-то  нашла  выход.  Даже  не
сознавая, что делает, Даниэла выплеснула все чувства, клокотавшие  в  ее
душе:
   - Вы рассуждаете о государстве и его интересах. Однако  вам  до  него
нет никакого дела. Все очень просто  и  ясно.  В  борьбе  за  власть  вы
затеваете силовую игру, а я должна отдуваться за вас.
   Она чувствовала, как жгучие  слезы  наворачиваются  ей  на  глаза,  и
крепко зажмурилась, чтобы он не увидел их. Неверующая в душе, она  стала
молить Бога послать ей силу.
   - Я раздобуду магическое оружие, которое поможет вам  расправиться  с
Геначевым. Если же вся затея провалится, то кожу будут сдирать с меня.
   - Ах, товарищ генерал, - Малюта улыбнулся ей почти ласково. - Сегодня
вечером вы положительно доставили мне целое море  удовольствия.  Да,  вы
совершенно правы в своих рассуждениях.
   Он пожал плечами.
   - И тем не менее вы все равно сделаете то, о чем я вас прошу, не  так
ли?
   Даниэла молча кивнула. Что ей оставалось делать? Таким  образом  она,
по крайней мере, могла бы избавиться от его слежки.
   Когда они зашагали назад к "Чайке", Малюта дружески взял ее под руку.
   - Кроме того, - заметил он уже поспокойнее, - избавиться от семейства
Ши - наилучший выход, если  говорить  о  долгосрочной  перспективе.  Мне
крайне не нравится та силовая база, которую они создают в Гонконге.
   Снег уже повалил хлопьями. Вдвоем они вытащили труп Алексея из машины
и запихнули в багажник.  Потом  Малюта  вручил  Даниэле  кусок  замшевой
тряпки, сам взял другую, и они  вместе  вытерли  кровь  на  водительском
кресле. Окровавленные тряпки Малюта положил рядом с телом.
   Взглянув  на  побелевшее,  словно  замороженное  лицо  покойника,  он
заметил.
   - Парень выглядит таким удивленным. Да и немудрено, -  он  с  треском
захлопнул крышку багажника. - Он оставался верным вам до конца,  товарищ
генерал.
   Даниэла почувствовала, как земля закачалась у  нее  под  ногами.  Она
попыталась ухватиться за крыло автомобиля, промахнулась рукой и упала на
колени.
   Малюта даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей подняться. Он стоял
рядом, наблюдая за ней с любопытством,  сродни  тому,  какое  испытывает
ученый, разглядывавший своих подопытных животных.
   - Ты и  вправду  считаешь  меня  дураком,  способным  позволить  тебе
прикончить моего человека, следящего за тобой? Если бы Алексей и вправду
занимался тем, о чем я говорил, то он представлял бы  для  меня  слишком
большую ценность, чтобы вот так вот ни за что пускать его в расход. Нет,
моя милая. Все, что я сказал тебе про Алексея, было ложью от начала и до
конца. В этом отношении он был  чист,  как  только  что  выпавший  снег.
Теперь ты понимаешь, каково приходится человеку, когда ему врут.
   С каким-то неистовым упоением он следил, как горячие слезы капали  из
глаз Даниэлы.
   -  Погоди,  -  хрипло  пробормотал  он.  -  Скоро  у  меня   появятся
фотографии, на которых ты будешь плакать.  Мой  человек  позаботится  об
этом.
   Казалось, что он задыхается, выпуская изо рта огромные  клубы  белого
пара.
 
*** 
 
   Послезавтра твой день рождения, - промолвил Цунь Три Клятвы.  -  Куда
бы ты хотела сходить пообедать?
   - В "Гаддис", что на Полуострове, - не задумываясь  воскликнула  Неон
Чоу.
