едь информация, хранящаяся в  дипломате,
она  действительна не на один день, и при  смене власти, как сегодня, да и в
разных  ситуациях, она вновь  обретает ценность, даже  спустя десятилетия, а
значит, обладая тайной, владеешь положением, судьбами  людей, --  мучился он
сомнениями. Как ни крути,  все возвращалось  к мысли  --  стать единственным
хозяином таинственного кейса, иначе опять рядовой на всю жизнь, даже  если и
член   некой  могущественной  подпольной  организации.   Но  как   выполнить
задуманное? Как воплотить столь яркую и вожделенную мечту в реальность?
     Обхватив двумя  руками голову,  он понуро смотрел  перед  собой  в одну
точку, и как-то не вязался щедро накрытый стол, радовавший глаз и  душу,  от
которого  исходили  манящие запахи, с его  позой. Пожалуй, такая  фотография
имела бы  под собой  надпись:  "Что  бы это значило?",  и ответ  оказался бы
непростым.  Трудные  вопросы  и  клонили  его  седеющую  голову,  и  богатый
дастархан не радовал, не слышал он ни запахов, ни ароматов, витавших в доме.
Одно ему  становилось очевидным -- следовало  попытаться самому, без  помощи
Японца, добыть дипломат, а уж потом будет видно.  Что я делю шкуру неубитого
медведя,   подумал  он,  и   враз  избавился  от  сомнений.  Человек  крайне
эмоциональный, он легко  возбуждался  и  так  же  быстро впадал в уныние,  в
пессимизм. Поэтому  сестренка  Наргиз,  Мамлакат,  удивилась,  когда мрачный
Сухроб-ака вдруг  поднял голову,  озорно  улыбнулся ей и  сказал  неожиданно
заговорщически:
     -- Давай, пока нет  сестры, пропустим  с  тобой  по бокалу шампанского,
боюсь, когда она появится, тебе этого не позволят.
     -- Давайте,  -- легко согласилась, засмеявшись, Мамлакат,  ей  нравился
Сухроб-ака, от  него зависел даже такой  богатый и влиятельный человек,  как
Салим Хасанович, купивший сестре роскошный дом,  от которого она приходила в
восторг -- сад, бассейн, финская сауна.
     -- А вот и мы, -- на веранде появился Салим с Наргиз.
     Мамлакат едва успела  сполоснуть бокалы  и  вернуть  их  на  серебряный
поднос  рядом  с  ведерком  для  шампанского.  Сестра  любила  порядок  и  к
сервировке  относилась с  предельным  вниманием,  это в  ней особенно  ценил
Салим-ака. Хозяйка  дома  поставила посреди  стола  большой  ляган с горячей
закуской:  перепелки,  фаршированные  свежей  бараньей печенью  и  курдючным
салом.
     -- Ух! --  вырвалось вдруг у прокурора, и он сразу услышал все запахи и
ароматы, исходившие от стола, особенно оценил сервировку, серебряные приборы
и высокие изящные бокалы для шампанского.
     -- Ну, Наргиз -- волшебница! -- воскликнул он искренне и предложил тост
за нее.
     Миршаб, десять минут назад оставивший шефа в глубоком раздумье, приятно
удивился  перемене  его настроения,  значит,  надумал  что-то  толковое  или
отменил операцию, решил он и с радостью поднял бокал за хозяйку. Он не знал,
как  отнесется  шеф  к покупке  дома  для  своей любовницы, оттого и тянул с
сообщением, выходит, снята еще одна мучившая его проблема.
     Прежде чем приступить к перепелкам, прокурор спросил:
     -- А гостя не забыли? Жаль, если он не отведает коронного блюда Наргиз.
     -- Гость превыше всего, ему и магнитофон занесли, -- ответил за хозяйку
дома Миршаб.
     С двумя десятками перепелок вчетвером справились быстро, от  печеночной
начинки  тушки получились  нежными,  мягкими,  хотя  и  жарились  в  кипящем
оливковом масле,  это совсем не то,  что перепелки на вертеле. Когда женщины
ушли за следующими горячими закусками, слоеной самсой с рублеными ребрышками
молодого барашка и с курдючным салом матерого кучкара,  мужчины на некоторое
время  остались  одни  за столом. И за двумя  рюмками армянского  коньяка, в
отсутствии женщин, прокурор ввел помощника в курс дел второй части операции,
опуская кое-какие детали.
     -- Теперь ты понимаешь, почему  я не посвятил тебя сразу в  свои планы.
Мероприятие я затеял нешуточное, -- сказал он, видя, как побледнел помощник.
