в  Стэнфорде
ничто не могло омрачить  безмятежное  выражение  на  красивом  лице  его
товарища: будь то особенно сложный экзамен или разрыв с девушкой. Хотя в
конце концов Симбал понял, что Донован вовсе не лишен эмоций, но  просто
не любит их демонстрировать. Вот так, как произошло только что.
   - Ты провел два года в Юго-Восточной Азии, - промолвил  Донован  чуть
погодя. - Все это время ты следил за деятельностью дццуй. - Слово  дицуй
на мандаринском наречии китайского языка,  обозначавшее  планету  Земля,
как  нельзя  лучше  подходило  для  названия  столь   могущественной   и
влиятельной организации, как та, о которой шла речь.
   - Какие у тебя соображения насчет того, что происходит?
   Симбал никак не мог оторваться от полотна.
   - Это подлинник? - поинтересовался он.
   - Нет, - отозвался Донован, - копия. Хотя я  не  перестаю  мечтать  о
подлиннике. Надо будет как-нибудь смотаться за ним в Париж.
   - Симбал  вздохнул  и  повернулся  спиной  к  картина  За  окном  уже
смеркалось.
   - Вряд ли можно найти простое объяснение тому, почему дракон  сжигает
человека.  Но  одно  можно  утверждать  наверняка:  это   был   броский,
откровенный ход, рассчитанный на привлечение внимания.  И  это  для  нас
кое-что значит.
   - Предупреждение? Симбал кивнул.
   - Вне всяких сомнений. Но о чем?  Тюн  являлся  главным  американским
агентом дицуй. Пытался ли он прикарманить часть доходов? Или это  борьба
конкурентов? Или личная месть? А может, Тюн чем-то не устраивал верхушку
дицуй? - он пожал плечами. -  Прямо  так,  с  ходу,  невозможно  сказать
ничего определенного.
   Серые глаза Донована некоторое время пристально следили за  Симбалом.
В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь тиканьем  антикварных  часов
работы французского  мастера.  Зато  снаружи  ветер  рвал  козырьки  над
окнами,  поднимая  такой  шум,  точно  разъяренная  толпа  демонстрантов
швыряла булыжники в обтянутые металлической сеткой окна.
   - Я не признаю слова "невозможно". Какой вариант представляется  тебе
наиболее вероятным?
   Симбал прошел к своему креслу  и  уселся  в  него.  Он  не  спешил  с
ответом.
   - Я пропустил все, что у  меня  имелось,  через  компьютер,  -  веско
произнес он наконец. - Но  ведь  ты  знаешь,  Роджер,  какого  мнения  я
придерживаюсь в отношении компьютеров. Они лишь выдают  то,  что  другие
люди вложили в них. Все федеральные агенты по большому  счету  придурки.
Когда речь заходит не о событиях  прошлого,  то  они  годятся  в  лучшем
случае только на то, чтобы составлять бюджет. Ни у кого из  них  нет  ни
капли воображения, а стало быть, и их информационные банки данных  имеют
тот же недостаток.
   Донован принялся нетерпеливо постукивать пальцами по столу.
   - Только не говори, что в своей башке ты хотя бы отчасти  сузил  крут
версий.
   Симбал тонко улыбнулся.
   - Чутье подсказывает мне, что дицуй в данном случае ни при чем. Я пас
Тюна довольно долго. Его положение внутри организации  было  надежным  и
вряд ли могло пошатнуться, если он, конечно, не набедокурил всерьез, а я
к тому же умудрился это прохлопать.  Наоборот,  я  подозреваю,  что  его
ждало повышение.  Кто-то  готовил  его  к  более  серьезным  делам,  чем
снабжение всевозможной дрянью Города развлечений.
   - Кто бы это мог быть?
   - Прости, - Симбал покачал головой, - мне еще  не  удалось  забраться
так глубоко.
   - Тогда измени подход.
   Симбал следил за лицом Донована. Ему казалось, что тот лишь благодаря
огромному внутреннему  усилию  сохраняет  одно  и  то  же,  бесстрастное
выражение лица. Тони вновь задумался над  вопросом:  что  же  могло  так
глубоко задеть его друга?
   - Чего бы это ни стоило.
   Симбал широко открыл глаза.
   - Шифферу это не понравится. Он даже возмущался по поводу того, что я
отправился в Нью-Йорк, не поставив его в известность. Сегодня  утром  он
мне все уши прожужжал на эту тему.
   - Теперь можешь больше не волноваться.
   - Как тебя понимать?
   - Отныне ты будешь отчитываться только передо мной - и все. Ясно?
