чал  Конклин,  прихрамывая,  с  каким-то
особенным  ожесточением  стараясь  быстрее   пройти   через   пространство
внутреннего дворика, чтобы быть ближе  к  солдатам.  -  Но  не  стреляйте!
Только не убивайте его! Ради Бога, не убивайте!
     Англичанин   тем   временем,   отстреливаясь   короткими   очередями,
прорывался к стене, заставляя солдат броситься на землю. Он был уже  почти
рядом с проломом! Темнота, заполнявшая  все  пространство  по  ту  сторону
стены, была его союзником.
     - Ах, ты, сукин сын! - раздался еще незрелый  молодой  голос,  видимо
новобранца, но в котором уже чувствовалась смертельная угроза. -  Ты  убил
моего приятеля! Посмотри, что ты сделал с его лицом! Ты  должен  заплатить
за это, дерьмо!
     Молодой черный солдат оторвался от своего мертвого белого товарища  и
бросился  к  стене  в  тот   момент,   когда   англичанин,   раскачиваясь,
перепрыгивал с камня на камень, пробираясь  к  пролому.  Повернувшись,  он
выстрелил в сторону пехотинца, и тот растянулся на земле,  ухватившись  за
плечо, но  почти  в  то  же  мгновенье  сделал  два  резких  переворота  и
неожиданно выстрелил по убегающей тени.
     Эхо от четырех выстрелов,  слившихся  почти  в  один,  сопровождалось
диким, нечеловеческим пронзительным криком  протеста.  Это  был  последний
предсмертный  крик,  переходящий  в  вой.  Наемник  с  округлившимися   от
ненависти глазами рухнул  на  обломки  стены.  Майор  Элкот-Прайс,  бывший
офицер королевских командос, отправился в вечность.
     Борн рванулся вперед с оружием, поднятым наперевес. Между ним и  Мари
теперь оставалось всего несколько футов. - Не делай этого, Дэвид!
     - Я уже сказал, что я не Дэвид, леди! Спросите  своих  друзей,  пусть
они вам скажут это, если вы не верите мне! Прочь с дороги!
     - Ну, хорошо! - закричала Мари, продолжая стоять на  месте.  -  Здесь
нет Дэвида? Ты - Джейсон Борн! Ты - Дельта! Ты можешь быть всем, кем  тебе
угодно, но ты по-прежнему "мой"! Ты мой "муж"!
     - Я не знаю вас!
     - Но мой голос такой же, как и прежде! Ты знаешь его, Джейсон!
     - Это спектакль! Актеры, грим, ложь! Прочь с дороги! Они научили тебя
этим словам! Они хотят остановить "меня"!
     - Но я ничего не хочу от них, кроме "моего" мужа! Ведь я - это Мари!
     - Ты лжешь! Они убили ее! -  Дельта  нажал  на  спуск,  и  автоматные
очереди  вспороли  землю  у  ее  ног.  Солдаты  подняли  оружие,  принимая
оборонительную позицию.
     - Не делай этого! - продолжала кричать  Мари,  расталкивая  солдат  и
стараясь подойти ближе, не сводя глаз с его лица. - Ну, хорошо! Если ты не
узнаешь меня и не хочешь больше жить, то я могу сказать тебе то же  самое.
Я не хочу жить без тебя. Она сделала еще несколько шагов  и  остановилась,
не произнеся ни слова.
     Дельта поднял автомат. Его вздернутый ствол  медленно  остановился  и
замер, направленный на копну серых с проседью  волос.  Указательный  палец
замкнулся  на  спусковом  крючке.  Неожиданно,  его  правая  рука   начала
непроизвольно дрожать, сначала медленно,  затем  все  быстрее  и  быстрее.
Смертоносное  оружие  заколебалось,  стало  описывать  круги  в   такт   с
потерявшими контроль головой и шеей.
     Легкое  волнение  охватило  собравшуюся  толпу  в  районе   развалин,
оставшихся  на  месте   ворот.   Человек,   задержанный   двумя   морскими
пехотинцами, тем не менее прорывался вперед.  -  Дайте  мне  пройти  туда,
идиоты! Я врач, "его" врач! - С гневом  и  яростью  отбиваясь  от  солдат,
Морис  Панов  наконец-то  выбрался  на  освещенную  фонарями  площадку   и
остановился в двадцати футах от Борна.
     Дельта стонал, как может стонать дикое первобытное  животное.  Оружие
выпало из рук  Джейсона  Борна...  и  Дэвид  Вебб  со  слезами  на  глазах
опустился на колени. Мари попыталась броситься вперед, но врач удержал ее.
