкнуло,  и  мужской,  крайне  сердитый
голос произнес с раздражением:
   - ..за  первый  квартал,  за  первый,  а  не  за  второй!  Сколько  можно
объяснять? И скажи Дубинкину,  чтобы  немедленно  подготовил  выборку!  Что?
Какая командировка? Вот он пускай сначала представит  мне,  что  положено...
Алло, комитет по сельскому строительству!
   До меня дошло, что последняя фраза  предназначена  уже  мне,  и  я  после
некоторой запинки попросила:
   -  Здравствуйте,  позовите,   пожалуйста,   к   телефону   Чижова   Петра
Алексеевича!
   - Чижова? - недоуменно повторил сердитый голос и тут  же  провозгласил  в
пустоту невидимого мне помещения. - Кто видел Чижова? Где он  вообще?  -  Не
получив, видимо, вразумительного ответа, голос опять обратился ко мне:
   - Не могу я позвать Чижова! А кто его вообще спрашивает?
   - Его спрашивает Бойкова, - строго сказала я. - Ольга Юрьевна.
   - Бойкова... Бойкова... - озадаченно закуковал мой  собеседник,  напрягая
память. - Из архива, что ли?  Ну,  нет  его,  вашего  Чижова!..  А,  вот  он
появился! Ты где вообще ходишь, Чижов?! Тут тебя из архива спрашивают,  весь
телефон уже оборвали! А ты где-то ходишь! Нужно объяснять, что такое рабочая
дисциплина?
   Мне было слышно, как Чижов что-то сконфуженно бормочет, пытаясь объяснить
свое отсутствие. Настроение у меня ушло -  кажется,  в  этом  комитете  были
совсем строгие порядки, - вряд ли в таких условиях мне удастся  побеседовать
с Чижовым спокойно.
   Однако суровый начальник все же  допустил  Петра  Алексеевича  к  трубке.
Через минуту я услышала его осторожное дыхание и преувеличенно бодрый голос:
   - Алло, Чижов слушает!
   - Здравствуйте, Петр Алексеевич! - сказала я. - Меня зовут Ольга Юрьевна.
Вы меня не знаете, но мне крайне необходимо с вами побеседовать.
   - Побеседовать? - деловито переспросил Чижов. - А по какому вопросу?
   - По личному, -  ответила  я.  Чижов,  кажется,  растерялся.  Он  немного
помолчал, потом спросил недоверчиво:
   - Простите, это из архива звонят?
   - Нет, Петр Алексеевич, не из архива, - сказала я.  -  Строго  говоря,  я
вообще из другого города...
   - Что-то я ничего не пойму, - начал потихоньку кипятиться Чижов,  видимо,
чувствуя себя неуютно  под  испепеляющим  взглядом  шефа.  -  Объясните  все
толком, я очень занят!
   - Мне нужно обсудить один важный вопрос, - монотонно проговорила я. -  Он
касается вашей личной жизни. Когда мы сможем увидеться? -  Мне  не  хотелось
объяснять всего при дочери Чижова, которая вовсю таращила  на  меня  голубые
глаза и слушала в оба уха.
   - Повторите, как вас зовут... - вдруг беспомощным голосом произнес Чижов.
- Я не совсем понял...
   - Меня зовут  Бойкова  Ольга  Юрьевна,  -  сказала  я  терпеливо.  -  Но,
повторяю, меня вы не знаете.  Я  из  города  Тарасова.  А  вот  имя  Татьяна
Петровна вам что-нибудь говорит?
   Пауза в трубке теперь  сделалась  невыносимо  долгой.  Потом  послышалось
совершенно смятенное  беканье  и  меканье,  из  которого  с  трудом  удалось
выхватить несколько более-менее осмысленных слов:
   - Да.., конечно.., только сейчас я не могу... Может быть, вы подойдете  в
обед?..
   - Хорошо! - решительно перебила я. - В обед  -  это  когда?  И  куда  мне
подойти?