   Цунь  Три  Клятвы  стоял  на  свежевымытой   палубе   своей   джонки,
покачивавшейся на волнах в гавани Абердина, и смотрел на свою  любовницу
Ну конечно, - подумал он. - Разумеется, "Гаддис"! Почему в  день  своего
двадцатичетырехлетия она не  может  отправиться  в  самый  изысканный  и
дорогой ресторан в Гонконге?
   - "Гаддис"! - воскликнул он. - Готов поклясться Божественным  Голубым
Драконом, что, если я хоть немного знаю тебя, ты  постараешься  разорить
меня там!
   В свои семьдесят пять лет Цунь Три Клятвы знал (или, по крайней мере,
думал, что знает) все уловки и  приемы  изобретательного  женского  ума.
Сопротивление разжигает желание.
   - Ты зря на меня наговариваешь, я вовсе не собираюсь разорять тебя, -
обидчиво отозвалась Неон Чоу, изящно надувая губки. - Мне ведь всего раз
в жизни исполняется двадцать четыре года. Неужели я в такой день не могу
быть счастлива? -  Она  нежно  погладила  изумрудное  ожерелье,  недавно
подаренное ей Цунем Три Клятвы. - Неужели я не  заслуживаю  того,  чтобы
сводить меня в "Гаддис"? - Выражение ее лица стало еще более  обиженным.
- Я знаю, все дело в том, что тебе просто стыдно показаться  со  мной  в
таком хорошем заведении.
   На самом  деле,  -  подумал  Цунь  Три  Клятвы,  -  трудно  придумать
что-нибудь более далекое от истины. Куда бы он ни вел эту изысканную  во
всех  отношениях  женщину,  люди  неизменно  поворачивали  головы  в  их
направлении. И не только мужчины, но и женщины. Неон Чоу,  "трудившаяся"
по несколько часов в день на службе у губернатора колонии,  с  таким  же
успехом  могла  бы  сниматься  в  главных  ролях   или   стать   звездой
шоу-бизнеса. Цунь Три Клятвы подозревал, что только  неискоренимая  лень
могла помешать ей добиться успеха на одном из этих поприщ. За  всю  свою
жизнь Неон Чоу не проработала как следует и часу, и, без сомнения, такое
положение вещей ее вполне устраивало.
   -  Правда,  правда.  Тай-пэню  твоего  уровня  не  пристало  публично
срамиться, - продолжил он, подыгрывая ей. - Поэтому я вынужден  отказать
тебе в твоей просьбе. Пошли тогда  в  рыбную  таверну  на  Козевэй  Бэй,
которая  так  тебе  нравится.  Думаю,  я  и  в  самом  деле  лучшего  не
заслуживаю.
   Цунь пытался остаться серьезным. Он бы с радостью дал ей все, что она
пожелала бы, обладай он такой возможностью. Однако  подобное  признание,
сделанное в открытую, не принесло бы пользы ни ему, ни  ей.  Он  считал,
что Неон Чоу лучше не знать о силе его чувства и зависимости от нее.  Ни
одна женщина, (а он перевидал  их  немало  за  свою  долгую  жизнь),  не
затрагивала столько струн в его душе, как Неон Чоу. Он снова всякий  раз
становился тридцатилетним, когда они занимались любовью. Просто глядя на
нее, он чувствовал, как возбуждение волнами прокатывается по нему.
   - Случайно тебе повезло, - промолвил он. Голос не выдал ни одного  из
тех чувств, что наполняли сердце Цуня.
   - Я звонил в заведение на Козевэй Бэй, но у них нет  мест  по  случаю
частной вечеринки.
   Это была вопиющая ложь: он заранее решил вести  ее  в  тот  ресторан,
который она сама выберет.
   - Поэтому у меня складывается впечатление, что, кроме как  сходить  в
"Гаддис", ничего иного не остается.
   - И-и-и-и! - радостно завизжала Неон Чоу и кинулась к  нему  на  шею.
Она прижалась к нему всем телом. - Как здорово!
   "Да, - подумал Цунь, - действительно здорово".