     - Нет! - скомандовал Панов, тихо, но настойчиво. - Он должен  подойти
к тебе, обязательно должен.
     - Но я вижу, что ему нужна помощь!
     - Но только не таким способом. Он должен узнать тебя. "Дэвид"  должен
узнать тебя и приказать своей второй половине  освободить  первую.  Ты  не
сможешь этого сделать за него. Только он сам.
     Наступила гнетущая тишина.  Свет  фонарей  перемежаясь  с  отблесками
пожара, освещал затянувшуюся немую сцену.
     И вдруг, как испуганный, утомленный ребенок, Дэвид Вебб поднял голову
и посмотрел на окружающих сквозь  заливавшие  его  лицо  слезы.  Медленно,
превозмогая адскую боль, он поднялся с земли и бросился  в  объятия  своей
жены.



                                    33

     Они все еще находились в  доме  на  Виктория  Пик,  расположившись  в
помещении центра  связи.  Это  была  относительно  просторная  комната,  с
выкрашенными в белый цвет стенами, где кроме аппаратных средств  комплекса
связи,  включая  и  стойки  компьютеров,   отсвечивающих   слабым   светом
сигнальных  ламп,  расположенных  на  светло-серых   панелях   управления,
находился  большой,  белого  же  цвета,  стол  для  проведения  совещаний,
занимавший почти всю правую часть комнаты и за которым  теперь  устроились
все участники только что закончившейся драмы.
     Они сидели на белых пластиковых стульях подобно одушевленным роботам,
ожидающим  управляющего  сигнала  к  продолжению  дискуссии.  Изнеможение,
смешанное с ужасом смерти, словно застыло на  их  лицах,  на  всех,  кроме
одного. Несмотря на общее утомление,  в  его  глазах  не  было  страха,  а
присутствовало лишь замешательство,  выраженное  в  пассивной  реакции  на
окружающее, которое все еще  оставалось  вне  его  понимания.  Всего  лишь
несколько минут назад смерть не  имела  никакого  значения  для  него,  он
просто предпочитал ее жизни.
     - Так кто сделал это,  кто  вверг  нас  в  этот  кровавый  кошмар?  -
произнес наконец Вебб, голосом напоминающим шепот.
     - Это сделал я, - ответил Хэвиленд, сидящий на противоположном  конце
стола. Он медленно наклонился вперед, пристально глядя на собеседника. - И
если бы мне пришлось отвечать за это в суде, я должен был бы требовать для
себя смягчающих обстоятельств.
     - В чем они заключаются?
     - Во-первых,  в  надвигающемся  общем  кризисе  ситуации,  -  ответил
дипломат. - Во-вторых, в вас...
     - Объясните это, - прервал  его  Конклин,  сидящий  на  другом  конце
стола, лицом к дипломату. Вебб и Мари сидели слева от него, а прямо  перед
ними расположились Морис Панов и Мак-Алистер. - И, пожалуйста, будьте  как
можно более точным, - добавил он.
     - У меня  нет  необходимости  скрывать  что-либо,  -  ответил  посол,
продолжая смотреть  на  Дэвида.  -  Кризис  вызван  реальной  обстановкой,
которая до сих пор не  вышла  из  состояния  угрозы.  Политическая  клика,
сформировавшаяся в Пекине, включает  несколько  фанатиков,  объединившихся
под   руководством   человека,   настолько    глубоко    окопавшегося    в
правительственных  иерархических  бастионах  и   почитаемого   на   уровне
философского божества, что нет почти  никакой  надежды  на  его  публичное
разоблачение. Никто не поверит этому. Любые попытки доказать их стремление
к захвату Гонконга и остальных частей  Новых  Территорий,  к  развязыванию
гражданской войны будут восприняты Пекином как оскорбление и вмешательство
во внутренние дела, как  возвращение  к  временам  провокаций  и  взаимных
подозрений. Но если их тайные планы не будут разрушены, то Дальний  Восток
будет втянут в пучину возможной мировой войны. Может быть, что время уже и
упущено, и все силы пришли в движение под давлением националистов.
     - Но как могло это произойти, господин посол? - нетерпеливо  спросила
Мари Вебб.
     - Это происходит, миссис Вебб, и этого достаточно для  объяснений,  -
ответил дипломат. - Вот поэтому-то нам был необходим Джейсон Борн.