--  Но отступать поздно,  слишком  велика цена  дипломата, и нам не  простят
малодушия,  остановки  на   полпути,  --  пытался   воодушевить  однокашника
прокурор.
     --  Понимаю,  --  ответил  Миршаб,  -- если нас  не пристрелит охрана в
прокуратуре, то наверняка это сделает Коста, которого мы спасли от тюрьмы.
     -- Верно.  Назад хода нет, -- спокойно,  по-философски, как  однажды за
этот странный вечер, ответил Сенатор.
     Принесли  пышущую  жаром  самсу,  и  запах баранины  забил  все  другие
ароматы,  витавшие над богатым  столом.  Прокурор  мельком глянул на часы  и
подумал, что Артем, по кличке  Беспалый, как раз  успеет с дружками к плову,
главному блюду  узбекского  застолья. И плов  Наргиз  подавала не простой, а
всегда из красного наманганского риса девзира, а мясо к нему Миршаб  покупал
только каракучкара, черного барана, оно особой  калорийности, вот  отчего не
пьянеют мужчины за восточным дастарханом, хотя и  тут потребляют не  меньше,
чем где-либо.
     Хозяйка дома, увидев, что гость тайком глянул на часы, и истолковав это
по-своему, сказала:
     -- Я уже  заложила рис, и минут через десять -- пятнадцать  подам плов.
Пожалуйста,  налегайте  на закуски, никто еще не притронулся ни к икре, ни к
казы, а я так старалась...
     --  Спасибо,  все  очень вкусно,  -- ответил с улыбкой гость, -- и плов
кстати, сейчас к нам  подъедут  приятели,  они  уж  точно  сметут и икру,  и
китайские  грибы  сян-гу,  и  заливные,  и   холодные  языки,  так   что  не
расстраивайся  прежде  времени. --  И  он  засмеялся,  знал,  что  Салим  не
предупреждал ее о визите банды Беспалого.
     --  Что же вы мне раньше  не  сказали, --  всплеснула руками Наргиз, --
надо  поставить приборы вашим друзьям, а то  обидятся. --  И она  выпорхнула
из-за стола, поспешила ей на помощь и Мамлакат.
     -- Повезло тебе с Наргиз, и я  одобряю твой щедрый  подарок,  она стоит
таких затрат. Давай выпьем за нее, в  этом доме, наверное, еще не раз  будет
отдыхать наша  душа, --  сказал  прочувственно  прокурор, вконец  успокаивая
своего друга. Теперь Миршаб  без  сомнений был готов  идти  за ним в огонь и
воду.
     Едва Наргиз успела расставить приборы для вновь прибывающих гостей, как
раздался звонок  у  железных  ворот --  Беспалый  прибыл минута  в минуту, и
Сенатор  отметил  его пунктуальность. Точность,  аккуратность, расчетливость
прокурор ценил даже выше, чем смелость, риск, отчаянную храбрость, из  опыта
работы знал, что девяносто  процентов  преступников  попадались именно из-за
отсутствия этих  трех первых качеств, таким людям он доверял  больше  всего.
Встречать  гостей в сад вышел и прокурор, он  понимал,  что такое установить
контакт, когда идешь  на столь опасное  задание, сам  и  подвел их к  столу.
Ничто на нем не напоминало о том, что они уже начали трапезничать, и высокий
гость лишний раз отметил способности и такт хозяйки дома.
     Кто  знает уголовный мир  по нашим  книгам и фильмам хотя бы пятилетней
давности,  то его  познания  безнадежно устарели.  Вряд  ли  в  трех молодых
мужчинах, тепло встреченных на  дорожке  у розария,  кто-нибудь  по внешнему
виду мог  заподозрить  преступников: милые, обаятельные,  на  первый взгляд,
хорошо воспитанные люди, прекрасно одетые, с неплохими манерами.
     Наргиз и  Мамлакат и приняли их за  таковых, впрочем, и  о делах  своих
поклонников  из прокуратуры  они мало что знали, на Востоке женщин в дела не
посвящают и на  груди у любовниц о тяжелой жизни  не исповедуются. Да и знай
кто их ближе, мог бы сказать, что Сергей -- архитектор проектного института,
коммунист,  активный общественник, заядлый филателист,  заботливый семьянин,
причастен к другой, тайной жизни? Час назад по заданию Беспалого он угнал от
ресторана "Зерафшан"  "Жигули",  причем машину  своих знакомых, на ней они и
приехали в загородный дом Наргиз.