   - В  Бирме  я  повстречался  с  женщиной.  Точнее  говоря,  девушкой.
Прямо-таки полинезийская красавица, хотя она и бирманка. С точки  зрения
западного человека она необразованна,  но  зато  стреляла  лучше  многих
наших снайперов, включая меня, а ее отец - владелец несметных  сокровищ,
преимущественно неотшлифованных алмазов, хотя я припоминаю, что  он  был
связан и с торговлей опиумом.  На  территориях,  объединенных  названием
Шань, не существует понятия цивилизация. Там есть только жизнь и смерть.
Любовь и ненависть. Встретившись с этим, я был просто потрясен. Я  вдруг
понял, что именно за этим я и приехал туда, отказавшись  от  заманчивого
места в Компьютерном центре Крэя, за которое лучшие ученики нашего курса
перегрызли бы горло кому угодно. В глубине души я сомневаюсь,  что  меня
можно назвать цивилизованным человеком, - Симбал,  слегка  ссутулившись,
наклонился вперед, и Донован обратил внимание на его необычайно  сильные
кисти рук. - Я не люблю правила  и  законы,  навязываемые  цивилизацией.
Центр Крэя не подходил мне. Точно так же, как и  УБРН,  распоряжающаяся,
так сказать, йинь и янь - всем на свете. Там даже и в сортир не сходишь,
не представив соответствующее заявление. А я не люблю писать заявления.
   - И не  любил  отчитываться  перед  Шиффером,  -  продолжил  за  него
Донован. - Знаю. Он взглянул на Симбала.
   - При моем предшественнике Куорри занималась в основном  махинациями,
за которыми  стояла  Москва.  Я  думаю,  что  так  или  иначе  это  было
неизбежно. Энтони Беридиен основал организацию во время правления  Джона
Фицджеральда Кеннеди.
   Симбал фыркнул.
   - "Правления?" Не слишком ли громкое слово  для  срока  пребывания  у
власти президента Соединенных Штатов?
   - Нет, если речь идет о Кеннеди. Беридиен любил часами рассказывать о
том времени. Камелот. Вспомни, что пресса говорила о его правлении?  Сто
солнечных дней. - Донован  хмыкнул.  -  В  Америке  все  уменьшается  до
масштабов рекламного  лозунга.  Реклама,  вот  что  привлекает  внимание
американской публики, Тони. Ни на что другое у нее не остается  времени,
ибо она занята распространением новых  "Тойот"  и  "Ниссанов".  Мы-то  с
тобой знаем, что цена всякой рекламе - дерьмо.
   Симбал  пристально  разглядывал  истинно  американское  светловолосое
чудо, в которое в процессе служебной эволюции превратился его  старинный
приятель. Кто бы мог подумать? Тогда, в Стэнфорде, они были просто двумя
сексуально озабоченными юными гениями. Экими же недоумками мы стали!
   - Вот почему нам обоим следует выбираться.
   - Выбираться?
   - Я говорю о цивилизации, Роджер. От нее  мерзко  воняет.  Я  говорил
именно об этом. Ты - тоже, только по-своему.
   Донован помолчал, словно обдумывая слова Симбала, и заметил:
   - Я говорил об Энтони Беридиене.
   - И Кеннеди.
   - Кеннеди предоставил Куорри ее истинный статус. Именно он вдохнул  в
нее жизнь, хотя замысел целиком  принадлежал  Беридиену.  Куорри,  Тони,
являлось детищем паранойи. В шестидесятых годах мир сжимался, уменьшался
в размерах с ошеломительной, пугающей скоростью. Всем казалось,  что  до
русских рукой подать.  Что  они  где-то  вот  здесь,  совсем  рядом,  по
соседству. Разумеется, карибский кризис подлил  масла  в  огонь.  Вообще
говоря, Беридиен и Кеннеди были близкими друзьями. Президент безошибочно
угадывал любое перспективное начинание, а потому и предоставил Беридиену
возможность действовать по своему усмотрению. Однако была  сделана  одна
оговорка. Каждый новый президент, занимающий Белый Дом,  может  изменить
статус Куорри в течение первого месяца своего правления. На  то  имелась
своя   причина.   Ответственность   за   деятельность   Куорри   ложится
непосредственно на президента. Назойливые сенаторы не суют свои  длинные
носы в наши дела. Нас финансирует не конгресс. Никто не знает о том, что
мы существуем, и тем более, чем занимаемся на самом деле. У  нас  судьба
одиноких  волков...  несомненно,  последних  в   истории   американского
государства. Не забывай об этом.
   Донован положил ладони на стол.
