го? Это по делу или просто  так?  -  со  всех
сторон посыпались на меня вопросы уставших от долгого молчания сотрудников.
   -  Каверина  вспомнила,  что  буквально  за  несколько  дней   до   своей
трагической  гибели  Владимирцев  крупно  поссорился  с   другим   депутатом
городской Думы. Как вы думаете, стоит нам навестить этого "счастливчика"?
   Вопрос в данном случае, конечно, был риторическим, потому что  ответа  на
него я не ждала - и так ясно: нового подозреваемого мы просто так со  счетов
не сбросим.
   - Нам бы теперь побыстрее выяснить адрес  этого  самого  депутата..,  как
его? - поинтересовалась Маринка.
   - Андрей Николаевич Журавлев, - сказала я и добавила:
   - Каверина уже позаботилась об этом. Кстати, не считайте, что наша задача
предельно упростилась, - Елена Прекрасная заранее  предупредила:  по  общему
мнению, и ее в том числе, Журавлев очень порядочный и честный  человек.  Так
что политические разногласия  не  обязательно  будут  являться  мотивом  для
убийства, - напомнила я.
   - Да ладно, Оль, все они до поры  до  времени  честные  и  порядочные,  -
отмахнулась  секретарша.  -  Интересненькое  дельце  получается:  пока  этот
Журавлев с Владимирцевым не поцапался, Геннадий Георгиевич был жив и здоров,
а тут вдруг - вот тебе на!
   Я, конечно, допускала излишнюю горячность секретарши,  но  все-таки  доля
истины в ее  словах,  несомненно,  была.  А  уж  в  том,  что  с  Журавлевым
необходимо встретиться и проверить его алиби, я даже не  сомневалась.  Чтобы
дать страстям немного остыть, Кряжимский включил радио. С полминуты  мы  все
сидели, погруженные в собственные мысли, но неожиданно  Маринка  вскочила  с
места:
   - Это знак!
   -  Какой?  -  удивилась  я,  уставившись  на  чисто-белый  потолок  нашей
приемной, на который был направлен указательный палец нашей секретарши.
   - Знак свыше! - очень глубокомысленно произнесла Маринка. - Вы же знаете,
сегодня  -  девятое  января,  "кровавое  воскресенье",  -   многозначительно
объяснила нам она.
   Я изо всех сил  надавила  на  виски,  стараясь  стимулировать  умственную
деятельность, но как-то "не догоняла", какое отношение сей исторический факт
имеет к нашему расследованию. Кряжимский, похоже, тоже соображал туговато  и
поэтому круглыми от удивления  глазами  смотрел  на  меня,  требуя  если  не
объяснений, то  хотя  бы  поддержки.  Виктор  давно  привык  к  Мариночкиным
фортелям, поэтому даже не стал утруждать свою  голову  поисками  расшифровки
сказанного нашей секретаршей, а просто с самым невозмутимым видом отвернулся
к окну.
   "Вызываю огонь на себя", - с горькой усмешкой вспомнила я коронную  фразу
бойцов Второй мировой войны и, собравшись с духом, невозмутимо спросила:
   - При чем тут "кровавое воскресенье"?
   - Ты не догадываешься? - в свою очередь удивилась Маринка. -  Если  мы  в
такой день вдруг узнаем о новом подозреваемом,  так  это  нам  кто-то  свыше
помогает.
   Конечно, ее уверенный тон должен  был  привести  в  трепет  нас,  простых
смертных, но мне как-то было не до того. Меня хватило только  на  то,  чтобы
удержаться  от  смеха,  но  верить  в  непонятные  приметы  и  предсказания,
придуманные самой Маринкой, я совершенно не собиралась.
   Кряжимский с облегчением вздохнул и направился в свой кабинет,  а  Виктор
невозмутимо продолжал курить. Увидев напрасность своих  усилий  открыть  нам
истину, Маринка расстроилась.
   - Если не хотите к тому, что я говорю, прислушиваться, еще полгода будете
этого убийцу искать, - обиженно сказала она и начала перебирать почту, давая
тем самым понять, что аудиенция закончена.
   Мы с Виктором, не сговариваясь, прошли в мой кабинет и только  за  плотно
закрытой дверью позволили себе рассмеяться.
   - Ну и фантазерка! - выдохнула я. - Ничего другого  не  могла  придумать.
Кстати, надо бы нам самим заняться алиби Журавлева - не всегда же всю работу
за  нас  должна  Елена  Прекрасная  делать.  Как  ты  думаешь,  этот  Андрей
Николаевич действительно причастен?