     Другой, Погос, высокий, красивый, волоокий, таких  женщины не оставляют
без внимания,  тоже член партии, служит  в Министерстве сельского хозяйства,
заведует  отделом,  по анкетам выглядит  прилично. Сейчас как  раз оформляет
документы на  круиз вокруг Европы, а туда, за кордон, у нас выпускают только
достойных, особо доверенных.  И  деньги,  что  обещал  ему Артем  за  ночную
вылазку, были весьма кстати. Какая операция, что придется делать -- грабить,
убивать,  воровать,  выколачивать из кого-то должок, украсть  у должностного
туза дитя  -- он не  спрашивал и даже не думал, знал, что  Беспалый  зря  не
позовет и по мелочи пачкаться не станет.
     Только третий, Артем, по кличке Беспалый, не был членом партии, не имел
высшего образования, зато  хранил память о двух  сроках  отбывания в тюрьме,
работал  сварщиком в  системе "Пиво -- воды". На службе особенно в  глаза не
бросался, но здороваться с ним подбегал первым сам управляющий  трестом,  не
говоря уж о  начальниках рангом пониже. Ходила за ним и репутация человека с
золотыми  руками и  светлой  головой.  Восстанавливал он  и  не  поддающиеся
ремонту импортные  автоматы, холодильники, всякие  поточные линии, установки
для  мороженого, иногда за мастерство  его любовно называли  -- Ювелир, но в
миру  он был больше  известен как Беспалый. Кличку он привез с  места первой
отсидки  в Караганде, там  в драке, перехватив  острую  как  бритва финку, и
остался  он  без одного  пальца.  Поговаривали,  что  в сезон  не меньше чем
полсотни  его личных автоматов с  газированной водой  работало день и ночь в
самых  горячих  точках  Ташкента:  аэропортах, автовокзалах  и  на  железной
дороге. Теперь Беспалый копил деньги, чтобы  купить  пай  в игорном бизнесе,
как  между собой  дельцы  называли  комнаты  игровых  автоматов, заполнившие
столицу. Ведя подобный  образ жизни,  Артем Парсегян нуждался  в  поддержке,
особенно  людей  из правовой  среды,  поэтому  он  очень  дорожил  дружбой с
прокурором и примчался на помощь своему покровителю  по первому зову. Сухроб
Ахмедович, представив  ночных гостей хозяйке  дома, широким жестом пригласил
за дастархан.  Прежде  чем сесть за стол,  Беспалый оглядел  его из  конца в
конец и, не скрывая восторга, произнес:
     --  Я затрудняюсь, с чего  начать, здесь настоящее поле чудес, и я даже
вижу мой любимый салат из молодых ростков бамбука...
     -- Какие  проблемы,  дорогой Артем, я  видел и для  тебя  заготовленную
коробку в подвале... -- перебил Парсегяна помощник прокурора.
     --  Разве  дело  в подвале,  Салим, все есть, такой  умелой хозяйки  не
хватает, -- ответил Беспалый, сразу расположив к себе Наргиз.
     С  приходом  запоздалых  гостей за столом  сразу  стало  шумно, весело,
празднично,  оживилась  и  Мамлакат,  прокурор  заметил,  как  она смущается
взглядов Погоса, наверное, так откровенно на нее не смотрел еще никто, но он
не стал  портить  настроения инженеру, успеется,  и смотрел тот,  видимо, на
женщин  по привычке, не  было  в  его глазах  той живинки, страсти,  которая
отличает подлинный интерес,  внимание; он, возможно, не отдавал себе отчета,
что перед ним девушка восторженная, несмышленыш, он  просто  привык к  своей
неотразимости.
     Повеселела  и  Наргиз, ей нравилось, как  молодые люди хвалили закуски,
салаты, самсу,  аппетит опоздавших  к столу  словно заразил остальных, и все
снова дружно принялись за еду,  не особенно налегая на спиртное, Беспалый не
пил совсем. Вскоре Салим с хозяйкой дома подали плов в двух больших ляганах,
перед тем как приступить к нему,  пропустили еще по маленькой рюмке коньяка,
как  сказал  Сенатор,  по последней,  после  плова  пить  не  рекомендуется,
собравшиеся знали об этом.
     Когда подали целый поднос  разноцветных чайников с зеленым чаем, Сухроб
Ахмедович  глянул  на своего помощника,  тот  на Наргиз, и женщины незаметно
исчезли из-за стола. Сенатор посмотрел на часы и сказал:
     -- Пора приступать к делу, ночь не резиновая.
     -- Мы к твоим услугам, шеф, и нет дела, с  которым нельзя справиться за
осеннюю ночь, будем пить прекрасный китайский напиток и внимательно  слушать
тебя, -- улыбнулся Беспалый, наливая подельщикам в  пиалы чай, но  те словно
по команде отставили их в сторону, как только хозяин заговорил об операции.