     -  Но  тем  не  менее,  хотелось   бы   услышать   это   с   периода,
предшествовавшего началу кризиса, - заметил Дэвид.
     Дипломат не возражал. - Началось это около тридцати лет назад,  когда
способный молодой человек приехал с Тайваня на  материк.  Его  послали  на
землю отцов и дали новое имя, новую фамилию. Этот план  был  рассчитан  на
много лет, а его основой были фанатизм и месть...
     Вебб выслушал почти фантастическую историю  жизни  Шэн  Чжу  Юаня,  в
которой теперь каждый камень был поставлен на свое место, каждый факт  был
убедительно подтвержден, как действительно имевший место.  Через  полчаса,
когда  рассказ  об  историческом  происхождении  проблемы  был   закончен,
Хэвиленд достал большую черную папку и, раскрыв ее, вынул оттуда несколько
сколотых между собой страниц, которые положил перед Дэвидом. -  Вот  здесь
отражена детальная специфика всей проблемы, в тех рамках, которые известны
нам на сегодняшний день. Это важный документ, который не  может  выйти  за
пределы этого дома иначе, как обращенный в пепел, но вам разрешается,  тем
не менее, ознакомиться с  ним.  Если  у  вас  появится  малейшие  сомнения
относительно его содержания,  я  готов  привести  в  действие  все  службы
государственной машины Соединенных Штатов, от Овального Кабинета до Совета
Национальной Безопасности, чтобы рассеять их, предоставив вам  необходимую
информацию. - Дипломат сделал паузу, затем добавил: - Возможно, что у  нас
и нет права обращаться к  вам,  но  я  еще  раз  хочу  повторить,  что  мы
нуждаемся в вашей помощи. Мы нуждаемся  в  любой  информации,  которую  вы
можете предоставить нам.
     - Из всего, что здесь было сказано,  следует,  что  вы  стоите  перед
проблемой послать кого-нибудь в Пекин, чтобы выкрасть этого Шэн Чжу Юаня.
     - По существу - да. Но на  самом  деле  проблема  более  сложна,  чем
кажется на первый взгляд. Наша рука должна быть невидима. Не  должно  быть
никаких, даже самых незначительных, доказательств  нашей  причастности.  У
Шэна блестяще организованное прикрытие. Пекин видит  в  нем  прежде  всего
фанатичного  патриота,  который  не  покладая  рук  работает   на   пользу
собственного отечества, можно сказать, что современный святой. И я уже  не
говорю о его чисто физической защите, о людях из его охраны  и  ближайшего
окружения. Они все фанатично преданы ему.
     - Так значит, этот наемник,  этот  бывший  английский  командос,  был
нужен вам именно для этого? - прервала дипломата Мари Вебб. - Это была  та
ниточка, которая вела к Шэну?
     - Мы знаем только, что он получал от него заказы. И, рано или поздно,
Шэн должен был бы выплыть на поверхность. Естественно, что такой  человек,
интересующийся только деньгами и убийствами, очень  устраивал  Шэна.  Ведь
убийства, которые он совершал, было очень трудно инкриминировать Пекину.
     - Но он, тем не менее, отправился в Пекин, -  возразил  ему  Вебб.  -
Именно так мне удалось проследить его. Даже если все это  было  подстроено
как ловушка против меня...
     - Ловушка против "вас"? - воскликнул удивленный Хэвиленд. - Вы хотите
сказать, что они знают "о вашем существовании"?
     - Всего лишь  два  дня  назад  я  лицом  к  лицу  встретился  с  моим
самозванцем-преемником в ночном аэропорту.  Каждый  из  нас  очень  хорошо
знал, кто был его противник, этого нельзя было не знать. Он  не  собирался
делать из этого секрета и разрывать контракт...
     - Так значит это были вы, - прервал его Мак-Алистер. - Я "знал" это!
     - Точно так же это знали Шэн и его люди. Меня нужно было  остановить,
а лучше всего уничтожить на контролируемой ими территории.  Они  ничем  не
рисковали от того, я смог кое-что узнать. Ловушка была поставлена  той  же
ночью.
     - Господи! - воскликнул Конклин. - Я читал о происшествии на Кай  Так
еще в Вашингтоне. Газеты писали о каких-то  правых  экстремистах,  а  это,
значит, был ты?
     - Оба правительства договорились,  с  чем  они  выйдут  к  прессе,  -
заметил Мак-Алистер.