   - "Подстава", - коротко определил "диагноз" фотограф.
   Если говорить честно, мне  с  самого  начала  показалось,  что  Журавлева
просто кто-то очень сильно хочет "подставить". Но проверить это  как  раз  и
входило в нашу задачу.
   - Я этим займусь, - тут же добавил Виктор к своей предыдущей реплике.
   Вот это качество меня всегда восхищало в сотрудниках -  не  надо  кого-то
слезно умолять об услуге и падать на колени: все и так знают,  что  и  когда
надо делать. "Может  быть,  именно  поэтому  наша  газета  имеет  успех?"  -
подумалось не без гордости.
   Еще двадцать минут ушло у нас с Виктором на обсуждение  плана  дальнейших
действий редакции. Мы решили отправиться к Журавлеву не всей толпой - это по
меньшей мере глупо. Так что хватит  и  нас  с  Виктором.  Зато  Мариночка  с
Сергеем  Ивановичем  в  это  время  запросто  могут  пообщаться  с   другими
депутатами Думы, в том числе с Игнатовым и Кононовым.
   -  Пусть  поспрашивают,  какие  отношения  в  целом  были   у   погибшего
Владимирцева  с  Журавлевым,  -  предложила  я  свой  вариант  распределения
обязанностей, с которым Виктор немедленно согласился. -  Заодно  и  с  Ингой
надо бы побеседовать.  Кстати,  почему  бы  этим  не  заняться  нашей  Елене
Прекрасной? Впрочем, не слишком ли много наших обязанностей мы перекладываем
на ее плечи? - тут же засомневалась я. - В конце  концов,  нельзя  же  слепо
доверять человеку, если он тебе просто нравится.
   К счастью, фотограф без  возражений  принял  и  мое  предложение,  и  мою
критику.
   - Тогда пусть  Маринка  под  прикрытием  Кряжимского  вопросы  задает,  -
усмехнулся он.
   Поставив в известность  остальных  членов  редакционной  коллегии,  мы  с
Виктором в скором времени покинули  стены  родного  офиса.  Ориентируясь  по
адресу, предоставленному Кавериной, пытались добраться  до  дома  Журавлева.
Вообще-то мне такие прогулки не  совсем  по  душе:  приходилось  петлять  по
городу и даже несколько раз спрашивать у прохожих, правильно ли направление.
"С ума можно сойти, - кипятилась я. - При наличии нормальной машины и такого
классного  шофера  мы  как-то  умудряемся  топтаться   на   месте,   как   в
заколдованном круге!"
   Виктор,  конечно,  не  был  в  этом  виноват  и  изо  всех  сил  старался
сориентироваться  в  многообразии  поворотов,  улочек  и   переулков   этого
отдаленного района Тарасова. Вскоре мы все-таки заехали  во  двор  какого-то
замшелого дома на улице, гордо именуемой в путеводителях по  родному  городу
улицей Мира, и чуть не замерли на месте, в изумлении таращась  на  новенькую
пятиэтажку, со всех сторон закрытую старыми домами.
   - Ничего себе, маскировочка, - присвистнул  Виктор,  останавливая  машину
возле проволочного забора, которым было обнесено новое здание.
   - Слушай, они тут классно устроились: с виду  -  вроде  развалюхи,  а  во
дворе - такой особняк, - согласилась я.
   М-да, мысль архитекторов стала ясна буквально с первых секунд: никому и в
голову не пришло бы искать жилье депутата в таком захолустье. "Между прочим,
если бы Владимирцев не жил в таком доме, который виден просто как на ладони,
он бы, возможно, сейчас остался жив", - подумала я, нажимая кнопку домофона.
   Приятный женский голос  разрешил  нам  с  Виктором  подняться  в  девятую
квартиру, где  проживали,  судя  по  табличке,  "А.  Н.  Журавлев  и  А.  Н.
Журавлева".
   - Проходите, пожалуйста, - пригласила нас в квартиру  миловидная  молодая
женщина с грустными голубыми глазами. - Я уж и так думаю, когда же, наконец,
за Андрея возьмутся...
   Мы с Виктором переглянулись:
   - Мы ни за кого "браться" не собираемся, просто  расследуем  факт  смерти
депутата Владимирцева и собираем новые факты.
   Хозяйка слегка улыбнулась, скептически покачав  головой.  Честно  говоря,
меня такой прием несколько обескуражил: против ее мужа у нас пока еще ничего
не было, зачем же сразу панику создавать и относиться к  нам  как  к  врагам
народа?
