е как можно  медленнее,  я  сварила  кофе  и  поджарила
тосты. Потом устроила себе скромный завтрак, хотя  есть  мне  совершенно  не
хотелось. Как я ни старалась, времени у меня оставалось еще вагон, и,  чтобы
отвлечься, я принялась размышлять  о  нашем  деле  и  о  гражданке  Чижовой,
которая сейчас ночевала на жестком казенном диване, одинокая и  отчаявшаяся.
Может быть, ей тоже не спалось, и она думала о сыне, о его  больной  руке  и
молилась, чтобы все было в порядке. Или гадала о том, что ждет ее  завтра  и
откуда ждать предательского удара.
   Я вспомнила гипотезу, выдвинутую  Виктором,  и  невольно  поежилась.  Эта
идея,  несмотря  на  всю  свою  дикую  сущность,  вовсе   не   казалась   не
правдоподобной, а главное, не позволяла искать  решение  с  помощью  логики.
Возможно, вопреки этой самой логике, Виктору  удалось  напасть  на  след,  и
фотографии многое прояснят.
   Размышляя над этим, я незаметно для себя самой задремала,  уронив  голову
на руки. Даже крепкий кофе не помог.
   Разбудил меня звонок в дверь. За  окнами  было  уже  довольно  светло.  В
лимонно-желтом небе зависли легкие перистые облачка. Лучи невидимого  солнца
-Заставляли их сверкать холодным серебряным светом.
   Потирая покрасневшую щеку, я пошла открывать. На пороге  стоял  Виктор  с
невозмутимым видом. В руках у него была небольшая кожаная папка.
   - Заходи! - сказала я. - Хорошо прогулялся? Кофе хочешь?
   - Мечтаю! - признался Виктор.
   Мы обосновались на кухне, и я опять зажгла плиту.  Виктор  развалился  на
стуле, вытянув свои длинные ноги, и с торжествующим видом  бросил  папку  на
стол.
   Его рассказ мне придется давать в собственном переводе  с  родного  языка
нашего фотографа на что-то хотя бы отдаленно напоминающее русский.
   Итак, все по порядку.
   Сначала мой бесценный сотрудник нашел дом Чижовой и немножко побродил  по
кварталу. Оказывается, это не самый тихий уголок в Тарасове! Можно  сказать,
Лас-Вегас в миниатюре! Там открыли казино. Море огней, сверкающие  лимузины,
испуганные  аборигены  робко  жмутся  к   стенам   домов,   глядя   на   это
великолепие... Однако Виктор  понял,  что  наши  герои  должны  вести  более
скромную жизнь, и углубился в окрестные дворы.
   С помощью злодейки с наклейкой ему удалось разговорить парочку неопрятных
граждан,  страдающих  от  постоянной  жажды.  Они  объяснили,  что  мужиков,
оттянувших срок, в районе полно, но серьезных среди  них  мало.  В  основном
сидели кто за мелкое хулиганство, кто за украденный аккумулятор. На убийство
вряд ли кто пойдет, разве что  если  сильно  обидеть.  Но,  в  общем,  народ
покладистый и больше интересуется насчет выпить. Бывает, собираются  вместе,
но в карты не играют - ничего такого не слышно.
   Карты - это больше для блатных, а настоящих блатных - раз-два и обчелся.
   Мой сыщик поспрашивал, не бывает ли каких-нибудь конфликтов с  молодежью.
Они согласились, что молодежь нынче шустрая,  но  конкретно  в  этом  районе
ничем особенным не выделяется. Вообще  пацанов  маловато,  и  они  не  очень
бросаются в глаза. По словам гидов, в  дни  их  молодости  все  было  совсем
по-другому. Пацанов был полон двор, и они ходили драться "стенка на  стенку"
в соседний район.
   В общем, подтверждения своей  гипотезы  он  пока  не  нашел,  зато  много
перемещался по округе, видел массу людей с отталкивающими взглядами и многих
заснял на пленку. Съемку он, конечно,  вел  скрытую,  и  ракурсы  не  всегда
удачные,  но  коллекция  получилась,  по  его  мнению,  неплохая.  А   самое
интересное ждало его впереди!
   Дело шло к полуночи,  жизнь  замирала,  новые  товарищи  Виктора  здорово
захмелели и несли полную ахинею. Тогда он сказал им, что идет за добавкой, и
скрылся. Решил еще подежурить возле дома Чижовой.