     - Мое мнение на этот счет, -  заговорил  Дэвид,  игнорируя  замечание
Мак-Алистера, - никак не изменилось с тех пор. -  Именно  Шэн  связался  с
этим командос и использовал его, чтобы устроить эту ловушку,  и,  поступая
таким образом, он как бы вводил его в круг своих приближенных. Это уже  не
просто отношения между клиентом и его наемником.
     - Но это же означает, что он не  собирался  выпускать  его  из  этого
круга живым, - воскликнул Хэвиленд, глядя на помощника Госсекретаря. - Эту
мысль высказал Эдвард, но я вполне ее разделяю. Когда  последний  контракт
закончен или когда считается, что его знания о предмете достаточно велики,
человек исчезает.  Проследить  этот  процесс  очень  трудно,  и  репутация
руководства остается безупречной. Нет сомнений, что  неудачная  попытка  в
аэропорту Кай Так приблизила эту гарантию конца.
     - Он не был достаточно умен, чтобы видеть это, - неожиданно  произнес
Джейсон Борн. - Он не мог мыслить "геометрически".
     - Прошу прощенья. Как следует вас понимать? - спросил посол.
     - Никак, - ответил Вебб, продолжая смотреть на  дипломата.  -  Отсюда
следует, что все вами сказанное - всего  лишь  полуправда.  Гонконг  может
взлететь на воздух, но совсем по другим причинам.
     - Правда была подана как правдоподобие, чтобы  вы  почувствовали  всю
важность момента, чтобы убедительнее звучали наши опасения. А ложь... Ложь
была нужна для того, чтобы привлечь вас. - Хэвиленд  откинулся  на  спинку
стула. - И я не могу быть более откровенным, чем сейчас, когда  говорю  об
этом с вами.
     - Ублюдки, - произнес Вебб низким леденящим голосом.
     - Я допускаю даже и это, - согласился  Хэвиленд.  -  Но,  как  я  уже
заметил  раньше,  обстоятельства  были  чрезвычайными,  особенно  по  двум
пунктам, касающимся общего кризиса и лично вас.
     - И что же? - спросила Мари.
     - Позвольте спросить вас, миссис Вебб...  мистер  Вебб.  Если  бы  мы
пришли к вам  и  изложили  наше  дело  так,  как  вы  его  слышали  здесь,
присоединились ли бы вы к нам добровольно? Согласились бы вы, мистер Вебб,
вновь стать Джейсоном Борном?
     Наступила тишина. Все глаза замерли на Дэвиде,  в  то  время  как  он
задумчиво разглядывал поверхность стола и затем  медленно  остановил  свой
взгляд на черной папке. - Нет, - спокойно ответил он. - Я не верю вам.
     - Мы знали это, - согласился Хэвиленд, кивая головой. -  Но  с  нашей
точки зрения ваше присутствие  было  просто  необходимо,  и  нам  пришлось
рекрутировать вас. Только вы могли сделать то, что вы сделали, и теперь  я
могу сказать, что наши предположения были правильными. Цена была непомерна
велика, но я чувствую, я убежден в этом,  что  другого  выбора  просто  не
было. Время и обстоятельства были против нас, они и сейчас против... нас.
     - Сейчас, когда погиб  этот  командос,  еще  больше,  чем  прежде,  -
заметил Вебб.
     - Командос? - Мак-Алистер подался вперед, привставая на стуле.
     - Ну да, этот наемный убийца, цель вашей операции. Ведь в  результате
все, что вы сделали с нами, обернулось для вас пустой тратой времени.
     - Сейчас это неважно, - заметил  Хэвиленд.  -  Все  дальнейшее  будет
определяться тем, что вы сможете рассказать нам. Сообщения  о  смертельном
случае на Виктории Пик завтра появятся во всех газетах, мы не сможем этого
остановить, но Шэн, тем не менее, не сможет узнать, кто  именно  был  убит
здесь этой ночью. Ни прессы, ни репортеров с фотоаппаратами в этот  момент
здесь не было, а те, кто только что появились здесь, удерживаются полицией
на некотором расстоянии от стен  дома.  Мы  можем  управлять  информацией,
выдавая ее по собственному усмотрению.
     - А что с телом? - спросил Панов.  -  Ведь  существуют  формальности,
связанные с медицинской службой...
     -  Они  будут  отрабатываться  персоналом  МИ-6.  Между  Лондоном   и
Вашингтоном есть договоренность о взаимодействии. Я думаю, что  приемлемое
заявление официальных властей в конце концов будет выработано.
     - Но остаются еще Дэвид и Мари, - продолжал упорствовать психиатр.  -
Ведь их видели очень многие.