   - Скажите, Алевтина Николаевна, к вам  уже  приходил  следователь  и  еще
кто-то из милиции? - поинтересовалась я, как только  мы  представились  друг
другу и приземлились в уютной гостиной.
   Наша собеседница уже успела налить всем по чашке кофе и покачала головой:
   - Нет, пока никого не было. Но я думаю, ждать осталось недолго -  все  же
видели, как мой Андрей с Геннадием Георгиевичем с пеной у  рта  каждый  свою
правду доказывал и даже чуть не подрались, - усмехнулась она, подавая нам то
сахар, то печенье. - Я мужа сто раз ругала за эту его горячность, но  ничего
не помогает, такой уж он человек. А тут видите, как обернулось...
   - Не расстраивайтесь, Алевтина Николаевна, - попробовала я ободрить ее. -
Никто же пока вашего мужа ни в чем не обвиняет...
   - Так это пока, - махнула рукой Журавлева. - Вы меня  лучше  просто  Алей
называйте, так привычнее, - попросила она, стараясь глубоко дышать, чтобы не
расплакаться прямо у нас на глазах.
   - Хорошо, - сразу согласились мы  с  Виктором,  радуясь  такому  повороту
дела.
   На собственном опыте я  успела  убедиться:  чем  доверительнее  отношения
между нами и нашими респондентами, тем быстрее продвигается дело. "В  данном
случае исход просто обязан быть благополучным", - решила я и сразу бросилась
в атаку:
   - Аля, как вы думаете, на чем  были  основаны  противоречия  между  вашим
мужем и погибшим депутатом Владимирцевым?
   - По-моему, никаких особых проблем-то между ними и не  было,  -  ответила
она, немного подумав. - Мы уже несколько раз с Ингой пытались их хоть как-то
примирить, но это -  дело  совершенно  бесполезное.  Если  бы  даже  Андрюша
согласился уступить где-то на политическом поле, то здесь - уперся, и  ни  в
какую!
   Я тут же удвоила внимание: пока, кроме политических, мы ни о  каких  иных
мотивах неприязни Журавлева и Владимирцева не знали. "Выходит,  есть  еще  и
личные?" - многозначительно переглянулась я с Виктором, но спрашивать  вслух
ничего не стала, благоразумно решив подождать  более  удобного  момента.  Но
Алевтина сама продолжила эту тему:
   - Вы знаете, мы с Геной, ну, то есть с Геннадием  Георгиевичем,  в  одном
дворе выросли. Но  после  школы  наши  пути  как-то  разошлись:  Владимирцев
политическим деятелем стал, а я - обыкновенным врачом-педиатром. Ну,  заодно
и женой другого политического деятеля. Уж не знаю, какой злой рок свел моего
мужа и Генку в одном месте, но, как говорится, чему быть, того не  миновать.
В общем-то мы с Ингой как-то разговорились  об  этом,  а  потом  и  мужья  к
разговору приобщились. Конечно,  мне  Андрей  потом  дома  скандал  закатил:
почему я ему раньше ничего не сказала.
   - А было что  говорить?  -  не  удержался  от  вопроса  Виктор,  когда  в
разговоре повисла пауза.
   - В том-то и дело, что я и не думала,  будто  эта  детская  дружба  может
иметь какое-то значение! В конце концов, столько лет прошло. И вообще  я  же
ничего не скрывала: откуда мне было знать, что  он  лично  с  Геной  знаком!
Конечно, я бы давно обо всем рассказала...
   "Так-так-так, картиночка  вырисовывается  интересная,  и  даже  очень,  -
подумала я,  прокручивая  в  мозгах  только  что  полученную  информацию.  -
Выходит, все-таки был личный мотив у Журавлева, а  политические  разногласия
совершенно ни при  чем".  Но  я  все-таки  всегда  предпочитала  действовать
наверняка, а не делать голословных выводов, основанных лишь  на  догадках  и
наблюдениях: необходимо было как можно скорее выяснить все до конца.
   - Аля, скажите, какое место в Думе занимает ваш муж и претендует ли он на
место куратора по распределению денежных средств между округами? -  спросила
я, затрагивая политическую сторону создавшейся проблемы.