   Мой суперагент тихонько расположился во дворе, который  к  этому  времени
совсем опустел, и стал наблюдать, как гаснут окна  в  домах.  Окна  Чижовой,
выходящие во двор, с самого  начала  были  темными  и  большого  интереса  у
Виктора не вызывали. Зато после полуночи появился человек, который именно их
и рассматривал, причем любопытство у него вызывали прежде всего окна верхних
этажей. Не исключено,  что  он  давно  там  отирался.  Вел  он  себя  весьма
осторожно.  Убедившись,  что  все  спокойно,  он  вошел  в  подъезд  и  стал
подниматься.
   Немного погодя, Виктор последовал за ним. Слава богу,  навыки  разведчика
он пока не растерял, и ему удалось остаться незамеченным. Нагнал он его  уже
на пятом этаже. Полной  уверенности,  что  это  именно  тот  самый  человек,
который нам нужен, не было. Поэтому Виктор решил ограничиться фотосъемкой.
   Быстро поднявшись на  площадку,  он  сделал  снимок.  Этот  тип  как  раз
обернулся, и лицо его удачно попало в  объектив.  Вряд  ли  он  догадался  о
действиях Виктора, потому что фотоаппарат находился в специальной сумке,  но
внезапное появление человека на лестнице безусловно насторожило  его,  и  он
быстро пошел обратно.
   Виктор перехватил его и задал невинный вопрос, не здесь ли он  проживает,
- я, мол, ищу одну квартиру. Он молча мотнул головой и поспешно спустился по
лестнице вниз. Подождав немного,  Виктор  тоже  вышел  во  двор.  Он  ожидал
какого-нибудь подвоха, но этот человек уже убрался. Наш фотограф  специально
обшарил весь двор и заглянул в другие подъезды - его нигде не было.
   Тогда он подумал, что в любом случае никакой угрозы этот  тип  сейчас  не
представляет и не стоит терять время, поймал такси, приехал  домой  и  сразу
засел в лаборатории. А теперь принес мне отчет о проделанной работе.
   Я раскрыла кожаную папку и начала раскладывать по столу фотографии. Здесь
было не меньше десятка довольно  неаппетитных  физиономий,  снятых  на  фоне
каких-то стен, кустов и подворотен. Освещение во время  съемки  было  совсем
неважное,  поэтому  портреты  выглядели  довольно   зловеще.   Трудно   было
представить,  чтобы  за  этими  людьми  не  было  ничего   серьезнее   кражи
аккумулятора.  Но  Виктор,  бесцеремонно  сдвинув  фотографии   в   сторону,
многозначительно  ткнул  пальцем  в  снимок,  являющийся   жемчужиной   этой
экзотической коллекции. Я посмотрела на него внимательнее.
   С фотографии подозрительно на меня таращился невысокий коренастый мужчина
с короткой стрижкой и круглым злым лицом. На лестничной площадке, где он был
снят, горела лампа, поэтому изображение получилось более четким.  Виден  был
даже небольшой шрам на левой щеке мужчины и  многочисленные  преждевременные
морщины, которыми было покрыто его лицо.
   Он  действительно  как  нельзя  лучше  соответствовал  описанию,  данному
Чижовой. И взгляд был  неприятный,  и  пиджачок  казался  мятым  и  грязным.
Справедливости ради следовало признать, что все остальные портреты тоже ни в
чем ему не уступали, но тот факт,  что  этот  тип  вертелся  около  квартиры
Чижовой, наводил на размышления.
   - Ну что ж, ты хорошо поработал! - похвалила я  Виктора.  -  Захвачу  эту
папку с собой. Может быть, Чижова узнает кого-нибудь. Жалко, что ты  упустил
этого типа. Но мне пришло сейчас в голову, что  мы  могли  бы  показать  его
фотографию в милиции. Чем черт не  шутит,  может,  он  числится  в  розыске?
Слушай, какой же ты молодец, что сделал дубликат. Давай, пока  я  общаюсь  с
Чижовой, ты попробуй что-нибудь разузнать в милиции...
   Виктор выразил согласие своим обычным способом - кивком головы.
   Пожалуй, теперь я  окончательно  простила  ему  ночной  звонок.  Кажется,
что-то наконец сдвинулось с места, хотя, как говорит  Кряжимский,  не  будем
торопиться с выводами. Окончательно судить об этом можно будет, только когда
Чижова узнает кого-нибудь на фотографиях. Но это еще вилами на воде писано.
   Я уверена, что этот тип неспроста там крутился. Что он делал в чужом доме
ночью? Да еще, по словам Виктора, трезвый как стеклышко. И вид у  него  был,
как у человека, у которого рушатся все жизненные планы. Он упустил свой шанс
и  теперь  торопится  реабилитироваться.  Во  всяком  случае,  именно  такое
впечатление у Виктора сложилось... Хотя не исключено, что в действительности
все обстоит с точностью до наоборот.