   - Обед? Э-э... В час! В час я буду ждать вас в садике  напротив  ворот...
Это на площади Минина и Пожарского...
   - Как я вас узнаю? - спросила я.
   - Меня? Э-э... Ну, допустим, у меня будет газета...  "Футбол",  ладно?  -
тут он вдруг сказал преданно-виноватым голосом:
   - Заканчиваю, Иван Тимофеевич! Какая-то дальняя родственница, хе-хе...
   - Ладно, в час я вас найду! - пришла я ему на помощь и повесила трубку.
   Голубоглазая девица безмятежно  пялилась  на  меня,  перекатывая  во  рту
жвачку.
   - Твой папа, похоже, очень добрый человек? - спросила я.
   - Когда как, - пожала она плечами. - Ну вообще-то обычно - да,  добрый...
А вы, значит, из Тарасова приехали? Ну, и как там?
   - Жарко, - сказала я и распрощалась. До часу у меня еще оставалось время,
и я покаталась по городу.  Какими-то  особенностями  архитектуры,  близостью
Волги он слегка  напоминал  Тарасов,  но,  пожалуй,  различий  было  гораздо
больше. Иначе  располагались  улицы,  иными  были  достопримечательности,  и
вообще облик города казался более торжественным и  строгим  -  возможно,  за
счет древних стен кремля или обрывистых  неприступных  берегов,  на  которых
располагалась верхняя часть города. Однако здесь тоже вовсю сверкало солнце,
зеленела листва вдоль тротуаров  и  синела  бескрайняя  Волга  под  обрывом.
Пожалуй, оживленнее было на воде: я заметила паруса небольших яхт вдалеке от
берега, несколько грузовых суденышек и два белоснежных  красавца  теплохода,
бороздящие фарватер. На набережной у причала стояло еще три речных лайнера -
туристический сезон был в разгаре.
   Обедать мне совсем не хотелось. Я съела порцию мороженого в уличном  кафе
и наконец поехала на место встречи.
   Припарковав машину в маленьком переулке, я  пешком  дошла  до  площади  и
направилась в сквер,  расположенный  напротив  красных  стен  Нижегородского
кремля.
   В  сквере  было  довольно  много  народу,  и  мне  пришлось  быть   очень
внимательной,  чтобы  не  пропустить  того,  кого  я  искала.   Невольно   я
ориентировалась  на  тот  гипотетический  образ,  который  описала   Татьяна
Петровна, - толстый, лысый и апатичный. И еще в руках  у  него  должна  быть
футбольная газета - Чижова, помнится, тоже упоминала о футболе.
   Совершив круг по садику, я увидела одинокого мужчину с газетой  в  руках,
который маялся, то и дело поглядывая на часы, в  конце  аллеи.  Пожалуй,  он
соответствовал описанию - правда, был не лыс, а скорее лысоват и не  слишком
уж толст, но вот под определение "апатичный" он никак не  подходил.  Мужчина
заметно нервничал и ни минуты не мог постоять спокойно.
   У меня уже не было никаких сомнений, что Чижов -  тот  самый.  Его  черты
лица напомнили мне Игоря; даже несмотря на разницу в  годах,  сходство  было
несомненным.
   Я подошла  ближе  и  поздоровалась.  Чижов  встрепенулся  и  с  некоторым
облегчением посмотрел на  меня  -  ожидание  мучило  его,  и  мое  появление
прекратило эти муки.
   - Я вам звонила, - сказала я. - Спасибо, что пришли.
   Он продолжал нервничать,  но  при  взгляде  на  меня  его  глаза  заметно
умаслились - кажется, Петр Алексеевич  был  весьма  неравнодушен  к  слабому
полу. Не думаю, что в этом плане ему последнее время  везло,  -  уж  слишком
невыразительно он смотрелся: обрюзгший,  в  мешковатой  одежде,  влажный  от
пота, с круглым распаренным лицом,  на  котором  словно  застыла  жалковатая
улыбка.