   - По-моему, он ни на какое место переходить не  собирался,  -  побледнела
Журавлева. - Точно не знаю, как его должность в Думе называется,  но  только
он все больше как-то с малообеспеченными  и  многодетными  семьями  возится,
деньги для них добывает, какие-то праздники устраивает.  Честно  говоря,  он
родным столько внимания не уделяет, сколько своим подопечным: и в  санатории
их устраивает, и в летние лагеря, и на елку в  Думу  приводит...  Я  сначала
думала, у него другая женщина появилась - Андрей и домой-то только  ночевать
приходил и за бутербродами, но оказалось, у него все  силы  на  общественную
работу уходят. Мне обо всем этом Елена Николаевна Каверина рассказала, когда
я ей пожаловалась, - неожиданно добавила Аля.
   - Так вы с ней знакомы? - удивилась я.
   - Конечно, у  них  в  Думе  часто  всякие  благотворительные  мероприятия
устраивают, в которых жены депутатов принимают участие. А Леночка  там  тоже
заведует чем-то, - объяснила Журавлева и вдруг, испугавшись, побледнела:
   - Я что-нибудь не то сказала?
   - Нет-нет, все в порядке, - успокоила я ее. - Вы  лучше  расскажите,  где
ваш муж находился  с  утра  на  Рождество,  -  попросила  я,  приготовившись
внимательно слушать.
   - Дома. Где ж ему еще быть? - развела руками Аля. - Накануне он  детей  к
бабушке отвез, здесь недалеко, километров десять всего. А потом  приехал,  и
мы вдвоем все Рождество и просидели.
   - Вдвоем? - на всякий случай переспросила я. - И даже  гостей  у  вас  не
было? Никто не звонил? Ведь  этот  праздник  в  последнее  время  почти  все
отмечают очень шумно.
   - Мы тоже отмечали, но тихо, по-семейному, - ничуть не смущаясь, пояснила
Журавлева. - Заранее всех предупредили, что в  деревню  уедем,  поэтому  нас
никто не тревожил. Знаете, у Андрюши столько работы, и мы так  редко  вдвоем
остаемся, что иногда просто в тишине посидеть хочется, безо всяких гостей.
   Честно говоря, это ее стремление я понимала очень хорошо: от обилия  даже
самых интересных людей иногда хочется  отдохнуть.  С  одной  стороны,  такое
признание выглядело вполне правдоподобным. Но я понимала и другое: это может
быть плохо завуалированное под непосредственность алиби. "Не каждый в  такой
ситуации отважится признаться, что в тот день, когда все считали, будто  его
местонахождение - в нескольких километрах от города, на самом деле он в  это
время тихо и спокойно сидел у себя дома перед телевизором и  не  отвечал  на
звонки, - подумала я. - Впрочем, это еще не доказанный факт".
   Не в моих правилах верить на слово кому бы то ни было, поэтому на  всякий
случай я попозже решила расспросить о семье Журавлевых проницательных и  все
знающих соседей.
   - Аля, а где  сейчас  Андрей  Николаевич?  -  спросил  Виктор,  правильно
расценив мою бессловесную команду "на выход".
   - Сейчас Дума вроде бы на рождественских каникулах, не так ли? - уточнила
я, поднимаясь с дивана.
   - Да, у него сейчас полно свободного времени, - подтвердила Журавлева.  -
Он в деревню за детьми поехал, но позвонил с половины дороги - у него бензин
кончился. Ой, Андрюшка  у  меня  такой  растяпа  -  недавно  где-то  кошелек
потерял, ключи постоянно дома забывает. В общем, мы теперь этому  уже  и  не
удивляемся. Но к вечеру появится, - поспешно уточнила Аля. - Я  уверена,  по
первому же вашему вызову муж приедет к вам в редакцию или в милицию, -  тихо
добавила она с тоской в глазах.
   - Пока этого  не  требуется,  -  пробормотала  я.  -  Разрешите  вам  еще
позвонить? Или приехать?
   - Конечно-конечно, - с готовностью  откликнулась  Алевтина.  -  Извините,
Ольга Юрьевна, я могу Андрею о  вашем  визите  рассказать?  -  спросила  она
севшим от волнения голосом.
   - Да, разумеется, - кивнула я и неожиданно для себя добавила:
   - Будьте, пожалуйста, поосторожнее.
   - Что ты имела в виду? - спросил меня Виктор уже  в  машине.  -  Думаешь,
Журавлеву или его семье может что-то угрожать?
   - И сама пока не  знаю,  -  чистосердечно  призналась  я.  -  Просто  так
предупредила, на всякий случай. Знаешь, я в последнее время  что-то  слишком
часто начала доверять интуиции, и, мне кажется,  этим  визитом  отношения  с
Журавлевыми у нас пока не кончаются.