   - А вот и мы, достопочтенный отец!
   Цунь Три Клятвы выпустил Неон Чоу из своих рук  и  повернулся,  узнав
голос того, кого он считал своим первым сыном.  Слегка  прихрамывая,  он
зашагал навстречу Джейку и Блисс, когда те взошли на  палубу.  Моя  дочь
сейчас выглядит лучше, чем когда-либо прежде, -  подумал  он.  Казалось,
полупрозрачная кожа Блисс слегка светится изнутри. Она словно всю  жизнь
дожидалась, когда Джейк Мэрок вернется к ней. Навстречу любви.
   - Приветствую вас, Чжуань, - сказал Цунь  и,  повернувшись  к  Блисс,
добавил:
   - Здравствуй, дочь.
   Лицо его все время оставалось безмятежным, не отражавшим и намека  на
какое-либо чувство.
   - Блисс может спуститься  вниз?  -  осведомился  Джейк.  -  Мой  отец
говорил, что нуждается в помощи ее исцеляющих рук.
   - Конечно, - тут же ответил  Цунь  и  пошел  вперед,  указывая  путь.
Приехав из Пекина в Гонконг ради  воссоединения  с  семьей,  Ши  Чжилинь
предпочел жить на джонке своего брата, потому что, как он  говорил:  Она
напоминает мне о  старых  днях,  когда  нам  приходилось  продавать  мак
заморскому дьяволу в Шанхае.
   Джейк  и  Цунь  наблюдали,  как  Блисс  спускалась  по  трапу.  Джейк
чувствовал, что Неон Чоу, не отрываясь, смотрит на него. Сам он, однако,
не подавал виду, что заметил ее присутствие. Он предпочитал относиться к
ней как к вещи, вроде тюков и корзин, захламлявших до блеска  надраенную
палубу.
   Он, собственно говоря,  и  не  думал  о  Неон  Чоу.  По  его  мнению,
ответственность за нее целиком ложилась на дядю. Джейк не  признавал  ее
членом семьи. В глубине души он подозревал,  что  ее  больше  интересуют
деньги Цуня, нежели их владелец.
   Ему доводилось встречать немало таких красоток, располагавших в жизни
только одним товаром,  пригодным  для  торговли,  -  собственным  телом.
Впрочем, для Азии это всегда было характерно.
   Блисс, спустившись в каюту, улыбнулась, представ перед Ши Чжилинем, и
взяла его за руку. Она сжала  ладонь  старика  и  погладила  ее.  Взгляд
девушки выражал любовь и нежность. Затем она расцеловала Чжилиня  в  обе
щеки.
   - Где у вас больше всего болит сегодня, а-йэ? -  тихо  спросила  она.
Когда Чжилинь ответил, она удовлетворенно кивнула.  -  Не  начать  ли  с
Меридиана Печени? - Опустившись на пол, она сняла обувь  со  старика.  -
Седативная точка находится здесь, - продолжала она,  приподнимая  ступню
Чжилиня, - у самого основания среднего пальца. Теперь, когда  я  нажимаю
на нее, представьте энергетический поток, движущийся с  противоположного
конца меридиана - ключицы.
   Энергия течет вниз по ребрам в область паха.  Дальше  -  по  ноге  до
колена, потом по голени, делает там круг и достигает точки, на которую я
нажимаю. Ну, а теперь закройте глаза, а-йэ.
 
*** 
 
   На падубе Цунь Три Клятвы смотрел вслед стройной  фигуре  удалявшейся
Неон Чоу. Когда она  скрылась  в  каюте,  он  перевел  взгляд  на  небо,
затянутое серебристыми тучами, и смачно сплюнул за борт.
   - Ни солнца, ни дождя. Никакая погода. Не годится ни для рыбалки,  ни
для развлечения с женщинами, а-йэ?