     -- Начну  не  по-восточному. Сразу,  без обиняков, по-русски  говоря, с
места в карьер, время все-таки торопит. -- Сенатор почему-то встал и говорил
тихо,  но внятно. -- Вначале экспозиция. В  одной организации  в сейфе лежит
опечатанный дипломат. Что в нем? То, что интересует и  вас, и нас -- деньги,
драгоценности, они конфискованы в Джизакской области.
     -- Значит, есть  там и жемчуг,  армяне-репатрианты с  Ближнего  Востока
весь сбывают его на родину Шарафа Рашидовича.
     -- Возможно, -- спокойно ответил Артему прокурор.
     Сам  он к жемчугу  был равнодушен,  предпочитал  бриллианты, к  тому же
знал,  что в  кейсе нет ни того,  ни другого. Отвечая Беспалому, он  мельком
глянул  на своего помощника, как тот среагировал  на сообщение  о  деньгах и
драгоценностях   в  дипломате.  Миршаб,  как  и  подобает  мужчине,   хранил
спокойствие, понимая, что прокурор зачем-то решил блефовать.
     -- Операция  непростая, с риском, но не сложнее и не опаснее, чем любая
другая такого рода, надеюсь, результат оправдает нашу смелость. Как говоришь
ты, Артем,  кто не рискует, тот не пьет шампанское... Здание,  где находится
кейс, охраняется, но я его хорошо знаю, работал там когда-то и все рассчитал
до  мелочей,  оттого  подробности на  месте.  Ставки такие:  половина  ваша,
половина наша с Салимом, идет?
     -- С  условием, -- вмешался Беспалый,  прокурор  настороженно глянул на
Парсегяна. --  Прежде чем делить, одно  самое  красивое  и дорогое ювелирное
изделие  или  жемчужное  ожерелье  подарим  чудесной   хозяйке  дома,  такой
роскошный ужин,  внимание  стоят  презента.  --  Все  дружно  согласились  с
неожиданным предложением.
     -- На каком этаже находится сейф? -- спросил Парсегян.
     -- На втором. Комната безоконная,  поэтому вначале проникнем  в холл  у
лифта,  окно там  не  зарешеченное. После нашего  налета  хватятся  и примут
настоящие меры безопасности и  усилят охрану. Пока гром не грянет, мужик  не
перекрестится,  так  и  у  нас  в  стране.  А  какая  разница  где,   здание
всего-навсего  четырехэтажное,  это  ведь  не  Нью-Йорк  --   ограбление  на
пятидесятом или  восьмидесятом этаже... А почему, Артем, тебя волнует  этаж?
-- встревожился прокурор, зная, что Беспалый просто так вопросов не задает.
     --  Да третий  день  что-то сводит  правую ногу, оттого сам за рулем не
езжу, возят,  боюсь,  вдруг прихватит  в тот момент,  когда придется жать на
тормоза.  Сказываются  бетонные полы  штрафного  изолятора,  первый срок  по
молодости  я  оттуда почти не вылазил, дрался с лагерными паханами насмерть,
требуя к себе уважения, там за красивые глаза ничего не уступают.
     --  Да,  жаль,  конечно, надеемся,  пронесет.  А на будущее  рекомендую
слетать на  родоновые источники Ходжа-Оби-Гарма. Это на Памире, в Варзобском
ущелье, забудешь  про свои радикулиты-артриты. Но  на  всякий случай  скажи,
смогут Сергей или Погос вскрыть сейф, если с тобой что случится?
     --  Вряд ли,  --  сказал  неуверенно  Беспалый  и  посмотрел  на  своих
компаньонов.
     -- Что же вы  так,  кругом  в стране растут  комплексные  бригады,  все
совмещают профессии, а  у вас непорядок, -- вступил в  разговор помощник,  и
все невольно рассмеялись.
     --  А нельзя  ли кого  подключить  в  счет  вашей  доли,  куш  все-таки
нешуточный? -- спросил Сенатор.
     -- Понятно, что в счет нашей, вы тут ни при чем, -- задумался Беспалый,
потом после  тягостной  паузы  сказал:  --  Есть один парень, не наш, он  из
Ростова,  полгода как освободился, кликуха Кощей, одни  кости да наколки, но
ас, рекомендовали авторитетные  люди. Он никогда  не был в Ташкенте, захотел
наши края посмотреть, погреться, да и фруктов,  как он  говорит,  хоть раз в
жизни  досыта наесться,  в тюрьме  с витаминами туго, а он провел  там треть
жизни.