   -  Ладно,  принимаю  твой  отчет  к  сведению,  -  сказала  я,  складывая
фотографии обратно в папку. - Сейчас еще по чашечке кофе, и можно  двигаться
дальше - в детском доме, наверное, встают рано...
   За окном уже совсем рассвело. Сквозь  раскрытую  форточку  доносился  шум
просыпающегося города. Где-то совсем рядом щебетали  воробьи.  Ожил  динамик
радиоточки и торжественно сыграл утренний гимн.
   Мы с Виктором взбодрились еще одной порцией кофе и отправились  по  своим
делам. На троллейбусной остановке мы расстались - я поехала на  Кутузовскую,
а Виктор пешком двинулся в сторону набережной.
   - Погуляю пока, - сообщил он. - В редакцию еще рановато, а в милицию  тем
более. Подожду, пока явится смена.
   Детский дом я  нашла  без  труда:  уютное  двухэтажное  здание,  стоявшее
несколько особняком от высотных домов нового  микрорайона.  Залитый  солнцем
двор с цветочными клумбами и асфальтовыми дорожками  был  пуст.  Издали  дом
казался необитаемым.
   Однако, едва я переступила  порог  и  оказалась  в  небольшом  аккуратном
вестибюле, как меня сразу окружили  приметы  незнакомой  и  бурной  жизни  -
где-то гремела посуда, звенели детские голоса, шумела вода. И  еще  ощущался
специфический  запах  -  одновременно  густой  и  безликий,  -  запах  пищи,
стираного белья и дезинфекции.
   Меня никто не встретил. Более того, нигде не  было  никого,  кто  мог  бы
объяснить, в какую сторону мне двигаться. Я в  нерешительности  заглянула  в
длинный сумрачный коридор, поднялась  на  несколько  ступенек  по  лестнице,
ведущей на второй этаж, но так и не увидела ни одной  живой  души  Я  решила
пойти наудачу туда, откуда доносились  детские  голоса,  но  в  этот  момент
сверху послышалось  шлепанье  легких  подошв,  и  по  лестнице  сбежали  две
русоволосые девочки лет двенадцати На обеих  были  короткие  платьица  -  на
одной желтое, на другой синее - старенькие, но чистые, и стоптанные сандалии
на босу ногу.
   У одной волосы были заплетены в косички, украшенные розовыми  лентами,  у
другой коротко острижены. Увидев меня, обе замерли и уставились мне  в  лицо
со жгучим любопытством. В этом взгляде угадывалась такая отчаянная,  глубоко
спрятанная надежда, что мне моментально сделалось очень не по себе.
   -  Здравствуйте!  -   сказали   хором   девочки   и   тут   же   деловито
поинтересовались:
   - А вы к кому?
   Сосредоточенная на своем расследовании, я совершенно  не  была  готова  к
такой встрече.  Теперь  же  меня  охватил  жгучий  стыд  оттого,  что  я  не
додумалась  захватить  с  собой  хотя  бы  кулек  конфет.  Глядя  в   широко
распахнутые, доверчивые глаза этих детей, с которыми жизнь не церемонилась с
самого начала, я чувствовала себя бессовестной обманщицей.
   -  К  кому?  -  пробормотала  я   растерянно.   -   Мне   нужно   увидеть
воспитательницу... Чижову Татьяну Петровну... Вы ее знаете?
   Девчонки с готовностью кивнули.
   - Мы всех тут знаем! - заявила стриженая девочка.
   - Идемте, мы вас отведем! - тут же  предложила  ее  подружка,  бесстрашно
протягивая мне руку.
   -  Татьяна  Петровна  здесь  ночует!  -  доверительно  сообщила  на  ходу
стриженая. - У нее дома воры!
   - Вам даже это известно? - удивилась я.
   - Ага, - буднично вздохнула девочка. - Татьяна  Петровна  сама  говорила.
Она боится дома одна! Я бы, наверное, тоже боялась...
   - А я бы не боялась! - с некоторым превосходством  произнесла  девочка  с
косичками. - К моей мамке дядя Паша ходил. Он вор был! Он веселый  и  совсем
не страшный, вот! Даже конфетами меня угощал...
   Лучше бы она этого не говорила. Мне стало совсем совестно из-за того, что
у этой девочки останутся обо мне неважные воспоминания - даже вор дядя  Паша
несомненно выигрывал на моем фоне.
   К счастью, неловкую для меня ситуацию разрешила появившаяся  из  какой-то
боковой двери толстая пожилая женщина в синем рабочем халате.