   Полуприкрытые глаза Джейка были устремлены в  морскую  даль.  Там,  у
самого горизонта, ползли черные и низкие силуэты  танкеров,  заполненных
нефтью из богатых Эмиратов. Вне всяких сомнений, они  миновали  по  пути
Малаккский  пролив,   крошечный,   но   стратегически   важный   кусочек
современного мира, приводимого в движение черным золотом.
   Как предостерегал сына Ши Чжилинь, именно сюда, на Малаккский пролив,
так же как и на материковую часть Китая, собирались  нанести  свой  удар
Советы.
   Выбросив из головы мысли о дяде  и  Неон  Чоу,  Джейк  вспомнил  свой
разговор с Чжилинем,  состоявшийся  несколькими  часами  раньше.  Старик
казался одержимым беспокойством по поводу их  старого  врага  -  КГБ.  В
особенности ему не давали покоя две высокопоставленные фигуры.
   - Более трех с половиной лет тому назад, -  сказал  Цзян,  -  получив
политическое благословение Анатолия Карпова и Юрия Лантана, командование
Советской Армии затеяло крупные мероприятия по повышению  боеспособности
пятидесяти восьми дивизий, размещенных в приграничной  зоне.  Девять  из
них уже полностью перевооружены и укомплектованы. Они  базируются  вдоль
северной границы Китая. Согласно последним данным разведки, в  Восточной
Сибири, где наши позиции  исторически  слабы,  сосредоточено  около  ста
бомбардировщиков Ту-22 и примерно сто пятьдесят мобильных  ракет  СС-20,
снабженных ядерными боеголовками.
   - Это те самые бомбардировщики "Бэкфайеры"? - спросил Джейк.
   Увидев, что отец молча кивнул в подтверждение, он невольно  поежился.
Это были самые  современные  стратегические  бомбардировщики  русских  с
впечатляющими характеристиками:  радиус  действия  -  пять  тысяч  миль,
боекомплект - восемь бомб  или  ракет  типа  "воздух-земля"  с  ядерными
зарядами.
   - Они окружают нас со всех сторон, Джейк, - говорил Чжилинь. - Однако
дело не в количестве техники: это всего лишь мертвые машины.  Необходимы
операторы, которые запустят в ход механизмы. Только  человеческий  разум
может привести их в движение. И вот здесь-то начинается самое худшее.  В
Кремле у нас появился новый враг Олег Малюта. Он  гораздо  опасней,  чем
когда-то были Карпов и Лантин, так как устои  его  могущества  и  власти
практически непоколебимы. И если наступит момент, когда  он  шагнет  еще
выше по лестнице власти, то - Будда, защити  нас!  Его  агрессивность  и
воинственность не нуждаются в проверке. Афганистан и Пакистан  -  далеко
не самые впечатляющие  доказательства.  Какая  тенденция  -  мирная  или
милитаристская - возьмет верх в  змеином  мозгу  Малюты  -  вот  вопрос,
который мы должны  постоянно  задавать  себе.  Прикажет  ли  он  поднять
"Бэкфайеры" в воздух?
   Лучистые глаза Чжилиня не знали, что такое  возраст.  Прогрессирующая
болезнь продолжала терзать его тело мучительными болями, однако не могла
погасить его внутреннюю энергию и притупить остроту необычайного ума.
   - Каким образом Малюта привлек твое внимание, отец? - поинтересовался
Джейк.
   - Через Даниэлу Воркуту, -  ответил  старик.  -  Вечно  та  же  самая
Даниэла Воркута. Это ее глаза неусыпно следят за всем, что происходит  в
Китае, Джейк. Никогда не забывай об этом.  Из  всей  советской  верхушки
едва ли не одна она сознает,  насколько  важно  контролировать  Гонконг.