   - Это у Беридиена была маниакальная идея борьбы с Советами,  а  не  у
меня. Сегодня другие,  куда  более  насущные  проблемы  требуют  к  себе
повышенного внимания.  Вот  почему  я  украл  тебя  из  УБРН.  Ты  много
занимался дицуйм, и нам в Куорри нужен именно твой опыт.
   -  Но  ведь  контрабанда  наркотиков  не  входит  непосредственно   в
компетенцию Куорри, - заметил Симбал. - Это  конек  УБРН.  Не  мне  тебе
рассказывать, как мой старый шеф Макс Треноди охраняет свою  территорию.
Он выходит из себя, даже если кто-то со стороны всего  лишь  запрашивает
информацию, добытую УБРН.
   - Ну и на здоровье, пусть охраняет. Я не буду  против,  если  Треноди
достанется весь улов кокаина и опиума, добытых его  агентами.  Ты  прав,
наркотики не наше дело. Иное дело  Камсанг.  Последние  полтора  года  я
только и делаю, что пытаюсь получить сведения об этом китайском проекте.
Именно поэтому, главным образом, я  пытался  заново  завербовать  Джейка
Мэрока пару месяцев назад. Мне  кажется,  что  я  понял  сущность  этого
проекта. Я располагаю кое-какой информацией о том, что его отец каким-то
образом связан с проектом. Ну, а что известно старику,  то,  я  полагаю,
ведомо и Джейку.
   - Так почему бы тебе не попросить его заняться этим?
   - По одной простой и глупой причине. Джейк оставался верен Куорри  до
конца. Однако его выгнали еще при первом директоре. Теперь он не  скажет
мне даже который час, если это не будет в его собственных интересах.
   Симбал перегнулся через стол.
   - Что общего между Камсангом и смертью Алана Тюна?
   - Не знаю, - чистосердечно признался Донован.
   -  Возможно,  вообще  ничего.  Однако  наши  дальневосточные   службы
радиоперехвата наткнулись на внезапную вспышку заинтересованности  дицуй
в Камсанге. Откуда она  взялась?  Ведь  они,  как  правило,  держатся  в
стороне от таких вещей.
   - Кто-нибудь брался за эту работу? - осведомился Симбал.
   - Пауэра и Чой.
   - Может быть, имеет смысл мне самому потолковать с ними?
   - Лучше попробуй отыскать толкового медиума, - отозвался  Донован.  -
Они заработали деревянные костюмы.
   - Погибли?
   - Убиты выстрелами в глаза. Оба.
   - Фирменный знак дицуй, - заметил Симбал, размышляя, уж  не  является
ли это причиной недовольной мины на лице Донована.
   Директор Куорри поднялся из-за стола.
   - Тони, меня не оставляет ощущение,  что  началась  какая-то  крупная
игра и она пока для нас вне пределов досягаемости.  Смерть  Алана  Тюна,
возможно,  является  лишь  прелюдией  кровавой  бойни  в   международных
масштабах.
   Симбал следил за выражением его лица.
   - Кстати, насчет Треноди, - вспомнил он. - Что мне сказать ему?
   - О господи, напряги свое воображение, не мне тебя учить. Говори  ему
все, что считаешь нужным. Кроме правды, разумеется.
 
*** 
 
   Узенькая Сойер-плэйс, единственная  улица  в  Гонконге,  названная  в
честь  американца,  начиналась  к  востоку  от  Коннадот  Роуд  Сентрал.
Центральное место на ней занимало  Сойер  Билдинг,  здание  из  голубого
гранита,  воздвигнутое  в  середине  30-х  годов,   когда   затраты   на
строительство столь грандиозного сооружения  находились  в  относительно
разумных пределах. С  тех  пор  многое  изменилось,  так  что  даже  при
строительстве "Бэнк оф Чайна" приходилось привозить  камень  из  Канады,
чтобы хоть как-то уменьшить расходы.
   По  соседству  с  Сойер  Билдинг,  в  котором   располагались   офисы
многочисленных компаний, стояло похожее на него по  отделке  здание,  до
недавних пор служившее штаб-квартирой "Маттиас  и  Кинг",  старейшего  и
знаменитейшего в Азии торгового дома.
   Новоиспеченный тай-пэнь этой компании счел  необходимым  -  возможно,
прислушавшись к  настоятельным  просьбам  самой  королевы,  -  перевести
резиденцию  на  Бермуды.  Это  было  сделано  под   предлогом   освоения
территорий с более либеральной налоговой политикой. Однако все остальные
тай-пэни королевской колонии знали, что за этим шагом кроется паническое
бегство от устраиваемой англичанами "коммунистической интервенции Китая"
на свободный рынок Гонконга.