   -  Кристина!  Марча!   -   воскликнула   она   с   укоризной.   -   Опять
своевольничаете? Ольга Николаевна там с ног сбилась - собрать вас не  может!
Ну-ка, быстро марш, подруги!
   - Тетя Лида! Тетя Лида! - затараторили наперебой  девчонки.  -  Эта  тетя
Татьяну Петровну ищет! Она не знает, куда идти, и мы ее провожаем!
   - Без вас есть кому проводить! - пробурчала суровая няня. - Ишь,  деловые
какие! Ступайте в группу. Ольга Николаевна волнуется - нехорошо!  А  мы  тут
сами разберемся!
   Девочка  с  косичками  с  сожалением  выпустила  мою  ладонь  и  тут   же
старательно помахала мне рукой. Вторая к ней присоединилась.
   - До свидания, тетя! - прокричали они хором. Я помахала им в ответ, не  в
силах выдавить из себя ни слова. У меня болезненно сжалось сердце и в  горле
встал какой-то противный ком.
   Девчонки же, чрезвычайно  довольные,  умчались  вприпрыжку  по  коридору,
звонко  шлепая  подошвами   по   свежевымытому   линолеуму.   Толстая   няня
вопросительно посмотрела на меня.
   - Чего-то ты, милая, какая-то потерянная, - сказала она подозрительно.  -
Чувствуешь-то себя хорошо?
   - Как вы здесь работаете? - действительно потерянно пробормотала я.
   - Да так и работаем, - рассудительно сказала она. -  Работа  обычная,  не
хуже других.
   - Так ведь так тяжело! - вырвалось у меня. - Столько детей, и  у  каждого
своя боль. Как вы все это выдерживаете?
   - У любого человека своя боль, - назидательно  произнесла  тетя  Лида.  -
Какого ни возьми. Да эдак рассуждать - вообще работать не  надо!  А  мы  уже
привычные, годами тут работаем... Кому-то ведь надо.
   - Да, это верно! - упавшим голосом сказала я. - И много здесь детей?
   - Человек двести будет, - буднично сказала няня. - А ты,  значит,  Чижову
ищешь? Здесь она.  Пойдем,  провожу  тебя  в  комнату  для  свиданий...  Там
подождешь. А то, если заведующая посторонних увидит, нагоняй нам будет!
   Она опять отвела меня на  первый  этаж  и  определила  в  большую,  очень
светлую комнату, где стояли удобные кресла и по стенам были развешаны  кашпо
с цветами и оформленные  в  рамки  яркие  детские  рисунки.  Судя  по  почти
невытертой обивке кресел, свидания здесь были не слишком частым событием.
   - Посиди здесь, - распорядилась няня. - А я  Чижовой  скажу,  что  ты  ее
дожидаешься.
   Она ушла, а я принялась лихорадочно соображать, чем мы в  своей  редакции
можем хотя бы частично загладить ту огромную обиду, которую невольно нанесли
этим детям, лишенным с ранних  лет  того,  на  что  имеет  право  каждый,  -
собственного  дома.  Все,  что  я  придумывала,  казалось   мне   мелким   и
незначительным, и вскоре я поняла,  что  столкнулась  с  проблемой,  которая
гораздо сложнее и неподъемнее любого самого заковыристого преступления.  Мои
размышления  прервало  появление  Чижовой.  Она  тихо  вошла  в  комнату   и
поздоровалась. Я поднялась ей навстречу  и  подала  руку.  Татьяна  Петровна
слабо пожала ее и посмотрела на меня напряженным взглядом.
   При солнечном свете ее лицо показалось мне  постаревшим  и  бледным.  Но,
возможно, дело было в том, что она плохо выспалась сегодня. На ней было  все
то же серое платье.
   - Давайте присядем, - предложила я. - Хочу вам кое-что показать.
   Татьяна Петровна насторожилась и осторожно опустилась в  кресло.  Я  села
рядом и раскрыла кожаную папку.
   - Посмотрите внимательно, -  сказала  я.  -  Хочу  вам  кое-что  показать
Татьяна  Петровна  рассматривала  снимки  один  за  другим,   сосредоточенно
наморщив лоб. Некоторые она держала в руках дольше других, но в конце концов
лишь сдержанно покачивала головой. Одну из физиономий она все-таки узнала.
   - Это  Василий,  -  сказала  она,  вопросительно  посмотрев  на  меня.  -
Водопроводчик из нашего дома... А-а.., при чем тут он?
   - Он скорее всего ни при чем, - согласилась я. - А что вы скажете  насчет
этого типа? - и я передала Татьяне Петровне жемчужину нашей коллекции.