Если русским удастся прибрать к рукам торговые компании  здесь,  то  они
отрежут Китай от основных источников доходов. Установив в Гонконге  свои
порядки, они станут наживаться за счет материковых компаний, втягивая их
в безнадежные операции. Влияние Даниэлы Воркуты в Гонконге  должно  быть
сведено к нулю раз и навсегда. В противном случае Китай может  поставить
крест на своих надеждах стать в будущем мировой державой. И хотя  Малюта
опасен  из-за  своей  агрессивности,  именно   Даниэла   Воркута   может
уничтожить нас. Мы потерпим крах финансовый, экономический. И уже больше
не сможем подняться. Генерал Воркута умеет играть в вэй ци. Она понимает
толк в стратегии. Здесь ее представляет сэр Джон Блустоун. Правда, мы не
выпускаем его из виду, но не следует недооценивать ее  интеллекта.  Лишь
она одна из всех русских реально осознает  потенциал,  накопленный  нами
здесь.
   - Как много Даниэла Воркута знает о Камсанге? -  снова  задал  вопрос
Джейк.
   Чжилинь тяжело вздохнул.
   - Она уже дважды  пыталась  разузнать  о  проекте.  До  сих  пор  нам
удавалось... ммм... управляться с ее  агентами,  прежде  чем  какая-либо
существенная информация поступала к ней. Однако она не  прекратит  своих
попыток.
   - Но мне кажется, что сам факт  создания  обстановки  столь  глубокой
секретности вокруг Камсанга должен настораживать ее, - заметил Джейк.  -
Она достаточно умна,  чтобы  понять,  что  за  плотным  занавесом  тайны
скрывается очень важный военный объект.
   Чжилинь взглянул на сына.
   - Да, так оно и есть. Боюсь, что это насторожит и Олега Малюту. А  он
отдаст приказ поднять в воздух "Бэкфайеры".
 
*** 
 
   - Вам стало лучше, Цзян? - спросила Блисс. Чжилинь открыл глаза.  Его
разум, освобожденный из сетей боли, свободно  парил,  пребывая  в  самом
центре да-хэя, великого мрака,  там,  где  обитает  бесплотная  сущность
всего. Голос Блисс вернул его в мир телесный.
   - Да, - хрипло ответил он. - Твои руки сотворили чудо.
   "Бесценный алмаз" - поистине прав мой брат, называя тебя  так.  -  Он
слегка пошевелился. - Я благодарю тебя десять тысяч раз.
   - Но ведь  я  всего  лишь  уменьшила  вашу  боль,  -  возразила  она,
ошеломленная тем, что он вспомнил то ласковое имя,  которым  называл  ее
отец. - Я не дала вам ничего.
   - Напротив, - его лучистые глаза внимательно изучали ее. - Ты  отдала
мне часть себя. Послушай меня, боу-сек. Тело  -  это  всего  лишь  часть
того, что ты можешь предложить другим. И, возможно, самая незначительная
часть.  Да,  твое  тело  может  дарить  и   само   испытывать   огромное
наслаждение. В лучшем случае, это наслаждение мимолетно и преходяще.
   С другой стороны, у тебя есть разум, вскормленный твоей аурой,  твоей
внутренней  сущностью,  ки.  Именно  он   делает   тебя   уникальной   и
неповторимой. Именно это, в конечном итоге, остается  в  памяти.  Именно
это хранит душа.
   Блисс опустилась  на  колени  подле  тростникового  ложа  и  склонила
голову, сложив руки перед собой.
   - Скажи мне, - продолжил он. - Известно ли тебе что-нибудь о да-хэй?
   - Нет, духовный отец.
   - Прикоснись кончиками своих пальцев  к  моим,  -  тихие,  не  громче
шепота звуки его голоса, проникавшие в сознание Блисс, походили на волны
прилива, ласково плескавшиеся у бортов джонки.
   - Теперь взгляни мне в глаза. Слышишь, взгляни мне в глаза.
   - Что я должна увидеть?
   - Ничего, - ответил он, как показалось Блисс, даже не открывая рта.
   - Ничего.
   В комнате царил полумрак. Однако для Блисс он вдруг  стал  источником
света, хотя девушка и не могла себе представить, что такое возможно.