   Дожидаясь завершения строительства гигантского нового офиса, "Бэнк оф
Чайна"  временно  занял  пустующее  здание  "Маттиас  и  Кинг".  Признак
грядущего времени, - как заметил по этому поводу Эндрю Сойер.
   Старый тай-пэнь отвернулся от огромного окна, из которого  открывался
вид  на  Коулун,  порт  Виктории  и  на  туманные  очертания  азиатского
континента вдали. Он находился  в  своем  офисе,  вознесенном  на  самую
вершину Сойер Билдинг.
   "Сойер и сыновья" уже на протяжении многих лет входили в состав самых
процветающих западных торговых домов в Гонконге.  Давным  давно,  еще  в
Шанхае, Чжилинь вступил в тайное сотрудничество с отцом Эндрю - Бартоном
Сойером,  основавшим  фирму.  Помимо  того,  что   семья   Ши   являлась
совладельцем "Сойер и  сыновья",  Эндрю  лично  находился  у  Чжилиня  в
неоплатном долгу. В  свое  время  только  вмешательство  Чжилиня  спасло
репутацию молодого и глупого Эндрю Сойера и помогло тому в конце  концов
стать тай-пэнем торгового дома. Высокий пост едва не  достался  местному
управляющему Чень Чжу, пользовавшемуся доверием у Бартона Сойера.
   - Разоблачение Питера Ынга, работавшего на русских, -  сказал  Эндрю,
имея в виду своего прежнего управляющего, - явилось началом  наших  бед.
После него в системе безопасности царит жуткий  беспорядок.  По  совести
говоря, что бы я сейчас сделал с удовольствием, так это повесил бы  сэра
Джона Блустоуна вниз головой.
   - Мне кажется, это было бы неразумно, - медленно и спокойно  протянул
Джейк, удобно устроившийся на обтянутом кожей диване.
   В  атмосфере  огромного  кабинета  царило   необычайное   напряжение.
Впрочем, оно  даже  предшествовало  этой  чрезвычайной  встрече  лидеров
йуань-хуаня: Джейка, Сойера,  Цуня  Три  Клятвы  и  Т.И.Чуна.  Совещание
состоялось по настоянию Сойера, отвечавшего за  ежедневную  связь  между
членами круга избранных. Так как  конкурентная  война  между  Цунем  Три
Клятвы и Т.И.Чунем все еще не утихла и привлекла внимание газет, им было
крайне нежелательно оказаться увиденными вместе. В свое время хитрость и
изобретательность Чжилиня позволила обоим его братьям привлечь  на  свою
сторону  большие  капиталы  и  дополнительных  союзников,   никогда   не
согласившихся бы поддерживать их двоих  одновременно.  Только  нечто  из
ряда вон выходящее могло заставить Сойера посреди бела дня пригласить их
обоих в свой офис. Однако ему не приходилось выбирать.
   - Именно этот шелудивый пес Блустоун совратил моего управляющего. Тот
самый Блустоун, который является советским шпионом номер  один  во  всей
Азии, - гневно возразил Сойер.
   Он похлопал ладонью по конверту, лежавшему перед ним.
   - У нас имеется более чем достаточно доказательств его  вины.  Я  уже
ведь говорил вам, что пора заткнуть  ему  рот.  Приведи  мне  хоть  один
вразумительный довод, мешающий натравить на него  Особое  подразделение,
которое разобралось бы с ним в два счета.
   - Первый и основной заключается в том, что теперь мы  хотя  бы  точно
знаем  своего  противника,  -  рассудительно  промолвил  Джейк.   -   Ты
предлагаешь мне лишиться столь важного преимущества. Я на такой  шаг  не
пойду ни за что. Сейчас мы в состоянии следить за действиями  советского
резидента, самого важного  на  всем  континенте.  Если  его  вышлют  или
уберут, кого Даниэла  Воркута  пришлет  взамен?  Когда  мы  узнаем  это,
возможно, уже будет слишком поздно. К тому же агентурная сеть Блустоуна,
в  которую  мы  стали  наконец-то  потихоньку  просачиваться,   тут   же
развалится, когда он сам исчезнет. Его московское руководство непременно
проследит за  этим.  Даниэла  Воркута  прикроет  старые  явки  и  начнет
создавать все заново. Мы опять  будем  блуждать  в  потемках  в  поисках
неизвестно кого. Этого тебе хочется?