***

   Маринка с Кряжимским нетерпеливо ждали нас в  офисе.  Секретарша  убивала
время  за  компом,  а  Сергей  Иванович  повторял  мои  недавние  опыты   по
опровержению закона Мебиуса. Мы не поняли, сумела ли Маринка навести порядок
в своем ведомстве, но вот  аналитик  явно  оказался  не  на  высоте:  ленты,
перекрученные один раз  и  склеенные  в  кольцо,  Сергей  Иванович,  как  ни
старался, раскрашивал фломастером с обеих  сторон.  "Да,  неблагодарное  это
занятие - пробовать опровергнуть  гениальность  других",  -  усмехнулась  я,
заметив заполненную разноцветными бумажными кольцами урну.
   - Ну как? - вскочила Мариночка. - Можно готовить репортаж в номер?
   - Конечно, можно, - ответил Виктор, вешая мою шубу.
   -  Только  название   газеты   придется   поменять   -   "Свидетеля"   на
"Предсказателя" или на что-нибудь в этом роде, - усмехнулась я.
   - Как я понял, на этот раз сенсации не получится?
   - Ну, не совсем, - вздохнула я и  начала  рассказывать  про  обнаруженную
нами в деле убитого депутата любовную линию.
   Кряжимский курил и сосредоточенно слушал, время от времени  выпуская  под
потолок колечки дыма. Мариночка, затаив дыхание, смотрела на меня так, будто
я была героиней аргентинского сериала.
   - Неужели мы его в тюрьму посадим?  -  едва  не  уронила  она  напоследок
скупую женскую слезу, явно представляя в своих мечтах себя где-то поблизости
от ревнивого Журавлева.
   Догадавшись, что она, как и многие, определенно считает виновным в смерти
депутата Владимирцева именно Андрея Журавлева лишь на том основании, что тот
конфликтовал с погибшим, я  почти  не  удивилась.  "Хм,  убийство  на  почве
ревности  -  это,  конечно,  для  сериалов  самое  оно,   но   для   русской
действительности как-то не "катит", - подумала я, стараясь не  расхохотаться
над Маринкиной впечатлительностью.
   - Ольга Юрьевна, алиби, - лаконично напомнил Виктор.
   - Да, вот еще, - тут же продолжила я, - мы успели пообщаться с  соседями.
Дело в том, что алиби Андрея  Николаевича  Журавлева  подтверждается  только
женой Алей. Кстати, по нашим законам жена имеет право  не  свидетельствовать
против мужа, так что даже не знаю, стоит ли принимать всерьез ее  показания.
А те соседи, которые  на  Рождество  сидели  дома,  тоже  не  видели,  чтобы
Журавлев куда-нибудь выходил в течение всего выходного дня.
   - Но они ведь не могут с полной уверенностью утверждать, что он точно  не
покидал стены собственной квартиры? - задал встречный вопрос Кряжимский.
   Виктор кивнул, а мне пришлось продолжить дальше:
   - Так или иначе, но нашей команде следует взять на заметку этот  факт.  А
вообще-то, если  хотите  знать  мое  мнение,  этот  Журавлев  на  изощренное
убийство совершенно не способен.
   - Почему? - удивилась Маринка. - Вы ведь его даже в глаза не  видели,  не
говорили с ним.
   - А нам и не надо с ним говорить, - спокойно ответил Виктор.  -  Из  чего
исходит основная линия следствия?
   - Разбирается человек в электричестве или не разбирается, - нашлась я.  -
Но ты же разбираешься...
   - А Журавлев - ни черта.
   - С чего ты взял? Мы у Алевтины об этом даже не спрашивали, - удивилась в
свою очередь я.
   - Вспомни их квартиру.
   Я на секунду задумалась, а потом не могла не согласиться с фотографом:  и
невооруженным глазом было заметно -  люстра  повешена  как  попало,  розетки
раздолбанные... Но во всем остальном  чувствуется  твердая  мужская  рука  -
балконная дверь не отходит, карнизы прибиты ровно, половицы не скрипят.
   - Может быть, просто в  квартире  совсем  недавно  произведен  ремонт?  -
предположил  Кряжимский.  -  Или  строители  были  добросовестные,   поэтому
настелили паркет как положено?
   - Нет, вряд ли, - с сомнением покачал головой Виктор.
   - Обои бы пора сменить, да и паркет немного обшарпанный, -  поддержала  я
его. - Просто Андрей Николаевич делает в доме все, что  может,  а  по  части
электричества этот чудак совершенный профан и даже розетку самостоятельно не
починит - уж в этом-то