     - Всего  лишь  несколько  солдат,  которые  были  в  непосредственной
близости от них, - возразил ему Мак-Алистер.  -  Поэтому  весь  контингент
будет немедленно отправлен на Гавайи. Я думаю, что это удастся  сделать  в
течение часа, включая двух убитых и двух раненых. Шум и перестрелку  можно
объяснить вторжением полиции, которая пыталась искать кого-то в  саду,  но
не нашла. Но в конце концов, мы можем сейчас решить, что мы будем заявлять
прессе.  Консульство   буквально   затоплено   телефонными   звонками   от
журналистов...
     - Консульство? - быстро спросил Конклин. - Но ведь этот дом не имел к
нему никакого отношения!
     - Сейчас уже не до прикрытий, - заявил посол. - Мы пытались изо  всех
сил удерживать информацию  о  принадлежности  дома,  но  в  полиции  стали
известны имена хозяев и арендаторов, а там это дошло и до  прессы.  Как  с
ними поступать дальше, это надо решать. Ваше мнение, Эдвард?
     - Сейчас ситуация в высшей степени запутана,  и,  конечно,  они  пока
ждут  наших  разъяснений.  Но  в  любом  случае,  будет  лучше,  если   мы
предоставим им хоть какие-то сведения, чем пустим дело на самотек и только
создадим почву для роста слухов.
     - Я подозреваю, - заметил Хэвиленд, - что у вас что-то  припасено  на
этот случай.
     - Речь идет о простой замене, но это сможет помочь, если я  правильно
расслышал то, что сказал мистер Вебб.
     - Что вы имеете в виду?
     - Вы несколько раз произнесли слово "командос", и я полагаю, что  это
было  не  просто  образным  элементом  речи.  Наемник  действительно   был
командос?
     - Бывший. Он был офицером, и, в некотором смысле,  душевнобольным,  а
если быть еще точнее, то со склонностями к убийству.
     - Вы можете сказать кто он был, назвать его имя?
     Дэвид тяжело посмотрел на Мак-Алистера, вспоминая рассказ англичанина
о своем происхождении, и ответил: - Я так и не узнал, кто он был.
     - Но вы, тем не менее, считаете, что он был командос?
     - И это единственное, в чем я уверен.
     - Именно командос, а не рейнджер, не зеленый берет...
     - Да, именно командос.
     - И вы подчеркивали, что он был англичанин?
     - Да.
     - Ну что ж, это уже кое-что. Мы можем пустить воображение  окружающих
совсем в другую сторону, исключив из  сообщения  именно  эти  детали:  нет
англичанина, нет человека, связанного с армией. Короче  говоря,  мы  хотим
подчеркнуть единственный  факт,  что  убитый  человек  не  имеет  никакого
отношения к наемнику, связанному с Шэном.
     - Что оставляет возможность для другого самозванца добраться до  Шэна
и все-таки завершить начатую  операцию,  -  добавил  Конклин  с  некоторым
уважением к собеседнику. - А в вас что-то есть, мистер аналитик. Хоть вы и
сукин сын, но кое-что в вас есть.
     - Стало быть, так и будет, - неожиданно произнес Вебб, закрывая глаза
и отдаваясь во власть слов, которые так любил повторять Джейсон Борн.
     - Дэвид... - Мари дотронулась до его лица.
     - Извини. - Вебб протянул руку к папке,  лежащей  на  столе,  секунду
помедлил  и  вновь  открыл  досье.  На  первой  странице   была   помещена
фотография, под которой было напечатано имя, подтверждающее, что  на  этой
фотографии изображен Шэн Чжу Юань. Но это  имя  означало  для  него  нечто
гораздо большее. Это  было  лицо  "мясника"!  Лицо  сумасшедшего,  который
кромсал женщин и мужчин своим ритуальным мечом. И  по  мере  того  как  он
смотрел  на  эту  фотографию,  в  его  памяти   возникало   другое   лицо,
принадлежавшее Эхо, который отдал  свою  жизнь,  чтобы  он,  Дельта,  смог
сделать то, что он не сделал! И это же лицо напомнило ему, что  он  должен
выполнить прощальную просьбу Эхо, который выразил ее в своем  предсмертном
жесте. Сумасшедший мясник с ритуальным мечом должен быть уничтожен!
     - Это и есть сын вашего неизвестного тайпина? - еле слышно проговорил
Джейсон Борн.
     - Да, - ответил Хэвиленд.
     - Этот современный святой, который нигде и никогда не высунулся из-за
своего плотного,