   - Да-да, я пришел! - подтвердил он, суетливо жестикулируя. - Никак не мог
раньше, понимаете. У нас очень строго насчет  дисциплины!  А  сейчас  каждый
держится за свое место... Суровые времена, что  поделаешь!  Однако  вы  меня
сильно удивили... Я, простите, ничего не понимаю. Вы упомянули  по  телефону
имя моей бывшей жены... Что-то случилось? Мы ведь давно расстались, и как-то
так вышло, что совсем не поддерживаем отношений... Она не оставила мне  даже
адреса и  даже  никогда  не  требовала  алиментов...  Наверное,  теперь  она
передумала, да? Вы, наверное, ее адвокат?
   - Ну что вы! - сказала я. - Вряд ли ваша бывшая жена в  состоянии  нанять
себе адвоката. У нее другие заботы - как вырастить сына, например...
   Чижов горько усмехнулся.
   - Понимаю, женская солидарность! - сказал он сокрушенно. - Но,  поверьте,
я ни-ког-да, ни-ког-да не отказывался платить алименты! Она  слишком  горда,
чтобы принять их от меня, понимаете? В этом вся трагедия!  Я  разом  потерял
все - сына...
   - Но, кажется, вы не очень старались что-то  вернуть?  -  заметила  я.  -
Более того, вы неплохо устроили свою жизнь...
   - А что мне оставалось делать? - воскликнул Чижов. - Посыпать себе голову
пеплом? Мне было тяжело... Поверьте, до сих пор память о прошлом  отзывается
в моем сердце болью!
   Похоже, он был любителем красивой фразы,  но  в  его  глазах  я  заметила
скорее не боль, а испуг.
   - Кстати, если вы не адвокат, то кто же? -  вдруг  подозрительно  спросил
он. - Мне не хотелось бы обсуждать эти вопросы с посторонними, понимаете?
   - Строго говоря, я - главный редактор криминальной газеты, - сказала я. -
Но сейчас по просьбе вашей бывшей жены я выступаю в роли частного детектива.
Иногда мне приходится заниматься такими вещами...
   Петр Алексеевич вытаращил глаза.
   - Детектива? - озадаченно переспросил он. - Как это понимать? Это  как-то
все-таки связано с алиментами, верно?
   - Дались вам эти алименты! - сказала я. -  Речь  идет  совсем  о  другом.
Скажите, вы давно последний раз встречались с женой? Или, может быть, как-то
иначе вступали в контакт?
   - Ни разу! - с торжественной печалью заявил он. - С  того  дня,  как  она
покинула меня, мы ни разу не обменялись с ней ни словом, ни взглядом.  Я  же
говорю, она не оставила мне даже адреса.
   - А вы бывали когда-нибудь в Тарасове?
   - Не доводилось, - покачал он головой. - Признаться, первое время у  меня
была мысль поехать туда, отыскать  Татьяну,  но..,  я  просто  испугался!  Я
просто не мог решиться!
   Он  говорил  о  своей  нерешительности  откровенно,  с   обескураживающим
равнодушием  -  кажется,  давно  смирившись  с  этой   особенностью   своего
характера. Глядя  на  его  расплывшееся  потное  лицо,  было  крайне  трудно
представить Петра Алексеевича в роли  беспощадного  злодея,  подсылающего  к
недругам наемных убийц, но хотя бы из  чистой  формальности  я  должна  была
посмотреть, как он отреагирует на фотографию покойного киллера.
   - Знаете этого  человека?  -  деловито  спросила  я,  вынимая  снимок  из
сумочки.
   Чижов добросовестно уставился на портрет, морща  лоб  и  щуря  глаза.  Он
смотрел на него минуты две, хотя я уже давно поняла, что этого  человека  он
не знает. Но, похоже, Петру Алексеевичу было немного неловко опять  говорить
мне "нет". В  конце  концов  он  все-таки  это  сказал,  изображая  на  лице
сожаление.