     -- А он сидел  с тобой или с кем из ташкентских? -- спросил прокурор, у
него уже созрела идея в отношении Кощея.
     -- Нет, ни со мной, ни с другими ташкентскими он срок не тянул,  просто
позвонили друзья, сказали,  примите на пару недель человека, пусть отдохнет,
дело обычное.  И  насчет дела намекнули, мол, если подвернется, лучше  Кощея
взломщика не найти.
     -- Идет, Кощей так Кощей, только не оказался бы он в этот час в стельку
пьян или обкурен, -- поостерегся прокурор, -- отдыхает же человек...
     --  Нет,  он свое  уже отпил,  нутро  не принимает,  оттого  на  фрукты
прилетел. Сейчас он в форме, как раз в карты катает по-крупному.
     -- Прекрасно, тогда по  машинам. Артем садится ко мне, и мы забираем по
пути  к  себе  ростовского  любителя  фруктов,  а все  остальные  в краденые
"Жигули" к Погосу.  Если тормознет ГАИ, спокойно остановитесь, Салим скажет,
что у прокуратуры кто-то  оставил угнанную машину, а вы, мол, доставляете ее
хозяину, Сергей назовет  адрес и фамилию своих приятелей, эти данные будут и
у постового,  в  таком случае  после операции  придется доставить  транспорт
владельцу.
     Отъехав на приличное расстояние, прокурор спросил:
     -- Инструмент  в  норме,  все  прихватил?  Придется  минут на  двадцать
погасить свет, электрическое хозяйство там у забора, лучше не придумаешь.
     -- Все в порядке. За  то  время, что мы с вами не виделись, я заполучил
западногерманское,  да  еще  и комплект  шведского ручного  и электрического
инструмента. Фантазия, какая сталь, какие режущие возможности,  где же  наши
Круппы и Золингены?
     -- Не мешало бы  и мне дома,  в хозяйстве,  приличный  набор  иметь, --
сказал  прокурор, он действительно был  неравнодушен к хорошему инструменту,
-- нельзя ли и мне достать?
     --  Скоро  не  обещаю, но путь  подскажу. Я заказал по  каталогу одному
человеку, регулярно бывающему за  кордоном, у вас таких знакомых больше, чем
у меня.
     -- Что ж, это идея, спасибо. Непременно воспользуюсь советом.
     Въехали на  Луначарское  шоссе,  и,  хотя  Парсегян  не назвал  адреса,
прокурор догадался, где находится Кощей, он знал почти все катраны в городе,
а  в  этом, рядом  с  правительственной  резиденцией,  действительно  играли
по-крупному,  и содержал  его человек  известный,  всякого  он на  порог  не
пускал.  Что ж,  если  Кощей  засветился в самом дорогом  катране  Ташкента,
Сенатора это вполне устраивало,  след  от татуированного ростовчанина должен
остаться ясный. Приехали туда, куда  и предполагал прокурор. Когда  Беспалый
хотел выйти из машины, прокурор удержал его.
     --  Нет, только  не ты,  тебя  в этот вечер не должны здесь видеть,  --
сказал он вполне  резонно, хотя вложил в  предупреждение  прежде  всего свой
интерес. -- Пусть зайдет  туда этот  красавчик Погос.  К Кощею не подходить,
научи  его  подать знак, чтобы тот непременно  вышел.  Пусть  у  кого-нибудь
стрельнет  сотню-другую,  это будет  его  алиби  на всякий случай,  -- опять
говоря справедливо, он преследовал свои цели.
     Минут  через семь  из  ворот огромного  двухэтажного  загородного  дома
вышел, озираясь по сторонам, франтоватого вида худой мужчина.
     -- А вот и Кощей, -- сказал Артем и  поспешил из  машины.  Они о чем-то
долго спорили, Кощей при этом  нервно жестикулировал, и Сенатор подумал, что
ростовчанин  то ли  крупно выигрывает,  то ли  крупно проигрывает, прокурора
устраивало последнее, в таком случае он оказался бы покладистее.
     Погос не  показывался,  видно,  неохотно  давали ему  взаймы, зная  его
замашки.  "Денег  не  дают,   но  какое  надежное  алиби   сколачивает",  --
съехидничал прокурор. И  в эту минуту Акрамходжаев профессионально  подумал,
вот если  бы Погос или  Сергей  влипли по  одному делу  с  Беспалым,  они бы
никогда не показали на Артема, взяли  все на  себя. Ибо показать  на  вора в
законе  равносильно смерти, если  и  признают  сей факт  на  каком-