   В глубине глаз Чжилиня горели искорки. Блисс  долго  всматривалась  в
них, пытаясь понять, какого они цвета, но так и не сумела разгадать  эту
загадку. Потом вокруг нее стала расползаться тьма, поглощая свет.  Каюта
исчезла.
   И Блисс услышала, как мир зовет ее.
 
*** 
 
   - У меня в руках десять тысяч нитей, которые я должен сплести в  один
тугой клубок, - говорил Джейк на палубе своему дяде.
   - Таков труд Чжуаня, - ответил Цунь.
   Хотя тон дяди был совершенно нейтральным, Джейк  уловил  в  нем  едва
заметную странность, и в его голове тут же прозвенел тревожный звонок.
   - Ты ведь не одобряешь того, что отец выбрал меня  своим  преемником,
не так ли, дядя?
   - О нет, нет. Ты совершенно заблуждаешься. Просто я  не  представляю,
как йуань-хуань выживет без Цзяна. Не  прими  мои  слова  за  проявление
неуважения, племянник: я не любил бы тебя больше, даже  если  б  ты  был
моим сыном. Однако за плечами у Цзяна опыт  восьмидесяти  с  лишним  лет
жизни. Йуань-хуань - целиком творение его рук. Он развивал эту  идею  на
протяжении полных пятидесяти лет. Мысль о том, что мы можем потерять его
сейчас, в самое критическое время, наполняет мою душу ужасом.
   День  угасал,  но  воздух  оставался  совершенно  неподвижным.  Джейк
наблюдал за Неон Чоу, беспечно болтавшей со второй дочерью Цуня на  носу
джонки.
   - Вы останетесь на обед, Чжуань?
   - К сожалению, не могу, - промолвил Джейк. - Слишком много работы.
   Он  попытался   улыбнуться,   но   его   лицо   словно   одеревенело.
Многочисленные события чересчур стремительно следовали одно  за  другим.
Джейку отчаянно хотелось обсудить свою стратегию с кем-нибудь - с  Цунем
или Блисс. Однако он знал, что не имеет на это  право.  В  этом  он  был
одинок: такова участь Чжуаня. Он не имел права доверять кому  бы  то  ни
было. И все же он  чувствовал  не  утихающую  боль  в  сердце.  Кто  мог
сказать, чего ему стоило отталкивать Блисс от себя? Часть его сгорала от
желания довериться ей, ибо он любил ее. Однако  другая  часть  понимала,
что  знания,  которыми  он  располагает,  слишком  взрывоопасны,   чтобы
передать их другому человеку. Враг находился чересчур  близко,  в  самом
кругу избранных, был чересчур хорошо замаскирован, чтобы Джейк отважился
на такой риск. Тем не менее, у него холодело в груди при  мысли  о  том,
что он должен сделать. Блисс была составной частью его жизни. Он не  мог
представить себе, как сможет обходиться без нее.
   Джонка  под  высоким  треугольным  парусом,  рдеющим  в  сгустившихся
сумерках, лениво вползла в устье бухты.
   Джейк облокотился о поручень. Рукава его  рубашки  были  закатаны  по
локоть, и Цунь, глядя на кисти рук племянника, чувствовал силу, таящуюся
в них. На ладонях Джейка ясно проступали  мозоли,  желтые,  как  стертая
слоновая кость.
   - Дядя, - промолвил он вдруг. - Ты веришь в то, что  за  растратой  в
"Южноазиатской" скрываются происки Блустоуна?
   - Вне всяких  сомнений,  -  решительно  ответил  Цунь.  -  Совершенно
очевидно, что у безродного пса, укравшего деньги, не хватило  бы  мозгов
придумать такую схему. Он  попался  бы  на  первом  же  шаге.  Нет,  эта
комбинация требует интеллекта уровня Блустоуна.
   Джонка под малиновым парусом проследовала  в  защищенное  от  штормо