   Сойер чуть поостыл и уселся в кресло возле Джейка. Пригладив  ладонью
жидкие пучки волос, зачесанные так, чтобы прикрыть пробивающуюся  плешь,
он промолвил:
   - Разумеется, нет.
   Его голубые глаза вспыхнули.
   - Но я просто хочу отплатить Блустоуну по заслугам.
   - Ты сумеешь сделать это, - Джейк говорил  ровным,  почти  бесцветным
голосом. - В свое время. Урожай  не  следует  собирать  прежде,  чем  он
созреет, Эндрю.
   - Поэтому до тех пор следует седеть,  сложа  руки  и  наблюдать,  как
рушится  построенная  нами  империя?  Блустоун  через   подставных   лиц
стремится установить контроль над нашей компанией,  в  которую,  как  вы
помните, входит Пак, группа дочерних компаний, входящих  в  Камсанг.  Мы
обязаны уделять основное внимание именно им, не так ли, почтенный Цунь?
   - Я создавал эти компании, - отозвался Цунь  Три  Клятвы,  -  и  могу
ответственно заявить: да, я согласен с вами. Лишившись этих компаний, мы
потеряем двести миллионов долларов.
   - Не говоря уже  о  том,  что  контроль  над  Камсангом  должен  быть
сосредоточен целиком в руках йуань-хуаня, - вставил  Джейк.  -  На  этот
счет сомнений, надеюсь, ни у кого нет?
   -  Однако  борьба  за   контроль   над   Паком   в   совокупности   с
возвращающимися  инвестициями  в  Камсанге   серьезно   подорвали   нашу
ликвидность, - заметил Сойер.
   - Вы знаете, что это означает? - вступил  в  разговор  Т.И.Чун.  -  Я
никогда в жизни не видел, чтобы  столь  огромные  суммы  испарялись  так
быстро. Уму непостижимо, сколько денег мы уже вложили  в  "Общеазиатскую
торговую корпорацию". Мы трое самых богатых тай-пэней во  всей  Азии.  И
тем не менее, в соответствии с экстраординарными  указаниями  почтенного
Ши Чжилиня, мы передали наши состояния в руки Чжуаня. Теперь я  даже  не
знаю, на что расходуются мои деньги.
   - Мне очень не хотелось говорить этого, - заметил Цунь Три Клятвы,  -
но, возможно, Чжуань допустил ошибку.
   Он повернулся к Джейку.
   - Я до сих пор не могу понять,  зачем  нам  затевать  возню  с  новым
проектом "Общеазиатской торговой корпорации". В то самое  время,  когда,
как указал уважаемый  Чун,  мы  выбиваемся  из  сил,  стараясь  удержать
наплаву Камсанг, создание совершенно новой корпорации представляется мне
серьезной ошибкой. Особенно  учитывая  то  обстоятельство,  что  наши  с
трудом накопленные капиталы тонут в ней, точно в  болоте.  О  боги,  все
наши деньги уходят в "Общеазиатскую торговую корпорацию". Нам не удастся
и дальше скрывать это от врагов. Вы знаете это  сами,  Чжуань,  не  хуже
меня.  Боюсь,  как  бы  "Общеазиатская  торговая  корпорация"  не  стала
магнитом, притягивающим деловых акул. Что бы они не отдали  за  контроль
над корпорацией!
   - Надо принять во внимание и другую сторону  этого  вопроса,  -  тихо
промолвил Джейк. - Благодаря маневрам моего отца в наших руках оказалась
новая деловая структура,  не  имеющая  предыстории  и  модуса  операнди.
Другими  словами,  мы  можем  использовать  "Общеазиатскую"  для  любых,
подчеркиваю, любых операций, которые задумаем, не  поднимая  шума  ни  в
деловых, ни в правительственных кругах. Подобная  свобода  недоступна  в
рамках имеющихся у нас на сегодняшний  день  компаний,  включая  сюда  и
подконтрольную  нам   банковскую   систему   "Южноазиатской   банковской
корпорации". Недоступна  ни  в  одной  сфере  деятельности  наших  фирм,
занимающихся  торговлей,  транспортом,  недвижимостью  и  так  далее.  В
"Общеазиатской" наше будущее. Мы сможем сделать из нее то, что посчитаем
нужным. В конечном итоге она превратится в крышу, под  которой  вырастут
новые фирмы.
   - И все же, Чжуань, чем конкретно станет заниматься  "Общеазиатская?"
- осведомился Т.И.Чун. - Нас так и не просветили насчет того, почему  мы
должны ставить под угрозу само существование наших финансовых империй.
   - Мы собрались не для обсуждения проблемы "Общеазиатской", - вме