   Она заметно вздрогнула,  взглянув  на  фотографию,  и  тут  же  испуганно
посмотрела на меня.
   - Кажется..,  кажется,  это  он!  -  изумленно  прошептала  она  и  снова
уставилась на фотографию. -  Где  это?  Вроде  наша  площадка...  Он  что  -
приходил туда снова?
   - Получается, что так, - ответила  я.  -  Наш  фотограф  подкараулил  его
сегодня ночью. Значит, вы  уверены,  что  это  тот  самый  человек,  Татьяна
Петровна?
   Чижова дрогнувшей рукой возвратила мне фотографию.
   - По крайней мере, очень похож, - с тревогой сказала она. - Боже мой,  он
не собирается оставлять нас в покое! А Игорь настаивает, чтобы мы  вернулись
домой. Хочет выписываться, не  закончив  лечения.  Меня  он  не  хочет  даже
слушать! - Мысли ее опять были далеко.
   - Татьяна Петровна! - я попыталась вернуть ее к  нашему  разговору.  -  Я
вполне понимаю ваше  беспокойство.  Но  давайте  не  будем  отвлекаться.  По
крайней мере, теперь у нас имеется портрет преступника. Это уже кое-что. Наш
сотрудник попытается сегодня  выяснить,  не  находится  ли  этот  человек  в
розыске. Дело все-таки сдвинулось с мертвой точки! Но вы должны еще раз  нам
помочь.
   - Что вы имеете в виду? - устало спросила Чижова.
   - Вспомните тот день, когда впервые заметили слежку, -  сказала  я.  -  А
теперь напрягите память и восстановите, что было до этого -  на  протяжении,
скажем, недель двух-трех... Какие-то необычные моменты,  контакты  с  новыми
для вас людьми, какие-нибудь  странные  происшествия,  случившиеся  в  вашем
присутствии, - понимаете? Возможно, вы стали  невольным  свидетелем  чего-то
такого, чего видеть были не должны...
   Татьяна Петровна закусила губу и наклонила голову в тяжелом раздумье. Она
честно старалась вспомнить что-то необычное  в  своей  повседневной  рутине.
Наконец она безнадежно махнула рукой и подняла на меня измученные глаза.
   - Честное слово, мне так неудобно! - сказала она. -  Морочу  вам  голову!
Но, понимаете, абсолютно ничего не могу вспомнить! Ничего не  видела,  ни  с
кем не встречалась... В моей жизни редко бывает что-то  необычное.  Ну,  что
было накануне? Сын экзамены за девятый класс сдавал - я  очень  волновалась.
Слава богу, сдал все на четверки! Но ведь не за это же на нас набросились  с
ножом? А больше ничего необычного... Хотя, постойте!  Было  кое-что!  Только
это такая чепуха!
   - А все-таки, - насторожилась я.
   - Да ничего особенного, - отмахнулась Чижова. - Хотела подработать. У нас
напротив как  раз  казино  открылось,  и  мне  сказали,  что  туда  уборщицы
требуются. Работать рано утром, и платят вроде  прилично.  Ну,  я  и  пошла.
Сначала меня взяли, даже с удовольствием. Им как будто понравилось, что я  с
образованием и живу поблизости. Один раз я на  работу  вышла  -  и  все.  На
следующий день меня уволили.
   - Вот как? - удивилась я. - И почему же?
   - Сказали, что моя  работа  их  не  удовлетворяет,  -  криво  усмехнулась
Чижова. - Не знаю, я вроде старалась на совесть... Но кто их поймет,  "новых
русских"? У них ведь свои капризы...
   - И когда все это случилось? - спросила я.
   - Да вот как раз за два дня до того,  как  я  этого  бандита  увидела,  -
сказала  Татьяна  Петровна  и  опять  улыбнулась.  -  Вы  считаете,  что  им
показалось мало меня уволить - они решили вообще стереть меня с лица земли?
   - Ну, думаю, что не настолько уж они капризны! -  ответила  я.  -  Однако
совпадение любопытное... А за время  своего  недолгого  пребывания  в  штате
казино  вы  ничего  криминального  не  заметили?  Не  проникли  случайно   в
какую-нибудь тайну?
   -  Да  куда  я  проникла!  -  сказала  Чижова.  -  Делала,  что   говорил
распорядитель. Видела только его да других уборщиц. Утром в казино пусто. Да
и убиралась я только в одном зале,  так  что  ничего  особенного  я  там  не
видела. Роскошь у них, конечно, исключительная! Как сейчас говорят - отпад!
   - Понятно, - кивнула я. - Примем это к сведени