   - Кажется,  никогда  не  видел,  -  виновато  пробормотал  он,  возвращая
фотографию.  -  Вообще-то  память  у  меня  на  лица  хорошая...  Но   этого
человека.., нет, не припоминаю! А вы полагаете, что я должен его знать?
   - Пожалуй, совсем наоборот, - сказала я.  Чижов  удивленно  посмотрел  на
меня и тут же отвернулся. Засунув газету в задний  карман  брюк,  он  достал
носовой платок и вытер им вспотевшее лицо.
   - Раз так, то зачем вы мне показывали эту фотографию? - осторожно спросил
он.
   - Простая формальность, -  ответила  я.  -  Чтобы  не  было  уже  никаких
сомнений.
   - Сомнений - в чем? - взгляд Чижова сделался тревожным. - Может быть,  вы
все-таки объясните, что случилось?
   - У вашей бывшей жены неприятности, - сказала я. - В подробности мне пока
не хотелось бы вдаваться. А вас я  нашла,  потому  что  необходимо  выяснить
кое-какие подробности. Надеюсь, вы не откажетесь рассказать мне о  них.  Даю
слово, что все останется между нами...
   Петр Алексеевич озадаченно наморщил лоб и принялся протирать платком шею.
Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, и ему не хотелось посвящать меня
ни в какие подробности. Скорее  всего,  ему  хотелось  сейчас  пообедать  и,
возможно, выпить кружку пива.
   - А что именно вас интересует? - недоверчиво спросил он. - Я, знаете  ли,
не могу иметь никакого отношения к неприятностям Татьяны.  Просто  физически
не могу! Между нами давно все кончено... - Для  убедительности  он  прибавил
почти жалобным тоном:
   - У меня своя семья! Две дочки, жена.., вот...
   - Да, я видела вашу старшую, - сказала я.  -  Вы  уж  извините,  пришлось
заглянуть к вам домой...
   - Домой? - встревоженно переспросил Чижов. - А.., что вы там сказали?
   - Не беспокойтесь, - ответила я. - Ничего особенного. Просто  узнала  ваш
рабочий телефон. У вас симпатичная дочь.
   - М-да, - промямлил он. - Вы, в самом деле, ничего не сказали..,  такого?
Было бы не совсем удобно... Девочки ничего не знают о моем первом браке...
   - Нет, я была, по-моему, достаточно осторожна, -  сказала  я.  -  Девочки
по-прежнему ничего не знают. Впрочем, ваш сын тоже не  догадывается,  что  у
него есть сестры...
   - Сестры? - удивился Чижов. - Ах, ну да! Но это же, как это говорится,  -
сводные сестры? - Он немного помялся и застенчиво спросил:
   - А как он там вообще? Ну, я имею в виду, Игорь?
   - Игорь - замечательный  парень,  -  искренне  сказала  я.  -  Серьезный,
ответственный и, пожалуй, безрассудно  храбрый.  Из  него  выйдет  настоящий
мужчина.
   Петр Алексеевич как будто был чем-то неприятно уязвлен.
   - Безрассудно храбрый? - недоверчиво спросил он. - Я не совсем понимаю...
Что вы имеете в виду? Ведь ему, кажется, всего шестнадцать лет?
   - Да, шестнадцать. Тем не менее он  не  побоялся  вступить  в  схватку  с
вооруженным бандитом,  -  объяснила  я.  -  Был  серьезно  ранен,  но  сумел
обезоружить этого типа и обратить в бегство.  Правда,  для  своего  возраста
Игорь очень силен -  он  занимается  тяжелой  атлетикой,  -  но  все  равно,
поступок очень серьезный даже для взрослого, вы согласны?
   Петр Алексеевич даже приоткрыл рот.
   - Вы говорите поразительные вещи! - воскликнул он. - Черт возьми! Тяжелая
атлетика! Обезоружил бандита! Невероя